Третий шаг. Книга 5. Иллюзия реальности

— С какой целью ты убил Джона Акосту? — спросил Олмир.

— Главным образом — в назидание, — чуть надтреснутым голосом ответил Леверье-2. — Чтоб прекратили наконец приставлять ко мне соглядатаев. Кроме того, он мне попросту мешал. Я должен был один на один встретиться с Александром Кунтуэским.

— Зачем?

— Узнать, куда он спрятал перечень посетителей родиниловской Обители, в которых были вживлены надличностные манипуляторы. Кунтуэский называл его архивом Шамона, полагая, что это список ремитцев, на которых Анн-Мари Ло составила психоаналитические матрицы. Прилагаемую гармонику ключевого сигнала входа в надличность он считал идентификационным номером. Я не переубеждал его.

— Что за гармоника? Что за ключевой сигнал?

— При подаче этого сигнала инициируется надличность, заложенная моей аппаратурой в данного человека при посещении им родиниловской Обители. Как формируется этот сигнал, я рассказывал вашему советнику. Дело в том...

— Не надо подробностей, коли Шоанару они уже известны. Ты сказал "моей аппаратурой". Где она находилась?

— В потолочных нишах Обители, — Олмиру показалось, что еле заметное подергивание изображения заменяет Леверье-2 смех — это она взорвалась. Я решил не рисковать, не ждать, когда вы ее обнаружите, и в подходящий момент дал команду на подрыв. Хороший фейерверк получился. Самое главное, что все улики против меня пропали, а подозрения об организации поджога Обители обратились на королевские службы. Блестящая работа.

— Мой наставник, Кокроша, фигурировал в твоем списке?

— Ну конечно! У него даже особый псевдоним был — Кентавр. Много труда мне пришлось приложить, чтобы у Кунтуэского не возникло подозрений в мой адрес по поводу способа надличностного внедрения в Кокрошу. В конце концов пришлось и в него встроить манипулятор. В Анн-Мари Ло не смог — не удалось преодолеть технические средства защиты, которыми она была в изобилии снабжена. Самого Шамона я не трогал по высшим соображениям. Берег на черный день.

— Все эти люди — твои марионетки?

— Не совсем. Внутри каждого тлеет своя программа — если я долго не буду к ним обращаться, они сами начнут меня искать. Более они ничем не отличаются от обыкновенных людей. Их надличность, жизненные цели которой я могу программировать, инициируется по ключевому сигналу. Передатчик встроен в мой перстень, который сейчас забрал Шоанар.

— Значит, сейчас на Ремите обитает всего около полутора тысяч запрограммированных тобой людей.

— Совершенно верно.

— И ты всех их держишь в памяти?

— Только самых важных. Всех, вы правы, не упомнишь. Для того чтобы добраться до второстепенных, потенциально полезных людей, мне и понадобился список Анн-Мари Ло.

— Этот список...

— Сейчас он на Ремите, в моем замке. Шоанар знает, куда я его спрятал.

— В том списке, конечно, присутствует и Александр Ней?

— Совершенно верно!

— Ты заставил его отравить весь экспедиционный состав "Элеоноры". Более четырехсот человек!

— Да, было дело, — колыхание изображения на главном экране Олмир вновь воспринял как имитацию смеха.

— Это же чудовищное преступление! Зачем ты это сделал?

— Какое значение имеют жизни отдельных людей для всего человечества? Нуль! Зато после такого нокаутирующего удара все контакты с Перворожденными наверняка будут строжайше запрещены. Цель оправдывает средства.

— По преодолению некоего рубежа средства извращают цель. Подменяют ее другой.

Леверье-2 промолчал. Судя по спокойствию на экранах, он просто не понял, о чем речь. Все-таки личностная надстройка — не сам человек, с детства сталкивающийся по жизни со многими коллизиями, которые невозможно описать словами.

— Технологию встраивания надличности ты изобрел?

