Пропащий

— Стоять смирно.

И после секундной паузы:

— Я спрашивают, вы отвечаете. Итак, кто из вас самый глупый?

Неожиданный вопрос повергает рептилоидов в окончательный ступор. Один нерешительно спрашивает:

— В каком смысле?

— В прямом! — отвечает Данила и без размаха бьет железным кулаком в узкий лоб.

Рептилоид падает замертво, из разбитой головы медленно струится кровь, сквозь трещины в черепе вспучивается серая мозговая жижа.

— Повторяю вопрос — кто из вас самый глупый!?

— Он!!! — хором отвечает двое оставшихся и тычут пальцами в еще дергающийся труп товарища.

— Правильный ответ, — кивает Данила. — Теперь четко и без запинки отвечайте на мои вопросы. Оставлю жить.

Данила, человек абсолютно гражданский, ничего не смыслил в методике допроса, он действовал интуитивно и только спустя время понял, что шоковый метод является наиболее эффективным во все времена и во всех мирах. И, пока шок не прошел, следует задавать вопросы «по свежачку», ибо если клиент «остынет», придется восстанавливать память выламыванием костей, сдиранием кожи и выкалыванием глазиков по одному. Но ведь это не наш метод, Шурик?

Желтокожие рептилоиды в силу своего привилегированного положения — инженеры все-таки! — многое знали об устройстве храмового комплекса и, главное, о системе охлаждения и вентиляции зданий, в том числе главного храма, куда нужно попасть Даниле. А еще они не хотели терять красивую обеспеченную жизнь и потому были словоохотливы, подробно объясняя человеку, как ориентироваться в лабиринте подземных коммуникаций, куда идти и где свернуть …

… тема перемещения героя по воздуховодам очень популярна в кино ввиду простоты и наглядности. Да и выглядит герой боевика — или злодей, он тоже человек! — куда как красивше, ползя … ползю ... елозя пузом по блестящей оцинкованной внутренности воздуховода. Чистенько, светло, тихо (на самом деле грязно и шумно!), камера направлена прямо в мужественную морду лица. Главное, ползет недолго! Потому как занятие энто чрезвычайно утомительно и все, кто служил в армии и хоть раз выполняли норматив по тактической подготовке, знают, как тяжело и трудно ползти. А если бронежилет? А если тройной боекомплект? Не-ет, лучше перебежками по полторы две секунды, чтобы противник не успел в тебя прицелиться.

Пребывание в мире, где все или почти все хотят тебя убить, учит быстро. Данила давно понял, что доверять тому, что показывают в кино или пишут интернете, нельзя. Внимательно выслушав рассказ желтопузых инженеров, Данила вежливо запер их в шкаф для одежды, предварительно уточнив время смены, а труп убиенного засунул в какую-то трубу. Итак, у него три с половиной часа на то, чтобы добраться до главного здания и нырнуть в дыру. С последним могут возникнуть проблемы, потому что пресловутая дыра хорошо охраняется от сумасшедших фанатиков местного разлива. Они, сумасшедшие фанатики, есть везде!

Путь к храму идет по тоннелю, внутри которого проложены электрические кабеля и воздуховоды. Расстояние около километра, три поворота направо, затем налево и прямо. Конечная точка маршрута пристройка к храму, откуда начинается разветвление воздуховодов. Ну, а дальше надо пересечь громадный молитвенный зал, по которому бродят невидимые боги и подойти к стене алтаря, за которой, собственно говоря, и располагается дыра в иной мир. На вопрос почему храм и вся ваша ящериная планета не провалилась в черную дыру инженеры только пожимали узкими плечами и бормотали сбивчивые объяснения про некие кольца гравитации, которые якобы уравновешивают друг друга, поэтому дыра находится в устойчивом положении и ничего не проглатывает, как должна бы. Но если относительно крупной физическое тело приблизится, то равновесие нарушается и тело проваливается в дыру. Вот как-то так!

