— Ты не отвечал, — Уля немного передвинулась и прижалась холодными губами к его шее. — А я хотела понять, мог он незаметно уйти или нет...
В тепле и под действием паров алкоголя её мгновенно развезло, поэтому глаза начали закрываться сами собой. И плевать, что сидит на руках у некогда "породистого козла". Почему-то сейчас он вызывал у Ульяны наибольшее доверие. Наверное, потому, что у неё не было ничего такого, что заставило бы общаться с ней и помогать. Хотя про Лешку она когда-то думала точно так же...
— Вот и дождалась бы, пока отвечу, — воспользовавшись тем, что она замерла, Андрей быстро стащил с неё обувь и теперь разминал пальцы ног. — Так нет, мы же всех умнее и хитрее, все сделаем сами! — Заметив, что Уля подозрительно молчит, даже не пытаясь огрызнуться, он перестал терзать её ступни. — Что молчишь?
— Я спать хочу, — слова получались неразборчивыми, потому что вырвались сквозь зевок.
— Пока тебе не осмотрит врач, никакого "спать", — поскольку реакции на его слова не последовало, Андрей чуть тряхнул девушку. — Ты слышишь?
— Угу... — но держать глаза открытыми было не просто трудно, а почти невозможно. Ей было тепло, уютно и как-то безопасно. Разве что смущал тот факт, что она грязными джинсами испачкали чехлы на сиденье.
— Уль, просыпайся немедленно, тебе сейчас нельзя спать.
На это не последовало вообще никакого ответа, зато девушка, чуть поерзав, теснее прижалась к нему, снова тайком зевнув в плечо.
Нет, он все понимал — и стресс, и это гребаное успокоительное, с действием которого ещё нужно разобраться, и то, что она попала из холода в тепло, но нельзя ей спать, мало ли что у неё со здоровьем...
И губы у неё уже не такие холодные, это он почувствовал своим ртом. А вот кончик носа все ещё ледяной...
На Улю же поцелуй подействовал ничуть не хуже, чем на Спящую Красавицу. Хотя как раз с последним словом можно было смело поспорить. Но это не помешало чуть выпрямиться, чтобы не приходилось выворачивать шею, и самой потянуться за его губами, когда Андрей попытался отодвинуться. Да ну, глупость какая! И не только губы у него горячие, но и язык...
Как и ладони, которые каким-то непонятным образом, совершенно незаметно для Ульяны оказались на её груди, уже не так осторожно поглаживая, как раньше, а, скорее, сжимая и тиская.
Но вот глаза открывать не хотелось совершенно. И не потому что не хотела видеть того, кто уже очень даже откровенно проникал в её рот языком и чуть прихватывал зубами губы. Как раз в этом она очень даже отдавала себе отчет. И никакого отторжения совершенно не ощущала. Просто эта бархатная чернота была такой теплой, возбуждающей и при этом странно уютной, что нарушать её, поднимая ресницы, не хотелось категорически.
Даже когда его пальцы, нагло сдвинув лифчик, погладили напрягшиеся соски. И когда сама Уля, перестав трястись и дрожать, перебросила ногу через его колени, садясь верхом. Пусть это и совершенно непристойно, но в этот момент ей было откровенно плевать на мораль и приличия.
Тонкие пальцы пробрались под ворот его футболки, поглаживая и чуть царапая его кожу, а тело непроизвольно выгнулось от невнятно прозвучавшего стона. И ничего такого она не делала, правда! Разве что немного поерзала и куснула Андрея за губу, почувствовав, как мужские пальцы едва ощутимо сжали её соски.
Оторвавшись от её рта, Андрей перешел на скулы и щеки, согревая Улю свои дыханием и поцелуями. И потерся о все ещё влажные волосы, а потом скользнул на тонкой шее...
— Не надо! — её хрипловатый возглас прозвучал даже слишком громко, мгновенно нарушив такую интимную тишину. Хотя до конца чувственную дымку и не разогнал. Хотя какое-то бледное подобие самообладания все-таки вернул.
