Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Туда, где седой монгол


Опубликован:
21.02.2019 — 21.02.2019
Аннотация:
Этот роман - финалист Независимой литературной премии "Дебют-2013" в номинации "Крупная проза". Молодой монгол по имени Наран, изуродованный когда-то в детстве когтями дикого зверя, отправляется в горы, чтобы выспросить у бога Тенгри о предназначении, которую тот уготовил юноше на земле. Ведь у каждого на земле есть своё дело - так на что он нужен, такой уродливый и почти никем не любимый?.. Один за другим обрываются корешки, связывающие его с цивилизованной жизнью - жизнью в аиле. Наран превращается в дикого зверя в человеческом обличии и, добравшись до цели, получает ответ - для того, кто потерял себя, у Бога нет предназначения. Кара для Нарана такова: следующая жизнь его будет проходить в теле овцы, со всеми присущими ей кроткими повадками. Слепая девушка по имени Керме теряет единственного друга, овечку по имени Растяпа, которого приносят в жертву Тенгри, но приобретает жениха - могучего и стремительного Ветра - и ребёнка, который зреет в утробе. Растяпа был не самой обычной овечкой. Взгляд его всегда направлен в сторону гор, а в глазах неподдельная тоска. В Керме крепнет уверенность, что ребёнок - переместившийся к ней в живот Растяпа, который не мог отправиться в Небесные Степи, не добравшись до вожделенных гор. Тогда она решает помочь. Одна-одинёшенька, в компании лишь своего воображения, слепая монголка отправляется в путешествие чтобы, в конце концов, начать слышать своего ребёнка, чтобы он спас её от заразы, забрав её в себя и таким самопожертвованием разом вернув себе расположение Тенгри и обретя предназначение. Две сюжетные линии развиваются параллельно, и читатель не знает о том, какая между героями связь. Полностью она раскрывается только в последних главах. Это роман о поиске смысла жизни, в том числе и в других людях, и о том, как важно оставаться собой.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

— Они сделают из тебя скаковую отбивную, — сказал лорд, и пихнул коня в задницу. Конь заскользил, упёршись всеми четырьмя копытами, и целиком скрылся в сугробе. — Ума не приложу, чего они так переволновались? Я же их спас!

Сэр Оливер нырнул следом, и оказался внутри сугроба. Он немного подышал, чтобы стенки не были такими рыхлыми, погладил по морде опешившего коня, проследил, чтобы ничто не выдавало их укрытия, и уселся прямо в центре.

— Какая удобная вещь этот снег! — сказал он себе. — Здесь они меня ни за что не найдут. Может, стоит захватить с собой ещё и кусочек зимы?.. Буду разбивать её в своих походах по пустыне вместо шатра, и прятаться от скорпионов, и этих настойчивых предводителей караванов, которые всё время стараются мне что-нибудь продать, а я не могу удержаться, и покупаю, покупаю, покупаю...

Он прислушался: не топчется ли кто там, наверху? Но всё было спокойно. Уже достаточно стемнело, и никто не горел желанием покидать брюха своей саламандры. "Должно быть, они ручные", — сказал себе сэр Оливер.

Он открыл свою походную тетрадь, и записал: "Ручные саламандры. Так как спать на снегу в Стране Долгой Зимы очень холодно, местные жители используют вместо жилищ медлительных саламандр, в брюхе у которых обустраивают себе тёплое местечко."

(Если походную тетрадь сэра Оливера когда-нибудь опубликуют, она будет лучшим путеводителем и справочником путешественника... для итальянцев. Для всех остальных, во всяком случае, самым весёлым).

Он с досадой заметил, что чернила почти затвердели на холоде, и спрятал чернильницу за пазуху, чтобы та немного отогрелась.

Ситуация представлялась безрадостная. Там, наверху, задницы всех саламандр уже обклеены афишами с его изображением, и стоит его голове показаться над сугробом, как она неминуемо станет трофеем какого-нибудь заросшего волосами местного жителя.

Сэр Оливер откопал в седельной сумке свою трубку и кисет табаку с перцем (этот табак у него на родине продаётся под слоганом: "Такой горячий, что воспламеняется сам!"), набил трубку, и предался раздумьям. Талисманы уныло повисли на его шее. Все, кроме одного, который продолжал раскачиваться, словно припас где-то в укромном местечке немного центробежной силы.

— Это ты, мой драгоценный Талисман? — спросил сэр Оливер, и выудил из груды украшений нужное. — Ты хочешь что-то посоветовать своему бедствующему хозяину? Знай же, что я вверяю тебе свои потроха и свою душу, коль она у меня ещё есть, и доверяю тебе без остатка.

