Харальд Поттер. Огнём и сталью

— Ты тоже считаешь, что он не умер в ту ночь? — слегка прищурился Дамблдор.

— А как же иначе, сэр? Насколько я понял, к тому моменту он был уже явно чем-то большим... или наоборот меньшим, чем человек. А такие гады так просто не помирают.

— Вот как... Признаться, редко мне доводилось встречать столь твёрдую решительность, особенно в твоём возрасте...

— Я помню, что сделал Волдеморт, — слегка оскалился Харальд. — И в чём он виновен. Так что, если мы встретимся с ним ещё раз, я буду готов сполна спросить с него за всё.

— Остаётся ему только посочувствовать, — без тени улыбки произнёс Дамблдор, поднимаясь со стула и направляясь к выходу. — Что ж, Харальд, больше не буду тебя утомлять — отдыхай и набирайся сил... Кстати, мы с профессором Снейпом посовещались,... И решили, что твой вчерашний... вечер можно засчитать тебе за сдачу экзаменов по зельеварению и защите от тёмных искусством на оценку "превосходно".

— Здорово! — воодушевился Поттер. — Спасибо, сэр!

— Ох, да не за что... Ну, доброго тебе дня, Харальд.

— Ага. И вам того же, директор!

Как только Дамблдор вышел за дверь, то брюнет сразу же улёгся обратно, моментально стирая со своего лица дежурную улыбку и превращая её в лёгкий оскал.

Директор думает, что так заставит быть ему обязанным и почувствовать симпатию? Что ж, удачи ему...

Удачи им всем. Потому что приходит время Харальда Поттера.

Мальчик вытянул перед собой левую руку, на среднем пальце которой покоился массивный родовой перстень-печатка... Слегка повернул двумя пальцами треугольный геральдический щит с перекрещённым мечом и волшебной палочкой, откидывая его в сторону. Внутри обнаружилось небольшое углубление, где покоились две крупные песчинки ярко-алого цвета, словно бы светящиеся изнутри.

— Жадность — грех... — прошептал Харальд. — Я взял лишь то, что мне действительно требуется...

* * *

Гермионе снился какой-то кошмар. Там была гигантская дракена несносного Поттера, ожившие рыцарские доспехи на огромной шахматной доске, лев с железной головой, зеркала, огонь, бесконечные коридоры и чьё-то злое хохочущее лицо, у которого вместо глаз были тёмные провалы, в глубине которых полыхало багровое пламя Ада...

Поэтому Грейнджер очень обрадовалась, когда поняла, что проснулась, и ей всё это просто приснилось. В следующий момент её нос учуял гадкий больничный запах, из чего девочка сделала вполне логичный вывод, что по какой-то причине оказалась в школьном лазарете. Учитывая, что все её вчерашние воспоминания заканчивались ровно на том моменте, когда она начала проходить отработку у профессора Квирелла, то, скорее всего, ей стало плохо, она потеряла сознание, и её положили в больничное крыло... Да, наверное, всё именно так и было!..

Гермиона открыла глаза и первое, что она увидела — это была довольно лыбящяяся поцарапанная харя, с подозрительно знакомыми безумными зелёными глазами и вечно всклокоченными чёрными волосами. Умом Грейнджер уже сообразила, что это всего лишь Харальд, но рефлексы оказались сильнее её, поэтому она уже успела испугаться и набрать в лёгкие воздуха, чтобы завизжать погромче...

Впрочем, Поттер успел среагировать и зажать ладонью рот Гермионе.

— Тихо! Не пугаться! Это всего ли... Ай!

Мальчик живо отдёрнул руку и затряс её в воздухе, а затем потрясённо сообщил Грейнджер:

— Ты меня укусила!

— А зачем ты меня напугал? — немедленно перешла в атаку шатенка, принимая сидячее положении. — И вообще, что ты тут делаешь?

— Вообще, я тоже лежу в лазарете, помираю от скуки и поэтому, ждал когда ты проснёшься, чтобы хоть чуточку повеселее было.

