Ну а что касается других известных американских ракетных проектов этой эпохи, то никакого проекта "Авангард" нет вообще и нет о чем-то подобном ни слуху, ни духу, а с будущим "Атласом" дело идет ни шатко, ни валко. Как нам удалось узнать, после Китайской войны 1950 года и фирма "Конвэйр" предложила разработку своей ракеты — совершенно новой. Но на ее создание требовался и срок вдвое больше, чем у проекта Брауна, и финансирование куда более масштабное. Поэтому американцы отказались от идеи вести сразу два проекта и приняли один лишь "Редстоун", к тому же потребовав от "Конвэйр" основные усилия сосредоточить на крылатых ракетах.
В чем казалось бы, преуспели — помнят Шанхай, а до того битый "Тирпиц". Вот только не знают, что "гранит" это противокорабельная ракета оперативно-тактического радиуса, а вовсе не "стратег". Уже несколько лет (с опережением даже относительно иной истории) стоит у них на вооружении КР "Матадор" с дальностью в тысячу км, да только с появлением нашей С-75 она сразу стала морально устаревшей, и американцы скоро это поймут. А еще готовится у них сейчас такое чудо, как межконтинентальная крылатая ракета — непонятно американцам, что этот путь тупиковый. Так что — пусть тратят на него куда больше финансов и ресурсов, чем на баллистические.
Первые летные испытания дозвуковой МКР "Снарк" были в прошлом году, результаты неудовлетворительные. Круговое вероятное отклонение — больше 31 км, а это слишком много даже для ядерной боевой части. В этом году, совсем недавно, провели новые испытания уже после усовершенствования — КВО снизился до 7 км, что сочтено допустимым. Радиус действия ракеты свыше десяти тысяч км, средняя скорость 1050 км/ч, а потолок — 17 км, что сейчас уже недостаточно, чтобы быть неуязвимой для ПВО и перехватчиков. И скорость на уровне Миг-15, вот только маневрировать беспилотная ракета не умеет, летит равномерно и по прямой — идеальная мишень.
Еще у американцев есть крылатая ракета "Навахо": скорость — до 3200 км/ч, дальность — 6500 км, высота полета — 18 км. В прошлом году также провели десяток испытательных пусков — и все неудачные. Продолжают ракету дорабатывать, обещают в этом году запустить лучше.
И вот... эти-то "успехи" американцев мы, скорее, можем назвать нашим большим успехом. "Снарки" уже в серию пошли, ударными темпами — а ведь стоит каждый по пять миллионов долларов! Пусть теперь и "Навахо" начнут массово выпускать — сколько денег выбросят на то, что устареет после запуска нашего Спутника! Хотя... возможно, некоторое время между нашим Спутником и появлением у них своих баллистических ракет — все равно придется им пользоваться "Снарками" и "Навахо" — чтобы хоть что-то было, что можно нашим противопоставить... А потом эти программы все равно закроют, причем навсегда. Так что насколько из-за такого изменения направления развития в этом мире — вместо МБР к МКР — они потратят больше денег зазря, чем в нашем прошлом — даже не знаю. А лишние затраты американцев — это наш успех, так как означает, что эти деньги уже не пойдут на что-то более для нас опасное.
Тем не менее, "Конвэйр" не отказалась и от своих проектов новой баллистической ракеты и вот уже несколько лет ведет по ним работы исключительно за свой счет (оттого, довольно медленно, с финансированием "по остаточному"). Так что, даже если после полета Спутника американцы поймут, какую глупость совершили, и кинуться наверстывать, то все равно масса времени ими потеряна и вряд ли "Атласы" и "Титаны" появятся ранее начала, а то и середины 60-х!
Ну а три неудачных старта американских "Капралов" из пяти... Тут информацией не владею, но сильно подозреваю, что к этому люди Конторы незабвенного Лаврентий Палыча руку приложили. Поскольку доподлинно знаю о консультациях, требуемых этой Конторой от наших спецов, относительно ракетных комплектующих (тех же клапанов, насосов, реле и прочего), какими особенностями они категорически не должны обладать. А контрагентские поставки для американской ракетной программы идут на конкурсной основе — по принципу, знакомому нам по временам Табуреткина, "кто дешевле" (а как иначе, если частный капитализм?). И я слышал, что еще в кризис пятидесятого года наши (через всякие люксембургские холдинги и швейцарские инвестиционные фонды) прибрали к рукам пакеты акций не только европейских (английских и французских) но и американских фирм — отчего бы не предположить, что среди них есть как раз те самые "дешевые" поставщики? Но тут я умолкну — поскольку как раз тот случай, когда меньше знаешь, крепче спишь.
