— Дело в том, что у меня есть не только его способности, но и... воспоминания. Абсолютно все, до мельчайших подробностей, вплоть до особенностей его речи и поведения.
— Ух, ты! А это ведь прикольно, наверное! Можно на досуге как книжку листать. Типа, мемуары шинигами в отставке. Аарониеро-сан, а он хадо знал? Может, меня научите?
— Хм... А ведь можно попробовать... Но я не об этом. Ты как-то сказал мне, что сила и власть нужны гораздо больше не для самого себя, а для других. И в воспоминаниях этого шинигами я вижу подтверждение данных слов...
— Он был сильным?
— Не очень, но... Ему и этого хватало, чтобы помогать другим.
— Уверен, вы намного сильнее его, Аарониеро-сан.
— К чем ты это ска...
— Простите, но мне пора!
Лопнувшее стекло разлетелось фейерверком из сияющих осколков. Три разных голоса окончательно слились в один. Серебряное сияние вокруг начало угасать.
— Нацу?
— Ась?
— А ты когда-нибудь боялся, чего-нибудь? Так, чтобы совсем по-настоящему, до самого глубокого естества?
— Конечно, Аарониеро-сан. Я же пустой, вы не забыли?
— Хм, разумеется. Но я о другом страхе, не только о регрессии и прочем...
— Ну, если честно, то одной вещи я очень боюсь. Боюсь, проснутся как-то и обнаружить, что я снова в своей пещере, а Лас Ночес, Айзен-сама, Улькиорра-семпай и все остальное, все вы — это был лишь сон...
— Проклятье... Похоже, теперь и я буду бояться еще и этого.
— Извините, Аарониеро-сан, я не хотел.
— Я сам виноват.
— А чего вы боялись до этого?
— Боли... Вот только, знаешь, чем больше я думаю о том шинигами, остатки которого заперты внутри меня, тем больше мне начинает казаться, что этот страх пришел ко мне вместе с ним. Ведь раньше, я не боялся боли... Пока не поглотил того пустого, который сожрал его личность...
— Это физическая боль?
— Мне всегда казалось, что да. Но теперь... Я понимаю, что это боль потери, боль утраты, боль от бессилия... И мне хочется издеваться над ней, издеваться над тем, что чувствовал этот глупец, не понимая истинных ценностей жизни! Тех ценностей, которые всегда видел я. Но... я уже не могу этого сделать... И видеть их тоже... Эта боль часть меня...
— Наверное, это потому, что тот шинигами уже тоже часть вас, Аарониеро-сан.
— Наверное.
— А ведь это может быть и не так уж плохо, правда?
Голос Новена Эспада, замершего в центре рисунка на расчерченном полу, окончательно затих. Немногочисленные свидетели происходящего, затаив дыхание, кто с интересом, а кто напряженно, следили за неподвижной фигурой.
— Ты не знаешь, Нацу, почему при наших встречах один на один, мы всегда говорим с тобой о странных вещах?
— Может, вам просто не с кем больше о них поговорить? А тут вам под руку попался я, а меня все равно никто не воспринимает всерьез.
— Ха! Видимо, так и есть.
— Я, кстати, вам новый диск принес, вот!
— Интересно... Опробуем?
— Конечно!
— Кстати, о тех разговорах. Нацу, я хотел бы тебя спросить, как ты думаешь...
— Почему-то у меня странное предчувствие, что я знаю, о чем будет этот вопрос, — не дожидаясь продолжения фразы, перебивает блондин.
— Да?
— Ага. И потому, я не стану на него отвечать... Это вопрос не для меня, Аарониеро-сан. И ответ вам нужен не от меня. А от кого — вы ведь, наверняка, и сами знаете...
— Мне кажется, многие зря не воспринимают тебя всерьез.
— А вот это уже сугубо их личные трудности... Ладно! Let"s combat begin!
Медленно встав на колени, Аарониеро Альери поднял дрожащие руки, прикоснувшись к своему лицу. Вместо холодных стенок цилиндра пальцы нащупали лишь теплую кожу. Сознание больше не представляло собой набор фрагментов, а восприятие не распадалось сложным калейдоскопом. Костяные наросты, будто осколки маски, закрывали правую часть лица, некогда принадлежавшего лейтенанту Шибе Кайену.
