Я не люблю пятницу /final edition/

— — Кстати, Виктор, а как вы вообще с Эрликом связались? Со мной — понятно. Но Эрлик не производит впечатление доверчивого паренька. Чего ж он на вас работает?

— — Он не работает на меня. Хотите — верьте, хотите— нет, но это так. Его семья достаточно обеспечена, так что в деньгах Эрлик не нуждается. Он просто иногда помогает мне. Если сам хочет. И я не могу вам объяснить, почему это происходит. Просто сам не знаю. Его отец помогал моему отцу, но когда я спрашивал у родителя, почему так, то внятного ответа он не давал. Да я и не часто спрашивал. Тогда меня это не особо интересовало. Думаю, что отец оказал какую-то значительную услугу семье Эрлика, а потом эти отношения перешли на другой уровень. Так как? Поедете со мной?

— — Наверное. Почему нет? Насколько я знаю, каких-то срочных дел у меня нет. Куда направимся?

— — Вначале — за Эрликом, а там посмотрим, как карта ляжет.

—

* * *

— Через пару месяцев я был в Марракеше. Собственно говоря, мы все тут были. Карелла купил в доках небольшой юркий и почти достроенный кораблик. Сейчас он занимался его оснасткой. Эрлик таскался с Виктором и выглядел вполне довольным и весьма здоровым. Если он и был между жизнью и смертью некоторое время назад, то сейчас ничего об этом не напоминало. Блок тоже чем-то занимался. По крайней мере он постоянно куда-то исчезал на несколько дней, потом появлялся, беседовал с Виктором и снова исчезал. Полина отправилась в Лиа Фаль, едва мы доехали до Альбы. С тех пор о ней ничего не было слышно. Карелла тоже помалкивал о чародейке. Может переживал, а может просто забыл. Альф и Алиса жили в моей гостинице и на моем этаже, но уже дня четыре я их не видел. Виктор чего-то наплел им о поисках отца, так что квинты ждали, пока оснастят корабль и были готовы отправляться вместе с Карелла на край географии. Я вначале шлялся по портовым кабакам, пытаясь отыскать какие-нибудь следы Альфреда Квинт или загадочной эльфки, имя которой начинается на "А", но очень скоро мне это надоело. Подобными поисками можно было заниматься всю оставшуюся жизнь и не было никакой гарантии успеха. Я еще попытался отыскать следы фоморов, но в этом тоже не преуспел. Конечно, они тут были, но никто не торопится сообщать всяким проходимцам о своей принадлежности к братству морских разбойников. Смог бы помочь Юл, но Юл умер. Таким образом, я занимался тем, что усиленно ничего не делал и порядком устал. Никогда бы не подумал, что ничегонеделание так утомляет. Неудивительно, что Виктор постоянно носится, будто диареей захворал.

— Отношения с Альфом и Алисой были не то, чтобы плохие... Никакие они были. Непонятные. С Альфом еще так-сяк, а вот с Алисой... Вроде и беседовали чаще и дольше, чем раньше, но как-то... без души, что ли. Раньше Алиса даже когда скандалила (а скандалила она всегда) выкладывалась на сто процентов, а сейчас она постоянно находилась в каком-то полусне. Иногда даже вопроса не слышала. Я попытался объяснить ей, что то, что случилось — это вовсе не конец жизни. Двенадцать лет войны! Да на всей территории Федерации может только пара сотен женщин найдется, которых ни разу за это время не изнасиловали. И это далеко не самый худший вариант. Лучше бы и не пытался. Красноречие — не мой конек. Даже не знаю, поняла ли она, что я хотел сказать, но разговаривать после этого мы стали меньше и, по-моему, ей было просто неприятно общаться со мной. Так что я обычно сидел в одиночестве, раскладывал пасьянсы и ждал, пока наша скорлупка сойдет со стапелей.

—

* * *

— Такой день все-таки пришел. Виктор влетел ко мне в комнату, будто за ним стая вампиров гналась.

— — Все. Все готово. Собирайтесь. Может даже сегодня к вечеру выйти успееем.

