— Возможно, ты хочешь вернуться в Совет Цитадели?
— Если ты уберешь проклятого хана, все будут считать тебя избавителем!— воскликнул атарх Оруд.— О причинах твоего изгнания никто и не вспомнит.
Когда год назад джаа в первый раз появилась над Столицей, многие растерялись. Поспешные и необдуманные действия некоторых магов привели к трагическим последствиям и большому скандалу. Магистр Икен тогда состоял в Совете Цитадели и возглавлял факультет воздуха. Из Икена сделали козла отпущения, лишили его должности и отправили в изгнание. Правда изгнание было в какой-то мере показухой, для публики, а на самом деле Икена отправили на сложнейшее и опаснейшее задание: на поиски сведений о джаа. Но формально он до сих пор не имел права появляться в городе, и, тем более, в Цитадели. И, хотя, Страшный Сон называл его "теневым иерархом", но это была в значительной мере дань уважения, а не реальность. Положение Икена все это время оставалось весьма зыбким и двусмысленным — в Совете его безоговорочно поддерживал только иерарх Чиан Чен и (с осторожностью) атарх снов. Остальные были либо соперниками, либо врагами. Поэтому, чуть что не так — и формальное изгнание могло стать реальным. Теперь же его чуть ли не на коленях умоляли о спасении.
— Если угроза войны исчезнет, то вновь соберется большой Совет Цитадели,— продолжал агитацию Страшный Сон.— Если война прекратится именно благодаря тебе, то можно будет поднять вопрос о твоем восстановлении в должности. Иерарх Дро, который занял твое место, может заупрямиться. Иерарх Пур, который любит тебя, как пес плетку хозяина, почти наверняка будет против. Чиан Чен наоборот, отдаст свой голос за тебя, ведь он был на твоей стороне до конца. И два моих голоса также будут за тебя. Итого три голоса против двух.
— Пять против двух в худшем случае,— заявил министр торговли, предлагая свои голоса.
В Совете Цитадели сейчас был арх с тремя голосами и два атарха, у каждого — по два голоса. В мирное время к ним присоединятся еще три иерарха, имевших по одному голосу. Итого будет десять голосов у шести лидеров, возглавлявших шесть факультетов. В этой ситуации три голоса арха становились решающими.
Арх Ибрис относился к магистру Икену весьма неоднозначно. В прошлой войне он был готов разбить армии противника в пух и прах и почти наверняка сделал бы это, но магистр Икен устроил беспримерную серию диверсий и фактически отобрал все лавры у командующего армией. Конечно, это избавило Столицу от ненужных жертв, но многие военные предвкушали добычу, награды и почести, которых не получили. В том числе и сам Теартили Ибрис тогда потерял звание главы Цитадели, поскольку все посчитали, что в обозримом будущем новых войн не предвидится, и возглавить Цитадель должен тот, кто сможет умело и эффективно развивать экономику — то есть глава факультета земли Дахар Оруд. Он и стал архом, а Ибрис оказался отодвинут в тень на восемьдесят лет. В случае, если Ибрис выступит против, голоса разделятся пять на пять, и решение не будет принято, но, если он хотя бы воздержится...
— Восемь против двух,— заявил арх.
Министр и глава разведки вздохнули с облегчением. Икен, однако, ничем не выдал своих чувств и ответил:
— Вы неправильно истолковали мою заминку с ответом. Для меня достаточной наградой было бы спасение города... и наших шкур заодно,— добавил он с усмешкой.— Но я ни в коей мере не отказываюсь от должности, ведь бывает награда достаточная, а бывает — достойная. Вы спрашивали, хочу ли я отправить хана к червям — не просто хочу, а только об этом и мечтал, прикидывая разные возможности. Но я сомневался, что идея осуществима — с теми силами, которыми я располагал. На вашу поддержку я не надеялся, полагая, что на этот раз вы захотите решить проблему традиционным путем: через большую битву между двумя армиями.
— Так бы и произошло, но нас предали,— проворчал командующий.
