После Пламени. Корона Севера

Землю все еще трясло, но напряжение слабело, выливалось лавой через жерло только что созданного вулкана. Эндорэ уцелело.

20

— И бились заморские Владыки против Хозяина Метелей ровно сорок лет и два года, и в конце концов одолели.

— Странно. Обычно в сказках бывает три года, ну, или тридцать и три...

— Так то ж не сказка — быль. Мой дед мальцом сам это видел.

— Брехня! Не мог он все видеть, да и нет никакой земли к западу от Синих гор, только море одно.

— Раньше была земля: с горами, реками, лесами, городами. Все под воду ушло.

— Чего же дед твой не потонул?

— Так не сразу же. И не во время войны с Северным, после. Дед уже взрослым был, жениться успел, дядья мои старшие подросли — вот тут им и пришлось уходить.

— А чего ж после-то? Если сраженья закончились...

— Про то разное говорят. То ли поломали что-то Владыки, пока землю делили. А то ли все оттого порушилось, что Северного на войне убили.

— Разве его убьешь? Он же бессмертный!

— Так, да не так! Смерть Хозяина Льдов в Солнце-камнях заключена была, да в короне черной. А корону Северный пуще глаз берег, в ларце волшебном держал в самой высокой башне своего замка. Вот как башню разрушили, ларец разбили, корону сломали...

— ... камни раскололи.

— Не хихикай, дурило, нельзя расколоть Солнце-камни! Корону сломали, говорю, а камни из нее вынули. Тут Владыка Метелей замертво и упал.

— Да ты чо! Не так все было! В плен его забрали, живехоньким! От самых Железных гор до моря в цепях волокли, и такие те цепи тяжелые были, что вся земля у него под ногами напрочь разломалась и потом потонула.

— Да врете вы оба! Не забрали и не убили — обманул он всех, да и сбежал. Сказывают, человеком перекинулся, среди нас бродит теперь.

— А как отличить?

— А никак и не отличишь, ежели Северный сам того не захочет. Но колдун он сильный, да. Человека запросто в камень обратить может. Любую хворь вылечит. Всяким зверем и птицей оборачивается. И волки его любят и слушаются.

— Худо, если он и вправду сбежал.

— Это почему?

— А ну как вылезет да опять со своими сородичами свару затеет? Им-то что — покуражатся, натешатся, да и разойдутся раны зализывать. А нам потом — неурожай да наводнения, ни дичи в лесах, ни рыбы в реках! Нет уж, ну его, Северного этого, да и всю их братию!

21

Они не отступятся.

Я вновь и вновь отбрасывал захватчиков, но они собирались с силами и нападали опять. Я старался сделать их смерть как можно мучительней, чтобы разрушение тел оставляло след на феар, чтобы Намо подольше возился с восстановлением. И надеялся, что им надоест: Валар — посылать своих подопечных на страдания, Воплощенным — раз за разом гибнуть и являться обратно в Эндорэ, чтобы пасть снова. Не надоело.

Когда вскипел Сирион и на его месте образовался вулкан, войско Амана было уничтожено почти полностью, и мы получили передышку. Драгоценную. Долгую — почти на четыре года. Но враги вернулись. И сражаться стали еще упорнее, еще злее. А у Ангбанда оставалось все меньше сил...

— Властелин, Синие горы укреплены! — доложил Саурон, едва сменив облик. — Я готов принять командование войском.

— Не нужно. Возвращайся на восток. Отправь ко мне только балрогов, но не всех: пусть несколько охраняют нити ибригаса от Подгорного народа.

— Воплощенные не докопаются, — усмехнулся Саурон. — Мы все предусмотрели и заложили металл достаточно глубоко.

— Гномы куда угодно докопаются! Эти способны Арду насквозь проковырять, если добыча стоящая. Так что поставь охрану. И вот еще что: прежде, чем покинуть Ангбанд, отбери четверть волколаков и орков для отправки на восток. Самых смышленых, самых здоровых и крепких. Тех, кто даст лучшее потомство. Гвардию забирай всю.

— Ты выводишь из дела гвардию? — обеспокоенно нахмурился майа. — Что ты задумал?

— Закончить войну.