— — Ага, — сказал я и отрезал еще кусочек от спелой груши. — Щас. У меня тут где-то тройка червей затерялась. Вот объявится, и сразу ка-ак начну собираться...

— Карелла подскочил к столу и смахнул все карты на пол.

— — Питер, у вас что, уши заложило? Мы отправляемся. Давайте скорее.

— — Ну и скотина вы, Виктор. У меня ведь почти сошлось, а вам просто необходимо было все изгадить.

— — Вы меня слышите?

— — Вы так орете, что вас наверняка и в Лиа Фаль слышат. Нет, вообще вы, конечно, очень хладнокровный и выдержанный человек. Я просто поражен, что вы до сих пор к этому острову вплавь не отправились. Лично я ни на секунду не сомневаюсь, что если бы кто-нибудь осмелился вас задержать, то его кончина была бы молниеносной и мучительной. Кроме того, я не сомневаюсь, что если бы Альф, Алиса, я или даже Эрлик решились бы на такое, то вы бы просто наплевали на отступников и продолжили свой великий поход. Может, добили бы раненых. Но я, Виктор, очень сильно сомневаюсь, что вы куда-либо отправитесь без Блока.

— У Карелла сделалось такое лицо, будто он съел три ведра лимонов.

— — Александра нет?

— — Да что вы! Есть, конечно. Мы с ним в прятки играем, а я вожу, так что это он просто спрятался.

— — Когда он ушел?

— — Утром.

— — А куда?

— — А он передо мной не отчитывается. Я думал, что это ваша прерогатива. Мешок здесь, так что вернется к вечеру. Или дня через три.

— — Не сказал, где его искать? Адрес? Телефон?

— — Не-а. Садитесь. Попробуйте грушу. Очень вкусные. Мне нравятся.

— — Рад за вас.

— — Эк вас от радости-то перекосило.

— Садиться Карелла не стал. И грушу пробовать — тоже. Он немного побегал по комнате, пробормотал "ладно" и скрылся с глаз долой. Я собрал карты и взял новую грушу.

—

* * *

— Я не люблю ходить по морю. И слово-то какое дурацкое. "Ходить". Кто по воде ходит? Ну да ладно. Каждому — свое. Морякам почему-то нравится, но в мире вообще переизбыток сумасшедших. Пусть себе развлекаются. Хотя какие тут развлечения? Солнце, небо и вода. Вот и все. Каждый день похож на предыдущий и на последующий. Из развлечений — только шторм. Да и развлечение, мягко говоря, — так себе. Примерно, как у участника гладиаторских боев. Спору нет — впечатлений масса, но как-то быстро все заканчивается и не исключено, что чествования победителей ты уже не увидишь. Первые пару дней я таскался по палубе и разглядывал в бинокль голубые дали, но очень скоро мне это надоело. Ничего нового бинокль не показывал. Даже птиц не было. Альф и Алиса преимущественно сидели в каюте, иногда гуляли, но ни с кем не общались. Виктор, Эрлик и Александр носились по кораблю и ... да чем они только не занимались. Насыщеннее всего была жизнь Виктора, потому что он хотел быть и капитаном и штурманом и боцманом и всеми матросами сразу. Прям разрывало его на части. Вначале меня это забавляло, но очень скоро приелось. Так что я просто забрал у Виктора какую-то книжку и наглухо закрылся в своей каюте. Выходил только ранним утором и перед закатом, чтобы воздухом подышать. Книжка была занятной. Я, только прочитав половину, понял, что дело происходит на Терре. А до этого пребывал в уверенности, что ситуация разворачивается где-то у нас. Нет, ну, конечно я не знаю, где находятся города Гасконь и Париж, но в королевствах до хрена неизвестных мне мест. Да и королев там уважают. По крайней мере, знают об их существовании. Лично я не знаю — есть ли у нашего короля жена. Должна быть... наверное. Дети у него откуда-то ведь взялись. Но книжка и вправду была занятной. Четыре каких-то проходимца (я так и не понял — они из регулярной армии, или просто бандиты с лицензией?) развлекались вовсю, круша все, что попадет им под руку и убивая всех подряд. Самое интересное, что за это их не любили и пытались убить такие же бандиты, а власти относились к ним с заметным уважением и даже наперебой пытались сманить на свою сторону. Фантастика, конечно, но забавно.

