Перекрёсток

— Неплохое начало, — прокомментировал Колесов.

— Тогда же узнал, что говорят там по-английски, а я его, к счастью, в совершенстве знаю, выговор странный, но объясниться и понять можно. А дальше больше. Местный государев человек подрядил меня на беглых каторжников поохотиться. Ему такую задачу поставили, а у него под рукой четыре салабона, которые стрелять не умеют.

Майор на этих словах улыбнулся. Странно слышать подобное от человека, который полгода назад впервые взял оружие в руки.

— Всё прошло удачно. Опять награда. Жил я на постоялом дворе, а у хозяина была дочка, — он кивнул на Джейн, — я с ней впервые заговорил, чтобы географию местную подучить. Ну, разговор завязался, то, да сё. Она, кроме прочего, обмолвилась, что дядя её, хоть и алкаш, но моряк отставной, и у него много карт дома хранится. Я решил, что обязательно зайду. В тот день вечером она зашла ко мне, и я ей долго рассказывал, про себя, всё, как есть, думаю, там подписки о неразглашении не действуют. Девушка, конечно, впечатлилась, а потом...

— Я понял, давай к делу.

— Утром я пошёл к её дяде, нормальный мужик оказался, я ему бутылку на стол поставил, а он мне часа два байки травил. И на картах всё показвал. География там... странная. Англия находится на том месте, где у нас Германия и Польша. И Скандинавия с русским заполярьем тоже ей принадлежит. С запада англичан испанцы подпирают, а с юга турки. Россия есть, но крошечная, не больше Молдовы, захолустьем считается. Короче, растерялся я. Хотел, не пойми зачем, на Урал сходить, счастье попытать. А туда ни поезда, ни корабли, ни даже телеги не ходят. Пришлось бы с котомкой за плечами своим ходом добираться. А когда дядя тот уже никакой был, я уходить собрался, повернулся, а на стене у него картина. Да такая, что я остолбенел на пару минут. Как настоящее всё, и пустыня снежная и вулкан посреди. А алкаш этот проследил, куда я смотрю и руками замахал, протрезвел даже. Говорит: не вздумай, смерть верная.

— Прав был?

— Ну, почти. Да только у меня выбора не было, вот и отправился, дорогу у него выспросив. Только за город выехал, а она — он снова кивнул на Джейн, — меня встречает и сидор с вещами при ней. Оказалось, что папка ей жениха нашёл, богатого, но старого. Вот и сбежала со мной. В первой же церкви обвенчались. Жених этот нас потом догнал, да поздно было. Напал на меня, да я, стараниями покойного Дока, теперь многое умею, так что уронил его прилюдно. Стал он меня преследовать, он вообще аль капоне тамошний оказался, да только полицию купить у него не получилось. Начался такой детектив, что Чейз от зависти помрёт. Кончилось тем, что мы, совместно с одним хитрожопым детективом, подвели его под монастырь. Поехал он лес валить, а мы — своей дорогой. Там нас, правда, любящий тесть догнал, но всё простил, благословил и в виде приданого отвалил мешок с монетами. До кучи, с подачи своего брата алкаша рассказал про короткий путь к цели. Всё пересказывать не буду, да только добрались мы в те места. Там узнал, что Палача живым видели и надежда появилась. А когда к переходу пошли, он на пути снеговиков налепил, чтобы мне путь указывать, непонятно, откуда знал, что я там буду. Потом ещё записку в укромном месте оставил. Всё хорошо, да только нарвались мы на белого медведя-мутанта. Он-то меня и помял. Ну, а потом, стараниями любимой жены, я, хоть и полумёртвый, доковылял до прохода. И вот я дома.

— Да, самое время за диссертацию сесть.

— Увы, свою память в список литературы не включишь. Просто куча впечатлений и всё. А Мир-1, какой он?

— Средневековье, правда, своеобразное, а теперь ещё и технически развитое. Лет через сто с нами сравняются. Есть другие расы, но уживаются относительно мирно, там и для этнографа место найдётся, и интерес представляет не меньший. У нас там колония, наш резидент бароном стал за особые заслуги, вот мы и развернулись. Там, кстати, помимо прочего, научники работают, лаборатория генетических исследований, например. На тот мир никакие запреты не распространяются.