— Столица способна противостоять орде на равных, но есть еще южные города, которые примутся за нас потом,— пояснил Страшный Сон.
Магистр Икен обратился к командующему:
— То есть, ты, Ибрис, все же расчитывал победить орду? И какой ценой?
— В лучшем случае потеряв половину армии.
— Ничего себе! А в худшем?
— В худшем нам конец. Многое будет зависеть от стратегического положения.
— Поясни.
Командующий обратился к карте, излагая сложившийся стратегический расклад. Начал он с известия о соглашении южных городов с ордой. Если бы Столица могла заключить союз с южанами, у орды возникли бы почти непреодолимые проблемы. Но давняя вражда была настолько сильна, что каждая сторона ожидала предательского удара в спину.
К настоящему моменту армия орды втрое превосходила войско, которое могла собрать Столица. Однако кто-то должен был держать в повиновении захваченные города. Чем дальше распространялась власть орды, тем больше солдат занимались тем, что охраняли эту власть. Непокоренный Мархорм оттягивал на себя особенно значительные силы, необходимые, чтобы держать его в блокаде. Городам-государствам, находившимся у нынешних границ орды, оставалось только ждать, когда хан нападет и на них тоже. Но в случае крупного поражения орды под Столицей, или если бы хан отвлек на битву слишком много войск, они могли напасть сами или поддержать восстания в ордынских городах.
Поэтому в завоевании новых земель участвовало чуть более половины ордынской армии. Хотя резервы у хана имелись, однако задействовать их было почти невозможно. Сказывалось и то, что расстояние от главных твердынь орды стало слишком большим, подкрепления перебрасывались медленно.
Теартили Ибрис, командующий армией Столицы признавал, что Великий Хан — замечательный военный тактик и стратег. Одолеть его с помощью военных хитростей, уловок будет очень непросто. Ибрис приготовил много сюрпризов, но подозревал, что и хан не останется в долгу. Оба противника в совершенстве знали, как воевать и числом, и умением.
На то, что Столице удастся победить в войне малой кровью, Ибрис не надеялся: слишком значительным был перевес сил в пользу хана, слишком невыгодным стратегическое положение Столицы. Войско орды было больше по численности и имело больше опыта. За них были джаа.
В пользу армии Столицы было знание местности, наличие защищенных от магии укреплений, короткие пути снабжения, более совершенные боевые заклинания и хороший настрой в войсках. Отступать им было некуда.
Великий Хан понимал: стоит дать слабину, и его империя запылает со всех концов. Города, еще не покоренные, но обреченные на порабощение, вступят в битву. Те, кто сдались из страха (как Шантаб) могут так же из страха и предать. А те два города, которые с такой готовностью согласились хранить нейтралитет — когда они посчитают выгодным этот нейтралитет нарушить?
Правители Чента-Моры и Тилт-Моры понимали, что после Столицы рано или поздно придет и их черед. Поэтому, если они посчитают, что у них появился хороший шанс, они немедленно забудут о договоре. Вопрос только в том, когда это произойдет, каково будет состояние армий Столицы и орды к этому моменту?
Ибрис полагал, что южане дождутся штурма Столицы, понаблюдают, как два огромных войска терзают друг друга, и когда от них останется малая часть, тогда Чента-Мора и Тилт-Мора просто сметут победителя, кем бы он ни был, и сами примутся грабить Столицу. В такой ситуации орда не скоро еще соберет силы для нового похода на запад, а, может быть, и рухнет как глиняный колосс. Но Столице будет уже все равно. Воевать с ордой в любом случае было необходимо. Да, если потом южане нападут на Столицу, придется сдаться. Это будет тяжелое и унизительное поражение, но не трагедия. Южане все-таки придерживались менее жестоких традиций ведения войн. Они "всего лишь" разграбят мегаполис, нанесут огромный экономический ущерб, на многие десятилетия сведут политическое влияние Столицы в регионе к минимуму, но они не поработят волшебников и не изменят законы. Мирные маги останутся живы и свободны, как и боевые — те, что сдадутся. Хотя нынешних правителей Цитадели южане вряд ли пощадят.