Объяснение явно бредовое, но другого не было. Впрочем, оно не более бредово, чем теории земных ученых о поглощении пространства времени черными дырами, сказка о великом аттракторе в центре видимой вселенной и выдумке о предельной скорости перемещения в пространстве в триста тысяч километров в секунду. Они также правдивы, как средневековые представления о плоской Земле и солнечном диске, прибитом к небесной тверди золотыми гвоздями. Но если в средние века самых настырных умников на кострах жгли, дабы другим неповадно было дурью маяться, то в наше время костры из моды вышли. И умники совсем распоясались! Диссертации бредовые пишут, поносят друг друга словами бранными, обзываются! Да щедрот великих просют неутомимо из государевой мошны, чтоб далее жить поживать да сказки сочинять. А новый Беломорканал, вашу мать, рыть некому!

Данила осторожно поднимается по лесенке. Тяжелый металлический люк отодвигается, смотровой колодец озаряет поток дневного света. Убедившись, что в помещении никого нет, Данила поднимается на поверхность. Пусто, приглушенно гудят насосы, чуть слышно вибрирует пол. Обыкновенная компрессорная, какие есть в каждом крупном здании вроде дворца спорта. Теперь надо выглянуть за дверь и узнать, что творится в зале. Вдруг там коллективный молебен за здравие правящей династии и толпа подхалимов кланяется в едином порыве с властвующими особами!

Зал пуст. Огромный, как стадион, но без трибун. Вдоль стен установлены каменные чаши с пальмами — или это хвощи такие, хрен знает! — раскинули громадные листья деревца с крупными желтыми цветами. Цветастые растения установлены вдоль стен в несколько рядов, в них есть промежутки как раз против дверей, которых здесь больше двух десятков. Их открывают только для прохода верующих. То есть храм своеобразный ботанический сад. Не хватает только лавочек. Купольная крыша сделана из стеклянных блоков, сквозь которое внутрь попадает солнечный свет. В центре высится прямоугольная плита, гигантское сооружение из гранита, разукрашенное орнаментами из золота и других, совершенно незнакомых Даниле металлов. «Местная кааба, что ли? — удивленно подумал Данила. — А где верующие, которые кругами ходят? Или сегодня выходной?» На глаз, плита или саркофаг имеет параметры сто на сто и высоту примерно двадцать метров. Немного смущает отсутствие людей, то есть служителей, ведь любое культовое сооружение должно обслуживаться и охраняться.

Оглядевшись еще раз, Данила осторожно выходит из компрессорной и прячется за гранитной кадкой, в которой произрастает пышный куст, усыпанный мелкими белыми цветочками.

— Почему же никого нет? — шепчет Данила, выглядывая из-за куста. — Куда все подевались?

Странное чувство слабости появляется в теле, от головной боли ломит виски, в глазах темнеет и возникают пятна. «Ядовитые цветы? — мелькнула мысль. — Не может быть, шлем герметичен. Я даже запаха не чувствую. Тогда что, голодный обморок? По дороге сюда сожрал кусок консервированного мяса и плитку шоколада. Что может быть-то, сердечный приступ что ли?» Но панель контроля состояния показывает норму, он здоров. Слабость лишает сил, в висках стучит кровь, на лице выступает обильные пот. Появляется чувство, что сию минут отбросит копыта.

Спустя минуту слабость исчезает. Данила глубоко вдыхает фильтрованный воздух, вращает глазами — все в порядке! Газовый анализатор показывает, что воздух снаружи пригоден для дыхания. Данила поднимает забрало, в легкие тотчас врывает приторный запах цветов с привкусом озона, словно под сводами храма только что прошла гроза. Темные пятна в глазах как-то странно деформируются и Данила вдруг понимает, что эти «пятна» карлики в плащах! Те самые невидимые боги, которые стали видимыми. Несколько уродцев прогуливаются вдоль саркофага, переговариваются и вообще ведут себя, как на прогулке.

