>
32. Кое-что никогда не меняется...
Как неожиданно было получить приглашение на встречу с одним известным человеком… Хотя в нём сейчас, должно быть, осталось совсем немного человеческого — скорее он воплощение всего того, к чему стремится порядочный механикус. Однако, я думаю, всё же, отвергать приглашение самого Велизария Коула было бы невероятно невежливо с моей стороны. Об этом загадочном техножреце известно не так много — многие из механикус считают, что он приносит больше вреда, чем пользы. Нередко появляется и отбирает нужные ему ресурсы, даже тогда, когда это напрямую вредит Империуму.
Однако, механикус всё же относятся к архимагосу с величайшим почтением, поэтому высказать в лицо всё, что о нём думают, не решатся, наверное, никогда.
Но вернусь на грешную землю и святую Терру, где и была назначена встреча — я прибыл в солнечную систему в сопровождении полного боевого флота, который полагается порядочному Архимагосу-доминус. Лично меня сопровождала рота космодесанта — Каина и Регину, а так же Гаечку и этого, как его, денщика комиссара, пришлось поселить в моих апартаментах на Терре. Да, я зарабатывал деньги не просто так — со временем вкладывал их в перспективную недвижимость на святой Терре. Было бы глупо поступить иначе — на планете у меня уже было четыре квартиры, а это, я вам скажу, немалый капитал, потому что каждая из них обошлась мне в суммы больше миллиарда тронов. Для сравнения — за миллион можно было купить шикарные апартаменты в столичном мире дамоклова залива, и ещё бы осталось.
На Терре было много мест, которые очень не помешало бы посетить туристам — например — золотой дворец императора, храм его божественного величества, главный музей Империума — Императорис, где хранились и выставлялись вещи самого Императора. Конечно же, среди них не было его любимой зубной щётки или чего-то в этом роде, речь шла о таких вещах, как подаренные ему реликвии из разных миров, боевые трофеи и прочее, что император бы и сам был готов продемонстрировать миру, Кустодианцы никогда бы не позволили растащить личные вещи императора на сувениры. Мне пришлось раскошелиться! И всё потому, что я беспокоился за моральное, а так же культурное воспитание пятьсот девяносто седьмого полка гвардии. Билеты в реликвариум императорис стоили от ста тысяч тронов, космодесантникам и гвардейцам скидки. Пришлось создать вполне годную программу посещения святых мест — таких, как этот реликвариум, а так же несколько обычных музеев, на вечер у нас запланирован визит в имперский театр — величайшее из имперских культурных мест, театр был основан самим Императором и располагался в отдельном крыле его золотого дворца, не за внешними стенами…
Мне пришлось выпотрошить заначки, чтобы обеспечить билетами пусть не всех, но хотя бы капитан астартес, Каин и Регина, и конечно же гаечка. А сам отправился на встречу с Велизарием Коулом. Эта встреча была назначена им в парке. Да, да, не в каком-нибудь закрытом наглухо месте, а в парке. Велизария было трудно не узнать — ростом под три метра, нагромождение аугментики, абсолютно не похожее на человека — скорее паукообразное тело, которое плохо скрыто священными покровами механикус… Он привлекал совершенно ненужные взгляды проходящих мимо людей, но похоже, это его не волновало.
— Господин Коул, — я подошёл ближе, он заметил меня первым, но молчал.
— Сервий Крейц, — Сказал он своим обычным синтетическим голосом, каким говорят многие механикус, — приятно, что вы пришли.
— Мне тоже приятно встретиться со столь известным учёным. Вы искали встречи со мной?
— Да, безусловно, — ответил он тем же металлическим голосом, — Ваша биография не могла не привлечь моё внимание. Вы известны, Сервий Крейц. Я слышал, вы убили предателя-примарха, это верно?
— Верно, — вздохнул я, — пришлось встретиться с ним в бою.
— Понятно. Предлагаю продолжить разговор в более уединённом месте. Моё жилище недалеко.
— Моё тоже, видимо, мы соседи, — улыбнулся я, — ведите.
Перебирая аугментическими ногами, Коул очень шустро пошёл, и через пять минут прохода по лестницам и галереям, мы оказались перед входом в невысокий дом. Коул легко прошёл через широкую и высокую дверь, которая закрылась за моей спиной.
— Здесь нас никто не подслушает, — ответил он, — проходите внутрь.
Жилище великого техножреца, как нетрудно было догадаться, было крайне аскетично и функционально. А так же весьма немаленькое, как и всё в Империуме. Коул зашёл в гостиную, судя по всему, и встал. О таких штуках как стулья, а уж тем более диваны, ему думать не приходилось, судя по всему. Он повернул в мою сторону несколько сенсоров и проследив за моими дальнейшими действиями, заговорил:
— Я видел записи вашего боя, это было очень интересно. Скажите, где вы нашли те технологии, что использовали? Это явно не то, чем владеют техножрецы. Некоторые из этих технологий я узрел впервые за десять тысячелетий…
Старый, однако. Вообще, сведения о Велизарии Коуле весьма противоречивы, хотя у меня есть своё мнение, я хотел его подтвердить или опровергнуть, но в любом случае — внести ясность. Врать ему было бы слишком самонадеянно, но говорить всю правду — глупо. Поэтому я ответил достаточно уклончиво:
— Я эксплоратор, в первую очередь. И в своих странствиях нашёл много интересных и удивительных технологий древней терры.