Из расступающейся темноты у пьедестала, грозно возвышавшегося над расчерченным полом, выступил широко улыбающийся Шайтано.
— Как ощущения, Аарониеро-сан?
— Я... Что я теперь, Нацу?!
— О, вы — арранкар Аарониеро Альери, Новена Эспада Лас Ночес, — ответил лохматый нумерос, не задумываясь ни на секунду. — Существо с единой личностью и памятью. А вот кем вам предстоит стать дальше, зависит только от вас, Аарониеро-сан.
Задержав дыхание, Новена прислушался к своим внутренним ощущениям. Боль, там самая боль, она осталась. Но страха боли больше не было! И от осознания этого факта, из глаз арранкара внезапно брызнули слезы.
— Спасибо, Нацу...
— Да что, вы Аарониеро-сан, мне не трудно, — еще шире улыбнулся нумерос и протянул Эспаде его занпакто. — Хотя, кое-что у вас потом я все-таки могу попросить.
— За это — хоть луну с неба, — ответил Новена, смеясь и плача одновременно.
— Не искушайте меня, — Нацу обернулся к "зрительским трибунам". — Правда, я — молодец?
— Еще какой! — Нелиель Ту Одершванк, бывшая Трессера Эспада, пребывавшая ныне в своей "взрослой" форме, незамедлительно оказалась рядом, сгребая Нацу в охапку. — Ты самый большой молодец, который только бывает!
— Эй-эй-эй! Только без рук! — запротестовал блондин, впрочем, отбиваясь от сюсюканий и жмяканья не слишком активно.
— Не думал, что когда-нибудь увижу нечто подобное, — протянул Челуте, вставая со своего места. — Все-таки эта штука обладает страшной силой...
Взгляды всех арранкаров находившихся в помещении невольно переместились на тот самый пьедестал, на котором все еще сверкала Хоугиоку.
— И, похоже, истинная правда, что только гений или безумец способен справиться с нею, — с натянутой усмешкой произнес кто-то из небольшой группы зрителей.
— Ниррге, Наким, Рэдда, Калиас, еще раз большое спасибо, что помогли мне с созданием этого комплекса! — выпроваживая гостей из моего тайного убежища, построенного совсем недавно, я старался не демонстрировать легкий мандраж. — Челуте-сан, за доставку почты отдельная благодарность. Нел-тян, будь любезна, присмотри там по дороге, за Аарониеро-саном, а то мало ли что. Мне тут пару мелочей доделать надо, скоро увидимся, обещаю.
Захлопнув за шумящей толпой белую створку, я задвинул засов и тяжело вздохнул. Блин, жаль не доведется увидеть реакцию Айзена на появление этой группы в Лас Ночес, но да ладно, есть вещи и поважнее сиюминутных удовольствий.
Пройдя по диагонали через широкий зал, я с натугой выдвинул из стены большой черный контейнер, покрытый вязью экранирующих кидо. Кажется, его присутствие никто из недавних гостей не заметил. И это хорошо — никто сюрприз не испортит! Сдвинув крышку, я сунул моську внутрь.
— Ва-а-а?
— Привет, Ванёк! Давно не виделись!
Протянув руку, я помог Вандервайсу выбраться наружу.
— У меня для тебя что-то есть!
Увидев свой любимый шарик-со-стаканчиком, арранкар радостно загугукал. Оставив Вано развлекаться с игрушкой в центре "фокусирующей гектограммы", начерченной мною чисто для антуража, я быстро поднялся по каменной лесенке обратно к Хоугиоку. Ну, не подведите меня святой Кондратий и пророк его сторож Матфей! Краеугольный камень пирамиды коварных замыслов не должен был рассыпаться. Все-таки, успех этого действа был одной из тех причин, которая вообще побудила меня влезать в опасные игры с Айзеном и Готеем. Почти такой же веской, как одна желтоглазая бестия!
Мои пальцы коснулись Хоугиоку, и артефакт, как и прежде, послушно откликнулся на это движение. Теперь следовало действовать мягко и аккуратно...