— Я докурил сигарету и выкинул окурок в воду. Солнце почти зашло, но черная точка на горизонте еще была видна.

— — Привет, Питер. Я сегодня вас видел?

— — Нет, вроде. А их вы видели? — я кивнул в сторону точки.

— — Что там?

— — Корабль. Бриг вроде, но я слабо в кораблях разбираюсь.

— — Ну и что. Мы идем возле островов Блаженных. Тут кораблей больше, чем народу на центральной площади в праздник.

— Это было так. Авильон и с десяток островов помельче постоянно находились на одном месте. Они стояли на скальных породах. Кое-где была вода, и там росли деревья и всякие растения. На Авильоне даже живность водилась. Остальные острова архипелага были просто кучами песка. Воды не было, тени не было, растений не было, животных тоже не было. Но зато были алмазы и их было много. Поэтому и народу было очень много. Буквально на каждом клочке суши копошилось несколько человек. Алмазы не нужно было добывать в привычном смысле этого слова. Не нужно было вгрызаться в землю, ползать по узким штольням и бояться обвала. Нужно было только просеивать песок, а алмазов там было предостаточно. Но смертность здесь была гораздо выше, чем на любой из шахт. Воду и пищу надо было привозить. Не было ни малейшего спасения от палящего солнца. И здесь постоянно трясло. Не сильно. Просто создавалось ощущение, что под водой спит какая-то очень большая черепаха и тяжело дышит. Кроме того, все эти груды песка постоянно двигались. С одной стороны острова песок наносило, с другой — размывало. Иногда, после особо тяжелого черепашьего вздоха, остров вместе с его обитателями просто исчезал. Лоцманов здесь не было, потому что фарватер мог измениться за час. Даже затрудняюсь сказать — сколько кораблей лежат на дне под многими тоннами песка. Большинство добытчиков работало на компании и банки Авильона. Так хотя бы можно было быть уверенным, что о тебе не забудут и вовремя пришлют припасы, невзирая на то, сколько кораблей потонуло в пути. Само собой компании и банки обдирали своих рабочих беспощадно. Но даже при таких условиях была возможность сколотить небольшое состояние, уехать на континент, где и безбедно дожить оставшуюся жизнь. Только тех, кто все-таки уезжал, можно было по пальцам пересчитать. Основная масса оставляла свои состояния в игровых и публичных домах Авильона и вербовалась на следующий сезон. А потом — на следующий. И так до тех пор, пока на любой из островков прибой не выносил их побелевшие кости. Кости попадались тут чаще, чем алмазы. Некоторые не хотели связываться с Авильоном и пытались работать самостоятельно. Среди таких смертность была почти стопроцентной и чаще всего мерли они от голода и жажды. Короче, водоплавающих посудин здесь хватало. Как на воде, так и под водой.

— — Может и так. Может я и ошибаюсь. Только мне сдается, что кораблик этот я видел и вчера и позавчера. И увидел я его случайно. Так что, может, он и раньше за нами шел. Еще раз говорю — я могу ошибаться. В кораблях я не разбираюсь.

— — Дайте, — Виктор отобрал у меня бинокль и попытался что-нибудь разглядеть в надвигающейся темноте. — Не видно ни черта...

— — Посмотрите завтра. Или, надеюсь, что не посмотрите. Что если у меня приступ паранойи?

— — Очень надеюсь на это.

— — Вы мне никак горя желаете?

— — Да идите вы, Питер... У вас, конечно, паранойя. Вы даже к жуку на ботинке с опаской относитесь. Но вот чего у вас не отнять, так это какого-то шестого чувства, которым вы опасность чуете.

— Я невразумительно хмыкнул. Виктор был прав только наполовину. Не было у меня никакого шестого чувства, которым я особую опасность чуял. Просто опасность была везде. А это уже паранойя. Пока что она мне не мешала, а дальше... дальше видно будет.

