Айшет. Магия разума

— Видели вас. И вас, и вашу компанию, и сам Истар вас описал, и имена назвал. Да, предупреждая ваши вопросы, он жив. Чудом остался в живых, а потому... положение у вас весьма тяжелое.

— Да вы что! — обомлела мать Инека. — мой сын не мог! Он бы никого и пальцем не тронул! И ни за что...

— Мог. И молитесь за герцогиню Моринар, только ее усилиями ваш сын виновен просто в драке, не в убийстве.

Мысли в голове у госпожи Арнес оказались... достойными сыночка. Или это Инек достоин матери?

Она думала, хорошо, если бы Корс умер. Тогда ее сын оказался бы чистеньким.

Ах ты ж... стерва!

Убила бы. Но... для таких смерть — избавление.

Нет, смертью у меня местные обитатели не отделаются, это слишком легко и просто.

И я послушно записывала вопросы и ответы за господином Шереном, насаждаясь работой мастера.

Я — могу читать мысли. Он не может, а результат ничуть не хуже! Ведь и часа не прошло, а он семейку Арнесов буквально вытряхнул наизнанку.

И я собиралась сегодня же ночью закрепить воздействие.

Корс не умер, и это единственное, что их спасло. Если бы моему брату было сейчас плохо, я бы... Респены еще легко отделались. А этим я бы устроила что-то похлеще, к примеру, показательное самосожжение. Или самоповешение при полном осознании происходящего. Да мало ли можно придумать хороших вариантов?

Корс жив. Убивать никого не надо. А вот остальное...

Я улыбнулась.

За время допроса я вскрыла гнилые душонки и госпожи Арнес, и ее сына, и даже мужа, словно орехи. И собиралась безжалостно в них покопаться, дайте лишь срок.

* * *

Отойдя от лачуги Арнесов, расследователь протянул руку за листком бумаги. Проглядел, довольно улыбнулся.

— Что ж. Если ты справишься не хуже, когда мы будем допрашивать трех остальных сопляков, так и быть, я поговорю о тебе с начальством. Помощники нам и впрямь нужны.

— А не помешает, что я девушка? — решила я спросить сразу. Мало ли какие вопросы потом возникнут? Я-то знала о своих способностях, знала, что мне ничего не помешает, но Шерен об этом и не догадывался.

— Ты ж не морды бить будешь, а ходить и задавать вопросы.

— Что иногда еще опаснее.

— Я поговорю, а решать тебе, — просто ответил расследователь. — Согласна?

Еще бы я не была согласна. Если я буду работать на благо государства, я смогу подать прошение на гражданство. Только вот дом надо прикупить, но это дело будущего. Не сразу ж деньги показывать, да и домик я пока себе подходящий не нашла. Вот, заодно и поглядывать буду.

Три года у меня есть, а там много воды утечет, еще и родители приедут... дом побольше понадобится. И каменный, и обязательно с видом на море.

Как же я люблю рассвет над морем...

— Как вы думаете, Арнесы не сбегут?

Расследователь покачал головой.

— Поверь моему опыту, такие не бегают. Никогда.

— Боятся?

— Нет. Ленятся. — Расследователя явно тянуло поговорить. — Вот ты смотри, живут почти в хлеву, хороший хозяин скотину в таком держать не станет, сами в грязи, дети в грязи... думаешь, работает?

— Не-а, — покачала я головой.

В своем ответе я была уверена. Арнесы-старшие не работали. Мамаша иногда помогала по хозяйству соседкам, ну и мыла полы в трактире. Ее муж только пил и делал детей. Извлечь это из их памяти было несложно, у таких людей разум устроен примитивно, как у клопа или таракана. Не мозг — набор реакций на внешние раздражения.

Кстати, я заметила, что чем сложнее человек, тем труднее читать его мысли. А вот такие Арнесы... чего там читать-то? Не мысли, а набор инстинктов, и то, иные звери о своих детенышах лучше заботятся, уж гнезда точно получше делают, чем эта хибара.

