На обочине канона

— Получается, чтобы не было войн, нужно сначала победить все другие страны? — хмурюсь я. — А можно как-то по-хитрому сделать, чтобы не воевать, а чтоб они сразу приняли Волю Огня? Там ведь у них, наверное, тоже дети…

— Нельзя! — вспыхивает Такеши. — Нельзя ни о чём договариваться с этими уродами из Тумана и Облака! Им плевать на детей! Они не жалели детей моего клана, когда уничтожали Узушио!

— Хочешь стать как они? — просто спросил Фудо-сама.

— Э-э… я… — Узумаки покраснел так, что аж в отсветах костра заметно стало. — Нет! Не хочу! Но они же…

— Рано или поздно тебе придётся выбрать, на какой путь ступить, — продолжает вещать монах. — Ты можешь выбрать путь разрушения и уподобиться врагам, напавшим на твой клан. Так поступил Учиха Мадара. А можешь, как Сенжу Хаширама, пойти по пути созидания, и поставить целью не убивать врагов, а возродить свой клан, вернуть ему было могущество и превзойти. И защищать его от новых нападений, конечно же.

Такеши притих и опустил взгляд.

— Ты же, Инаби-кун, вполне прав. И если есть возможность добиться цели, не проливая кровь, то следует ей воспользоваться. Нынешний Хокаге не стал воевать с Сунагакуре, а договорился с тамошними шиноби. Наши деревни вместе защищаются от общего врага. Но знай, юный Учиха. Случается такое, что все хитрости, увёртки и дипломатия оказываются бессильны. И если вовремя не понять этого, обманешь только сам себя. Тогда остаётся лишь стиснуть зубы, идти вперёд и драться, как велит Воля Огня в твоём сердце. Когда-нибудь, надеюсь, нескоро, ты поймёшь мои слова.

Настала уже моя очередь уставиться в костёр. Сенсей улыбаясь, делает вид, что не следит за разговором и вообще оно ему неинтересно.

Помолчав ещё немного и распределив дежурство (как же, настоящий боевой выход — надо соответствовать!) тихонько укладываемся спать. Но я ещё долго ворочаюсь и смотрю на льющийся меж неподвижных веток свет полной луны. Очень надеюсь, что старик всё же не прав, и моя хитрая комбинация удастся. Эх, знать бы, как там Хатаке-сан?..

* * *

Сасори разбудило шуршание песка. Оно было… неправильным. Каждый звук в пустыне имел свою тональность и значение — будь то почти неразличимый скрип быстрых шажков юркой ящерки или шорох перекатываемых ветром одиночных песчинок. В свои юные лета Сасори уже отлично умел отсеивать фоновый шум, обращая внимание лишь на то, что не укладывалось в привычную картину.

Сбросив последние остатки сна, Сасори продолжил неподвижно и беззвучно лежать под толстым слоем песка, словно ядовитый скорпион на его личном камоне. Ювелирно шевеля пальцами, он принялся проверять целостность и сохранность расставленных вокруг места своего ночлега ловушек — даже во сне тонкие нити чакры связывали его с закопанными по периметру простенькими, состоящими всего из двух-трёх сегментов марионетками-капканами. Словно виртуозный музыкант, шиноби Песка проверил натяжение каждой струны-нити. И две из них «не отозвались». Кто-то нарушил целостность защитного периметра!

Не рискуя более совершать даже самых мелких телодвижений, боясь даже глубоко вздохнуть, Сасори замер в тревожной тишине подземной каверны. Потянулись мучительные минуты ожидания. Он не знал, кто именно пришёл по его душу, но был уверен, что ничего хорошего от этой встречи ждать не стоит. Лучше затаиться и переждать. День только начинается, скоро на поверхности воцарится нещадное пекло, а он может с комфортом сидеть внутри Хируко хоть неделю, ничем не выдавая своего схрона.