— Можешь даже не говорить из-за чего ты сюда попал, — командирским тоном заявила Гермиона, скрещивая руки на груди. — Всё по твоему лицу и так видно. Опять что-то взорвал? Харальд, ты же так когда-нибудь покалечишься!

— Ничего, прорвёмся, — безмятежно отмахнулся Поттер. — Кстати, есть хочешь?

— Не хочу, я только проснулась.

— Может тогда хотя бы яблочко? — брюнет жестом фокусника вытащил из-за спины большое красное яблоко. — При анемии самое то, знаешь ли...

— Анемии? — слегка побледнела Грейнджер.

— Ага. Ты, дорогая моя, уже настолько заучилась, что прямо на отработке у Квирелла в обморок грохнулась... Беречь себя надо, Гермиона! Гулять там, спортом заниматься... Всё, считай, что с сегодняшнего дня и до окончания учебного года начинаю вести за тобой надзор. Ещё раз увижу, что допоздна засиживаешься за уроками, то...

— То — что? — улыбнувшись, слегка наклонила голову в бок Грейнджер, чувствуя, как её настроение стремительно улучшается. Всё-таки Харальд был очень позитивным человеком и заражал этим позитивом буквально всех вокруг.

— Ещё не придумал, но скоро придумаю, — наигранно грозно нахмурился Поттер. — Это будет для тебя что-то очень страшное... Как насчёт — ловить лягушек, жарить их лапки и есть их, а?

— Мимо, мистер, мимо, — рассмеялась Гермиона. — У меня родители мамы — французы, так что таким меня не удивить.

— Тогда как насчёт поедания сырой рыбы? — не растерялся брюнет. — Только не говори, что родители твоего папы — японцы!

— Фу, не люблю суши...

— Ага!.. Значит у нас будет ловля рыбы по-горлумовски!..

* * *

— Итак, еще один год позади! — радостно провозгласил Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш последний пир в этом учебном году, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного поумнели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести их в порядок и полностью опустошить до начала следующего семестра.

Наполненный учениками Большой зал отозвался смехом.

— А сейчас, как я понимаю, мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами. Начнем с конца. Четвертое место занял факультет Хаффлпафф — триста двенадцать очков. Третье — Когтевран, у них триста пятьдесят два очка. На втором месте... Гриффиндор! Четыреста двадцать шесть очков! А на первом, как и уже семь лет подряд — Слизерин! Четыреста семьдесят два очка!

Стол, за которым сидели слизеринцы, взорвался громкими криками и аплодисментами. Студенты змеиного факультета дружно повскакивали со скамеек и начали громко вопить и обниматься.

— Опять продули, — невесело протянул Рон. — Уже седьмой год подряд не можем кубок взять...

— Не вешать нос, старина! — хлопнул приятеля по плечу Харальд. — Зато это была честная борьба, и они по-честному оказались лучше. Зато будет нам стимул на следующий год показать себя получше!

Харальд тоже вскочил со скамьи, громко свистнул и заорал в сторону слизеринцев:

— Малфой! На следующий год мы вас обязательно уделаем!

— И не надейся, Поттер! — азартно прокричал в ответ белобрысый.

Впереди ещё было объявление результатов экзаменов.

Гермиона, разумеется, стала лучшей ученицей на всём потоке, а вот вторым оказался Харальд лишь чудом не выхвативший "превосходно" по истории магии. Рон, несмотря на всю свою лень и благодаря пинкам Поттера в итоге получил табель всего с тремя "удовлетворительно", чему несказанно обрадовался. Даже Невилл умудрился кое-как сдать экзамены — его хорошая оценка за гербологию компенсировала очень посредственную за зельеварение.

Буквально через несколько минут после объявления результатов экзаменов все спальни опустели, чемоданы были упакованы трудолюбивыми эльфами-домовиками, и ученики вышли за ворота ставшей столь любимой школы волшебства и магии.