— Во-от... и не работают, и не станут. Лень им на шею села и ножки свесила, а уж как это обозвать — дело десятое. Либо болезнь им работать не позволяет, либо праздники какие, либо сложные обстоятельства... ведь бабища эта, Арнес, почти не работает, так, попрыгает с часок, чтобы с голоду не протянуть, и ходит, шляется. Либо спит, либо гуляет, сплетни собирает, знаешь. Я сколько таких видел? В дерьме жить будут, дерьмо жрать, но чтобы что-то изменить... да никогда! Они себе еще сорок оправданий придумают! И не любят их, и не понимают, и сглазили, и Темный в кашу наплевал, и Светлый отвернулся...

— Кругом враги, — ядовито фыркнула я.

— Сами себе такие люди худшие враги! Потому что не могут свои хотелки поставить под терпелки.

— Зато сколько от них шума, криков, пафоса... она мать! Она детей любит, она о них заботится, она за сына... в грудь себя кулаком бить будет и голосить на площади. Рядом с ишачьим загоном, ага.

— Ага, любить они могут, а грязь из углов вымести рука не поднимается. Тряпки свои постирать — тоже. Воды натаскать и отмыть все от и до — никак нельзя, святотатство! Нет уж! Для таких Арнесов самое лучшее средство — воспитательные оплеухи.

И почему-то я с ним была полностью согласна. Ладно, подождите только до вечера. Я вам и оплеухи обеспечу, и их производителя.

* * *

Три других дома лучшего впечатления не произвели. Разве что были чуть почище, да получше. А люди, которые в них живут — гадкие. Отвратительные, словно кротовые сверчки.* Ни жук, ни крот, не пойми чего, но противное до сведенных челюстей.

* медведка, прим. авт.

Каков командир, таков и отряд. Инек Арнес был дрянью, и дружков он подбирал себе таких же. Пакостных, хотя и по разным причинам.

И в то же время...

Я хотела возненавидеть этих сопляков хотела отомстить за Корса, но мне их было жалко. Я понимала, что они... они виноваты, но они и жертвы обстоятельств.

В одной семье умерла мать, и детей 'воспитывала' мачеха. Как — воспитывала, разве что из дома не гнала и кормила раз в день. Остальное ее не слишком волновало. Даже если ребенок свяжется с плохой компанией... да и пес с ним, одним ртом меньше будет, ее детям больше достанется.

В другой семье отец пил, а мать работала. И действительно работала, это было видно. Дом был более-менее благополучным, а вот детей она упустила. И было жалко женщину.

Выгнать негодного мужика она не хотела, все же и отец, и любила она его, и надеялась на чудо светлое... ладно, будет тебе чудо. А пока его не свершилось, детей кормить надо. И одевать-обувать, и учить, вот и носилась, как сумасшедшая весь день. Вечером падала, а когда воспитывать?

Некогда.

В третьей семье таких сложностей не было. Просто родители работали с утра до ночи, а каждый медяк откладывали, чтобы детей в обучение пристроить. Вот и не уследили за одним из ребят. Тот и связался с Инеком.

Вот такое соплячье.

Злое? Дурное?

Даже не так. Не те это слова, и мысли у них не те. Им что до зла, что до дури — расти ее и расти. Вот Арнес — тот да, тот послужил коноводом, да ведь и у него мозгов хватало на один шаг, не больше. Здесь и сейчас бы напакостить, а куда потом?

Неважно. Живи этой секундой. Один день, один шаг, одна мысль, а на большее ни ума не хватает, ни желания. Что с тобой завтра будет — это слишком сложные вопросы. Тяжелые...

Даже убивать их уже не хотелось.

Господин Шерен принял у меня листы с записями, проглядел и кивнул.

— Отлично. Так что? Говорить с начальством?

— Я буду вам очень благодарна, господин.

— Благодарность принимаю в жидком виде, — отмахнулся расследователь. — И с первой зарплаты, ясно?

Я кивнула.