Терпения и спокойствия юноше хватило почти на три часа. Стены убежища давили на психику, пробуждая воспоминания о первом походе в Страну Земли. Ещё спустя полчаса Сасори с трудом удерживался от нервной дрожи. Он отлично знал об этой своей слабости и боролся с ней, как мог, но терпеть бездействие и далее было выше его сил. Принятое решение принесло спокойствие и сосредоточенность. Пальцы Шиноби Красного Песка виртуозно перебирали тянущиеся к спрятанным в песке марионеткам нити, пока в голове у него выстраивалась тактика предстоящего боя. Сасори глубоко вздохнул и резко сжал пальцы.

По периметру лежащей меж трёх высоких барханов низины взметнулись фонтаны песка. Дождавшиеся своего часа простенькие марионетки выпрыгнули на поверхность и закружили стальную карусель, двигаясь по сходящейся в центре низины спирали. Пусть это были грубые поделки, которым далеко было до изящества Карасу или мощи Саншуо, одного удара отравленного клинка было достаточно, чтобы отправить врага на тот свет. Хаотично вращавшиеся суставчатые конечности грозили нашинковать на мелкие кусочки любого, кто попадётся на пути. В месте, куда так дружно устремились ведомые волей шиноби Сунагакуре куклы, из-под земли выскочила человеческая фигура. Плотное облако оседающих золотистых песчинок скрывало её контуры, так что можно было различить лишь светлый плащ с капюшоном, да блестящий в правой руке клинок.

Расстояние между шиноби в плаще и марионетками сократилось уже до одного-двух шагов, когда выскочившие из-под земли каменные плиты с диким грохотом столкнулись и сплющили между собой, растерев в труху, сразу трёх кукол. В образовавшуюся брешь, размазываясь в воздухе от огромной скорости, метнулась фигура в зелёном жилете. Пара взмахов пылающего белым огнём меча, и шиноби в плаще лишился рук. Таких повреждений было достаточно, чтобы полностью обезоружить любого марионеточника.

Не в этот раз.

Боевые куклы Сасори и не подумали безжизненными чурбаками опадать на землю. Резко сократив дистанцию, они одновременно ударили в заметавшегося на ограниченном пространстве шиноби в зелёном жилете. Отрубленные им руки противника сомкнулись вокруг икр, лишая подвижности, и сразу шесть клинков ударили в Хатаке Сакумо с разных сторон. Сила удара была настолько велика, что блестящие лезвия пробили тело насквозь, выйдя из груди и боков. Шиноби Листа захрипел и рухнул на колени.

Заинтригованный Сасори выскочил из своего укрытия на вершине восточного бархана и огромными прыжками понёсся к врагу и окружившим его марионеткам. Он узнал ниндзя, о встрече с которым мечтал долгие годы. Следовало допросить ещё живого ублюдка как можно скорее…

Стоящий на коленях Широй Киба ловко махнул рукой, бросая потухший клинок куда-то вбок. Сасори резко затормозил, а затем зарычал от досады — умирающий враг расплывался в бесформенную кучу глины, а со склона южного бархана неторопливо спускался целый и невредимый Хатаке. Марионеточник впился глазами в ненавистную фигуру убийцы, и не сразу обратил внимание на негромкое шипение. Раздавшийся взрыв в клочья разнёс шесть тесно сгрудившихся марионеток, серьёзно повредил ещё несколько и обдал Сасори волной осколков, порвав плащ и стащив капюшон с головы Хируко.

— О, надо же, ты прячешься внутри собственной марионетки, — голос Хатаке был доброжелателен и спокоен. — Нечасто мне встречались противники с подобной техникой. Сасори-кун, верно?

— Такой техникой владела моя мать, — прорычал ниндзя Песка, лихорадочно выхватывая из потайных отделений в теле Хируко пару запечатывающих свитков. Для победы ему потребуется всё его искусство.

— Да, — посерьёзнел Хатаке. — Я помню её. Она была слишком сильна, а я ослаблен боем. Я не смог захватить её в плен, хотя очень старался.

— Моё искусство намного превосходит силы родителей! — В клубах пара возле припавшего к земле Хируко встали две человеческие фигуры в тёмных плащах. — И скоро ты сам станешь его частью!