Жабу Невилла, кстати, опять еле успели поймать, а то она уже собиралась улизнуть сквозь дырку в стене туалета и затеряться на просторах Хогвартса. Наверное, это была очень гордая и свободолюбивая амфибия, носившая фамилию Дантес, как предположил Харальд. Увы, но Лонгботтом ничего вразумительного на это заявление сделать не смог.

И, разумеется, всем ученикам вручили предупреждения о том, что они не должны прибегать к волшебству на каникулах.

— А мы-то надеялся, что они хоть раз забудут раздать нам эти бумажки, — грустно заметили близнецы Уизли.

Хагрид проводил теперь уже бывших первокурсников к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезли в поезд, болтая и смеясь. За окном дикая природа сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. Они дружно поедали конфеты, проезжая мимо городов обычных людей, а потом не менее дружно сняли с себя мантии и надели самую обычную одежду. И, наконец, поезд подошел к платформе номер девять и три четверти вокзала "Кингс Кросс".

Детям понадобилось немало времени для того, чтобы покинуть платформу. Перед выходом с нее стоял высокий седой, как лунь, старик в форме железнодорожного смотрителя, выпуская их по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание обычных людей. Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с огромными чемоданами, наверняка был бы большой переполох.

— Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока они стояли в очереди. — Просто непременно.

— Если получится, то лучше будет собраться у меня, — ответил Харальд. — Дом у нас большой, места всем хватит. А вокруг — леса, горы, реки, озёра... Ух! Порыбачим, по лесу погуляем, ерундой пострадаем — у меня там целый полигон...

— Ох уж эти мальчишки, — горестно вздохнула стоящая позади Грейнджер.

— И ты тоже приезжай, Гермиона, — предложил брюнет. — Знаешь, какая у нас библиотека? Не древняя, но зато там столько всего есть...

Шатенка не слишком удачно попыталась скрыть почти что охотничий азарт — когда дело касалось книг, девочка становилась почти невменяемой.

— А ещё, — Харальд наклонился к подруге поближе и вполголоса продолжил. — У нас стоит очень хорошая маскировка, так что если будешь колдовать, то в министерстве этого не засекут...

— Считай, что я уже жду от тебя приглашения приезжать, — тут же выпалила слегка порозовевшая Гермиона.

— Замётано, — улыбнулся Поттер.

— Пока, Харальд! — раздалось несколько голосов.

— До встречи, Поттер! — прокричали еще несколько человек

— Ты знаменит и популярен, — ухмыльнулся Рон.

— Главное, чтобы меня любили за то какой я симпатяга и умничка, а не только за славу, которую я не заработал, — ухмыльнулся в ответ Харальд.

И они прошли через стену навстречу другому миру.

Эпилог.

Госпиталь Сент-Мунго. Лучшее магическое лечебное заведение во всём Соединённом королевстве, и при этом ещё и крупнейшее из всех. За возможность работать здесь выпускники Медицинской академии чуть ли не дрались между собой, потому как сюда брали лишь лучших из лучших... Самое передовое оборудование, самые лучшие методики, самые эффективные зелья, самые компетентные специалисты...

Увы, но никогда не блиставший знаниями во время обучения колдомедик третьей категории Клавдий Лапсус в Сент-Мунго не прорвался. Прощай хорошая зарплата, прощай карьерный рост и продвижение в категориях — вне цеховых объединений это было практически невозможно... Так что Клавдию пришлось вернуться в родной Уэльс и устроиться в маленькую местную клинику и заняться частной практикой.

Сначала он был этим крайне недоволен, потом слегка недоволен, потом смирился, а затем и вовсе посчитал за счастье оказаться в этой глуши. Пока в центральных графствах гремело Восстание Тёмного Лорда, в провинциях жилось гораздо спокойнее. Гораздо.