Мне нравился этот мужчина. Неглупый, въедливый, хороший работник, и кстати — без единой непристойной мысли относительно меня. Как женщина, я его совсем не интересовала, и это радовало. Вот бы и впредь так оставалось.

* * *

Поздно вечером я выскользнула из дома.

Не вышла, а именно выскользнула, постаравшись не привлечь ничьего внимания. Мой путь лежал на окраину Желтого города, туда, куда мы ходили сегодня вместе с расследователем.

Я не знаю, что решит суд. Но я назначу этим людям свое наказание, и выбора у них не будет. Хорошо ли это, плохо ли — мне неважно. Мысли текут спокойно и размерено, словно лучи света льются через кристалл.

Пройти той же дорогой, которой ходила уже один раз? Это несложно для мага разума.

Бояться я ничего не боялась, вот еще не хватало. Пусть меня боятся. Пусть как следует боятся, потому что я никого жалеть не собираюсь. Горе тем, кто встанет на моем пути.

Вот и лачуга Арнесов. И — приятная неожиданность, глава семейства храпит у стены, на воздухе. Я подхожу к нему, стелю предусмотрительно захваченную из дома рогожку (потом выкину) и опускаюсь рядом. В нос шибает непередаваемое зловоние немытого тела, дешевого вина, мочи... он и испражняется, где лежит? Вполне возможно. К чему такая роскошь — штаны снимать?

Я кладу руки ему на виски.

Хорошо, что перчатки мне не мешают. Но я и их потом выброшу. Гадливость просто перехлестывает через все пределы. Омерзение, отвращение...

Люди?

Твари.

Не стоит бродить в разуме такого существа, ни к чему. Но вот поставить ему некоторые рамки, пока он пьян, пока он себя не контролирует, так даже лучше. Крепче впечатается. И никто этих запретов не снимет.

Я — маг разума, а у этого существа все же есть разум. Полугнилой, пропитой и мерзкий, но есть. А раз так — я с ним справлюсь. Никуда не денется.

— Здесь и сейчас ты слышишь меня. Мой голос станет для тебя приказом.

Мужчина дергается, но не просыпается. Я добавляю в свои слова толику силы.

— Ты больше не будешь пить. Никогда. При первом же глотке тебя будет выворачивать наизнанку, и будет рвать ровно час. И так будет каждый раз, когда ты решишь выпить. От вкуса вина, запаха вина тебя будет рвать, жестоко и безжалостно. Каждый раз по часу. Когда ты проснешься, ты пойдешь домой и как следует отлупишь жену. Потом устроишься работать. И будешь работать каждый день. А если твоя жена будет плохо вести дом, ты будешь ее лупить. И если твои дети не будут слушаться, ты будешь их лупить. Если они не будут учиться, не будут работать, если свяжутся с плохими компаниями. И все заработанные деньги ты будешь приносить домой, не тратя ни медяка на сторону. А еще — поправишь дом. Сейчас ты запомнишь мои слова, а когда я щелкну пальцами, ты проснешься, и пойдешь наводить порядок. Итак, один, два, три...

Щелчок пальцев вышел резкий и злой.

Мужчина проснулся не сразу, и у меня было время спрятаться за углом дома. Я с удовольствием пронаблюдала, как папаша-Арнес встал, сначала на четвереньки, доказывая свое сходство со свиньями, потом очумело потряс головой, а потом медленно, но уверенно направился внутрь дома, на ходу вытаскивая из штанов поддерживающую их веревку.

Не для разврата, для воспитательной беседы.

И беседа таки состоялась.

Честно говоря, я могла бы уйти сразу, но из принципа дослушала до конца.

Арнес-отец лупил жену и орал, что дом засран, дети как нищие, сама жена тоже... кажется, это было для них обычным развлечением. А вот последующее...

Не знаю, как заканчивались ссоры в этом семействе, но эта меня порадовала своими последствиями. Папаша принес ведро воды, потом еще одно, и еще, а потом послышался звук затрещины, и мамаша принялась отмывать стены. Там и до полов доберется, и до вещей...

Никуда не денется, получит по заслугам.

