Кавказ тоже неожиданно оказывался в относительно спокойной зоне. Ведь если младотурки в Стамбуле не сменят свою политику с прогерманской на проанглийскую, то особых тревог Кавказ вроде бы не должен доставить. Да, большое количество младотурков отмороженные на голову и имеют обширные планы на русские земли, но один на один против России и против слова Берлина они не пойдут. А Берлину ссоры с Россией из-за дурных желаний младотурков вряд ли нужны.

Оставалась еще Финляндия. По идее большая часть активных и латентных приверженцев финской независимости ориентировались раньше в первую очередь на Германию. Впрочем, имелось немало и проанглийскую публики. Но вот что может произойти в Финляндии в дальнейшем, пока никто не знал. Этого еще никогда не было, и поэтому не было опыта по предотвращению. Имелись только определенные соображения специалистов, которые следовало бы учитывать, но не всегда имелись соответствующие возможности.

Имелась еще русская Формоза. Да и русской она была в основном только по государственной принадлежности. Русских на Формозе было чуть меньше 110 тысяч человек. И еще 3 миллиона китайцев, корейцев и аборигенов. Русская администрация всячески противилась увеличению численности ханьцев на острове и в случае любых серьезных правонарушений кроме стандартного набора наказаний следовала высылка преступника со всей семьей на континент. Местные формозяне это быстро прочухали, и начали принимать в выселении на континент всех неугодных довольно активное участие. Так в год теперь выселялось порядка 70 тысяч самостийных переселенцев из Китая, почему-то продолжающих считать Формозу китайским островом, хотя это было давно не так. Фактически с ползучей эмиграцией удалось справиться. Единственно, что пока огорчало, это существующий наркотрафик на острове. Пойманным наркодилерам рубили головы, их семьи в одной одежде с ручной кладью высылали в Китай, но на месте одного ликвидированного наркодилера или притона скоро вырастал другой.

Впрочем, и из этой ситуации русские власти острова уже умудрились извлечь прибыль. С позапрошлого года репрессии начали применять не только к торговцам опиумом и их семьям, но и к потребителям. Их тоже начали высылать в Китай, правда, в одиночку, без семей. Семью они могли забрать с собой в добровольном порядке, что многие и делали. В общем население острова в абсолютных цифрах не росло, а процентная доля местных ханьцев, которые вообще-то благодаря пропаганде даже не считали себя китайцами, медленно, но постепенно сокращалась.

Видя, что запахло жаренным, Британия срочно начала искать союзников по всему миру. И к одному из первых британцы подкатили к вашингтонской администрации. Об этом в Петербурге стало известно совсем недавно. Причем о большей части английских предложений имелось подтверждение из уст американских дипломатов, сопровождавших в Россию американских банкиров. В общем, англичане предложили американцам часть русского Дальнего Востока, Корею, германскую Юго-Западную Африку(читай, Намибию), учет американских интересов в Тихом океане и Китае, а также некоторые торговые преференции в отдельных английских колониях в обмен на деятельное участие в коалиции против России и Германии. Впрочем, по-любому сейчас главную опасность представляли собой рыцари плаща, яда и кинжала, которые могли и скорее всего будут "работать" против лидеров России и Германии.

Глава 26.

4 сентября 1914 года в Санкт-Петербурге двумя Императорами — русским и германским был подписан русско-германский союзнический оборонительный договор. Некоторые его статьи означали помощь союзнику автоматическим порядком, а некоторые отдавали решение на откуп Правительству союзника. Как оно решит, так и будет. В не секретной части договора вероятный противник был не указан. Впрочем, это особо и не требовалось. Очевидно, что им быть могла только Британия. Вместе с тем, и это было сделано специально, подписанный договор не особо противоречил русско-французскому оборонительном договору, который по сути был уже давно похоронен, так сказать, "совместными усилиями". Мало этого, во Франции среди политиков летом началось движение за то, чтобы провести ревизию договора "Сердечного согласия", заключенного в 1904 году с Великобританией, и ряда последующих соглашений. Когда-то он казался французам удачным выходом из ситуации противостояния с англичанами и вовлечения их в союз против главного противника Франции — Германии. Но со временем оказалось, что заключив договор с Лондоном, Париж потерял взаимопонимание и поддержку Петербурга. Чтобы их вернуть, были предприняты серьезные усилия, но Россия тем не менее все больше отдалялась от русско-французского союза, а в Париже долго не хотели признавать, что Россия приняла собственный вектор развития бесповоротно.