— Интересно, кстати, где мои ботинки?

— На складе, наверное, а что? — удивился Колесов.

— Если их поскрести, можно найти геном того самого медведя-мутанта, им, думаю, интересно будет.

— Ещё как, с геномом ныне покойных вампиров и, подозреваю, тоже покойных волколюдей они уже работают.

На этом разговор закончили. Майор удалился к себе, а Джейн, скинув халат, нырнула к нему под одеяло.

— Что ты делаешь? — удивился он, но бинты не позволили активно сопротивляться.

— Это такая ласка, ты же говорил, здесь многое можно.

— Да... но откуда ты?..

— Элис показала мне... ки-но.

— Не играй с ней больше, она тебя плохому научит, — сказал Илья и закрыл глаза.

Эпилог

Палача он нашёл там, где и было сказано. Тот в нелепом комбинезоне охранника, который был ему очевидно мал, прохаживался вдоль ворот. Видно было, как он прихрамывает, но в целом это был прежний Палач. Тот же неуязвимый гигант, борода, бритый затылок и вообще, варварский вид. Его бы в кольчугу одеть, да топор в руки.

Увидев Илью, старый головорез долго хлопал глазами, потом, едва не прослезившись, подбежал и обхватил его своими огромными лапами. Недавно зажившие рёбра жалобно затрещали, пришлось просить пощады. Рабочий день подходил к концу, так что, Палач, ну, или как его звали в миру, Виктор Сергеевич Обухов, отвёл его к себе домой и они почти всю ночь беседовали за бутылкой хорошего коньяка. Илья узнал всё, что было с группой, рассказал про себя, потом обсуждали планы на будущее. Сошлись на том, что попасть в Мир-1 круто. Только бы взяли.

А в следующий раз они встретились уже весной, и пошли к нужному месту. Джейн была с ними, ходить быстро она не могла, мешал объёмистый живот, но и мужа не бросила.

От холодного весеннего воздуха спасала тёплая одежда, да и не пугала их, прошедших мир-холодильник, такая температура. Три памятника стояли рядом. В одной оградке. Все из чёрного мрамора. Вот Кнут, в парадной форме и фуражке, почти такой, какой был в жизни. Дмитрий Михайлович Гребнев. И две даты внизу. Сорок два года. А рядом лежит Рэм. Он в гражданке, пиджак с рубашкой. Улыбка в пол лица. Роман Эдуардович Моргунов. Тридцать один год. А дальше — Док. Совсем молодой, фотография как бы ещё не со срочной службы. Ещё и цветная. Голубой берет десантника, тельняшка. И наивные глаза, такие же голубые и ясные. Нет ничего от того язвительного снайпера, каким его запомнил Илья. Григорий Аркадьевич Польских. Тридцать шесть лет.

Джейн расставляла на небольшом столике нехитрую закуску. Палач присел на лавку и молчал, словно бы мысленно общался с погибшими. Когда водка зажурчала в пластиковых стаканах, гигант словно бы очнулся от сна. Взял у Джейн бутылку и налил поочерёдно в три хрустальные рюмки, что стояли на основаниях памятников, которые накрыл кусочками хлеба. Джейн наблюдала с интересом, впервые видела такой похоронный обряд.

— Помнишь, Профессор, ту нашу пьянку в бане?

— Не всё, — честно признался Илья, — кое-что смутно.

— Ну, когда Кнут речь толкал, мы ещё трезвые были.

— Это помню.

— Так вот, он сказал, что судьба первопроходца бывает печальной. Прав был, естественно, как никогда прав. Но память о них переживёт их самих надолго. Любая память, хоть отчёты в документах с грифом "Совершенно секретно", хоть статьи в газетах, хоть награды от президента. Но самое главное, — это мы. В нашей памяти они не умрут никогда. А когда и мы в землю ляжем, другие сохранят память.

— Все там будем, — сказал Илья, поднимая стакан, — прах ты есть и во прах возвратишься. Они выпили, а потом ещё долго молча сидели и смотрели на памятники и на небо, размышляя о судьбах. Наконец, Джейн замёрзла, и пришлось уходить. Договорились встретиться на базе. Что-то подсказывало обоим, что приключения их далеки от завершения.