Банальной женской мести. За то, что отец не стремился обзавестись семьёй — он не нуждался в ней, вечно занятый своими изысканиями, которые его, в конце концов, сгубили. За то, что встретившейся на его пути матери вдруг приспичило родить ребёнка. За то, что мастер Град решил вырастить из наблудыша господина. За то...
За стечение обстоятельств.
Госпожа Релиста...
Слай шёл вперёд.
Серый коридор. Серый, однотонный, бесконечно одинаковый. Слай не любил такое. Никогда.
Наверное, поэтому он обрадовался, когда заметил кого-то идущего навстречу. Затем огорчился, но не очень (всё едино — разнообразие!), различив, что это всего лишь зеркало. После удивился: тот Слай шёл в своём, пусть и столько же неспешном ритме, очевидно в ином настроении и наглядно в другой одежде.
А потом хлынул океанским приливом страх: тот Слай был агрессивен и полон магии, готовый без раздумий её применить и не ослабнуть при этом. Сам же Слай с каждым шагом, вдохом, мгновением терял силу, оставаясь безнадёжно беззащитным перед приближающимся могуществом. Всемогуществом!
Накатило... У каждого мага есть уязвимое место, что естественно: природа позаботилась, чтобы каждая вещь и существо, даже явление могло быть уничтожено.
Можно уничтожить магию. Можно уничтожить и мага — многими способами, но самый эффективный и безопасный (не для убийцы, а для окружающего мира) — это с толком воспользоваться уязвимостью жертвы.
Уязвимость неодинакова, иначе какая же это уязвимость? Кто-то боится воды и всех заклинаний, на неё завязанных — такие маги страшатся даже грибных дождичков, если те сотворили. Случается острая аллергия, например, простенько на животных или, куда экзотичнее, на заклинания. Для других...
Нельзя назвать Слая уникумом, но природа наградила его уязвимостью необычной: он терял магию, превращаясь в пустышку, которая даже принимающим не только не страшна, но не заметна. Никто не брался предугадать, когда исчезнет сила, как быстро и на какой срок, но в чём Слай не сомневался, так в обязательно последующих бедах.
Именно в таком состоянии юноша очутился среди суккубов — это и впрямь произошло случайно, и уж попробовали бы эти твари его тронуть! Да они бы разбежались, узнай, кто к ним явился! Конечно, не из-за Слая как такового, а из-за его матушки.
Утратив на краткий миг магическую силу, юноша не заметил и потому не разбежался со странными существами, обернувшимися в результате занебесными жителями. Отец умер, так как кроме сына рядом никого не было, а того не хватало даже на зов о помощи. Слай не печалился, но смерти отцу он не желал. Тем более, после неё неприятности сыпались на нового господина с удвоенной силой.
И так всегда. И сейчас не иначе. Он беззащитен, а рядом могущество... Слабость порождала страх. Страх?
Слай нахмурился. Второй — тоже. Что-то было, недавно, о страхе... Релиста! Конечно, он слышал: "Думаю, его страхи проистекают именно из его слабости, единственной и неповторимой". Да, она, безусловно, права: страхи проистекали из слабости, слабость порождала их. Даже не их, а его. Ужас!
Он улыбнулся, а затем расхохотался в голос. Второй Слай тоже — он не вторил, а смеялся сам по себе и одновременно вместе со Слаем. Да! ЭТА слабость действительно порождала УЖАС!
Серый коридор разлетелся ярким фейерверком разноцветных лепестков.
* * *
Натин удалось — не сказать, что легко, но без паники, а потому быстро.
Команду "Огонька" они уже встречали внутри корабля, на мостике. Эффектно встречали, по всем негласным правилам. Берри вальяжно развалился в капитанском кресле. Сидел он по большей части не из-за желания произвести впечатление (для этого хватало и самого "уволенного" командира), а потому, что ноги не держали. Часовых, которые, кстати, удивились сильнее остальных, пришлось снимать именно Берри. Без опыта, с непривычки, да ещё во всю стараясь не причинить им вреда, капитан буквально выжал себя физически в угоду сохранению ментального потенциала.