Сфера света поглотила в себе очертания Вандервайса на какую-то долю мгновения, но в этот раз уже этого оказалось достаточно. Существо, замершее в центре круга, почти не изменилось. Разве только с загрубевшего лица пропали все юношеские конопушки, да добавилось немного морщин, делая внешность Вандервайса чуть старше, лет на пять, не больше. А еще метаморфоза затронула глаза арранкара. Их радужка переменила цвет, приобретя взамен прежнего блеклого розового насыщенный темно-карий оттенок. А еще в этих глазах появились разум и понимание.
Деревянный стаканчик тихо упал на пол. Тяжелый эспадон, висевший в ножнах за спиной у арранкара, подернулся легкой дымкой, и растаявшее занпакто вновь соткалось на поясе у Вандервайса изящной рапирой.
— Нацу, — под сводами зала раздался молодой, но твердый и уверенный в себе голос.
— Вандервайс-сама, — я спрыгнул вниз, приложив руку к груди и слегка склонив голову.
— Спасибо, Нацу, — на еще незнакомом мне лице появилась улыбка.
— Не за что, Вандервайс-сама. Вы всегда были хорошим хозяином в прошлом, так что это меньшее, что я мог сделать в знак своей благодарности.
— Ох, чую, будет что-то скоро у нас такое, что мама дорогая, — басовито рыкнул Ниррге, почесывая вечную щетину на шее.
— Хоботом чуешь? — беззлобно поддел слонопатама Наким.
— Подхребетным нервом, — заржал в ответ фраксьон Сегунды.
Оба громадных арранкара неторопливо брели по пустыне в сторону купола, растущего на горизонте. От основной группы они намеренно немного отстали, и теперь неторопливо вели "светскую беседу", добивая бутыль коллекционного коньяка, свистнутую под шумок с недавнего пикника.
— А вообще ты прав, Нацу доиграется.
— Ага, только сам он этого не поймет.
— Так может сказать ему?
— Не, тогда какой интерес и вообще...
Оба пустых внезапно замерли. Зловещая чужая реяцу мощно придавила гигантов к земле, не давая даже пошевелиться. И что самое страшное, существо, излучавшее эту пугающую духовную энергию, стояло у них за спиной. Ниррге судорожно сглотнул и покосился на приятеля. Тот выглядел ничуть не лучше. После короткой паузы, каждый арранкар поднял левую руку на уровень груди, и на беззвучный счет "три" они кинули на пальцах, кому поворачиваться. У обоих выпало по "одному", и поэтому оглядываться парням пришлось синхронно.
— У меня к вам будет только один вопрос, и ответить на него надо сразу, причем четко и правильно, — вид чудовища, от которого волнами хлестала темная реяцу, заставил громил вжать головы в плечи. — Где Нацу?
— Т-т-там, — вытянул руку Наким, указывая в ту сторону, откуда пришли арранкары.
— Очень надеюсь, что это так, — прошипел монстр и исчез в громко хлопке сонидо.
Приложившись к початой бутылке, Ниррге сделал несколько мощных глотков. Лишь в последнюю секунду Наким успел сообразить и отнял от приятеля сосуд, пока тот не выхлестал все до дна.
— А во и начало, похоже, — хмыкнул слонятка. — Начало конца.
— Да уж, — согласился второй верзила. — Это-то ему пострашнее Айзена будет.
— Откровенно говоря, даже представить боюсь, чего Апачи с ним сделает...
По форме строение, возведенное среди залитых лунным светом барханов, напоминало замок. Точнее, маленькую карикатурную копию с изящными фигурными башенками, зубчатыми стеночками и рвом в полпяди глубиной. Но вот закрытые ворота оказались отнюдь не настолько декоративны. Во всяком случае, чтобы выбить их одним ударом Апачи понадобилось приложить немало усилий.