— Ты хочешь, чтобы я отвлек врагов и приковал их внимание к Эндорэ, пока ты высаживаешься с войском в Амане? Но тогда мне не стоит отходить слишком далеко к востоку. И гвардейцы будут нужней тебе.

Я невесело улыбнулся:

— Красивая идея, Саурон. Только у нас почти не осталось воинов. Захватить Валинор мы не сможем. А участвовать в последнем бою гвардии незачем: из него никто не выйдет живым.

— Властелин, даже если истребить всех захватчиков, они все равно вернутся. Ударить надо не по ним, а по их земле.

— Нечем ударить, — я медленно подошел к распахнутому окну, тронул створки. — Но они не вернутся, Саурон. Если получат наконец то, за чем явились сюда. А получат они это такой ценой, что будут рады убраться из Эндорэ как можно быстрее!

— Убраться-то уберутся. Но ты недооцениваешь Владык Запада, Мелькор, — помолчав, тихо сказал майа. — Во второй раз они тебя не отпустят. Заточение будет... вечным.

Я зажмурился и стиснул зубы. Только не вспоминать о Мандосе, не сейчас: слишком хочется передумать, поддаться малодушию... ну, хоть оттянуть неизбежное — на пять лет, на год, на полгода!

— Они могут сковать меня, запереть, но моя Тема, Саурон, наша Тема — она останется, — с усилием проговорил я. Повернулся и пристально посмотрел на майа. — Ее из Арды не вытравить. Это — главное.

— Все мы любим свои творения. Но жертвовать собой ради них... — Первый Помощник с сомнением покачал головой. — Цена слишком высока, Мелькор. Или думаешь, Единый захочет вмешаться и тебя вызволить?

— Я бы не полагался на него в столь важном вопросе, — я попытался улыбнуться. — Зато на тебя — вполне.

— Властелин, тебе стоит немного передохнуть — очень мягко и осторожно предложил майа. — Даже поспать, наверное. Я заменю тебя пока.

Несмотря на тяжесть положения, я едва не рассмеялся, глядя на его озабоченную физиономию.

— Конечно, мой план безумен, Саурон, — согласился я. — Настолько безумен, что никто из врагов не заподозрит подвоха. Им такое даже в голову не придет. Слушай...

— Опасно, — хмыкнул майа, когда я закончил. — Очень опасно. Хотя в принципе выполнимо. Но если у нас не получится...

— То мне придется сполна расплатиться за неудачу. Только... друг мой, когда нас останавливал риск?

22

— Посмотри, Эонвэ, — Финарфин с горечью показал на орочий труп, один из множества оставшихся на поле боя после очередной нашей победы. — Ребенок совсем. Кем надо быть, чтобы равнодушно посылать на смерть подростков?!

— Восставшим, — я пожал плечами. — Да у него и женщины сражаются, уже года три как. Но для нас это добрый знак. Если Враг отправляет в бой необученный молодняк, значит, некого больше. Плохи его дела, Финарфин.

— Интересно, он сам это сознает? — нолдо свел золотистые брови. — Его земля разрушается, народ гибнет, а он продолжает упорствовать!

— Разумеется, продолжает. Для Мелькора имеет значение только он сам, остальные живые существа для него не более, чем орудия, а мир — игрушка. Восставший всю Арду готов уничтожить, лишь бы избежать расплаты за свои злодеяния. К счастью, на это ему уже не хватит сил.

— Боюсь, что хватит, — вздохнул Финарфин. — Судя по тому, как он даже теперь уродует Эндорэ.

— Нет, Мелькор ослабел. Страшно, непоправимо. Поющий, который сделал своей мелодией разрушение, губит не только свои и чужие творения, но и себя. Думаю, Восставший понял свою ошибку, но никогда не признает ее. Да и поздно уже. Отсюда его непримиримая злоба, его необузданная жестокость... и его безумие.

— Разве Поющий может потерять разум? — изумился Финарфин.

— Да, если изменит своему предназначению. Если будет ломать вместо того, чтобы созидать. Восставший тому пример.

— Когда закончится эта невыносимая война?! — король нолдор с отвращением обвел взглядом исковерканную, пропитанную кровью землю. — Все измучены... и ладно бы гибли только воины! Сколько мирных жителей отправилось в Мандос!

— Высокая цена, — согласился я. — Непомерная. И это еще одна причина, по которой мы обязаны победить.