За креслом, как бы невзначай опираясь на спинку, стояла безмерно уставшая телепатка. Гордая, непроницаемая, со ртом, чуть изогнутом в улыбке, в уголках которой едва улавливалось, отточенное за годы, презрение. По правую руку от капитана. Это в своих каютах, мысленно или изредка на глазах Алаты (и то по делу) они позволяли себе ругаться, на людях, при экипаже Берри и Натин оставались командой, хотя и сами того не осознавали. У других не возникало вопросов, так как все знали, что этих двоих крепко связал первый бунт "Феникса". А анекдоты? Про кого их не рассказывают?
По другую руку, но ближе к стене возвышался Хром. На этот раз гигант не занимал всё пространство, а лишь оттенял величие и мощь хозяина этого корабля — Берри Лиара. Хром на стороне капитана — это сила, так как великан был лучшим техником за всю историю "Феникса", пусть их совместное существование длилось не так уж долго.
В углу примостился Мех. Он ни на что не претендовал, только намекал, что трогать его людей ох как не стоило. Об истинных отношениях Берри и карлика, естественно, никто не распространялся.
— Ты? — как-то понимающе покачал головой второй помощник.
— Подозреваю, что это всё-таки мой вопрос, Труй, — откликнулся Берри. — Впрочем, таких, как ты, следует держать от себя подальше. Там, где невозможно размышлять за делами.
— Ловушка, — продолжил командир "Огонька", не реагируя на слова "гостя". — Значит — ясные звёзды! — правду говорят о Натин. Она всемогуща.
— Пожалуй, — согласился бывший капитан. Пока и снова — бывший. — Скажи, ты со мной?
— Нет, Берри. Я с "Фениксом", а ты с МАТом.
— С чего ты взял, Труй? Сколько раз мы сталкивались с МАТом? И сколько раз ты обвинял меня после в пособничестве купидонам? Так что же изменилось на Азтоне?! Врата побери!!!
— На Азтоне тебя встретил "Серебряный трезубец" и сам великий генерал Континус Инвинц, — развёл руками дубль.
— Да-аа? — деланно изумился Берри. — Интересно, а откуда тебе известно о "Трезубце"? Кто тебе рассказал о генерале Инвинце? И, наконец! В свете всего этого, откуда у тебя блоки на всемогущую Натин?!
Труй попятился, когда гость вскочил. Хотя именно команда "Огонька" сжимала в руках оружие от простенького игломёта до тяжеловесного, грозного "Купола". Именно экипаж корвета облачился в десантные доспехи, когда "захватчики" щеголяли в тонких, пусть и красиво оформленных, тряпках. Даже численный и, тем более, физический перевес был у Труя... и всё-таки он отступал перед взбешённым Берри.
— Понимаешь ли, ты сам сказал о МАТе.
— Я?! Да, о МАТе я говорил, — их разделял шаг. Берри так хотелось схватить помощника (и близкого друга, между прочим!) за ворот и трясти, что было сил... но тех как раз и не было. Да и демонстрировать ярость сверх показанного не стоило. — Но об Инвинце упоминать — я не сошёл с ума!
— Ты прав, — Труй нахмурился. — Перпом упомянул о нём только, когда вы объявились.
— Перпом, — скривился капитан, уже капитан.
— Но блоки на Натин не подействовали... — заикнулся было друг, но Берри оборвал его.
— Конечно, она их заметила и, будь время, даже обезвредила бы. Зато чего она не увидела, так защиты от меня, — капитан ткнул себя пальцем в грудь. — Это люди могли меня предать, но не корабли! Но подумай о другом. Скажи-ка ты мне, откуда на "Фениксе", на моём "Фениксе" такая защита от всемогущей Натин. И зачем?
— А всем известная каюта?