Пылая праведным гневом, арранкарка ворвалась в полутемный зал. Единственная мысль, которая двигала ей в тот момент, заключалась в том, чтобы найти одного гадкого мелкого белобрысого нахала и, наконец, за все с ним расквитаться! Подумать только, после всего, что устроила эта тварь, единственное, на что его хватило, так это прислать корзину цветов и письмо с извинениями! "Мое сердце разрывается от печали, но мы не можем быть вместе!" Паразитина!!! Да как он посмел?!! А главное, Сун-Сун опять успела сунуть свой нос в это дело, и завтра уже весь Лас Ночес будет перешептываться у нее за спиной!
Знакомый невысокий силуэт с копной платиновых волос возник из темноты прямо перед девушкой. Жертва как раз еще стояла спиной, лучшего момента и не придумать! Апачи победоносно бросилась на проклятого нумероса, но тот, видимо, успев среагировать на звук дверей, разлетающихся на обломки, начал оборачиваться. И только уже в самый последний момент арранкарка увидела, что совершила непростительно большую ошибку. Пытаясь остановить неизбежное, Апачи неудачно запнулась и окончательно полетела вперед, сбив арранкара с ног.
Открывать глаза было очень боязно, но вежливое покашливание заставило девушку все-таки это сделать.
— Ну, значит, привет, — со странным выражением заявил невысокий парень, лежавший на разрисованном полу и придавленный сверху свалившейся на него арранкаркой.
Апачи готова была поклясться, что никогда прежде не видела этого пустого, но было в его чертах лица что-то знакомое.
— Привет, — неуверенно пролепетала девушка, заметив, что нежданный собеседник ждет хоть какого-то ответа, и почувствовала, как начинает почему-то густо краснеть.
— А у тебя оригинальные способы заводить знакомства, хочу заметить, — снова усмехнулся кареглазый блондин.
— Я не... и вообще... — только тут до Апачи окончательно дошло, что она по-прежнему лежит на прижатом к полу незнакомце, но извиниться и вскочить ей не дал знакомый голос, прозвучавший со стороны.
— Апачи-чан! Ой, а ты меня первой нашла, надо же, — трижды ненавистный нумерос 78 со своей привычной, уже бесящей Апачи, улыбкой с интересом смотрел на картину, открывавшуюся ему с высокого пьедестала у дальней стены. — А я думал, Айзен-сама все-таки раньше успеет... Хотя, вообще обычно, он долго не может меня найти, все-таки уровень реяцу у него слишком большой, если сравнивать со мною, — задумчиво добавил фраксьон Улькиорры.
— Нацу! Ты — Сволочь! Как ты посмел прислать мне..!
— Кхм, — снова напомнил о себе арранкар, по-прежнему не слезая с которого Апачи и начала свою пламенную речь. — Не то, чтобы мне совсем неудобно и неприятно, но можно хотя бы так сильно локтем мне в живот не тыкать в конце каждого предложения?
— Ой, простите, — арранкарка снова невольно зарделась.
— Кстати, Апачи-чан, если не узнала, то познакомься еще раз. Мой бывший начальник, хороший друг, рубаха-парень и просто душа компании Маджеро Вандервайс, — сообщил Нацу, уже каким-то образом незаметно сместившийся к выходу из помещения.
— Нацу-кун, ты опять перегибаешь палку с лестью в мой адрес.
— Но, нужно ведь произвести на девушку стоящее впечатление, Вандервайс-сама!
— Что?! — Апачи ошарашено уставилась на нечаянную жертву своей ярости. — Вандервайс? Но... а... и...
— Скажем так, — улыбнувшись, ответил бывший безумец. — До недавнего времени я был слегка не в себе. И это было очень обидно. Ведь в том состоянии на меня, кажется, не напрыгивали, вот так сразу, разные симпатичные арранкарки.
— Совершенно точно, Вандервайс-сама, ни разу не напрыгивали, — донеслось уже откуда-то снаружи здания. — Но не буду вам мешать, да и дела еще, знаете ли...
— Так ты... вы, и вправду так изменились? — все еще находясь в легком ступоре, спросила Апачи, сама не понимая, почему ее вдруг так сильно зацепила эта тема.
— А, по-твоему, прежний Вандервайс позволил бы кому-нибудь так долго использовать себя в качестве каминной шкуры? — усмехнулся арранкар, напоминая в очередной раз, в каком положении они до сих пор находятся.