— Нет, — изображение на экранах задрожало, — я ее знал.

— Откуда?

— Не знаю... не помню...

Вот это да! После непродолжительных раздумий Олмир нашел самый правильный вопрос:

— Когда ты появился? В какой момент ощутил, что ты есть?

— Мое первое осознанное воспоминание — сообщение о гибели вашей матери, Элеоноры Ремитской.

— А до этого?

— М... не помню...

— Как было сделано оборудование, с помощью которого в родиниловской Обители в посетителей вживляли надличности?

— Обычным порядком. По моему заказу.

— Кто делал чертежи, техническое описание? Кто обговаривал особые условия и прочие необходимые вещи?

— Я... наверное...

— Ваше Императорское Величие, — встрял Шоанар, — своими вопросами вы вот-вот сведете с ума Второго Леверье, как перед этим — Первого. Вы очень быстро вышли на понимание, что за Вторым прячется Третий. Нам понадобилось для этого значительно больше времени. Подождите, скоро маг Марат откроет нам следующий уровень.

— Надо выяснить, откуда у него знания, позволяющие превращать психологически очень подготовленных людей в марионетки.

— От Перворожденных. Он получил их при пребывании в Сумеречных Созвездиях. В экспедиции Илвина Ли. Мы выявили все технологические нюансы страшного оружия Перворожденных.

— Глянь, если хочешь, — сказал Марат, направляя Олмиру инфошар.

Поймав сгусток информации, Олмир ушел в свой Дуат и не спеша изучил опасный дар Перворожденных, способный взорвать сложившуюся тысячелетиями систему общественного устройства. Заняло это довольно много времени — по его личным часам, более суток, в течение которых он вздремнул часок, поговорил с Зоей и краем глаза глянул на маленького Олми. Вернувшись в лабораторный зал башни Дикого Мага, принялся обдумывать непростую проблему: надо ли новые знания делать достоянием всего Галактического Содружества. Можно было бы ограничиться выпуском маленького приложения к Энциклопедии, доступной только магам, но здесь вволю покрутился Шоанар. Обычный человек, не маг. Пока он при деле, под контролем. Но что будет, если в какие-нибудь отдаленные времена, когда подзабудется это его умение, да еще вдали от Совета магов, он решит попрактиковаться в применении полученных здесь знаний?

Машинально Олмир взял с журнального столика высокий стакан охлажденного клюквенного сока. Осушил его маленькими глотками. К решению так и не пришел.

— Еще одна червоточина есть у Леверье, которую мы упустили на первом уровне, — сказал Марий, махнув рукой: мол, хватит пялиться на экраны. — Чрезмерное тщеславие. Обезьянья тяга к доминированию. Атавизм. Он получает удовольствие от одного только факта существования людей, которыми может управлять по своей прихоти.

— По моим оценкам, — с должной почтительностью возразил Шоанар, — эти качества у него в пределах нормы. Примите к сведению, что он много лет был секретарем Школы Гуро. Все, кто учился в подобных заведениях, невольно впитывают в кровь и плоть потребность верховодить людьми. Быть пророком. Создателем нового религиозного учения. Высшим авторитетом в области этики.

Марат невольно хмыкнул.

Однако нездоровая тенденция, подметил Олмир: в который уж раз за короткое время человек возражает магу. Но решил не осаживать своего советника.

— Ох уж эти прогрессисты, — в обычной своей манере заворчал Марий, — все мечтают, слабоумные, управлять эволюцией. Богоборцы жаднопузые. Сперва кричали, мол, нельзя ждать милостей от природы, а надо брать ее за горло. Остановились лишь когда загадили родную планету. Но от идеи планирования научных открытий не отказались. Как и от мысли самим направлять общественные процессы в правильное с их точки зрения русло. Начали с манипулирования общественным мнением с помощью средств массовой информации, а добрались до промышленного зомбирования населения. До искусственного проектирования новых религиозных систем. До Школ Гуро, этих питомников по выращиванию религиозных деятелей, рассадников властолюбивых мошенников. Когда уж остепенятся, глупцы...

