— Три стрелы в воротах, две в заборе. — Как оказалось, Арчи сумел различить куда больше моего.
— Еще пара в наличнике засела, — сжал кулаки Джонатан. — Артур, проверь. Если все в порядке — возвращайся за нами.
— Да чего проверять? Мало ли кто стрелять мог?
— Вот именно. Сходи посмотри, — настоял на своем Джонатан.
— Ладно. — Артур затянул ремень шлема и, ничуть не скрываясь, пошел к воротам.
— Живо за мной! — Джонатан, не дожидаясь, пока его приятель доберется до ворот, перебежал через дорогу и схоронился в росших у забора кустах вишни.
Мы повалились на землю рядом и начали наблюдать за остановившимся у ворот Артуром. Тот постоял у забора, потом развернулся и метнулся обратно:
— Где вы? Пошли быстрее!
Арчи и Джонатан переглянулись, озадаченный пехотинец пожал плечами, но все же выбрался на раскисшую от дождя дорогу и побежал вслед за вернувшимся к дому старосты Артуром.
Ворота приоткрылись всего на пару ладоней, и нам пришлось протискиваться в узкую щель. Сразу же бросились в глаза засевшие в стенах дома и сарая стрелы — похоже, за время нашего отсутствия здесь было жарко.
— Чего так долго? — рявкнул на Джонатана встретивший нас у ворот капрал.
— Пока туда, пока обратно, там тоже время... — развел руками заскочивший под навес пехотинец. — У вас здесь что?
— Обстреляли, — запахнул армейский плащ Линцтрог и поежился. — Гарольда и Леона наповал, Сержу руку пришлось по локоть отнять. Если бы не ливень, совсем туго пришлось бы...
— Хреново... — присел у стены дома Артур, с одежды которого уже успела натечь целая лужа воды.
— Вы как сходили, удачно? — оглядел капрал наши хмурые физиономии.
— Да как сказать, — замялся Джонатан и передал капралу туго набитый монетами мешочек. — Если мельник не брехал, сегодня сюда отряд мятежников подойдет рыл в полсотни. С ними стрелки-полукровки будут. Надо драпать.
— Ты это лейтенанту скажи, — спрятав мешочек, сплюнул капрал. — Мальчишка никак в войну наиграться не может.
— Уходить надо, — вслед за Джонатаном повторил Артур. — Перестреляют нас здесь. Или подпалят, как парней давеча.
— Типун тебе на язык! Сплюнь! — рассвирепел капрал.
— Ну если не уходить, то хотя бы церковь занять, — предложил Арчи. — Она каменная, а с колокольни полдеревни, как на ладони.
— Ладно, пойду с лейтенантом переговорю, — вздохнул Линцтрог и, ссутулившись, вышел из-под навеса под дождь. — Вы здесь дожидайтесь. Вернусь, посмотрю, кого в карауле сменить надо.
Арчи воспользовался передышкой и выдал причитающиеся нам с Габриелем деньги. Я побренчал монетами и сбегал за оставленными под присмотром Олафа вещами: лейтенант Эмерсон все же не полный идиот и команду к смене позиции может отдать в любую минуту. Вот только капрал что-то долго не возвращается.
На улице был самый настоящий потоп. Дождь лил как из ведра, по водостокам с крыши стекали потоки воды, а во дворе постепенно увеличивалась лужа, на которой под ударами ливня вспухали и тут же лопались крупные пузыри.
Раз пузыри — значит, непогода надолго. И это просто здорово — пока дождь не утихнет, лучников можно не опасаться. А в рукопашную мятежники вряд ли полезут. Слишком дорого им за такое безрассудство заплатить придется.
Широко зевнувший Арчи присел у стены и задремал. Габриель, Джонатан и Артур коротали время за игрой в кости. Капли дождя под навес почти не залетали, но с улицы сюда так и тянуло сырой прохладой, от которой начинали неметь пальцы.
Да что ж так холодно-то?
— Петер, иди сюда! — окликнул я возвращавшегося с поста в сарай волонтера.
— Чего? — заскочил тот под навес.
— Стреляли сильно?