Разбросанные тут и там деревянные и железные обломки зашевелились и стали споро собираться в гротескное подобие огромного скорпиона, тем временем молчаливые фигуры быстро сложили серию ручных печатей и обрушили на не удержавшегося от изумлённого возгласа Сакумо град каменных пуль и лезвий ветра.

— Марионетки, владеющие стихийной трансформацией… — он поражённо замер, к радости Сасори, использовавшего это время, чтобы перевести дух — чакра на дзюцу тратилась чересчур быстро, и он решил нападать наверняка, когда будет готов к бою собранный из обломков скорпион. Глаза Хатаке широко распахнулись, и в них отразилось понимание. — Это… не куклы! Ты сделал кукол из мёртвых шиноби!

— Я избавил их тела от человеческих недостатков. Сделал их совершенными. Моё искусство подарило им вечность! — Шиноби Красного Песка плавно сместился правее, так, чтобы убийца родителей оказался прижат к высокой стене бархана полукругом из марионеток. — И оно сделает меня непобедимым!

— Этот, слева, использует дзюцу стихии Ветра, — недобро прищурился Хатаке. — Ради победы ты пускаешь под нож собственных друзей?

— Комуши сам виноват! — Сасори дёрнул пальцами сильнее, чем было необходимо, и деревянный скорпион чуть не упал на землю, запутавшись в собственных ногах. — Я говорил ему не трогать мои яды!.. Они не могли его спасти! Не могли! А я смог! Я подарил ему вечность!

Наконец-то вышедшие на рубеж атаки марионетки ударили одновременно с разных сторон. Выскочившие из песка каменные колья не дали врагу шанса уйти под землю, лезвии ветра отсекли пути для отступления по поверхности, а ринувшийся в атаку скорпион связал противника боем, хоть и начал быстро терять отлетающие под взмахами белого меча конечности. Главный же удар по связанному боем противнику пришёлся с другой стороны.

«Рот» Хируко широко распахнулся, извергая сотни ядовитых сенбонов. Сасори не давал противнику шанса увернуться, с гарантией накрывая всё сражение — всё равно его марионеткам такая атака не повредит.

Белый Клык резко отскочил назад, оказавшись почти вплотную к крутому песчаному склону. Руки его сплетались в ручных печатях с немыслимой быстротой. Всего одно мгновение, и…

— Дотон! Цучи Кайро!

Выскочившая из-под упёртых в землю рук земляная стена благополучно отразила все летящие в шиноби Конохи смертоносные снаряды и продолжила стремительно расти. Секундой позже в неё с диким грохотом врезалась марионетка-скорпион, однако на этом действие техники не закончилось. Сасори с ужасом обнаружил, что верхний гребень растущей стены волной загибается вперёд, а навстречу из песка лезут её точные копии. В считанные мгновения огромные стены сомкнулись, грозя отрезать от кукольника его оружие. Сасори поспешно дёрнул марионеток вверх, спеша вытянуть их сквозь всё сужающееся отверстие в смыкающемся земляном куполе. Вот оно шириной в человеческий рост, Вот уменьшилось вдвое. Ещё немного и…

Запрыгнувший на собственноручно созданный холм Хатаке с ленцой взмахнул пылающим белым мечом. Собранные в пучок благодаря сузившемуся «окну» в куполе нити чакры оказались перерублены, и почти выскочившие из западни марионетки грудой мусора загремели вниз.

Дальнейший бой слился для Сасори в череду всполохов белого огня, вспышек боли в тех местах, где клинок Сакумо пробивал броню Хируко и нарастающего ощущения отчаяния и полного бессилия. Противник превосходил его по скорости и опыту битв и не оставлял ни единого шанса. От марионетки одна за другой отлетали конечности, лезвия, части брони. В отчаянии, шиноби Песка попытался спастись бегством, отогнав врага облаком ядовитого газа, и закопавшись в песок. Пусть Хатаке попробует погоняться за ним под землёй! Там он не сможет использовать Белый Клинок, а самому Сасори по-прежнему будет достаточно нанести противнику лишь одну царапину…

Хатаке отпрыгнул на безопасную дистанцию и… рассмеялся:

— Дотон! Дорьюсо!

