У Пальцы было, по крайней мере, одно мнение по любому вопросу. Иногда у него было два или три мнения. Конфликтовали они или нет, не имело значения — через некоторое время мы поняли, что в нем уживалось несколько личностей. Он был стрелком и мародером, боевым трудоголиком, которого оценивали на "двойку" по внешнему виду — он всегда выглядел как настоящий подонок — но на "пять с плюсом" по результатам. Он помог нам с Маком планировать Шестой отряд и был именно той жопой с ручкой по системам аудивизуального наблюдения, которого я искал.
Шестой отряд SEAL должен был постоянно базироваться примерно в тридцати милях от Норфолка. Однако наши здания не будут достроены еще почти год. А пока нам нужно было где-то повесить шляпы, сложить наше снаряжение, принять телефонные звонки и потерпеть. Литлл-Крик был удобным и привычным для большинства из нас местом, поэтому мы устроились в двух курятниках в пятнадцати ярдах позади штаб-квартиры Второго отряда SEAL. По крайней мере, они мне показались похожими на курятники — деревянные строения времен Второй мировой войны, шириной в сорок и длиной в восемьдесят футов (прим. 12х24м), построенные на бетонных плитах. Один из них использовался для собраний Клуба Жен; в другом было логово волчат-скаутов с базы.
Все мы — я, мой старший помощник, мой оперативный офицер и главстаршина моей команды, Мак, делили пространство в одной комнате. Я забрал себе лучшую мебель: серый металлический стол на трех ножках, который мы вытащили из кучи хлама и качающееся вращающееся кресло.
Комплект Пола был похож, но в еще худшем состоянии. Украшения наших стен достались нам от волчат-скаутов, за исключением коллажа, где какой-то умник прилепил мое лицо на туловище четырехзвездного главкома ВМФ.
Наше расположение не было идеальным — и не только потому, что наши каюты были тесными и плохо подходящими для наших нужд. Расположение было слишком заметным. В конце-концов, мы якобы были сверхсекретным подразделением. Мы были одеты в гражданскую одежду; я приказал своим людям снять пропуска базы с их автомобилей, выдав им вместо этого пропуска на магнитных полосах, которые они прикрепят, как только въедут в ворота. Мы приходили и уходили во внеурочное время — в Шестом отряде SEAL не было ничего военного — и я хотел именно этого. Но менее чем в ста футах (прим. 30м) от нас бойцы SEAL из Второго отряда, одетые в зеленую униформу, смотрели, разинув рты, как колонны грузовиков подкатывают к нашим сараям, выгружая вкусняшки ящик за ящиком. Я смотрел через сетчатый забор, отделявший мальчиков от мужчин и цыкал на них.
— Не возжелай — говорил я им укоризненно.
А возжелать было чего. Имущество, скапливающееся в наших сараях выглядело как смертоносная высокобюджетная версия "Заграничного плавания". Парки и ботинки из гортекса. Парашюты. Альпинистское снаряжение. Шлемы и защитные очки. Рюкзаки и багажные мешки из пулестойкого нейлона. Лыжи. Акваланги. Гидрокостюмы. Камуфляж для любой окружающей среды, от Арктики до пустыни. Револьверы "Смит-энд-Вессон" .357 калибра из нержавеющей стали, чтобы они не заржавели, когда мы с ними будем плавать. Автоматические 9-мм пистолеты "Беретта". Пистолеты-пулеметы ХК, с глушителями и без них. Автоматические карабины с глушителями "Мини-14" Рюгера .223 калибра из нержавеющей стали. Снайперские винтовки. Оглушающие гранаты. Взрывчатка C-4. Мины "Клеймор". Радиоуправляемые дистанционные детонаторы. И сотни тысяч патронов.
Мы установили на крышах антенны и развернули собственную сеть защищенной связи. Мы использовали "уоки-токи", влагозащищенные портативные рации, спутниковую связь и спутниковые мини-тарелки. Каждому человеку был выдан защищенный пейджер. Когда тот сработает, он должен появиться, готовый к развертыванию и полностью экипированный, в течение четырех часов. Если бы была мобилизована вторая миссия по спасению заложников, мы были готовы выдвигаться — даже если бы еще не закончили нашу подготовку.