— Блин, ты права, — тяжело дыша, Андрей положил голову ей на плечо, не собираясь отпускать. — Рано ещё...
Вот теперь он точно не верил, что они любовники, иначе не стала бы она так отвечать.
— Я в том смысле, что шея болит... — Уля хотела было отодвинуться, но передумала. Сон его поцелуи хоть полностью и не прогнали, но взбодрили очень даже хорошо. И все равно вставать совсем не хотелось.
— Что с шеей? — пальцы легли на то место, которое он только что ласкал губами.
— Мне туда укол сделали.
— Тогда поехали в больницу, хочу, чтобы тебя посмотрели врачи.
Предложение поступило очень даже вовремя — спустя пару секунд в окно постучал всеми позабытый хозяин машины.
Нехотя ссадив Улю на сиденье, Андрей вышел из салона, передернувшись от скользнувшей по плечам прохладе.
— Нашел кого-нибудь?
— Нет, пусто, — Сашка прошел к водительскому месту. — Если собрался "согревать" девушку своего брата, то хотя бы не в моей машине.
— Иди ты...
— Ощущения у меня такие, как будто я пожизненно там, — он притормозил, не открывая дверь, чтобы Уля не услышала. — Вы как её потом делить будете?
— Главное понять, что происходит и кто за этим стоит, а потом решим.
Глава 20
"Но вновь засыпая в чужой постели, помни:
человек, уснувший в берлоге зверя, проснется зверем"
Аль Квотион "Запчасть Импровизации"
Почему-то именно слова Саши про "делить", подействовали на Улю несколько отрезвляюще. И свое недавнее поведение уже не казалось таким уж естественным. Ну, замерзла, ну, спасли... Это же не повод кидаться на шею каждому встречному. Хотя, как раз к тому же Саше она целоваться не полезла, хоть он и спаситель. Кстати, нужно обязательно будет поблагодарить...
Свитер был ей, как вполне такое приличной длины платье, так что укутаться в него получилось просто замечательно. И пахло от него сигаретами и Андреем. Тоже неплохо... Вот только разутые ноги так и не согрелись, и, немного поколебавшись, Уля стащила со спинки переднего сиденья оставленную там куртку и укуталась ещё и в неё. В конце концов, чехлы ей уже придется чистить, а где одно там и другое.
Наверное, она ещё не вполне поняла, что все позади, и Игоря уже нашли, и её из того места вытащили, потому что, как только закрыла глаза, сразу же увидела темные стены с едва различимым рисунком трещин. И свисающие с потолка тенета паутины с налипшей пылью, отчего паучье кружево казалось лохмотьями серого шелка...
Так, прав был Андрей — спать не стоит. Хотя его метод отвлечения понравился намного больше, чем Уле хотелось это признавать. И насколько польстило, что он её хотел даже такую, испачканную и зачуханную, с немытой головой и покрытую грязевыми разводами.
А ведь ему, наверное, сейчас тоже холодно, выскочил же на улицу только в футболке... Ей ли не знать, как это, когда прохлада пробирается под тонкую одежду, покусывая беззащитное тело, медленно отвоевывая новые территории...
Мысли хоть и немного путались, но все равно пробилась основная — известно ли родителям, где она?
К счастью, от того, чтобы выбраться из-под куртки и выйти на улицу Улю спасло появление наговорившихся мужчин в салоне. Саша сел за руль, а вот Андрей, вместо того, чтобы устроиться рядом с ним, перекинув руку через её плечи. Немного фамильярно, зато намного удобнее и уютнее. И вообще — она сейчас несчастная, напуганная и не совсем соображает. Наверное, именно поэтому, вместо того, чтобы медленно и как бы невзначай отодвинуться, прижалась к его боку, пряча нос в мягкую ткань пуловера.
— Мои родители... Они знают? — девушка подала голос, когда машина уже тронулась.
— Нет, с твоей мамой говорила Елизавета, она сказала, что вы с Игорем ушли на ночь кино, а телефоны отключили, — Андрей чуть подвинулся и жестом показал, чтобы она поставила ступни на сиденье. Нечего лишний раз мерзнуть. — Твой мобильник остался у него?