Своих забот хватает — мотаюсь между Москвой, Питером, а также севером и Черным морем, приходилось и на Дальний Восток летать. В своей московской квартире (четыре комнаты в сталинском доме) лишь наездами бываю, купленная "победа" в гараже стоит. Лизавета моя все понимает — и в Порт-Артуре она со мной была, когда я на ТОФ командирствовал, и в Ленинград со мной ездила, до тех пор пока в пятьдесят третьем Антошка родился. Теперь вот ждет меня, сына воспитывая, и с женой нашего Адмирала в подругах ходит. Ну точно, Анечкин кадр — а я еще сомневался. Что ж — "брак по расчету самый крепкий, если расчет верный".
Ой, что будет, если наш Спутник уже в этом году полетит? Чувствую, что вот тогда-то ракетная гонка с американцами и начнется по-крупному — и об этих годах буду с тоской вспоминать, как о времени покоя.
США, штат Колорадо. Полигон ВВС.
-Что ж, джентльмены, Военно-Воздушные силы США в моем лице весьма довольны результатами. Ваша фирма оказалась на высоте — это будет лучший бомбардировщик мира. С рекордной дальностью, скоростью, бомбовой нагрузкой — и как теперь установлено, практически неуязвимый для любого ПВО.
-Генерал, так фирма "Боинг" может рассчитывать на заключение правительственного контракта в этом финансовом году? (прим.авт. — в США новый финансовый год начинается 1 сентября).
-Ну, Фрэнк, поскольку я тоже пайщик вашей фирмы... Было бы очень желательно, чтобы в день, когда Конгресс будет решать этот вопрос, ваши бомбардировщики уже имели на счету хотя бы один реальный боевой вылет. Это окажет весьма благотворное влияние.
-Но программа испытаний еще не завершена. По собственно самолету замечаний нет, однако с бортовым оборудованием могут быть проблемы.
-Так от вас не требуется участия в полноценной войне. Не Москву бомбить, а всего лишь, долететь до одного места в диких вьетнамских джунглях, где нет никакого ПВО, ну кроме маловысотных зениток, высыпать там груз бомб и с триумфом вернуться. Впрочем, если вы опасаетесь даже гипотетической воздушной угрозы — то истребительное сопровождение мы вам дадим.
-Ну, если это нужно Америке... Как истинные патриоты, мы хотим, чтобы наша страна получила самую длинную и тяжелую воздушную дубинку — достаточную для сдерживания мирового коммунизма.
Гриб Михаил Иванович, Герой Советского Союза, командир 6-го гвардейского истребительного полка ТОФ.
Ну вот, наконец и я попал на войну!
Целый год тут было — как в Отечественную, в Ташкентском округе: где-то война, а у нас лишь учения. Готовились, что вот сейчас начнется, и армады В-47 пойдут на Ханой и Хайфон, а по земле с севера надвинутся гоминьдановцы, с запада Таиланд (союзник США по Южно-Азиатскому военному блоку), с моря высадится американский десант, поддержанный флотом США, ну а американское наступление с юга, это само собой. Нет, сомнений в том, кто победит в очередной мировой войне у нас не было — но конкретно мы себя ощущали, примерно как гарнизон Ханко или Севастополя в сорок первом: кругом враги, а Большая Земля далеко. Что нервировало — но сильно в форме держало. В рефлексы было вбито, что вот завтра начнется по-крупному — и тогда любое разгильдяйство окажется смертельным.