— Да-да, часто она в ней гостила, не то слово, — хмыкнул Берри. — Ты ещё блокаторы упомяни... Это всё стандарт. Категория не из дешёвых, но стандартная. Для разработки личностного блокатора нужно очень хорошо знать объект, необходимо время и много денег, но зачем мне всё это, если она... — капитан развернулся и указал на телепатку, судорожно, до белых костяшек сжавшую спинку пустого кресла. — Если она не может быть всемогущей, как и любая баба, чей ребёнок под прицелом... оговорюсь, живой ребёнок!
— Ты не боишься говорить это при ней?
— А она дура?
— А Галера?.. Впрочем, м-да... — Труй кисло скривился. — С Галерой она погорячилась... несколько...
Берри одарил помощника недоумённым взглядом, которого никто, кроме Натин, не заметил.
— Кэп, это ведь не твоё последнее слово — я тебя знаю.
— Ну, — не отказался капитан и пожал плечами. — А что, собственно, "Феникс" забыл при Фиалке?
— Нам нужны деньги, ты же знаешь. Хотели загнать по-быстрому и свалить...
— По-быстрому, точно. С паразитами МАТа на борту, с возможной погоней, с хреновой информацией о планете — Влас не приложился, данные Натин недоступны — и с единственным, неожиданно объявившемся покупателем. Миленько. Кстати, а кто у нас заведует продажами, не напомнишь? И почему этот кто-то переквалифицировался в охотника за головами?
— Э-ээ...
— Ага, э-ээ, — передразнил Берри.
— Ясные звёзды, я хотел поговорить с Алатой... — Труй не обратил внимания на друга. Второй помощник тёр виски, словно пытаясь что-то включить в голове, выудить из неё нечто очень важное. — Хотел. И говорил. Мне нужна была его помощь, но он... такое ощущение, что он перегрелся.
— Тогда, может, разберёмся на месте? — предложил командир. — Давай, вернём корабль домой — "Феникс" заждался, ему как раз не хватает "Огонька".
— Наверное, капитан. Действительно, пора домой.
Четвёрка "захватчиков" покинула мостик, оставив тот как-никак законному экипажу. Гигант и карлик ушли вперёд, в кают-компанию. Берри и Натин приотстали. Капитан буквально упал на стену у открытой двери — с мостика его не было видно. Телепатка опёрлась на командира, прижалась лбом к щеке — женщина не искала поддержки, ей не хватало сил на удалённую передачу мыслей. Говорить она тоже не могла.
"Легко, Берри. Слишком легко мы его переубедили".
"Он хотел, чтобы мы его переубедили. Он был готов к этому. Он уже думал о чём-то таком, но забыл, — телепатия отбирала всё, а ведь через каких-то двадцать минут он собрался вернуть себе "Феникс". — Но его ещё придётся переубеждать по-настоящему. Вместе с остальными... Кажется, мы где-то просчитались, Натин..."
— Тру, — донеслось из-за спины.
— Да?
— Кэп действительно способен пристрелить щенка?
— Съехал ты что ли? — вместо друга откликнулся кто-то из команды. Команды, пока следующей не за Берри, а за Труем, но доверяющей ему настолько, что не оспорившей его решение помочь беглецу. — Когда дело детишек касается, кэп что Георгия. Да и каким это отморозком надо быть, чтобы собственного сына прикончить?
— Сына? Дык, он...
— У каждого свои странности, — тихо ответил Труй. — Не хочет он на людях признаваться. А так, если мозгами пошевелить, кто в своём уме потащит на бунтующий звездолёт беременную бабу, кроме папаши ребёнка? И хорош трепаться! Готовность к старту!
Двери съехались. Натин оттолкнула Берри и сиганула прочь, он её не остановил. Скатившись по стене на пол, капитан мгновенно заснул и увидел престранный сон. Слая. Слая, точно так же, как недавно хотел Берри, державшего капитана за грудки. "Берри! Прекрати! Слышишь? — надрывался юноша. — Берри, протри глаза, а!" Только капитан не слушал его, так как это был ненастоящий Слай — для Слая существовал только Лиар.
Глава 21. Неофит
Зачем мне столько дров?
(Баба-Яга, ворчливо)
Релиста, Ремид... Тартон... другие... Все!