Вот такой грустный сценарий главнокомандующий Ибрис считал самым оптимистичным среди вероятных. Несмотря на то, что он был очень стар, умирать ему не хотелось и он, как и весь остальной Совет, готов был ухватиться за любую соломинку.
...
— Все, что я узнал о дворце в Джагге из разных источников, говорит мне о том, что убрать хана — задача на данный момент практически невыполнимая,— сказал магистр Икен Совету Цитадели.
— На данный момент?— заметил оговорку Дахар Оруд.
— Да, на данный момент. Есть у меня некоторые основания полагать, что это может оказаться не совсем безнадежной затеей.
— Что за основания?
— Нет... давайте сначала я спрошу. Ты, Дахар, готов отдать полказны. Ты, Ибрис,— половину армии. А ты, Страшный Сон, всю агентуру. Я же вместо этого хочу попросить вас о том, что для вас не менее дорого.
— Что же это?
— Тайны. Считаю, что единственный путь достать хана — это использовать какие-то крайне нестандартные методы, чтобы либо обойти защиту дворца, либо выманить хана наружу. У меня есть кое-что в арсенале, это работало восемьдесят лет назад и сработало бы сейчас против элиты Шантаба, Тилт-Моры или даже Егелана, но дворец хана — нечто совершенно исключительное. Чего стоят только постоянно включенные защитные и сигнальные многослойные купола, такого даже мы не можем себе позволить. Поэтому я спрашиваю: а нет ли у вас чего-нибудь... особенного? Такого, что вы хранили на самый черный день? Мне кажется, такой день настал. Если вы готовы поставить на кон всё, то поставьте и это!
Кош воскликнул:
— Да если бы у меня что-то подобное имелось, я бы сам давно организовал покушение, и не посмотрел бы на то, что Ибрису повоевать охота!
— И ты, Кош,.. туда же!— сдержанно прорычал арх.
— Однако, насчет нестандартности...— проговорил Дахар Оруд,— не скажу, что лично у меня нет тайн, но все не из той оперы. Зато я знаю кое-кого, у кого может быть нечто подобное.
— Хм... Дахар, ты о тех, о ком я подумал?— переспросил арх.
— Я о тех, что с другой планеты.
Икен встрепенулся:
— Инопланетяне? Кстати, что с ними? Мне донесли, что они опять спрятались наверху?
— Ну, вот, а я уж было подумал, у меня нашлась тайна для тебя,— усмехнулся Дахар Оруд.— Но твои источники недостаточно информированы. Да, они спрятались, поскольку их атаковал джаа. Джаа сдох, но были серьезные жертвы. В общем, они пытались хранить нейтралитет, а нейтралитет их поимел. Но им, похоже, понравилось, поскольку все равно не хотят влезать в нашу заварушку.
— Ну и дураки,— просто сказал Икен.— И что дальше?
— А дальше — то, что Чиан Чен вернулся оттуда,— Дахар указал куда-то в потолок,— и принес одно интересное известие. Оказывается, у них там случились серьезные разногласия, и несколько человек (включая всех твоих старых знакомых) сбежали вниз. Их главный — некто Мейер — умоляет найти и арестовать беглецов, и Кош склоняется к тому, чтобы заняться этим.
— Устаревшие сведения,— объявил Страшный Сон.— Я не склоняюсь, а уже нашел их, но пока не вступал в контакт. Думал, мы сможем выторговать что-нибудь. Мейер, мне кажется, та еще сволочь, но очень уж хочет покарать их за неподчинение. Вдруг чем-нибудь поделится в ответ.
— А можно обратиться к тем, кто сбежал: мы вас не выдаем, а вы помогаете нам — вернее Икену,— заметил Ибрис.
— Шантаж?— Дахар Оруд называл вещи своими именами.— Не уверен, что они будут активно сотрудничать, если сыграть настолько грубо.