И в Москве явно что-то знали. В пятьдесят третьем нас тут было, одна смешанная дивизия (три полка на "мигах", один на Ил-28), против трех тысяч самолетов, что могли бросить против ДРВ американцы, это даже не смешно — но если Родина прикажет... так что у нас было злое ожесточение, ну как бы полк перебросили в Брест перед 22 июня, и пусть мы погибнем, но чтоб и фрицы так кровью умылись, чтоб им икалось всякий раз, вспоминая свою "победу". Весной пятьдесят пятого нас тут было уже как полноценный авиакорпус: на острове Хайнань смешанная дивизия, и на территории ДРВ восемь истребительных полков, два бомбардировочных на Ил-28 и один (правда, сокращенного состава) на Ту-16. Вьетнамскими были лишь штурмовые полки на Ил-10, так же и транспортная авиация на Ли-2 и Ан-2. Не оттого, что нам было жалко им "миги" доверить — слышал, что в Союзе пытались вьетнамских курсантов обучать, и оказалось, что не выдерживают они перегрузок, поскольку при колонизаторах банально недоедали, теперь и мышечной массы не хватает для полета на реактивных, и кости слабые, на перегрузке ломает, кальция мало ели. Так что когда начнется — в воздухе отдуваться придется нам.
Очень много было зенитной артиллерии, прежде всего малокалиберной — спарки ЗУ-23 на мой взгляд, так вообще были самой характерной чертой вьетнамского пейзажа, у всех сколько-то важных объектов ставились, аэродромы обычно кроме них еще и батареи С-60 с радионаведением прикрывали, а в Ханое, куда я по службе приезжал (ну и отдохнуть — какой соцкультбыт на "точке" среди джунглей), видел на площадях наши 100мм зенитки. И расчеты были отлично натренированны — слышал, что упражнение, на дереве подвесить уменьшенные силуэты самолетов (да еще и вперемешку, "наших" и противника), и снести эти мишени за максимально короткое время (при этом "наших" не задеть) было еще на китайской войне в пятидесятом, ну а здесь стало обычной практикой подготовки зенитчиков. А летом пятьдесят четвертого из Союза прибыли дивизионы С-75, первых наших массовых и удачных зенитных ракет. Так что к весне пятьдесят пятого мы обоснованно считали: если американцы сюда сунутся, то зубы обломают.
Мы знали, что происходит на юге — в порядке передачи боевого опыта. Если в Южном Вьетнаме партизаны Вьетконга действовали, как наши на Брянщине в Отечественную, то в Лаосе вдоль границы был настоящий партизанский край, коммунистическая зона, там были партизанские базы — учебные лагеря, склады, госпитали, туда бежало мирное население, не желающее жить под американским игом. И вдоль границы на юг по джунглям шла "тропа Хо Ши Мина", по которой партизанам поступала помощь от ДРВ. Несмотря на название, это была не караванная тропа для носильщиков (хотя во Вьетнаме и такое не редкость), а настоящая дорога для автомашин, с мостами и тоннелями, с тысячами людей, которые поддерживали все в исправности; все это было тщательно замаскировано под пологом леса. Американцы стремились прервать движение по этой "дороге жизни" — прежде всего, посредством авианалетов. Пока в них участвовали лишь "скайрейдеры"-штурмовики, вьетнамские товарищи отбивались сами, нанося агрессору ощутимые потери. Но в начале 1955 года ВВС США стали привлекать к авиаударам тяжелые бомбардировщики — В-50, В-29 (уже считавшиеся устаревшими, эти самолеты еще активно применялись периферийных войнах) и даже В-17 (они еще остались в строю ВВС Национальной Гвардии США). "Суперкрепости" бомбили с высот, на которых их не могли достать малокалиберные зенитки — и потому, оборону "тропы" решено было усилить. Для начала, на юг перебрасывался тяжелый зенитно-артиллерийский полк, и одна эскадрилья истребителей (ограничение было, наличием подготовленных аэродромов — вернее, на тот момент был готов только один). Выбор пал на одну из эскадрилий нашего 6го гвардейского. Первая эскадрилья нашего полка — традиционно, лучшая. Которую я счел своим долгом вести лично.
Нас было двенадцать, все 1го класса (класс "летчик-снайпер" в советских ВВС ввели позже). Морские летчики — имеющие, в сравнении с сухопутными, гораздо лучшую штурманскую подготовку, что было важным: навигация над горами Индокитая была сложной задачей, и запасных площадок для посадки не было. Повезло, что в этот день не было облачности, которая здесь часто опускается до верхушек гор — ниже которых мы должны были лететь, чтобы скрыться от американских локаторов. Обычно при перелете на незнакомый аэродром группу всегда сопровождает лидер, уже знакомый и с маршрутом, и с условиями посадки — но на эту площадку до нас не садился еще никто. И хотя нам сообщили описание того места — увидев его с воздуха, я пожалел, что я не Валерий Чкалов.