Талисман помолчал. Ему было, что сказать хозяину, но у него не было рта. Только единственный глаз.

— Как жалко, что ты не можешь мне рассказать, что у тебя на уме, — расстроился сэр Оливер. — Но может, ты сможешь подмигнуть? Хотя постой! У меня же есть чернила, и есть перо.

Он достал чернила, и дрожащей рукой вывел на клочке кожи кривую улыбку.

— Ты улыбаешься, потому что знаешь, как мне помочь, — обрадовано сказал лорд, и принялся выводить губы.

— Если бы ты мог нарисовать мне нёбо, диафрагму и язык, я бы даже спел тебе балладу, — хмуро сказал Талисман.

И сэр Оливер, что удивительно, услышал.

— А что такое диафрагма? — спросил он.

— Такая... — откровенно говоря, Талисман и сам толком не знал, — вроде как змея, которая ползает у тебя в брюхе и управляет твоими лёгкими.

— Змея! Я могу нарисовать змею. Значит, она внутри тебя?

— Она внутри тебя. Я — всего лишь подражательство. Мираж в пустыне, снежный человек, построенный руками людей.

Сложно было путешествовать с сэром Оливером, и не перенять его патетический тон. Бывало, духи его спутники общались между собой в такой возвышенной манере (особенно склочные морские чертенята), чтобы хорошенько высмеять своего хозяина, но никому не приходило в голову, что эти манеры и многие словечки сэра Оливера уже стали частью их натуры.

— Я могу нарисовать её на обратной стороне, — любезно предложил лорд. — Или сделать из папье-маше, и посадить на клей...

Талисман секунду подумал.

— Нет. спасибо. Я всего лишь хочу тебе сказать, что отсюда ты можешь прорыть проход, и выбраться в безопасном месте.

— Подкоп! — обрадовался сэр Оливер. — Помню времена, когда я и другие прославленные лорды, будучи мальчишками, находили бархан посимпотичнее, и изрывали его насквозь сетью переходов, и целым десятком комнат. Мы играли в разбойников. А потом из нашего логовища совершали набеги на идущих с базара служанок, дабы отбить у них сыр, фрукты, и вкусную пахлаву... Всё до тех пор, пока наш вертеп не становился прославленным логовищем зла и отец не посылал конюха его разрушить.

В снегу оказалось копать куда веселее, чем в песке. Он не стремился одновременно сделать подкоп в тебе, осыпаясь за шиворот, в голенища сапог и отвороты рукавов. Сэр Оливер нашёл среди своих вещмешков удобную лопатку, и работал ею, стряхивая со лба пот. Позади, глядя, как растёт между ним и удаляющимся хозяином стена снега, храпел скакун.

В конце концов, сэру Оливеру пришлось копать уже в обратную сторону, чтобы забрать лошадь. Снег некуда было девать из пещеры, и даже если хорошенько его утрамбовать сапогами, и конским крупом, он занимал слишком много места.

Теперь с каждым взмахом лопаты становилось всё темнее и темнее. С чавканьем позади них вырастали ледяные сталактиты, а под ногами вдруг показалась промёрзшая до самых корней земля и замечательный подснежник с хрупкими ледяными лепестками.

— Пора рыть наверх, — решил лорд, и сбил лопатой выросшую перед самым носом сосульку. Перед конским носом вырастали сосульки побольше, и конь знакомился с ними, отламывая кончик зубами или проводя по ним шершавым языком.

К тому времени, как они выбрались на поверхность, наступила ночь. Неба среди деревьев совсем не было видно, его замещала бездонная чёрная дыра, без звёзд, луны, комет и прочих украшательств, которым принято висеть там, наверху, с наступлением темноты. Деревня затерялась где-то во взбитом молоке зимы.

— Какой хороший, всё же, был меч, — вздохнул сэр Оливер.

Но он не привык долго горевать о вещах, хотя большую часть его жизни составляли именно вещи. Он сказал:

— А теперь мы отправимся на исследование новых земель. Снежный покров здесь не тронут, посмотрите-ка, ни одного следа, и быть может, здесь никогда не было людей. А я чувствую, что уже близок к тому, что ищу.

Он взобрался на коня, и обнажил меч. Это был такой же меч, как и тот, что остался в саламандровом брюхе. В оружейном наборе, который лорд получил у придворного оружейника, их было шесть, и сэр Оливер мог ещё сломать или потерять меч ещё целых три раза.