— Ты прав,— поддержал его Икен.— Если, как вы говорите, это мои старые знакомые, то они — люди не робкого десятка, и реакция может быть обратной. Надо... мягче. Да, шантажировать, но так, чтобы это не выглядело как шантаж. Если бы Страшный Сон дал мне их координаты...
— Ну, допустим, и что тогда?
— Я бы поговорил с ними.
— Он прав, Кош,— согласился Дахар Оруд.— Те, что сбежали, кажутся гораздо более перспективными. Раз пошли против начальства в одном, может, и в другом передумают — насчет "нейтралитета".
— А если не выгорит, тогда поторгуемся с Мейером,— заключил арх Ибрис.
— Не стоит этого делать,— сказал Икен.— Даже если откажут, дадим им время, они могут оценить сам факт, что мы их не выдали, и передумать позже.
— Хорошо, дадим время, а потом все-таки поторгуемся,— заупрямился арх.
— В самом крайнем случае придется применить "чтение мыслей",— Дахар Оруд напомнил всем о смертельно опасном заклинании, причем, тем же бесстрастным голосом, которым говорил, что шантаж — это слишком жестко.
...
Арх огня и атарх земли ушли. Остались только Икен и Страшный Сон. Последний отметил на карте место — какое-то захолустье, ферма.
— Неплохо спрятались. Чувствуется моя школа,— усмехнулся Икен.
Когда диверсанты путешествовали с землянами, фермы (только заброшенные) были их излюбленным местом для ночевок.
— Как думаешь, шансы есть?
Магистр понял, что Страшный Сон спрашивает не о землянах.
— Пока что нет даже возможностей,— честно признался Икен.— Многое зависит от того, смогу ли я найти или придумать что-то принципиально новое. Тогда может появиться какой-нибудь способ и, соответственно, шанс.
— Ты уж постарайся!
Икен фыркнул:
— Можно подумать, меня надо уговаривать. Кстати...
— Что?
— Насчет твоего предложения. Мне в группу нужен маг света или воздуха, боевая элита, не ниже мастера. Есть кто на примете?
— Ищешь замену для Люпина?
— Да. Прости, что не уберег.
— Я понимаю. Удивительно, что ты потерял только одного. Есть у меня, конечно, разные люди, но надо серьезно подумать, кому можно поручить такое дело... А как же твой собственный факультет?
— Примерно так же. Люди есть, но надо думать. Я давно отдалился от военщины, и лучшие кандидатуры, кто первым приходит в голову, сейчас могут быть очень далеко или вообще на кладбище. Ладно, ты пока поразмышляй, а мне надо идти...
++ 328-й день 13865 года
60 верст к северу от окраины Столицы
Капитан нашел для себя занятие, благодаря местному рынку. Там продавались разнообразные магические амулеты — в основном бытовые, с которыми землянину было очень интересно экспериментировать.
Всего-то полчаса неторопливой езды на телеге — и можно ходить по рядам, смотреть, выбирать... там было много всякого — специализированный рынок снабжал всю округу. Для хозяйственных нужд обычно покупали однажды, а потом перезаряжали, пока магическое плетение внутри не "расплеталось" (оно не вечное). Часто ездить на рынок — неудобно, поэтому амулеты "бластов", "плесков", "светил" и "ведер" скупали пучками, выбирая самые долгоиграющие. Обычно они выглядели как короткие палочки или плоские дощечки — то есть маленькие и легкие, можно взять сразу много и так же связкой отвезти потом на перезарядку. Встречались и одноразовые в виде совсем крошечных тоненьких прутиков, даже не отполированных — плод трудов начинающих магов, которые делали такие тысячами, когда тренировались — они были похожи на спички, срабатывали через раз, но и продавались по соответствующей цене, "на вес". На противоположном конце ценовой шкалы располагались инкрустированные красивой резьбой жезлы из тяжелой и прочной древесины на сотни срабатываний, способные выдержать почти бесконечное количество перезарядок. Такие добротные вещицы передавались из поколение в поколение.