23

— Да когда же они уймутся! — Эрейнион с ненавистью посмотрел туда, где в ясную погоду можно было различить далекие очертания Эндорэ, а сейчас были видны только лениво катившиеся серые валы.

— Не уймутся, — Кирдан сочувственно провел ладонью по борту изувеченного корабля, выброшенного вчерашней бурей на берег. — Бедняга. Его еще можно спасти.

— Спасем, — кивнул юноша. — Да только надолго ли?

Среди эльдар и людей, живших на острове, сегодня жертв не было. Прежде обитатели Балара загодя чувствовали надвигающийся шторм, но сражения между Аманом и Ангбандом предсказать было невозможно. К счастью, на этот раз обошлось: и рыбаки успели вернуться, и женщины с детьми, собиравшие на берегу янтарь и ракушки, вовремя заметили быстро темнеющее небо. Но часть кораблей, стоявших в бухте на якоре, разметало.

— Владыки Запада не остановятся, пока не победят Врага: слишком долго идет война, слишком много павших, чтобы отступить. Ну, а Моргот, понятное дело, не хочет снова оказаться в плену, — Кирдан внимательно оглядел пробоину в нижней части борта.

— А нам-то как быть? — Эрейнион по-мальчишески мотнул головой. — Хорошо, на северо-западе достаточно высоко, чтобы укрыться от наводнения. Но в море же не выйдешь!

— Придется покинуть Балар, — с грустью ответил наставник. — На время. Пока война не закончится.

— Это если путь по суше на восток есть, — озабоченно нахмурился юный король. — Если там вообще хоть что-то осталось. На кораблях-то вдоль побережья не проберешься с этими бесконечными штормами.

"Если что-то осталось и если разведчики уцелеют и сумеют вернуться", — подумал Кирдан.

— Алканармо справится, — сказал он вслух, сам не зная, кого старается убедить: себя ли, воспитанника. — Мы можем на него положиться.

24

— Мы же собирались уйти вместе...

Я понимаю, что спорить глупо, не ко времени, бесполезно, но ничего не могу поделать с собой.

— Владыки Запада хотят, чтобы тебя не было в Арде — ну, мы и покинем ее. Мы же можем просто уйти, Мелькор!

Я говорю торопливо, пытаюсь быть убедительной, а сама отчаянно ищу выход, решение, о котором не подумали ни Вала, ни Саурон.

— Нет, Тарис, не можем, — он берет мои руки в свои. — Попытка открыть проход сейчас уничтожит Белерианд.

— Он все равно обречен, — не отступаю я.

— Да, обречен. Но пока он скроется под водой, пройдут годы. Воплощенные успеют переселиться.

Воплощенные! Да что мне до них! Кто хотел — давно уже убрался в безопасное место. Я не могу потерять тебя! Пойми, не могу!

— Так давай уведем их всех на восток! — и как я сразу не догадалась! — А потом утопим Белерианд вместе с врагами, а сами уйдем.

— Тарис, разрушение такого масштаба неизбежно затронет все Эндорэ. Если процесс растянется, укрепленные ибригасом земли к востоку уцелеют. Саурон с Нэртагом удержат их. Но быстрый распад остановить не удастся.

— Тогда... возьми меня с собой, — упавшим голосом попросила я.

— В плен? — он обнял меня, прижал к себе. — В Мандос? Ты не знаешь, что это, и лучше тебе не знать!

— Знаю, — меня передернуло. — Часть твоих воспоминаний я видела. Но лучше заточение с тобой, чем свобода без тебя.

— Нас все равно заперли бы поврозь.

— Пусть, — всхлипнула я. — Мне довольно было бы, что ты где-то рядом.

— Нет! — неожиданно резко оборвал он меня. — Даже думать не смей об этом!

— Но твой план, Мелькор...

— Он может сработать только со мной, — отрезал Вала.

Вот и все. Я уткнулась лицом ему в плечо, уже ни о чем не думая, только чувствуя, как растекается в груди опустошающий липкий холод.

— Я сделаю, как ты хочешь, — сказала я наконец, отстранившись. — Уведу на восток молодых драконов и самок. Передам племени Рейлин приказ уходить за Синие горы. Помогу Саурону вывести из Белерианда других Воплощенных. Только... позволь мне побыть с тобой до утренней стражи. В последний раз. От этого ведь ничего не изменится!