— — Пошел я спать.

— — Добрых снов.

— — Пусть злые не снятся — и на том спасибо.

— — Да, Питер я вам еще не говорил. Днями мы окажемся на нужном месте.

— — Вы мне вообще ничего не говорили. Что это за нужное место? Рынок дешевых алмазов?

— — Нет. Там должен появиться остров-призрак.

— — Угу. А "днями" это когда?

— — Завтра к вечеру или послезавтра утром. А остров появится в пятницу в полдень на два часа.

— — В пятницу, говорите? Хреново.

— — Почему?

— — Да так... Слушайте, Виктор, а вы не можете устроить, чтоб он появился в четверг или в субботу?

— Карелла недоуменно уставился на меня:

— — Не-ет... А зачем?

— — Затем. Занят я в пятницу.

— Я развернулся и пошел в каюту, оставив Карелла в недоумении.

—

* * *

— Когда я утром вышел, чтобы окатить себя водой, то Виктор торчал на том же месте, разглядывая в бинокль корабль, который подошел гораздо ближе.

— — Что показывают?

— Вместо ответа Карелла протянул бинокль.

— — И на что мне смотреть?

— — Два человека спорят у штурвала. Тот, который слева...

— — Ну?

— — Никого не напоминает?

— Я присмотрелся. Единственной яркой (во всех смыслах этого слова) и запоминающейся особенностью внешности человека были рыжие волосы. А остальное... Средний рост... среднее телосложение... лицо было плохо видно... может там какие шрамы, или глаза разного цвета... или еще чего...

— — Нет вроде бы, — я развернулся к Виктору. Он смотрел на меня с таким выражением, будто мысленно решал — просто поставить мне двойку или все-таки выпороть розгами на всякий случай. — Лицо попроще сделайте, Карелла, а то я, глядя на вас, как-то расстраиваться начинаю.

— — Это Альфред Квинт.

— — Серьезно? — Я снова поглядел в бинокль. — А вы в этом уверены? Вы ж, вроде, незнакомы.

— — Лично. Лично незнакомы. Но видел-то я его неоднократно.

— — Но вы в этом точно уверены?

— — Да вы на волосы посмотрите!

— — Елки зеленые! И где ж мои глаза были! У нас же в Федерации всего двое рыжих — Альф и его отец! Альф у нас, а значит...

— — Тихо. Не орите. Это старший Квинт. Я уверен. Я уже минут сорок его рассматриваю.

— Я резко притих, но мозг заработал на повышенной скорости.

— — Так-так-так... Какого черта он тут делает?

— — Скажите мне и будем знать об этом вместе.

— Где-то у меня в голове копошился настойчивый червячок, который пытался прогрызть себе выход наружу. Что-то было не так. Просто я не мог понять, что именно.

— — Может он детей своих ищет, — предположил Виктор.

— — А вы что, объявление в газету давали? "Найден рыжий мальчик, верну за вознаграждение..." Нет. Что-то не то. Совсем не то.

— — Может, его в плен взяли? В заложники?

— — И повезли покататься в море Рифф? И чисто случайно столкнулись с вами и островом-призраком. Море Рифф — это ж как муниципальный бассейн — ни с кем разминуться нельзя. Теснотища. Не похож он на пленного, — я снова прильнул к биноклю.

— На чужом корабле все было спокойно. Боцман не свистел, матросы не бегали, рулевой стоял, как влитой, Квинт беседовал... беседовал... беседовал с...

— Я опустил бинокль и тихо, внятно, спокойно, по слогам сказал:

— — СО-БА-КИ-НА МА-МА.

— — Что? — Карелла немножечко опешил.

— — Виктор, а вы знаете, с кем разговаривает Квинт?

— — Нет. А с кем?

— — Этого парня зовут Донар Барбаракар. Понятия не имею — фамилия это или кличка. Не знаете такого?

— — Нет.

— — Тогда прямо сейчас начинайте молиться, чтобы и дальше его не знать.