Забавным индикатором градуса русско-германского сближения стала позиция Норвегии по Шпицбергену. Норвежский король и политики, похоже, уже 100 раз успели пожалеть, что поддались на английские "уговоры" и разорвали документ о совместном с русскими владении архипелагом. Менять в очередной раз позицию по данной территории было бы уже смешно, но и не менять было нельзя. Ведь с одной стороны Британия, а с другой — Россия с Германией. Против таких политических тяжеловесов маленькая Норвегия не плясала. В общем в одним летним днем Премьер Норвегии заявил, что в связи с неурегулированностью правовых вопросов по Шпицбергену Правительство Норвегии вынуждено отложить еще на год или два введение нового режима архипелага. А потому стоявшая на низком старте в норвежском Бергене небольшая английская эскадра из трех бронепалубных крейсеров, которая должна была отправиться к Шпицбергену "защищать" экономические интересы Норвегии и Британии, в итоге отправилась обратно в английский Портсмут, а норвежские Премьер и корона за это решение удостоилист очень неблагозвучного "осуждения" из Лондона.

Подписание русско-германского союзнического договора естественно сопровождалось урегулированием множества спорных двухсторонних вопросов. Большую часть их действительно удалось решить. Например, на южных рубежах Империи удалось урегулировать интересы обоих сторон в Оттоманской Империи и Персии в основном по принципу: русские не слишком лезут к османам, а немцы не лезут в Персию кроме южной-восточной английской зоны влияния. Впрочем, разделение зон тут было достаточно условное, поскольку не торговать на османском побережье Черного моря русские просто не могли. Или, например, не могли не торговать нефтепродуктами в остальных частях Оттоманской Империи. Откуда бы эти и некоторые другие товары там вообще тогда взялись, если б их не поставили русские купцы? Но принципиально все было примерно так. В итоге теперь Россия сняла все преграды по строительству железной дороги Стамбул-Багдад-Басра, а русская компания могла теперь спокойно строить железную дорогу от Тегерана на юг к Ахвазу и Хорремшехру, не заботясь о том, что еще строить ответвление на запад к иракскому Ханакину, на чем ранее всерьез настаивала Германия, желавшая проникнуть со своими товарами в "нейтральную" зону Персии.

За минувшее лето вообще удалось значительно стабилизировать обстановку в Персии. Так, получилось купить за русские деньги большинство авторитетных вождей бахтияров, чьи отряды могли угрожать как нефтепромыслам Арабистана, так и шахскому престолу в Тегеране. Впрочем, насчет русских денег тут еще можно поспорить. Да, упомянутые вожди стали обладателями 4% акций компании Gulf oil, разрабатывающей персидские нефтепромыслы в Арабистане. Но не только русские и немцы заплатили за урегулирование ситуации на Персии. Мохаммад-Али шаху за это тоже пришлось заплатить. К Gulf Oil отошла концесссия на поиск и добычу нефти во всех северных провинциях Персии, которые относились к русской зоне влияния, а к специально созданной русско-персидской "Персидской Свинцовой компании" отошли концессии на разведку и добычу свинцово-цинковых руд в части северных провинций от Тавриза до Тегерана. Причем сделал это шах со спокойной душой. В конце концов в наличие нефти на юге Каспия сейчас никто особо не верил. Ведь Баку — это Баку. А на персидском побережье Каспийского моря нефти и ее проявлений пока никто не видел. Месторождения же свинца и цинка напротив были известны, но уже давно никем серьезно не разрабатывались. И не разрабатывались бы и дальше, поскольку персам это было не под силу, а допустить в регион иных иностранцев кроме русских не мог уже сам шах и меджлис.

Не успели высохнуть чернила на русско-германском договоре, как в Петербург пожаловала небольшая, но довольно сплоченная делегация французских политиков во главе с Жозефом Кайо и Стефаном Пишоном. Между прочим первый из них в свое время успел побыть Премьером Франции, а второй — не один раз Министром иностранных дел. Эти господа и раньше выступали за примирение с Германией и за меньшую зависимость от сотрудничества с Великобританией. Сейчас же именно они прибыли в русскую столицу, чтобы провентилировать вопрос о том, как бы в случае чего Франции не попасть под германскую раздачу за компанию с Британией. А шанс таковой имелся, поскольку полтора года назад Президентом Франции стал Раймон Пуанкаре, являвшийся ярым ненавистником Германии. Президент Франции в настоящее время избирался не народом, а Национальным Собранием. Причем обычно им становился относительно слабый политик, поскольку большинство властных полномочий в Третьей республике было сосредоточено в руках Премьера, а не Президента. Но в январе 1913 года на пост Президента с третьего голосования был выбран сильный политик — Пуанкаре. Тогда это многим французам казалось удачным выбором. Ну как же! Франция готова защищаться! Не допустим, защитим и так далее...