— Если ты вытрешь слезы, — он ласково коснулся моей щеки. — А то так Белерианд уйдет под воду раньше времени — ну, куда это годится! И еще, Таринвитис, — не в последний раз. Слышишь? Пусть через тысячелетия, пусть вне Арды, но мы встретимся с тобой, обещаю! Ну-ка, улыбнись!

— Этот плен — он ведь не навсегда? — я вытерла лицо ладонями и требовательно посмотрела на Валу. — Ты ведь не позволишь им, правда?

— Навсегда? — Мелькор усмехнулся. — Вот уж без этого Владыки Амана обойдутся!

25

— Не по себе мне в этом лесу, — Линхир настороженно оглянулся через плечо и дотронулся до рукояти меча.

— Не подавай виду, — вполголоса посоветовал я. — Давай я сзади пойду.

— Алканармо, по-моему, за нами кто-то наблюдает, — шепнул Вингар, поотстав от остальных, чтобы поравняться с нами.

Эти двое, хоть и были людьми, чувствовали мир немногим хуже эльдар. Потому я и взял их в разведку. А еще — памятуя поход в Дортонион, когда Хурин оказался единственным, на кого не подействовали злые чары.

Два человека, четверо эльдар-мореходов, камнерез из Нарготронда. И я, нолдо Алканармо, бывший узник Моргота. Трижды беглец: из Амана, из Ангбанда, из Гондолина. Сложись все иначе, мы бы возможно никогда и не встретились. Но вот — идем вместе, объединенные общей бедой и общим делом. Разведчики. Последняя надежда жителей Балара.

На этом острове я впервые за долгие годы почувствовал себя дома. Хотя уже привыкнуть успел и к одиночеству, и к осторожным взглядам искоса, и к тому, что говорить со мной соплеменники отваживались только вслух, не открывая сознания.

На Баларе я впервые перестал чувствовать себя изгоем. На острове, ставшем последним приютом для всех, потерявших дом, было не принято ворошить прошлое. Теперь нам предстояло лишиться и этого пристанища.

— За нами действительно наблюдают, — тихо ответил я человеку. — Онодрим, хозяева Таур-им-Дуината. Древесные пастухи, если по-вашему. Они не враждебны, я говорил с ними.

— Как говорил?! — удивился Вингар. — Они же вроде деревьев, разве что ходить умудряются.

— Онодрим владеют мысленной речью. Они не станут мешать нам. Только вот огонь разводить здесь нельзя. И ветки ломать не стоит.

— Даже если они нас не тронут, — вступил в разговор Линхир, — как отнесутся, когда все наши через их лес на восток пойдут?

— Пропустят и даже удобные тропы покажут, — успокоил его я. — Мы с ними договорились. Война Валар с Морготом всех затронула. Онодрим жалуются, что землю стало часто трясти. То наводнение, то засуха. Они бы тоже ушли, но не могут бросить свои деревья. Они понимают нас и помогут.

Итак, путь через лес открыт. Главное — благополучно переплыть залив, не попав в очередную бурю, и миновать обглоданные войной прибрежные земли. Правда, за Таур-им-Дуинатом предстоит переправа через Гелион, но чем дальше на восток мы уходим, тем меньше заметны разрушения. Вполне возможно, что Оссирианд уцелел и перевалы через Синие горы не перекрыты. А если нет, я все равно найду дорогу. Не в первый раз.

26

Шабрук ловко перебежал по бревну яму с торчащими на дне острыми кольями, проворно взобрался на стену, цепляясь за едва заметные щели в кладке, увернулся от пары летевших в него булыжников и тут же спрыгнул на другую сторону, в ледяную воду. Проплыл понизу, почти задевая дно и петляя между торчащими бревнами, вынырнул у самого берега и мгновенно выпрямился, выхватывая оружие. Отвел удар, отпрыгнул, перекатился, вскочил на ноги, сам перешел в атаку. Чужой клинок отлетел в сторону — минус один противник. С оставшимися двумя справиться будет нетрудно: молодняк зеленый, хоть и способные. Возле самого уха свистнул камень... жаль до пращников пока не добраться.