— Наниты, которых вы использовали вместе с гексобронёй, существовали, это верно. Но варп-катастрофа произошла раньше, чем человечество сумело довести эту технологию до ума. Да и ваши корабли — Глориана Прайм, наделавшие много шума во флоте, не существовали. Вы изменили их?
— Да, мне пришлось довести до ума некоторые из древних технологий, — согласился я, — безусловно, они хороши, но у меня свои убеждения. Когда прекращается исследование — начинается распад, так же как и с организмом — тело живо настолько, насколько способно копировать и совершенствовать свои клетки.
— Аналогия уместна, — проскрипел Коул, — многие из техножрецов сочли бы ваши убеждения ересью.
— Многие из техножрецов — бесполезные вёдра с болтами, погрязшие в собственных догматах. Их интересует только медленный регресс в технологиях. Знаю, что они со мной бы не согласились, но они — всего лишь техноварвары, которые сами не понимают тех технологий, которыми владеют, не способны их понимать и даже воспроизводить. Я улучшаю то, что попало мне в руки, а если это меня не устраивает — могу создать нечто новое… В этом и есть смысл существования техножреца. Хотя со мной многие не согласятся, вы мне кажетесь достаточно умным, чтобы понимать это.
— Да. Если так дальше пойдёт…
— То будет катастрофа. Когда уровень технологий упадёт ниже красной отметки, за которой начнётся стремительная потеря одной технологии за другой. И мы падём в техноварварство.
— Почему вы отказались от аугментики? — неожиданно спросил меня Велизарий, в глубине его щупалец щёлкнули какие-то механизмы, я лишь понадеялся, что это не оружие, которым он меня собрался пристрелить. Трудно вообще что-то сказать о существе, больше похожем на гротескное нагромождение аугментики…
— Отказался? Разве? — я вздёрнул бровь.
— Маленькие механодендриты не в счёт.
Похоже, его сенсоры несовершенны. По крайней мере, моё тело он не видит. Я произвёл вместо ответа трансформацию правой руки в оружие, чем заставил Коула слегка дёрнуться.
— Полагаю, в моём теле осталось не больше биоматериала, чем в вашем, господин Коул. Однако, я придерживаюсь других убеждений, — я щёлкнул рукой и она с лязгом вернулась в прежнее положение — ствол плазмопушки исчез и скрылся за кистью, которой я тут же вытащил фляжку с самогоном, — Аугметические улучшения хороши настолько, насколько они красивы. Мне не нравится современная аугментика, грубая, топорная. Человек — это человек, это не машина. Даже если человек заменяет какие-то части тела или всё тело — он должен остаться человеком, как внешне, так и внутренне. Превращать себя в машину — значит не уважать свою человеческую природу.
— Как интересно. Биономика явно не современная. Это похоже на протезы тёмной эры, которые мы находили давным-давно…
— Они и есть, — я отхлебнул самогончику и почувствовал себя лучше, улыбнулся даже, — только я их слегка доработал под современные требования прочности и силы.
— Понятно… Что ж, вы ответили на большинство моих вопросов, — кивнул мне Коул, — теперь ваша очередь задавать вопросы.
— Хорошо, — согласился я не раздумывая, — зачем вы пригласили меня на встречу?
— Мне было интересно встретиться с необычным экземпляром техножреца, — ответил Коул, — и ещё у меня есть к вам предложение о небольшой совместной работе.
Судя по всему, по предположениям Коула, я должен был заинтересоваться этим предложением настолько, что откажусь от дальнейших вопросов. Хотя уверен, у него всё просчитано. Что ж, тогда дам волю священной самогонке и спрошу то, что хочу:
— А как вы относитесь к техножрецам? Согласны со мной или нет?
— В целом, наши взгляды совпадают.
— Сколько вы уже занимаетесь тем делом, которым заняты?
— Почти десять тысяч лет, — проскрипел Коул.
— Ладно. Последний вопрос, — я потряс флягой, на дне которой плескался священный самогон, — у вас же есть СШК? Я правильно понимаю?
Коул слегка дёрнулся, хотя это было трудно заметить, но не для моих глаз, совершенных в определённом смысле.
— С чего вы это взяли, Магос Крейц?
— Вы упомянули несколько технологий, чертежей которых нет в СШК, но есть упоминания. Отсюда есть только один вывод — про нанитов и гексаброню вы могли узнать из работающей базы данных СШК, и никак иначе. К тому же чтобы обладать пониманием, в какой мы заднице — нужно иметь рабочий образец и знать, что чудес не будет. Вы уже узнали, что такая БД есть у меня, теперь моя очередь…
— Меня раскрыли, — скрипнул Коул, — надеюсь, это останется между нами?
— О том, что у нас обоих есть СШК? Конечно.
— Вы сливаете фрагменты удивительно часто.