Недаром же я старалась впечатывать в сознание пьянчуги картинки нормальной жизни.

Чистый дом, опрятная жена, вкусный обед, ухоженные дети... жестоко?

Так ведь не постоянно ж он будет ее лупить, а только пока будет грязно, неуютно и неухожено. И сам зарабатывать начнет, пить бросит...

Не надо мне о жестокости. Пусть скажут спасибо, что не убила. У меня было время покопаться в этих головах, и решение принято самое оптимальное. Господин Арнес — просто лентяй, который женился на дуре, наплодил нищету, а потом понял, что не вытянет и спрятался в вино от происходящего. А его жена мало того, что дура, так еще и лентяйка. Сейчас же ему придется работать, а ей — либо терпеть оплеухи, либо тоже начать трудиться.

Оплеухи не наш метод?

Вот не скажите...

Иногда кроме них ничего другого и не поможет.

* * *

По второму адресу я таким же образом поговорила с мачехой. Сложно ли войти в дом?

Не для меня. И позвать, и приказать, чтобы мне открыли дверь, и заставить об этом забыть — не первый раз люди во сне ходят. Ох, не первый.

Мачехе я внушила, что все дети отныне для нее равны. Любовь не внушить, а вот ответственность... Лучше всего человек поддается на то, что в нем уже есть. Я и нашептала, что свои дети, это понятно, но мало ли кто каким вырастет. Надо бы и приемных не обделять, вдруг от них добра больше будет? Ведь не угадаешь, ты в них всю душу вложишь, а они вырастут неблагодарными тварями... учитывая, что сама дамочка была точь-в-точь такой же, она мигом и поверила.

Думаю, назавтра ее пасынков ждет большой сюрприз. Любящая мать называется.

Ладно, полюбить я не могу заставить, но подумать — запросто.

Казалось бы — действительно, ты ж не знаешь, что и из какого ребенка вырастет, вот и относись ко всем одинаково. Вырастут — все тебе припомнят, и хорошее, и плохое, и не только тебе, а еще и твоим детям. А ты своих холишь, а чужих гнобишь, врагов плодишь. Так исправь проблему сейчас, не тяни ее в будущее.

По третьему адресу я так же запретила мужу пить. Только никого бить не приказывала, там и так жена старается. Только вот Арнес был просто лентяй, а этот агрессивный. Я подумала, и для стравливания агрессии заложила ему бойцовых петухов разводить. А что?

Все дело, все в дом...

К четвертому сопляку я и приходить не стала. Его и так проработают с песочком.

Странное решение?

Но другого я принять и не могла. А еще...

Я — маг разума, и я могу что-то изменить внутри человека. Вот и посмотрим, к добру ли такое решение, к худу ли, как оно сложится... мне не жалко этих людей.

Если бы они не были такими, их дети были бы присмотрены, воспитаны и не напали на Корса.

Они — напали.

Так чего вы хотите от меня? Чтобы я думала об их благополучии? Я подумала. Хорошо ли, плохо, но я сделала то, чего не делали их родители. Были б умные, сами бы взяли свою жизнь в руки. Нет? Потребовалась помощь со стороны?

Поделом вам.

Я понимаю, что тот же Арнес может через пару лет повеситься с тоски. Пить-то нельзя, а куда еще денешься от такой жизни? Я понимаю, что может быть хуже. Но другого решения здесь и сейчас я не вижу. За свои грехи они должны ответить, и не исправительными работами, а жизнью. Потому что чудом не убили человека.

Вообще, домой пора, а то на философию потянуло — не к добру. Завтра я высплюсь, схожу к Корсу, а вот послезавтра у меня встреча с господином Шереном и его начальством. Если я захочу стать расследователем — эта дорога откроется передо мной.

Дворец его величества Эрика.

— Дядя Эрик, в городе творится нечто интересное.

— Вот как? — заинтересовался его величество, приглашающе кивая на кресло.

Рамон Моринар с удобством уселся в него и вытянул длинные ноги.

— Да. Ты знаешь, что от Храма мы получили кучу разных интересных приспособлений...