— Успокоятся только в том случае, — высказал Олмир неожиданную для самого себя мысль, — если вместо прогнозирования, когда будет совершено то или иное научное открытие, доберутся до проектирования законов Мироздания.

Вздрогнув, Марий пристально посмотрел на Олмира, но промолчал.

— Вы, право дело, чересчур взыскательны, маг Марий, — счел возможным сказать Шоанар, — худо-бедно, но психоаналитики научились купировать наиболее серьезные социальные неустройства и беспорядки. Крови, согласитесь, в обществе льется все меньше и меньше. Войны прекратились. Террористическая деятельность пресечена.

Марий лишь махнул рукой, считая ниже своего достоинства спорить с человеком, и обратился к Марату:

— Ну, когда ты покажешь нам следующего Леверье?

— Смотрите. Но предупреждаю: Леверье-3 понимает не все вопросы.

Изображение на экранах изменилось. Вместо ярко-белой "астры" затрепетал какой-то черный остов, напоминающий высохший скелет некоего сказочного существа. Или выкопанный корень странного растения. Олмир почувствовал непонятную угрозу, словно ритмичные колебания "скелета" гипнотизировали.

— Здесь мы вынуждены охватить одновременно оба полушария мозга, — пояснил Марат, предупреждая готовые сорваться вопросы. — Третья личность Леверье имеет собственные образы, отличные от общеупотребительных.

— Как хитро разные личностные слои подогнаны друг к другу, — восхитился Марий, — словно слоеный пирог.

— К счастью, всего три слоя. Да и те отдираются один от другого с превеликим трудом. Этот пирожок — настоящий шедевр нечеловеческого кулинарного искусства.

— Когда ты впервые ощутил себя? — спросил Олмир раскрывшуюся перед ним третью личность Леверье.

— На Танатосе, в момент получения доклада о том, что один космодесантник устроил стрельбу по людям.

— Танатос — это?

— Планета гиллеев. Приобщенной цивилизации.

— А, вспомнил. Танатос называли кладбищенской планетой. Приобщенной — значит уничтоженной?

— Не совсем, — Леверье-3, казалось, подыскивал нужные слова, но не находил их. — Все цивилизации, осмелившиеся обратиться к Тем, кого вы по незнанию своему называете Перворожденными, приобщаются к... уходят из нашего мира.

— То бишь уничтожаются?

— Э... можно сказать и так.

Хорошо, подумал Олмир, что технология Перворожденных не допускает закладки в человека зародыша будущей надличности, а требует "прошивки" сразу всех значимых связей между нейронами мозга. Сейчас, конечно, мы обязательно проведем работу по очистке психики всех контактеров от нежелательных надстроек. Было бы много хуже, если б новые личности могли в них плодиться и плодиться. Такие монстры, как Леверье-3, несут огромную общественную угрозу.

— И ты, конечно, препятствовал отправке экспедиции Благова из благих побуждений, чтобы Перворожденные не приобщили человечество?

— Э... не совсем. Шар — это, можно сказать, космическая лаборатория Тех, кого вы называете Перворожденными. Там исследуются цивилизации местного скопления галактик, потенциально способные стать... э... неудобными моим хозяевам. Я призван добиться, чтобы Шар посетили маги.

— Каким образом?

— Самым простым. Я постарался подвести экспедицию на грань гибели, чтобы они запросили помощи у членов Совета магов. Ведь вы, маги, не сможете усидеть на месте, когда начнут гибнуть люди.

— Но в экспедиции уже участвует Ван Мерсье, маг.

— Да какой он маг! Ныне его потенциал растрачен и не скоро восстановится. Моим хозяевам нужен действующий маг. Такой, как ты, например. Или те двое, что сидят рядом с тобой. Тот, кто в настоящий момент добирается да вашего звездолета, и то немного не подходит для исследований.

Олмир вскочил и обратился к Марату:

— Где Дикий? Почему он не здесь, у себя дома?

— Он мне сказал, что у экспедиции Благова проблемы, и он собирается посетить "Элеонору", чтобы помочь.

— Почему ты не сообщил мне об этом?

— Ну, как-то неловко было ставить под сомнение правильность принятого Диким решения. Кто я такой, чтобы одергивать мага, которого искренне считаю своим настоящим наставником? Скажу откровенно, определенное беспокойство я испытывал. Потому и попросил вас срочно явиться сюда. Ты и Марий — наши руководители. Вам и решать, что делать. А я могу отвечать только за себя самого.

— Учитель, — обратился Олмир к Марию, — вы правы: высокомерие и пренебрежение опасностью среди членов Совета магов выходит за разумные рамки.

— Я всегда об этом говорю.

Обдумывая план действий, Олмир нервно ходил вокруг журнального столика. Нечаянно задел его ногой. Задребезжало стекло, несколько стаканов упало на пол. Шоанар бросился наводить порядок. Марат притих.

— Нехорошие предчувствия у меня насчет Дикого, — сказал он Марию.

— Да, я тоже стал за него переживать.

— Я переживаю за него уже лет восемь, — сказал Олмир и повернулся к Марату: — У тебя есть полный отчет о работе с Воргом, Неем и Леверье?

— Да, вот он, — виновато ответил Марат, направляя императору солидный инфошар.

Олмир сжал в руке сгусток информации, переправляя его в свой Дуат.

— На досуге надо будет внимательно его изучить. Пока же не будем терять время.

Отвечая на невысказанную просьбу, такой же инфошар Марат направил Марию.

— Прошу при первой же возможности подготовить сжатый отчет для включения его в Энциклопедию. Кстати, Ворг и Ней в таком же бессознательном состоянии, что и граф?

— Нет, конечно. Эта сладкая парочка в полном здравии сидит в здешнем подвале. Психику Нея я освободил от надличности, вставленной в нее Леверье.

— И Ворг, и Ней подлежат обычной процедуре судебного разбирательства и вынесения им заслуженного наказания, — сказал Шоанар.

— Ладно, подлежат так подлежат. Марат, будь добр, почисти психику Леверье и приведи его в сознание. Пока же собери свое оборудование и отправься на Ремиту — надо как можно быстрее всех людей, в кого Леверье засунул свои жучки, освободить от ненужного отягощения. Прихвати своих гостей с собой.

— Что будем делать с экспедицией? — спросил Марий.

— У нас нет выбора. Я отправлюсь на "Элеонору".

— То есть сделаешь то, чего добивался Леверье-3?

— Вы можете предложить другой выход?

— Ну, не знаю... Может, потребовать от Дикого, чтобы немедленно вернулся?

— Вы собираетесь бросить людей в беде? А также уверены, что Дикий послушает нас?

— Нет.

— Так зачем делать дело, без надежды на результат? Обещаю, что буду предельно осторожен. Надену абсолютную броню — возможно, это спасет от внезапной атаки. Дикий, кстати, так и не научился пользоваться Абсолютными силами.

— Я не смогу за один раз переправить все необходимое оборудование и четырех людей, — растерянно сказал Марат.

— Четвертый — это кто? — спросил Шоанар.

— Это вы, уважаемый советник, — ответил ему Олмир. — Ваша немедленная отправка на Ремиту необходима хотя бы потому, что только вам известно, где Леверье-3 хранил свои записи. Что ж, придется мне самому доставить вас туда. Заодно свяжусь с Кокрошей и попрошу его тоже прибыть для лечения. Будем надеяться, что моя задержка не будет критичной, и Дикий продержится на "Элеоноре" несколько лишних часов. Подойдите ближе, убываем немедленно.

— Вещи... я должен собрать свое имущество, — забеспокоился Шоанар.