Навстречу Сасори из песка ударила толстая земляная колонна, секундой позже сверху его припечатала вторая такая же, окончательно раскалывая Хируко, как дети рыбаков с побережья раскалывают галькой панцирь пойманного краба. Волна обжигающе горячих песка и мелких камней охватила всё тело шиноби Суны и, заключив руки и ноги в две толстых колонны, растянула между ними.

Неторопливо вернувшись на склон земляного купола, Сакумо выудил откуда-то пару небольших глиняных кувшинов, которые незамедлительно отправились вниз. После чего оттуда раздалось набирающее силу гудение пламени. Шиноби Красного Песка скрипнул зубами — его Искусство превращалось в пепел!

— А вот теперь поговорим, — Хатаке убрал меч в заспинные ножны, распечатал из свитка широкий зонт и раскладной стул и с удобством устроился в тени напротив надёжно зафиксированного пленника.

— Чего тебе надо, убийца? — Сасори облизал пересохшие губы. После комфортной и безопасной прохлады Хируко оказаться под палящим пустынным солнцем было настоящей пыткой. Да и заработанные в бою многочисленные синяки и ссадины не приносили положительных эмоций.

— Поведай мне, как такой молодой подающий надежды шиноби Сунагакуре вдруг подался в нукенины? — Хатаке демонстративно помахал перед Сасори его хитай-атэ.

— Изгнан по решению Совета.

— Неужели? Что же за преступление ты совершил? Думаю, узнай Совет о твоих фокусах с потрошением боевых товарищей, изгнанием дело бы не ограничилось.

— Я «угрожал Казекаге».

— Что, прямо в лицо угрожал? Смело. И глупо. Как тебе только в голову такое пришло?

— Этой рыжей твари взбрело, что на её драгоценного Казекаге покушаются. Красноробые камнем приголубили по башке, не иначе. Вернулась из Цучи-но-Куни и вломилась в Совет, принялась порядки свои наводить...

— Речь про Пакуру-сан, верно понимаю?

— То есть… ты знаешь? — Сасори растерянно заморгал. И расхохотался. — Так вот откуда она взяла свои бредни! Нужно было сразу догадаться, что это наши дорогие «союзнички» распространяют слухи про якобы готовящееся покушение на Третьего.

— Я слышал, что лидер противников Конохи, Сабаку Раса — твой дальний родственник. Думаешь, он сообщил бы тебе о покушении на Казекаге, если бы оно действительно готовилось?

— Да! Но не было никакого покушения! Потому что они все боятся! Боятся выступить против Казекаге и лоялистов в открытую! Скорее я сам бы напал на него, чем они.

— За это тебя изгнали?

— Почти, — лицо Сасори перекосила злобная ухмылка. — Я заявил на Совете, что такого Казекаге действительно давно пора убить, пока он не извёл всех шиноби Сунагакуре, отправляя их в Страну Земли.

— Хо-хо! Что, прямо перед всеми старейшинами и Третьим? Неужели Раса не попытался тебя как-то оправдать? Побегал бы на сложные миссии, да искупил свою вину через годик-другой.

— Мы нашли лучшее решение. И я с удовольствием тебе расскажу про него, убийца. Наши семьи живут в Сунагакуре уже десятки лет, как и семьи сторонников Конохи. За это время мы вполне научились находить мирное решение любого конфликта, иначе давно бы уже вцепились друг другу в глотки. Сейчас стороны обговаривают спорные вопросы, но начало положено, и вашим планам по разжиганию усобицы не суждено сбыться. Кстати, думаю тебе приятно будет узнать, что в ходе примирения самые яростные «поджигатели войны» с обеих сторон внезапно пропадают или умирают. А остальные в их отсутствие спокойно договариваются. С нашей стороны такой жертвой стал я, но у меня ещё будет шанс вернуться, когда изберут Четвёртого. А со стороны сторонников Казекаге…