— А то! Мы в ответ тоже пальнули, только не попали ни в кого.
— А чего так? — фыркнул Шутник.
— Дак не видно ж ни зги! — честно сознался парень.
— А! Ладно, иди, — отпустил его я.
Капрал вернулся минут через двадцать. Красный как рак, с вытаращенными от бешенства глазами. На него плюнь — зашипит. И куда только его добродушие подевалось? Чистый берсеркер.
Пехотинцам, по всему, видеть его в таком состоянии уже доводилось, а потому они мигом попрятали кости и даже не дышали, пока Линцтрог вполголоса, скорее себе, нежели нам, монотонно излагал, что он думает о самом лейтенанте, его родне и крайне запутанном происхождении от больной на голову ослицы и трех весьма неразборчивых в выборе партнеров троллей.
— В общем, я — лишенный стратегического мышления кретин, вы — сборище трусливых баранов. — Немного успокоившись, в двух словах поведал он нам о разговоре с Эмерсоном. — Лейтенант получил приказ, и он его выполнит. Бежать от кучки мятежников? Это нелепо! К тому же ночью нас проще всего перебить, когда мы будем драпать. Все ясно?
— А насчет церкви? — поинтересовался давно уже не дремавший Арчи.
— Род Эмерсонов всегда отличался благочестием, и лейтенант не бросит на него тень, ворвавшись ночью в святое место. Но утром, испросив надлежащего разрешения у батюшки...
— До утра мы можем и не дожить, — уныло протянул Артур. — Вот ливень кончится...
— Заткнись, а? — попросил его Джонатан. — И без тебя тошно.
— Все, хватит рассиживаться, сейчас лейтенант посты обходить начнет, — взял себя в руки все еще злой капрал. — Артур, Джонатан, подежурьте у ворот. Вы трое — смените арбалетчиков на крыше. Все ясно?
— Все.
— Тогда пошли живее! Бегом марш!
Стоило нам выскочить из-под навеса, как и так не успевшая просохнуть одежда промокла до нитки и вновь стала холодной и липкой.
— Ну что, приплыли? — на бегу поинтересовался у Арчибальда Шутник.
— Точно, — согласился с ним тот. — И ведь не сбежать — и некуда, и при всем желании не получится.
— Поэтому нас на крышу, а не на ворота и поставили, — усмехнулся я.
— Кейн, ты куда? — забеспокоился Шутник, стоило мне миновать приставленную к крыше лестницу.
— Живот прихватило, сейчас буду. — Я дождался, пока спустятся с крыши и убегут в дом три волонтера, на смену которым нас, собственно, капрал сюда и прислал, и побежал на задний двор.
— Давай быстрее, мы за тебя под дождем куковать не нанимались, — крикнул мне в спину Габриель и начал карабкаться наверх вслед за Арчи.
Завернув за угол, я прислонился к стене и огляделся. Вокруг ни души. С одной стороны дом прикрывает, с другой сарай. Во внутреннем дворике поста нет. Самое то место, лучше и не найти.
Сняв с плеча дорожную суму, я вытащил из нее три замотанных в белую тряпицу стрелы с выточенными из прозрачного кристалла наконечниками — те самые, которые нашел в колчане убитого в лесу эльфа. Развернул тряпку, поежился от мелькнувшего в наконечниках отблеска далекой молнии и убрал две стрелы обратно в суму. Третью бросил в лужу у угла дома. Снова огляделся, добежал до нужника и выкинул сверток с эльфийскими стрелами в дыру. Если даже дело не выгорит — невелика потеря. Зато уж точно никаких улик не останется.
Успел вернуться обратно к луже я как раз вовремя: из пелены не прекращавшегося дождя с противоположной стороны двора появился лейтенант Эмерсон. Все верно, сначала на задах посты проверил, теперь к воротам идет. Не исключено, что еще и на крышу залезть собирается. Как бы то ни было, идет он один, и это мне, прямо скажем, на руку: разговор предстоит не шибко приятный, и лишние свидетели при нем совсем ни к чему.
— Господин лейтенант! — вышел я навстречу Эмерсону.