С тех пор взгляды многих французских политиков серьезно изменились. Уже в начале лета стало понятно, что дело идет к русско-германского союзу. А потому состоять в антигерманском союзе с Британией стало опасно особенно для континентальной державы, имеющей с Германией общую границу и множество противоречий. Да, французы, как и британцы, многое сделали, чтобы сорвать подписание русско-германского договоренностей, однако остановить сближение России и Германии они не смогли. И теперь французам следовало как можно быстрее озаботиться судьбой собственной страны и больших денег, вложенных в русскую экономику. Да, конечно, русские были вроде бы против возможного германо-французского конфликта. Но ежели Франция будет и дальше упорствовать на своей проанглийской позиции, то война Франции с Германией непременно случится. А становиться объектом политики, за который иные страны решат ее судьбу, Франция естественно не собиралась. Поэтому Жозеф Кайо и приехал с довольно короткой, но всем понятной программой действий: Пуанкаре уходит в отставку, нынешний кабинет министров тоже, а Жозеф Кайо формирует новый кабинет министров, который должен будет примирить Францию и Германию. Правда, даже Кайо пока не готов был гарантировать незыблимость границ Франции и Германии, как навярняка захотят в Берлине, тем самым окончательно закрепляя Эльзас и Лотарингию за Германией. Ну да и ладно. Не все сразу.

Программа действий Жозефа Кайо в Петербурге понравилась, тем более что к ней прилагались некоторые меры в области финансов и экономики, которые могли бы помочь и русской экономике. А то в ней начали приглядывать некоторые нездоровые нотки замедления и затоваривания. Хотя, конечно, в первую очередь данная программа была выгодна именно французам. У них последние годы наблюдался кризис с выгодным размещением имеющихся финансовых средств. 3-4% годовых — это все, что приносил сейчас стабильный бизнес в самой Франции в отличии от широких возможностей в той же России. В России же никто французский бизнес не запрещал. Но никто и не гарантировал возможности возврата вложенных средств, если как сейчас политика Франции и дальше будет направлена перпендикулярно интересам России. В общем Извольскому с Кайо удалось договориться на весьма выгодных условиях. Причем Россия станет при необходимости еще и посредником между Россией и Германией. А удастся или нет Кайо привести в действие свой план, станет известно довольно скоро. Он ведь представляет только одну точку зрения французского политического Олимпа. А кроме нее существует и иные взгляды. Но в конце концов больше всего изменение нынешней политики нужно именно французам.

После заключения русско-германского союза и в Германии и в России присутствовало довольно большое разочарование по поводу ранее проводимой военной политики. И русские и немцы в первую очередь готовились именно к сухопутной войне, хотя немцы немало развивали и флот. С подписанием союзнического договора между двумя странами вдруг оказалось, что многия выстроенные заводы, крепости, и прочая инфраструктура, а также запасы сухопутных вооружений делались напрасно. Даже если вдруг скоро придется воевать, например, с той же Британией, значительная часть построенного и накопленного вроде бы как и не особо нужна. А вот военно-морской флот, порты, верфи и прочее наоборот приобретают первостепенное значение. Военные бюджеты обоих стран пришлось срочно корректировать, чтобы сократить выделку вдруг ставшего не особо нужного теперь сухопутного вооружения, снаряжения и так далее. Применительно к России это означало необходимость постройки новых судоверфей и профильных заводов, выпускающих оборудование и механизмы для военно-морского и торгового флота, ибо сейчас все имеющиеся верфи и так были заняты этим строительством. В Империи вообще наметилась крайне здоровая тенденция по строительству торгового флота только на собственных верфях. Не все к этому было готово, да и порой себестоимость хромала, но магистральный путь развития отрасли был намечен и осуществлялся. Правда, не без злоупотреблений и огрехов. Но куда ж без них?

Вообще, если удастся оторвать Францию от Британии, то, возможно, война с Британией не станет насущной потребностью как для России, так и для Германии при определенных условиях. В них, в эти условия хотелось бы верить, поскольку они давали Империи еще как минимум несколько лет мирного развития. Но с другой стороны, зная британцев, в это не очень верилось. Они не будут сидеть, ничего не предпринимая. Для них союз России и Германии — это вознесенный над их головой меч и фактический приговор их мировой гегемонии. Потому никакого долгого мира между двумя противоборствующими лагерями быть не может. Тут или — или. Но паршивость ситуации заключается в том, что британцы могут попытаться решить эту проблему путем государственного терроризма. То есть стоит им и их приспешникам убить несколько десятков, ну или сотен человек в России или Германии, организовать заговор или переворот, проблема России или Германии может быть решена. А вот ни Россия, ни Германия подобным образом решить проблему Британии не могут. То есть в Британии можно грохнуть и тысячу человек, но от этого политика Британии мало изменится, да и ее мировая гегемония от этого не станет меньше. Старого матерого волка-вожака, коим ныне является для всего остального мира Британия, следует убить. Только так он уступит свое место более молодому и сильному. Кстати если в союз России и Германии подключится еще и Франция, то нему тут же присоединятся некоторые прочие страны. Тогда вожака, как сильно всех доставшего, скорее всего загрызут всей стаей, хотя почему-то верится в это не очень.