— Угу.
— Сумка — тоже? — Саша отвлекся от упоенного рассматривания вконец раздолбанной дороги. — Что в ней было?
Уля попыталась припомнить, но как-то не особо получалось.
— Паспорт был в ней? — это на помощь пришел Андрей.
— Да...
— Саш?
— Одни проблемы от родни... — Александр только вздохнул, но в его ответе не было недовольства или злобы. Так, усталость и какая-то теплая обреченность. — Пока тебя будут смотреть врачи, я напишу заявление на пропажу паспорта, подпись поставишь, завтра буду ехать на работу, закину ребятам. Заявление на похищение писать будешь?
— А есть смысл? — не то, чтобы Уля была настолько аморфна, но вспоминать все это очень не хотелось. Да и совсем не факт, что Лешку найдут, если не дурак, он уже далеко.
— Честно говоря, не знаю, — тропка, в конце концов, вывела на вполне приличный асфальт, теперь хоть можно было ехать, не рискуя отбить копчик или откусить язык. — Заявы о пропаже Игоря не было, действовали неофициально, а с тобой... Можно и написать, хуже не будет.
— Уль, смотри сама, если напишешь, мы все показания дадим, — Андрей накрыл её коленки немного сползшей полой куртки. — Но он тебя больше точно не тронет. Скорее всего, в городе его уже нет, так что возвращаться не рискнет. А если ещё здесь... Тогда точно никаких проблем.
Прозвучало это так, что уточнять Ульяна не полезла. Ну его, в самом деле...
— Наверное, не буду... Можно позвонить с твоего телефона? Нужно маму успокоить.
— Да, конечно, — Андрей протянул свой мобильник.
На звонок долго никто не отвечал, а потом раздался мамин запыхавшийся голос:
— Да?
— Мамуль, привет, это я, — Уля прикрыла глаза, впитывая эти такие родные и любимые звуки.
— Уль, ты где была?! — вот теперь прорезалась тревога и досада. — Я тебе со вчерашнего дня дозвониться не могу! У тебя все хорошо?
— Да, все отлично, — ну, по сравнению с тем, что было ещё час назад, так просто замечательно, тут не поспоришь. — Просто я телефон потеряла...
И тут тоже не соврала — где её мобильник, неизвестно, но вряд ли его кто-то вернет.
— Ну, как же ты так неаккуратно... А почему до этого не позвонила? — страх же пропал, но подозрительность ещё оставалась.
И что тут можно ответить? Если только взять реальные факты и немного сымпровизировать, потому что врать маме не хотелось.
— Мы с ребятами выезжали за город, там связь плохая, я сразу не обратила внимания, что мобильника нет. А сейчас попросила телефон, чтобы тебе позвонить.
Рядом тихо фыркнул Андрей, видимо, оценив её старания не отступить от правды, но повернуть её в нужную сторону.
— Да? Ну, тогда ладно... Что у тебя нового?
Проговорив пару минут о каких-то мелочах, они попрощались, и Уля вернула мобильник владельцу.
— На память серию и номер паспорта не помнишь? — благо, БСМП располагалась совсем недалеко от того самого заброшенного квартала, так что Саша уже сворачивал на парковку больницы.
— Нет, но у меня есть копия, она в общежитии, — Уля потерла нос, который подозрительно зачесался. Да и горло немного саднило. Хотя, если учесть, насколько она замерзла, простыть и немудрено.
— Сейчас, как будет свободная минута, позвони подругам, пусть продиктуют, и заблокируй номер, — он остановил машину возле самого входа, проигнорировав недовольное гудение какого-то авто, чей водитель и сам был там не прочь припарковаться.
А вот выйти самой Уле не дали. Несмотря на вялые возражения, Андрей, вытащив девушку из салона, поднял её на руки, бросив выходящему из машины Сашке:
— Обувь её захвати.
Тот что-то пробормотал про свою незавидную долю, но распоряжение выполнил.