— Чего тебе? — не сразу разглядел меня в ночной темноте командир, а когда узнал, недовольно поджал губы.
— Я по поводу того рыцаря — это действительно случайно получилось, господин лейтенант, — не разочаровал я его ожиданий, ежась под хлеставшими струями дождя. — Честное слово.
— Дознавателям об этом расскажешь, — презрительно скривился мальчишка, которому, как видно, просто не хватило духу приказать меня вздернуть на первом попавшемся суку. — Убирайся с дороги.
— Одну минуту, господин лейтенант. — Я присел на корточки и нашарил в луже древко стрелы. — Посмотрите...
— Что там у тебя? — остановился Эмерсон и смахнул с лица промокшую прядь волос.
— Вот. — Поднимаясь, я выбросил руку со стрелой вперед, и каменный наконечник пробил лейтенанту горло, прежде чем тот успел хоть что-либо предпринять.
Захрипев, мальчишка ухватил обеими руками выпущенное мной древко, но силы почти сразу же покинули его, и, отшатнувшись назад, он повалился в лужу. Сбегавшие по распоротой шее струйки крови окрасили пузырившуюся под дождем воду в грязно-алый цвет. Вот и все, малыш, вот и все...
Быстро осмотревшись, я пришел к выводу, что ничего исправлять не требуется — лейтенант упал в нескольких шагах от дома, там, где при небольшом везении его действительно мог подстрелить эльфийский лучник. А учитывая, сколько баек про эльфов ходит среди служивых, никому и в голову не придет, что все было немного не так.
Подхватив дорожную суму, я помчался к лестнице и мигом взобрался на крышу.
— Чего так долго? — протянул мне взведенный арбалет Шутник.
— Говорю же, живот прихватило. — Я взял оружие и осмотрелся, выбирая место, где меня хоть немного бы прикрывала от порывов хлеставшего дождем ветра крыша.
— А мы уж думали — в дыру провалился, хотели выручать идти.
— Очень смешно. — Я притулился к печной трубе и тут же понял, что почти ничего не могу различить в слишком уж непроглядной ночной мгле. — Арчи! Ты хоть что-нибудь видишь?
— Хрена лысого! — крикнул, перекрывая шум дождя, здоровяк. — Ты, главное, смотри, чтобы к часовым никто не подобрался.
— Понятно, — кивнул я и перевел дух.
Лейтенанта нашли часа через два. Причем тревогу поднял не обеспокоенный долгим отсутствием командира капрал, а совершенно случайно наткнувшийся на труп Эмерсона пехотинец. Сразу же поднялась суматоха, и Арчи, оставив нас на крыше вдвоем с Шутником, моментально убежал вниз.
— Арчи! Арчи! Вот пень глухой, — некоторое время спустя выругался свесившийся с края крыши Габриель. — Арчи! Что там стряслось-то?!
— Лейтенанта вроде подстрелили, — вернулся вскоре на крышу здоровяк.
— Что значит "вроде"? — насторожился я.
— Лежит он там со стрелой в горле, то и значит, — попытался закутаться в уже насквозь промокший плащ Арчи, но теплее ему от этого не стало. — А что именно случилось, никто и не видел. Стрела, говорят, эльфийская.
— А что там видеть-то еще надо? — на всякий случай пригнулся к коньку крыши Габриель. — Эльфы, паскуды, и не на такое способны.
— Не знаю, не знаю, — задумался Арчи. — В такую погоду...
— Эй, там! — Неожиданно над краем крыши появилась голова Артура. — Быстро вниз, капрал приказал.
Мы сломя голову бросились к лестнице и в одно мгновение оказались во дворе. Пехотинцы уже успели запрячь обе телеги и сейчас укладывали на них к мертвому лейтенанту тела своих погибших при обстреле товарищей. Стрелу, разрезав рану, из горла Эмерсона уже достали, и я облегченно перевел дух: все, теперь от вскрытия толку немного.
— Быстрее, быстрее! — завопил на нас Джонатан.
— Что стряслось-то? — закрутил головой по сторонам Габриель.
— Лейтенанта эльфы подстрелили. Капрал, пока ливень не кончился, думает в Старый Перент прорваться! Да живее же!