Сент-Мунго трижды брали штурмом в ходе восстания (да какого там восстания — войны!..), а уж про убитых и раненых среди медперсонала и заикаться не стоило. А вот маленькая клиника "Зелёный Дом" всё так же продолжала свою тихую и скромную работу... Жаль только, что старики одним за другим выходили в отставку, а молодёжь не спешила возвращаться домой. Так что со временем весь персонал клиники стал состоять из одного лишь Лапсуса, которому приходилось переквалифицироваться из терапевта в колдомедика общей практики — практически хрестоматийного сельского врача. Который на все руки мастер и одно из самых значимых лиц в округе... Торопливый стук в окно в любое время дня и года — старый бежевый плащ, мятая шляпа, волшебная палочка да саквояж с зельями всегда под рукой. Что там будет — простуда, роды, ножевое ранение или проклятье? Будет всё...

А потом снова — в небольшой двухэтажный кирпичный коттедж, который и носил громкое имя "Зелёный дом". Кресло, охотничий пёс в ногах, рядом стакан бренди, да книга в руках... По выходным традиционная кружка пива в местном пабе, да, быть может, письмо от детей, живущих в далёком Лондоне, и всё по новой...

Но однажды жизнь Клавдия круто изменилась.

Да, в тот год жизнь всей Британии изменилась, ведь пал никто иной, как сам Тёмный Лорд! Но жизнь Лапсуса разделил на до и после не ужасный, но такой далёкий Сами-Знаете-Кто, а молодой искалеченный парень с седыми волосами и взглядом, от которого стало бы не по себе даже самой Смерти.

Теперь у Клавдия было всё — много денег, любые зелья и ингредиенты, в том числе и запрещённые. Взамен требовалось лишь только хранить молчание и быть личным врачом странного человека с холодным именем и лицом.

Он давал многое, но и требовал немало. Впрочем, за свою жизнь сельского врача Лапсус хорошо научился хранить чужие и свои тайны. Да и, право слово, впервые за долгие десятилетия в нём проснулся тихо дремавший доселе исследовательский азарт. Вряд ли кто-то ещё из его коллег мог столкнуться с такими загадочными и удивительными вещами...

— Всё, Виктор, можете одеваться.

Клавдий оторвал вылезшую из прорези магографа желтоватую бумажную ленту, испещрённую малопонятными для непосвящённых символами и графиками.

Седоволосый встал с кушетки, на которой проводилось сканирование, и подошёл к раскрытому окну. Взял с подоконника мятую белую пачку с красным кругом посередине, зубами вытащил сигарету и отточенным за годы движением подкурил её.

— Что скажете, док? — взгляд Виктора рассеяно блуждал среди деревьев, что были по ту сторону окна. Но Лапсус не обманывал себя — он знал, что это спокойствие обманчиво.

Что он мог сказать? Наверное, для начала стоило бы попросить всё-таки одеться, потому как хоть старый колдомедик и навидался всякого в жизни, но до сих пор не мог смотреть на Норда без содрогания.

Отсечённая по самое плечо левая рука, заменённая серебристо поблёскивающим магомеханическим протезом. Очень сложным, очень дорогим, невероятно редким. Паутина тонких, но невероятно прочных стальных нитей, тянущихся от плеча к гибкой металлической детали, закреплённой поверх позвоночника седоволосого. Не просто примитивный протез, управляемый мыслью, а сделанный с применением вживления контактов непосредственно в спинной мозг артефакт. Чудовищно сложная и чудовищно опасная операция, но результат, похоже, того стоил...

Тело седоволосого было исполосовано многочисленными шрамами, самые крупные из которых до сих пор не заживали. Даже спустя почти десять лет! Один — через лоб, правую щёку и до подбородка. Другой — справа на шее, ещё пара — на груди. Правая нога в районе икры. Колено Норд повредил уже позже того памятного Хэллоуина. Раздробленная правая ступня, нашпигованная металлом вместо небольших костей. Всё в таком состоянии, будто едва-едва зажило. Не человек, а одна сплошная рана.