— Ну да, — шепчет Данила. — Чего им бояться? Сюда никто по доброй воле не сунется. Только псих вроде меня.

Выходит из-за куста и, громко топая стальными шипами на подошвах ботинок, идет прямо к саркофагу, на ходу высматривая дверь или ворота. Как-то же они внутрь попадают? В тишине, царящей под сводами купола, топот подкованных солдатских ботинок сродни лязгу танковых гусениц. Ошарашенные карлики замирают на месте и смотрят остановившимися глазами на человека в железе. Одному из них, оказавшемуся на пути, Данила отвешивает подзатыльник и карлик летит аки белка летяга, растопырив руки и хлопая плащом. Карлики провожают его завороженными взглядами.

До саркофага остается несколько шагов, когда один из «божков» бросается наперерез Даниле. Встав перед ним раскидывает руки и смотрит в глаза. На лице вздуваются жилы, проступают кровеносные сосуды, выступают капли пота. Данила ощущает легко покалывание, появляется и тут же исчезает слабое чувство тошноты. Данила на ходу пинает напыжившегося карлика. Маленькое тело влетает в стену саркофага, словно футбольный мяч в ворота и в этом месте приоткрываются двери. Высокие и широкие, как и полагается алтарным вратам. «Как удачно!» — подумал Данила. В ту же секунду остальные карлики бросаются на него. Будто сбесившись, они размахивают руками, злобно разевают маленькие рты и топают ножками. Данила небрежно отмахивается, карлики падают замертво. Самого настырного, который вцепился зубами в ногу чуть выше колена пришлось шмякнуть об пол так, что мозги брызнули.

Отбившись от надоедливых коротышек, Данила входит внутрь саркофага и останавливается на пороге. Как он и предполагал, внутри саркофага огромный колодец. Вдоль стен устроены террасы, которые идут по кругу, постепенно нисходя вглубь. Террасы соединяются лестничными переходами. Сейчас террасы пусты, но из глубины ямы доносятся шумы, какие-то крики, тянет сильным запахом озона, поднимается слабый дым и чад, концентрируясь на потолке саркофага в плотное облако.

— Прямо как у Данте! — шепчет Данила. — Вход в ад по кругам. Или это уже круги ада?

Силясь вспомнить содержание Божественной комедии, Данила подходит к краю. Поверху уложены мостки из досок, хилое ограждение представляет из себя плетеный канат на столбиках. Доски скрипят и прогибаются под железной поступью человека, как бы предупреждая — тут вам не там! Не асфальт в смысле. Но вид громадного колодца, уходящего вглубь земли, из которой доносятся крики и валит дым, завораживает и притягивает. Забыв об осторожности Данила становится на край и, взявшись руками за оградительный канат, смотрит вниз. «Не асфальт» душераздирающе скрипит, пересушенная древесина лопается со звуком выстрела. Данила в последний момент сжимает пальцы мертвой хваткой, обломанные доски летят вниз, канат натягивается струной. Данила рывками спускается и с каждым рывком мимо пролетают вырванные «с мясом» столбики ограждения. Спуск прекращается, Данила вертит головой, пытаясь найти выход из положения, но тут канат лопается и Данила летит вниз, медленно переворачиваясь в воздухе. Словно в замедленной съемке он видит в глубине террас знакомые ленты транспортеров с распятыми людьми, мелькают железные рычаги с окровавленными ножами, которыми расчленяют тела. Появляются ящики, коробки, сложенные в штабеля и он понимает, что там лежат части тел, из которых позднее приготовят кушанья для рептилоидов. Террасы ограждены невысоким заборчиком, за которыми дымят печи для приготовления мяса и откуда доносятся крики разрубаемых на части людей.