Удивительно, они вновь заявились полным составом, несмотря на то что у степных немало волнений из-за сожжённого секиймеца, у снежных лютуют небывалые для этого времени года метели, у морских — очередная годовщина гибели Третьей Луны. У всех есть дела, но они отложены. Из-за Слая-Тиа Арудо Миша.
Ещё в прошлый раз, во время созыва, господа кругов и планеты несколько удивили Слая — пришли, не медля, все. И сейчас тоже. Неужели он, наконец-то, их довёл? Но почему тогда он жив? Или — они?
— Что происходит? — Слай обратился сразу к Релисте — она хозяйка. И она зачинщица.
Маги боязливо расширили кольцо общего заклинания, отодвинулись от усыпавших пол лепестков — цветы в любом виде, даже увядшие, сухие и мёртвые давали силу Слаю. Кровь отца.
— Испытание, — госпожа сочла, что вопрос и впрямь адресован исключительно ей. — Обязательное испытание.
— Обязательное? То есть вы не хотели меня прикончить?
— Разве я что-то такое сказала? — женщина надменно приподняла бровь. Холодная, точёная красота... только для него, Слая, искрящая фейерверком раздражения... но не ей тягаться с огнём матери! Релиста бы долго объясняла отцу, что ей нужно и как это выгодно обоим, а мать просто пришла и взяла. Мать не боялась быть отвергнутой — её никогда не пугали неудачи. Тогда. Сейчас — покинутый сын не знал. — Я-то уж точно хотела. И хочу. Чего не скрываю за ненадобностью. Однако это испытание не предполагало покушения, а я, хм, своим желаниям не потворствовала. Так что поверь, это — действительно испытание.
Юноша огляделся. Книги. Книги, книги, книги. Библиотека.
Верно, где же ещё проводить совместный обряд? Либо в специально зачарованном подвале, куда предположительно не сунется даже порывистый Слай, либо в ученических комнатах, но там после ещё с кем-то заниматься придётся, либо в библиотеке. Все другие помещения замков по тем или иным причинам не подходили — маленькие, неотсечённые от чужого влияния или, наоборот, наглухо закрытые от него. В тех же залах сбора на Слая, как полноправного господина круга — что бы ни твердила соседка! — заклинания не действовали. Защита, которую придумали очень давно.
Библиотека госпожи Релисты казалась больше книгохранилища Слая. Или, что вернее, просторнее — дома отец за свою жизнь умудрился втиснуть туда штук сто стеллажей да к тому ещё и вытолкнуть часть помещения в небольшой, случайно обнаруженный пространственный мешок, не тот, который закупоривал замок.
— Мм-м, я его прошёл? — в общем-то, это был не вопрос.
— По всей видимости, да.
— И могу я теперь надеяться, — что тянуло Слая за язык, он не понимал, но, говоря ехидным тоном, юноша где-то внутри, неразумно рассчитывал на положительный... приятный ответ, — что вы проявите ко мне хотя бы чуточку уважения, госпожа Релиста?
— Я?! — она ядовито удивилась в ответ. К счастью испытуемого, соседка не уловила его странных чувств и желаний. — Нет, Слай-Тиа. Не дождёшься.
И отчего-то внутри юноши что-то оборвалось... нет, растянулось до той самой грани, когда ещё мгновение... и всё. Дзинь.
— Релиста! Какого демона?! Сколько можно делить этот клочок земли?! Сколько?! У наших ног... тьфу! За небесами огромный, бескрайний мир! Который только и ждёт нас! Которому мы нужны! Необходимы! — Слай выдохнул сквозь зубы. — Как и он — нам. Он даст нам свободу, защиту от нас же! Я отведу вас туда, покажу всё, научу там жить — и, наконец, разлетимся настолько далеко друг от друга, что не сможем, даже если очень-очень захотим, встретиться для наших идиотских бесконечных свар! Никогда! А ты всё цепляешься за мой круг... — и закончил усталым тоном. — Хотя знаешь, что население тебя не поддержит, даже люди... Спроси Ра. Или её мать — они много общаются.