В приемной появлению группы весьма колоритного вида — довольно легко одетый для нынешней погоды мужчина и грязная босая девушка в одежде с чужого плеча — не особо обрадовались. Сашка предусмотрительно отступил на пару шагов, чтобы и его не причислили к той же компании оборванцев, но женская обувь в руках наводила на определенные подозрения.
Пока Андрей оскал врача для осмотра — предложенный его чем-то не устроил, Уля успела с его телефона позвонить подругам, успокоить и попросить не так орать в трубку, потому что только глухоты ей для полного счастья и не хватает. Записав паспортные данные и попросив не волноваться, девушка передала ценные сведения как раз за минуту до того, как в коридоре появился Лебедев, в сопровождении высоченной, ростом с него самого, докторицы.
Из смотровой Андрея выгнать не посмели, хотя и одаривали недовольными взглядами. Но, если учесть то, что в коридоре сидело человек шесть желающих получить срочную помощь, а первыми вызвали именно их, желание оплачивающего банкет все-таки учли.
Улю осмотрели, пощупали, послушали, взяли кровь на анализ и даже зачем-то попытались отправить делать рентген головы. Видимо, выглядела она совсем плохо, а именно — ушибленной на голову. Но против такого произвола девушка запротестовала, потому что уж такое-то точно бы не пропустила. Тем более, что сотрясение у неё когда-то было (подвела подгнившая ветка яблони, с которой она и полетела), так что симптомы ей знакомы. Но, ни тошноты при повороте головы, ни нарушений зрения, ни прочих свидетельств травмы у неё не было.
Андрей попытался было возразить, но под взглядом уже несколько замученной медицинской заботой девушки осекся, хотя и не согласился с её мнением. Это тоже было хорошо заметно.
— В целом все нормально, ничего серьезного нет, — плотная дама с зачесанными в высокую халу волосами степенно закончила осмотр и теперь так же не спеша мыла руки. Размеренные, выверенные до миллиметра движения, которыми она намыливала пухлые пальцы, заставили Улю заворожено смотреть на этот процесс. — Последствия переохлаждения ещё могут быть, так что следите за самочувствием. Можно пропить что-нибудь для профилактики простуды и гриппа. И вообще побольше пейте, раз не знаете, что именно это было за успокоительное, лучше вывести его из организма, как можно скорее. Теплая ванна, горячее питьё, отдых. И больше никакие незнакомые таблетки в рот не тяните.
Окончание было несколько неожиданным, но, в целом, резюме докторши успокоило. Саму историю они ей не рассказали, обойдясь тезисами, что девушка утром приняла успокоительный препарат, названия которого не знает, а потом сильно замерзла. Врач замечания оставила при себе, хотя посматривала весьма заинтересованно и с любопытством.
— Можно увидеть Игоря? — Уля полностью одернула свитер уже в коридоре, сразу став похожей на беженку — умыться ей дали, но вот общая нестерильность организма в глаза все-таки бросалась. Как и то, что одета она очень уж странно.
— Ему сейчас делают гемодиализ, так что ближайший час-полтора точно не увидишь, — Андрей ничего не добавил, но брови недовольно нахмурил.
— А зачем ему гемодиализ? — Уля даже сбилась с шага, но все равно послушно шла за ним. Да тут и не дернешься особо, если тебя держат за руку.
— Ты пробыла под той дрянью сутки, а он почти неделю. С ним будет все нормально, не переживай.
— Да я в этом и не сомневаюсь, просто... — она замялась, остановившись за углом изгибающегося коридора. — И понимаю, что после всего, что случилось, Лешке веры нет никакой. Но он сказал, что именно Игорь был инициатором всего этого.
Рассказывая это, она чувствовала себя едва ли не предательницей, но в произошедшее вовлечены не только они двое, но и его семья. В противном случае, Уля, естественно, до разговора с Игорем и слова бы никому не сказала. И Лешке теперь вообще не верила, только забыть все это не получалось, а решить этот вопрос сама она точно не сможет. Значит, нужно обратиться за помощью к тому, кто в этом больше понимает.