— И вы обнаружили, что я слил фрагменты, которых не было в СШК, верно?
— Верно, — Коул признался, — меня это заинтересовало.
— Логично. Раз техножрецы так тупо и слепо верят в СШК, то такие как мы должны использовать базу как способ внедрять новые разработки под видом древних находок. И все будут довольны, — пожал я плечами, — как вы на это смотрите?
— Положительно. Что ж, молодой человек, вам удалось произвести хорошее впечатление, — он проследил своими многочисленными искусственными глазами за флягой самогона, из которой я допил остатки своего священного напитка, — пришла пора посвятить вас в тайну моей деятельности.
— Насколько я понял из той информации, что у меня есть — вы работаете над созданием космодесанта по просьбе Робаута Жиллимана?
— Как вы об этом узнали? — это был скорее научный интерес.
— Просто. Очень просто — во-первых — вы были знакомы и связаны с Робаутом Жиллиманом, во-вторых — исходя из того, что ваши добытчики нередко забирают детишек из боевой схолы ультрамара, скорее всего вы работаете над геносеменем. Я исключаю мелкие модификации, которые слишком мелкие, чтобы заниматься этим десять тысяч лет и слишком мелкие для вас. Скорее всего — вы работаете над созданием нового поколения космодесанта — в те дни, когда империум был молод, а Робаут Жиллиман ещё ходил среди простых смертных, Астартес не считали финальной стадией проекта суперсолдата. Второй стадией, после громовых воинов, но всё же, их подверженность силам хаоса вряд ли устроила Жиллимана. Отсюда напрашивается один вывод — он попросил вас создать новых Астартес, менее подверженных порче варпа и более приспособленных для сверхтяжёлой работы.
— Что ж, ваши аналитические способности достойны похвалы, — ответил мне коул и впервые за разговор сдвинулся с места — он отошёл к дальней стенке, у которой стоял стол, взял со стола какие-то бумаги и передал их мне механодендритом: — здесь эскизный проект.
— Позвольте ка…
Я не силён в биологии, разве что в технике, но те зарисовки, что я видел, были древними и явно сделаны ещё когда у Коула были руки из плоти и крови… Это были астартес, но более совершенные, крупные, чем ныне живущие…
— Магосу Биологис это бы о многом сказало, но боюсь, я не могу оценить полёта вашей мысли, — поднял я на него взгляд, — и вам это должно быть известно.
— Да, известно. Я хотел пригласить вас для решения ряда проблем, которые возникли с новой бронёй астартес. У них пока нет имени, как и у брони. Работу я веду на своём корабле, реже — на Марсе.
— Я предпочитаю работать на своём флагмане, «Гаечка». Просто передайте мне чертежи и я сделаю всё, что в моих силах и даже больше. А если выпью — то потом сам Омниссия не разберёт, что я могу натворить и как это будет работать!
— Постарайтесь без этого, — сухо кашлянул Коул, — действительно, пора переходить к делу. Челнок уже ждёт нас, пойдёмте в лифт.
* * *
Пожалуй, правильнее было бы описать состояние полковника Кастин и Каина как священный трепет, потому что не всем дано войти в те места, где они побывали. И это был первый день их пребывания на Терре. Увидеть своими глазами золотой дворец Императора, побывать в хранилище древних реликвий, наконец, им была дана уникальная для них возможность узреть саму боевую броню императора, в которой он вышел на бой во времена объединительного похода. Броня была неслабо изуродована могучими ударами архиеретика Хоруса. Паломничество закончилось для них посещением молебна и получением печати чистоты с изображением святой Терры — особый знак, означающий, что получивший его совершил паломничество на святую Терру. Каин и Кастин выглядели вместе как парочка, хотя это было не так — Регина полагала комиссара боевым товарищем, Комиссар тоже, его сердце было занято одной небезызвестной леди-инквизитором…
Ладони Каина слегка почёсывались — это было странно, комиссар за свою долгую и не очень героическую карьеру привык доверять своим ощущениям. Это заставило его тревожно оглядываться — вокруг него были граждане Терры — многие из которых были неизмеримо выше в статусе планетарных губернаторов. Они были на премьере спектакля в главном театре Империума — ничто не предвещало беды. Каин чувствовал лёгкий дискомфорт из-за отсутствия оружия и формы. Возможно, это сыграло ему на руку, потому что ладони перестали чесаться, когда раздался истошный женский крик, тут же оборвавшийся и по толпе зрителей, занимающих свои места, прошёлся гул, знакомые до ужаса звуки выстрела из лазгана очередью и снова крики — толпа немедленно потеряла всякий порядок и ломанулась на выход, люди бежали в проходах между рядами и лезли по роскошным креслам. На глазах Каина один мужчина, весьма презентабельного вида рухнул, поймав лазерные болты спиной — знакомый треск и ионизированный воздух заставили Каина рыбкой нырнуть на кресла, которые были достаточно велики, чтобы скрыть его от стреляющих — Кастин оказалась в объятиях комиссара, поскольку среагировала медленней и была утащена им за собой на кресла. Сдавленный писк девушки потонул в какофонии криков.