Сначала надо было заходить между гор, курсом 192, одна вершина слева, две справа. И одна прямо по курсу — чуть не долетев, когда вторая вершина справа оказывалась на траверзе, надо было повернуть на курс 139, и всего в двух километрах оказывалась еще одна гора, полоса была на ее склоне, на террасе, начало ее было сразу после обрыва, и катиться по земле приходилось с уклоном вверх, девятьсот восемьдесят метров, после которых отвесная скала. И тропический лес, слева и справа — когда аэродром принимали или выпускал самолеты, целый батальон вьетнамцев дружно тянул за троса, отгибая деревья (прием, широко распространенный у вьетнамских маскировщиков). Грунт был твердый, укатанный почти до состояния асфальта — вот только, что будет, когда начнется сезон дождей? Хотя наличествовал и дренаж, канавы слева и справа. Заполненные камнями, как положено — но все равно, боже упаси попасть в них колесом при пробеге.
-Зато тут, по словам местных, относительно сухо — сказал мне наш инженер, капитан Лазукин, руководивший строительством этого аэродрома — вода по склону скатывается, ну а в низине, что ни делай, в сезон будет канава, заполненная жидкой грязью. А тут даже металлом успели вымостить, в конце где стоянки.
Да, слышал, что в войну японцы сооружали в джунглях что-то подобное — но реактивные "миги" не "зеро" и "хаябусы". Под пологом леса располагались стоянки для самолетов, хранилища для топлива и боеприпасов, палатки для нас и техсостава, позиции прикрывающих аэродром зениток. Причем часть объектов были обвалованы землей, а некоторые даже укрыты сверху — и вьетнамские товарищи выглядели виноватыми, что "не успели все закончить". Для буксировки самолетов от стоянок на полосу перед взлетом, и с полосы на стоянки после посадки (а эту операцию надо было делать быстро, чтобы освободить место для того, кто садился следом) был в наличии трактор — хотя мне приходилось видеть, как истребитель оттаскивали автомобилем Газ-69 и взводом солдат, или даже полностью вручную. В общем, отсюда можно было работать — а это главное.
Наземных локаторов не было — наводить нас должны были посты ВНОС с рациями, возле границы — как у нас в Отечественную. Правда, сами американцы облегчили нам задачу, устраивая налеты как по расписанию, примерно в одно и то же время, по одним и тем же местам. 13 апреля с утра мы были наготове, и в 11.08 (я запомнил это время) пришло сообщение — шесть "больших" в квадрате 76, курс запад-юго-запад, высота 3000.
-Странно, что тип не указан — заметил Лазукин — у вьетнамцев уже глаз наметан на В-50, В-26, "скайрейдеры".
Взлетев эскадрильей, мы развернулись на курс перехвата. Мы летали тогда на Миг-17ПФР, хотя в Союзе уже шли в строевые части первые наши сверхзвуковые, Миг-19 во фронтовую авиацию, "сушки" в ПВО. Но наши "семнадцатые", уже проверенные, в совершенстве освоенные летным и техническим составом, на мой взгляд, наилучшим образом подходили к вьетнамским условиям — Су-11 с двумя движками и дальнобойным радаром все ж требовал хорошо оборудованной базы, а не полевого аэродрома в лесу (прим.авт. — в альт-реальности Су-11 имеет вид не "летающей трубы", а внешне похож на Миг-23, только с двумя двигателями и фиксированным крылом, без изменяемого угла). И наша модификация Миг-17 была его вершиной — с форсированным двигателем, радиодальномером и вооружением, кроме пушек, ракетами "Корунд-5" (прим.авт. — в альт-истории, примерно соответствует ракете К-5, стоящей на вооружении с 1956, ею вооружались перехватчики Миг-17ПФУ). Мы шли восток, развернувшись "пеленгом звеньев", на высоте 1100, над плоскогорьем Болавен — земля кажется недопустимо близкой, зато на фоне земли нас никакие радары не увидят. Через четырнадцать минут после старта мы увидели впереди и выше шесть точек, быстро превратившихся в черточки — самолеты на встречном курсе.