Талисман затосковал о былых временах. Он был здравым и рассудительным духом, но в некотором роде ему был присущ восторженный человеческий взгляд на вещи. Это взгляд слегка поплыл, но, в сущности, не изменился. И эта капля чернил в кружке кристально-чистой воды, эта крохотная часть человеческой души, как подозревал Талисман, изменила его навсегда.

Сейчас он видел перед собой снега, и вспоминал каменный дом где-то немного западнее, вспоминал тот замерший мир за окном, мир, всё несовершенство которого было съедено метелью. Вспоминал, как впервые среди его немыслимых для человека чувств появилось нечто, под названием зрение.

— Смотри же, какая красота! — сказал сэр Оливер.

Он не обращался ни к кому конкретно, но все духи выбрались из своих укрытий, посмотреть. Они видели поднимающийся от земли холод, повисший на дереве лоскут солнечного света, рваный и неопрятный, глазастого шептуна, выглядывающего из своего дупла. Красивым они нашли разве что то, как шипел и таял мороз, соприкасаясь с корой молодой берёзы, только-только пробившейся через толщу снега и полной внутренней энергии. И только Талисман видел то же, что и его хозяин.

Они выбрались на небольшую полянку, зажатую со всех сторон деревьями. Где-то наверху мерцал золотистый свет, будто бы кто-то забыл на ветвях лампу, только вот источника у него не было. Льдинки, намёрзшие снизу на сосновые стволы, сочились задумчивым голубоватым сиянием. Медленно падал снег, казалось, эти снежинки летели из беззвёздной пустоты, из перевёрнутого колодца над головой целую вечность. Кто-то глядел на них из дупла на ближайшей берёзе. Там, где кончался всякий свет, и солнечный, и бледно-голубой, мелькали большие тени, будто бы там, среди деревьев, кружились в танце таинственные лесные существа.

— Странное дело, — сказал сэр Оливер, и сел в снег. Ему не хотелось нарушать тихую торжественность, этого места, поэтому он сказал, едва шевельнув губами: — Здесь нет одиночества, здесь есть ты, мой доблестный скакун, есть вы, талисмановы духи, есть лесные зверушки... но всё же я его чувствую. Оно где-то совсем рядом.

Он обернулся, и увидел, как падающий снег зависает в воздухе, как будто натыкается на невидимую преграду. Его становилось всё больше, и вот уже обозначился силуэт ребёнка в маленькой смешной шапочке и длинными, до плеч, а может, до пояса, волосами. Амулеты качнулись, впадая в свою обычную дрёму, и только Талисман едва не свалился со своего шнурка: эта фигура существовала только для человеческого зрения. Остальные же видели просто снег.

— Ты меня искал? Ты меня нашёл!

Женский голос лился словно бы ниоткуда. Он гармонировал с тишиной и кастаньетами из древесных ветвей, которыми ветер где-то наверху выводил свою странную музыку.

Девочка наклонилась к сэру Оливеру, и показала язык, само собой, невидимый, который тут же обозначило несколько снежинок. Сэр Оливер забыл, как вставать с сугроба (точнее, он и не знал, ведь каждый ребёнок, живущий там, где каждую зиму можно поиграть в снежки, знает, что чтобы выкарабкаться из глубокого сугроба нужны определенные навыки), он смотрел на гостью снизу вверх, открыв рот.

— Снежная дева, ты ли то чувство, которое возникает, когда поздно ночью остаёшься последний, способный держаться на ногах, в обнимку с наполовину полной бутылкой вина? Ты ли то чувство, которое возникает, когда смотришь на появляющиеся и исчезающие в море паруса? Ты ли то чувство, когда ты просыпаешься, видишь за окном пожелтевший кактус и понимаешь, что пришло время надеть дорожную шляпу?

Девочка рассмеялась. Стряхнула со своих рукавов снег, отчего они сделались невидимыми.

— Да, и там, и там, и там я есть. Почему же ты ищешь меня именно здесь?

— Это уже неважно! — в восторге воскликнул сэр Оливер. — Ведь я тебя здесь нашёл, а значит, я искал в правильном месте! А теперь я присоединю тебя к своей коллекции диковин, чтобы доставать, когда заскучаю где-нибудь в глуши, возле костра. Я могу предложить тебе поселиться в мешке, в который я собираю перья птиц со всего света. Он достаточно просторный, и там очень уютно. Или, может, достаточно обычной лабораторной склянки?..