Данила мельком заглядывает вниз — яма очень глубока, дно скрыто в непроглядной тьме. Сужающиеся стены приближаются, Данила задевает плечом край террасы, кувыркается в воздухе и плашмя падает на какой-то выступ. От удара темнеет в глазах, легкие выталкивают воздух, а вдохнуть он уже не может. Скрючившись от боли, Данила некоторое время приходит в себя, пытаясь хоть как-то дышать. Это удается не сразу, он вдыхает полной грудью, но легче не становится, не хватает кислорода. Быстро сообразив, что к чему, опускает забрало, автоматика включает подачу воздуха. Придя в себя, кое-как встает и оглядывается. Он стоит на скальном выступе, террасы располагаются выше, а внизу тьма и тишина. Ни звука, ни движения, только тяжелая и густая тьма, в которой нет ни жизни, ни смерти — ничего!

— Черная дыра! — шепчет Данила. — Никто не знает, что это такое. Даже название ни о чем не говорит. Никому не дано увидеть ЭТО. Там нет времени, пространства и даже свет не может вырваться оттуда. Но именно через нее я попал сюда. Живой и невредимый. Надо прыгать! И хотя не факт, что попаду обратно, здесь оставаться не хочу.

Данила без разбега бросается вниз...

Глава 6.

Сознание возвращается, слышны какая-то стуки и голоса. Данила чувствует, что его тащат за ноги, он то и дело стукается затылком о твердое. Забрало в грязи, ничего не видно, приборы мертвы. Воздуха в скафандре пока хватает, тело слушается — все хорошо, но вот вопрос — где он? Вдруг опять в каком нибудь параллельном мире! Кстати, на Земле тоже может получиться грандиозный облом — вполне вероятно, что его выбросило на остров с дикарями или в африканские джунгли. Аборигены сочли за бога и волокут в святилище, что бы прибить гвоздями к дереву. Так им христианские миссионеры объясняли! Мол, сначала прибить, а потом поклоняться. Почему нельзя обойтись без прибития, непонятно. Мусульмане и буддисты никого не прибивали, наоборот, берегли своих пророков и слушались. А христиане сначала прибили, потом кланялись. Хотя нет, прибивали обычные солдаты, которым приказали, на них вины нет. А вот науськали барыги жрецы, которым даров меньше носить стали. Это же святое, дары!

Так вот, приколотят и начнут поклоны бить и клянчить урожай бананов. А может, жертву принесут? Блондинку с глубоким декольте и прической только что из парикмахерской. Вся такая полуголая, извивающаяся … мощный толчок возвращает Данилу в реальный мир. От удара засохшая грязь подозрительно коричневого цвета на забрале крошится, сквозь мутное стекло проникает слабый свет. Сумрак, всюду снег, солнца не видно, вроде как начало зимы. Или середина? Нынче оттепели и в январе не редкость.

Данила легонько стучит шлемом о землю, застывшая грязь и снег осыпаются, появляется возможность оценить обстановку. Итак, он жив, невредим! Его волокут два жлоба в приличной одежде. Жлобы явно люди, но это еще не значит, что он на Земле — опыт предыдущих приключений научил. Вокруг припорошенные снегом холмы, какой-то мусор — ба, да он на свалке! Холмы это кучи мусора, над которыми вьются стаи птиц. Данила поднимает забрало и в легкие врывается прохладная вонь свежих отходов, обрушивается карканье ворон, вдали заливается истошным лаем стадо собак. Нет, он точно на Земле!

Впереди появляются оранжевые блики, чувствуется запах дыма. «Стойбище бомжей, — понял Данила. — Сейчас меня приволокут и попытаются снять скафандр, чтобы сдать в пункт приема металлолома. Или целиком бросят в костер, что бы выжечь пластик, а заодно и меня». Рассуждения придают силу. Мощным рывком выдергивает ноги из лап бомжей и поднимается в полный рост. Хотелось бы эффектным прыжком, как в кино, но экзоскелет не работает, а скакать в железе как-то не очень. Пришлось просто встать и грозно глянуть на растерявшихся бомжей из-под приподнятого забрала. Бомжи явно не ожидали, что мужик в железе оживет. Они неподвижно стоят, выпучив глаза, лица перекошены страхом и непониманием.