Караульные распахнули ворота, и забравшиеся в телеги пехотинцы направили их на улицу. Те, кому не хватило мест, побежали следом. Впрочем, вскоре на телегах остались только возницы, немногочисленные раненые и мертвецы: все остальные по уши в грязи волоклись следом. Конягам приходилось несладко, а когда колеса увязали особо сильно, приходилось вытаскивать телеги на руках.
Но никто не роптал — все понимали, что только ненастье спасло наши шкуры от стрел мятежников. Так что мы лишь молча вытирали с лиц вылетавшую из-под копыт и колес грязь и упрямо шли дальше. Лучше уж по уши извозиться в грязи, чем чистым и красивым до срока в край теней отправиться.
Куда как лучше...
Старый Перент и окрестности
Ливень стих только под утро. Потом еще немного моросил легкий дождик, а вскоре небо и вовсе прояснилось. Но теперь, когда мы уже почти добрались до Старого Перента и нападения мятежников опасаться не приходилось, все были этому только рады. Куда больше нас волновала реакция барона Анвольда на смерть лейтенанта. А ну как какую-нибудь дыру решит подвернувшимся отрядом заткнуть?
Волновались мы, как выяснилось позже, совершенно напрасно — барона в городе не оказалось. Да и вообще солдат Ранлоу на улицах стало куда меньше. В основном навстречу попадались служаки местного гарнизона да городские стражники.
И это было непонятно. Что могло измениться всего за один день? Еще вчера от желто-черных мундиров и армейских плащей в глазах просто рябило, а сегодня — хоп! — и будто сквозь землю все клетчатые провалились.
Вызванный дежурившими на воротах солдатами какой-то чин городского гарнизона нам несказанно обрадовался и сразу же объявил, что до возвращения барона Анвольда отряд включается в состав гарнизона. Капралу Линцтрогу удалось выторговать только твердое обещание поставить нас на довольствие и дать отдохнуть хотя бы до завтрашнего утра.
Под жилье нам выделили казарму городской стражи, которую как раз начали покидать предыдущие постояльцы, когда капрал Линцтрог закончил с формальностями и мы наконец смогли покинуть двор гарнизона. На первый взгляд, предложенное нам мрачноватое строение никаких нареканий не вызывало. Три этажа, стены сложены из обтесанного камня, высокая дубовая дверь окована стальными полосами, оконца такие узкие, что человек в доспехах, наверное, уже и не протиснется. Перед казармой небольшая площадь, двор огорожен высоченным забором. Если что — держать оборону там можно не один день.
— Ты только посмотри! — ткнул меня в бок Габриель и указал на выехавшего из распахнутых ворот казармы всадника.
На мой взгляд, помимо абсолютно белых волос, ничем примечательным тот не отличался. Да и гнедой конь у него был не ахти. Таких у любого торговца двенадцать на дюжину.
— Да не туда смотришь! — зашипел от досады заметивший мое непонимание Шутник. — Ты на рукоять меча внимание обрати! Волчью голову видишь?
Тут только я разглядел, что отливающее синевой яблоко рукояти длинного меча выполнено в виде оскаленной волчьей головы.
— И что?
— Это же синяя сталь! — поднял к небу глаза Габриель. — Бастард Браги помнишь? Этот клинок тоже в Медвежьем склоне выкован, только стоит раз в пять дороже.
— А в десять — не хочешь? — улыбнулся прислушавшийся к нашему разговору Арчи. — Работа мастера Ран-Кира, не иначе.
— Если так, меч точно небольшое состояние стоит, — причмокнул губами Шутник. — Правильно говорят: делай горцы детей так, как они куют клинки, давно бы уже завоевали весь мир.
— А это кто, кстати, такие? — заинтересовался я покидавшими двор казармы всадниками.
Последний из них — сильно хромавший парень с выбившимися из-под широкополой шляпы соломенными волосами — вывел своего коня под уздцы, что-то сказал дежурившему у ворот стражнику и легко забрался в седло. Я поймал взгляд его желтых глаз и невольно поежился. Было в них что-то... нездоровое. Будто волку в душу заглянул.