На обустройство ушло две недели. Я привез Кэти и детей из Вашингтона. Все, что они знали, это то, что Военный колледж вылетел в окно, и у папы была новая работа, о которой он не мог говорить — но, святые угодники, папа — твои волосы и борода определенно становятся длинными. Люди, прибывшие с Западного побережья, должны были найти жилье, транспорт и приспособиться. Тренировки, однако, начались сразу же, как только мы намекнули, что придется много полазать, так что ребята сразу начали ходить в тренировочный зал базы и работать на силу с верхней частью тела. Мы также начали работать с огнестрельным оружием. Большинство бойцов SEAL считают себя отличными стрелками. Я же, с другой стороны, помнил, как плохо обстояли дела у отделения "Браво" второго взвода, перед тем как мы отправились во Вьетнам в 1967, когда я и мои пятеро Дениэлов Бунов попали всего двумя пулями из 360-ти в медленно движущийся кусок фанеры размером шесть на восемь футов (1,8х2,4м).
Стрелки Шестого отряда SEAL должны быть в состоянии сбить свои цели одним-двумя выстрелами из любого положения. Это означало, что наша стрельба должна быть инстинктивной и точной. Чтобы достичь этой цели, я разработал программу, в ходе которой каждый боец Шестого отряда должен был отстрелять минимум 2500 патронов в неделю, каждую неделю. Это было больше, чем большинство бойцов SEAL отстреливает за год.
Были затруднения, но, по моему настоянию, мы начали с самых основ. Каждый вечер, когда закрывался пистолетный тир в Штабном колледже вооруженных сил, мы собирали группы и работали с 17.00 до 23.00. В течение первых двух дней мы даже не использовали боеприпасы. Люди развешивали силуэтные мишени на каждой дорожке, а затем практиковались в прицеливании и спуске своих "Смит-энд-Вессонов" 66-й модели калибра .357 из нержавеющей стали. Мы начали "в сухую" на трех ярдах, затем продвинулись на пять ярдов, семь, десять, пятнадцать, и наконец, двадцать ярдов. Упражнение было примитивным, начиналось медленно, становясь быстрым: глядишь в прицел, прицеливаешься, потом стреляешь. Прицеливаешься, потом стреляешь. Прицеливаешься, стреляешь. Прицеливаешься/стреляешь.
На третий день мы снова попробовали эти упражнения, затем повторили их с боевыми патронами. Мы тщательно осматривали каждую мишень, чтобы определить, кто сильно кренится, стреляя высоко "в час"; кто сжимал слишком сильно, что сгруппировывало выстрелы ниже-влево или ниже-вправо; кто ожидал отдачи, дергая пистолет или ломал запястье слишком высоко или слишком низко. Были отмечены проблемы и внесены исправления. Не прошло и недели, как ребята уже стреляли метко. Теперь им оставалось только научиться стрелять на поражение.
Мы сделали дверные проемы из деревянных брусков два на четыре дюйма и брезента. И мы снова начали без патронов, обучая людей входить в дверь поодиночке, затем парами, затем группами по четверо, и наконец, группами по шесть человек. Они сплетались в смертельной, сложной хореографии, пока все не овладели искусством танцевать через дверь и входить в комнату, не будучи убитыми или попадая в напарника перед собой. Мы начали обсуждать тактику зачистки комнаты, определения друга или врага.
И пока одна группа SEAL работала над входом, другая группа, двумя дорожками дальше по стрельбищу, работала над основами стрельбы, выпуская патрон за патроном по силуэтным мишеням.
Но теперь я добавил новый элемент. Мы приклеивали по карточке три на пять дюймов на каждый силуэт, иногда на голову, иногда на туловище, плечо, пах или шею.
Очки начислялись только в том случае, если они попадали в карточку — любые другие отверстия в мишени означали, что им придется начинать все сначала. Я также поощрял людей разбиваться на пары и соревноваться в стрельбе на пиво. Золотопыльные близнецы, Фрэнк и Ларри, были естественными и голосистыми соперниками. Мак и Пальцы встали в пару, поддевая друг друга, когда они дырявили бумагу. Старпом Пол, чья короткая стрижка в стиле морпеха красиво обрастала кудрявыми локонами принца Вэлианта, перестреливался с Евреем. А Змей соревновался против Рыжика-Пыжика — я сквозь перестрелку слышал, как они поносили друг друга — и помоги Господи бедному балбесу, промахнувшемуся по карточке.
На второй неделе мы начали, очень осторожно, посылая по одному парню за раз, двигаться по стрельбищу, используя боевые патроны. Это было нечто новое для всех. Одно дело — прицелиться и выстрелить, когда смотришь на силуэт. Совсем другое дело, когда вы к нему двигаетесь, пригибаясь или бегом. К концу недели я смог добавить в сценарий дверные косяки и наблюдать, как четыре бойца SEAL одновременно "входили" в зону и зачищали ее боевыми патронами.
Работа не обходилась без проблем и опасностей. В помещении не было надлежащей вентиляции, поэтом нам приходилось регулярно прерываться, чтобы его проветрить. А бетонные стены и пол делали это место подверженным рикошетам. Было несколько близких звонков и мои ребята получали небольшой ушиб или два, когда мы стреляли боевыми патронами под углами, для которых объект не был спроектирован. Тем не менее, это все, что у нас было, поэтому мы его использовали.
Каждый вечер, после того, как заканчивали, мы колонной выезжали из ворот номер пять, подъезжали к бульвару Вирджиния-Бич, сворачивали налево и через три квартала останавливались перед ветхим одноэтажным складом, выкрашенный в неопределенный и неопределяемый темный цвет. Это было наше постоянное пристанище, бар, который мы посетили в первую ночь, когда я прибыл в качестве командира Шестого отряда, бар БО. Это было послеобеденное совместное заведение, управляемое братским орденом UDT/SEAL. В двух скудно обставленных, тускло освещенных комнатах пребывали автоматы для игры в пинбол, карточные столики, пара баров и микроволновка для разогрева сэндвичей и пиццы; вместе с дружелюбной группой действующих и отставных боевых пловцов, поклонниц SEAL, подружек и даже, по случаю, жены или двух. Заведение было открыто всю ночь. Если и было какое-то одно место, где была выстроена целостность подразделения Шестого отряда SEAL, то в течении первых трех недель сентября 1980 года это был бар БО.
Поскольку мы только стреляли, все пропахли свинцом и порохом — не так резко, как от кордита, но это говорило о том, что нам было весело. Мы были как бы под кайфом от упражнений, и парни с Восточного побережья играли в мозгомойку с бойцами SEAL с Западного побережья и наоборот — вроде как в первый день в детском саду, где ребятишки решают, кто будет первым играть в песочнице. Женщин было много — и они были доступны. Кроме того, мы были новичками в квартале и старожилы хотели проверить нас. Проверка обычно проходила с помощью кулаков и стульев.
Я наблюдал, как формируется партнерство — кто с кем корешится; я сидел у стойки бара, потягивая свой "Бомбей" с камнями и делал в уме заметки — кто умеет обращаться с выпивкой, а кто — нет. Я замечал, кто из моих парней в Шестом отряде были агрессивны, а какие были пассивны. Когда случалась драка, я стоял в стороне и позволял ей происходить, вмешиваясь и разнимая людей, только если казалось, что они вот-вот нанесут серьезный урон. Первые ласточки были хороши. Мои люди могли драться между собой, но как только вмешивались чужаки, они набрасывались на них и втаптывали в пол.
Пока отряд набирал физическую форму, Пол и я оттачивали график тренировок. К четвертой неделе сентября мы сделали в Литлл-Крик все, что могли. Большая часть снаряжения была доставлена — а то, что осталось, можно было перенаправить. Теперь предстояла серьезная работа: наша первая поездка во Флориду, где в укромном уголке авиабазы ВВС Эглин мы всерьез приступим к тренировкам.
События давили так плотно, что я даже еще не провел полное собрание отряда. Так что, за два дня до нашего отъезда во Флориду, я занял аудиторию базы на вечер и собрал отряд. Я выставил у дверей Пола и главстаршину отряда Мака, чтобы они отгоняли посторонних.
Затем я поднялся на сцену. За моей спиной висел огромный американский флаг. Если это была версия заставки фильма "Паттон" в варианте Шестого отряда, то сходство на этом заканчивалось. Мне не хватало револьвера с рукояткой из слоновой кости, начищенных кавалерийских сапог, не говоря уже о сверкающей каске. С бородой и длинными волосами, я больше был похож на дикаря.
И мой способ доведения своих мыслей до аудитории несколько отличался от гортанного рычания Джорджа К. Скотта.
Я посмотрел на своих бойцов, рассевшихся по первым десяти рядам аудитории.
— Пошли вы все на хрен, задиры, — сказал я вместо приветствия.
Раздались редкие смешки. Я ходил взад и вперед, выискивая лица. Мне понравилось то, что я увидел.
— Джентльмены, — сказал я, — это будет не шутка.
Послышался одобрительный ропот.
— Вы знаете, для чего мы здесь — для борьбы с терроризмом. А что такое борьба с терроризмом? Это значит, что мы трахнем их прежде, чем они трахнут нас.
Дюжина мужчин зааплодировала.
— Прямо сейчас — ответил я, — Самое время, да, черт возьми?
Я махнул рукой собранным бойцам SEAL.
— Вы все талантливые спецназовцы. Вы все — на данный момент — одаренные стрелки. Вы заполучили кучу кисок...
Я был прерван смехом.
— А теперь мы отправляемся в путь и заставим себя еще раз все это доказать.
Редкие аплодисменты и свист.
— Но прежде, чем мы это сделаем, я хочу вам кое-что сказать. Первое. Вам не обязательно должно нравиться все, что вы делаете. Дело в том, что мне плевать, нравится вам все что вы делаете или нет. Все, что вам нужно, это сделать это. Второе. Вы и есть система, джентльмены. Мостик кончается на каждом из вас. Я купил для вас ваше собственное снаряжение и вы будете заботиться о нем. У вас, придурков, лучшие игрушки, какие только можно купить за деньги. Если ваше оборудование вышло из строя, то это потому, что вы облажались — а не оно. Так что я не приму никаких проклятых оправданий — "механизм не сработал, сэр" или "я получил неисправный акваланг, сэр" или "я нес не то оружие, сэр". Вы и есть чертова система. Провал ложится на ваши плечи. Я не приму никаких оправданий. Ни от кого. Меня прислал сюда главком ВМФ Хейворд. И знаете, что он сказал, черт возьми, джентльмены? Он сказал: "Дик, ты не подведешь". Так что я не допущу провала, джентльмены и вы не провалитесь.
Я расхаживал взад-вперед перед флагом.
— Для Шестого отряда SEAL я, нахрен, отменяю правила. Вы это уже видели на стрельбище. А теперь слушайте: каждый из вас всегда будет носить оружие. На службе, вне службы, в свободное время — даже если вам выпал шанс потрахаться — в дороге, где угодно. Вы, джентльмены, станете живым воплощением "ношу ружье, готов к путешествиям". Почему? Потому что чем больше вы привыкнете к весу и положению пистолета, тем менее очевидным он станет. Тем меньше вы будете думать об этом. Тем больше он станет частью вас. Когда мы будем действовать тайно — а, поверьте мне, мы будем действовать тайно — я не хочу, чтобы вы игрались с кобурой, куда вы засунули ваш револьвер .38 калибра, так что какой-нибудь тупоголовый дерьмомозглый плоскозадый обезьян из службы безопасности аэропорта в Уагадугу ловит вас за руку и бросает в яму. Этого, мать вашу, не случится в мою смену. Слушайте внимательно, джентльмены, потому что вы еще услышите эти слова: безопасность выброшена в окно. Мы будем тренироваться так же, как будем драться — яйца в кулак. Это означает, что некоторые из вас получат травмы во время тренировки. Некоторые из вас могут умереть. Это реальность. Но мы будем прикрывать друг другу спину. Мы будем заботиться друг о друге. Если ты облажаешься и потеряешь своего напарника, я потеряю тебя. Поверьте мне, просто допустите несчастный случай со смертельным исходом и я вышвырну вас. Вы станете историей. Ваша преданность, прежде всего, должна быть отдана вашему напарнику, вашему отделению, вашему взводу и отряду. Я — закон, джентльмены, — и мой закон прост. Это чертова целостность подразделения.