— Вовсе нет, — девочка всплеснула руками. — Ты такой настойчивый, что я просто не могла не показаться тебе на глаза. Но ты всё не так понимаешь. Я и так всегда с тобой. Я одна, но успеваю побывать везде, с каждым путником и каждым возлюбленным, проводившим свою мадмуазель до дома, и теперь предающим луне свою тоску. Просто создай мне условия, и я вернусь. А теперь, — она хихикнула, — я, пожалуй, пойду, пока ты не упрятал меня в мешок с перьями.

Сэр Оливер только успел открыть рот, чтобы попросить её немного задержаться, или, к примеру, узнать, что это за условия. А девочка по имени романтическое одиночество превратилась в снежный вихрь, и втянулась ему в рот, вызвав приступ кашля.

Весь следующий день у сэра Оливера хрустел на зубах снег. Он не мог говорить, стоило ему открыть рот, как оттуда выпадал снежок. Но взгляд его посветлел, там появилась жажда новых приключений и открытий. Он сказал: "Бвя ввя бявявя", и Талисман понял, что впереди их ждёт поход к самому северному на свете океану, где обитают диковинные медведи белой окраски, и можно покататься на льдине.

А Талисман впал в глубокую задумчивость. Что это, что прячется внутри каждого человека, что осязается только его чувствами, но не просветлёнными шестьюдесятью девятью чувствами духов и магических существ? И много ли их на свете? У него есть только одно человеческое чувство, но что он узнает, если вдруг получит остальные?..

И жизнь представилась Талисману куда более загадочной штукой.

IV.Собиратель диковин.

На этот раз всё началось с магазина редкостей. Талисман закинул шнурок на торчащий из стены гвоздь (конечно, при помощи ловких рук хозяина магазина), и обвёл долгим взглядом помещение. Здесь собрались статуэтки из эбонита, часы самых разных форм и размеров, блестящие ложки и кофейник, похожий на слона с поднятым вверх хоботом. Лежали колоды карт, альбомы с марками и монетами, словно старые фолианты об изгнании ведьм или траволечении, золотые цепочки и изделия из дерева. За окнами — тесный переулок, в который иногда втискивались машины. Дверь открывалась, впуская постоянных покупателей и чокнутых коллекционеров — за неделю всего раз восемь, или около того.

Талисмана так часто покупали и продавали вновь, что он считал это вполне сносным способом путешествовать.

Это было не самое популярное место, но именно здесь появились одновременно два человека, которые вновь раскрутили почти остановившееся колесо событий. Вернее, появилось даже три, но третий не играл в судьбе Талисмана никакой роли.

Сначала дверь открылась, чтобы впустить мальчишку лет семи-восьми в сопровождении мамы, потом — маленького человечка в смешном длинном пальто и шляпе. Хозяин мгновенно проснулся: казалось, он не видел такого количества посетителей с самого открытия магазина.

Мальчик с мамой принялись рассматривать коллекцию фарфоровых солдатиков, а хозяин рассказывал их историю, и предлагал выпить чаю из витринных чашек.

— Возможно, у вас будет больше посетителей, если вы будете поить их чаем, — вежливо сказала мамаша.

— Да, я планирую со временем превратить это место в кафе, а весь этот хлам использовать, как антураж...

Мужчина в шляпе был коллекционером; хозяин его прекрасно знал, и обменялся с ним кивками. Таких ребят лучше не трогать и не донимать разговорами. Они сами прекрасно знают, за чем пришли. Коллекционер отодвинул шляпу на затылок, и оглядывался по сторонам.

Малышу наскучили солдатики. Он подошёл к мужчине в пальто, и спросил:

— Простите! А что вы ищите? Если монеты, то они вон там! Там есть даже одна с африканским диктатором.

— Пётр, не приставай к дяде, — прикрикнула мама.

— Монеты мне не интересны, — ответил мужчина, и наклонился к мальчику. Ему было уже далеко за сорок, а может, и за пятьдесят. Обезьянье лицо светилось хитрецой, большие очки то и дело сползали на кончик носа. — Я ищу что-нибудь необычное. У тебя свежий взгляд, мой дорогой. Что, как ты думаешь, здесь самое необычное?

Мальчишка огляделся, и ткнул пальцем на стену, где рядом с ловцами снов висел простенький амулет.

— Вон та вон штука.

Мужчина поправил очки, разглядывая талисман.

— Ты любишь украшения?

— Украшения для девочек, — сурово сказал мальчонка. — А это для воинов. Может, там есть даже следы крови.

123 ... 373839404142
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх