Вот до какого крайнего состояния дошли дела в колонии во время отсутствие Колумба, когда испанцы возбудили жгучую ненависть островитян тем, что нарушили все его распоряжения. Маргарите и падре Бойль поспешили в Испанию, дабы представить лживые объяснений несчастий, обрушившихся на остров. Если бы они как верные слуги короля оставались на своих постах и ревностно выполняли порученные им обязанности, положение легко можно было бы поправить, а вполне вероятно, и вообще избежать неприятностей.
Глава 4
Колумб пытается восстановить на острове спокойствие. Охеда выступает в поход против Каонабо
(1494)
Сразу по возвращении Колумба с Кубы, когда он еще был прикован болезнью к постели, его добровольно посетил Гуаканагари, который проявил величайшую озабоченность нездоровьем Адмирала, поскольку, вероятно, никогда не переставал питать к нему почтительной любви, Касик вновь заговорил со слезами на глазах об истреблении испанцев в крепости Навидад, подробно остановившись на своем участив в обороне крепости. Гуаканагари сообщил Колумбу о тайном сговоре касиков, о том, что он не пожелал принять участие в этом союзе и о гонениях, коим он подвергся вследствие своего отказа: об убийстве одной жены и пленении другой. Гуаканагари призвал Адмирала быть настороже и сказал, что может вывести своих воинов на поле брани, дабы сразиться на стороне испанцев, ибо к этому призывают его долг дружбы и желание отомстить за нанесенные ему обиды.
Колумб всегда питал к Гуаканагари всякие теплые чувства и был очень рад, что сомнения по поводу лояльности касика наконец рассеялись. Их былая дружба возобновилась с той только разницей, что потерпевший кораблекрушение чужестранец, которого Гуаканагари однажды спас и поддержал, теперь решал судьбу касика и его народа.
Колумба серьезно заботило, что распущенность испанцев вызвала бурю возмущения и ненависть населения мирного острова. Его надежды на то, что колонии начнут немедленно приносить доход правительству Испании, окончательно рухнули. Восстановление спокойствия на Гаити требовало большого искусства. Адмирал располагал весьма скудными силами, а благоговейный трепет, с которым индейцы относились к белым людям, принимая их за божества, в значительной степени исчез. Адмирал чувствовал себя слишком плохо, чтобы самому принять участие в военном походе, его брат Диего был человеком невоенного склада, а Бартоломео считался еще чужаком среди испанцев, и поселенцы, обладавшие наибольшим влиянием в колонии, смотрели на него подозрительно. И все же Колумб не думал, что грозный союз касиков совершенно неуязвим, он полагал, что они недостаточно владеют военным искусством и не очень опытны в ратном деле, а посему надеялся быстрыми, глубоко продуманными действиями, наказав одних, примирившись с другими и собрав воедино силу, доброту и хитрость, отвести от испанцев надвигавшуюся бурю.
Прежде всего Адмирал позаботился о том, чтобы послать отряд вооруженных солдат на подмогу форту Магдалена, которому угрожал Гуатигуана, касик Рио-Гранде, перебивший всех испанцев, поселившихся в его владениях. Оказав помощь осажденным, войска прошли по провинции Гуатигуаны, многих его воинов убили, а других забрали в плен, сам же вождь смог ускользнуть. Он платил дань Гуарионексу, главному касику Веги. Поскольку Гуарионекс правил обширной страной с большим населением, благосостояние колонии во многом зависело от его дружбы. А риск, что он станет врагом Испании, был чрезвычайно велик, так как расположившись в его владениях, испанцы предались безудержному распутству. Поэтому Колумб послал за Гуарионексом и объяснил, что испанцы совершали злоупотребления в нарушение его приказов, он же, наоборот, имеет самые добрые намерения по отношению к туземцам, которых стремится всячески ублажить и вознаградить. Адмирал также заявил, что поход против Гуатигуаны был предпринят единственно ради наказания провинившегося касика, а вовсе не из вражды к Гуарионексу. Касик оказался человеком спокойным, незлопамятным и быстро сменил гнев на милость. Желая хоть как-то побудить его отстаивать интересы испанцев, Колумб уговорил Гуарионекса отдать свою дочь в жены индейскому переводчику Диего Колумбу. А чтобы основательнее обезопасить испанцев от возможной враждебности касика и обеспечить спокойствие в столь важном районе, каковым являлась Вега, Адмирал приказал построить во владениях Гуарионекса крепость, которую назвал форт Консепсьон. Покладистый касик без колебаний согласился с этим решением, в действительности чреватым потерей власти для него и рабством для его вассалов.
Теперь оставалось избавиться от самого страшного врага — Каонабо. Его владения находились в центральной гористой части острова, доступ туда был затруднен суровыми скалами, непроходимыми чащами и множеством рек. Борьба с коварным и свирепым вождем на его территории, в глухих лесах, средь неприступных гор, где испанцев на каждом шагу могла ждать засада, грозила стать затяжной, рискованной, да еще и с неясным исходом. Колумб ломал голову, думая, что же предпринять, и вдруг на помощь ему пришел Алонсо де Охеда: он предложил план, позволявший взять в плен карибского вождя и доставить его к Колумбу. Замысел отличался сумасбродством, рискованностью и романтичностью, весьма характерными для Охеды, который всегда стремился прославиться экстравагантными выходками и безрассудной храбростью.
Выбрав десять отважных и дерзких солдат, хорошо вооруженных и имевших отличных лошадей, и воззвав к своей покровительнице Деве Марии, чей образок он всегда возил с собой, Охеда ринулся в леса и углубился более, чем на шестьдесят лиг в суровые владения Каонабо, который пребывал тогда в одном из своих самых больших селений, теперь оно называется Магуана и расположено возле города Сан-Хуан. Обратившись к вождю с величайшим почтением как к независимому властелину, Охеда заявил, что пришел с дружественной миссией от Адмирала, предводителя испанцев (на индейском наречии — гуамикина), который хочет преподнести ему бесценный дар.
Каонабо сталкивался с Охедой в сражениях, видел его яростную удаль и восхищался им как воин воином. Он принял Охеду по-рыцарски учтиво, если такое выражение применимо к гостеприимству свирепого, воинственного дикаря, жившего в лесах. Раскованное, бесстрашное поведение Охеды, его огромная физическая сила, удивительная ловкость и проворство, проявленное им в состязаниях, требовавших немало мужества, а также прекрасное владение всеми видами оружия, естественно, должны были восхитить дикаря, и вскоре Охеда стал большим любимцем Каонабо.
Тогда Охеда употребил все свое влияние, чтобы склонить касика посетить Изабеллу, он убеждал Каонабо заключить договор с Колумбом и стать союзником и другом испанцев. Говорят, Охеда предложил ему в качестве приманки церковный колокол, изумлявший весь остров. Когда индейцы услышали, как он звонит к мессе, и увидели, что испанцы торопливо бегут к церкви, они решили, что колокол умеет разговаривать и белые люди ему подчиняются. Воспринимая все, что окружало испанцев, с суеверным трепетом, они и на колокол смотрели, как на нечто сверхъестественное, и уверяли, будто он сошел с небес. Подкрадываясь к крепости, Каонабо слышал издалека звон колокола и очень хотел увидеть его воочию, так что когда ему предложили сей дар в залог примирения, он не смог устоять перед соблазном. Вождь согласился отправиться в Изабеллу, но в последний момент Охеду ждал неприятный сюрприз, ибо он увидел могучее войско, готовое выступить в поход. Охеда поинтересовался, зачем касику такая армия, он ведь наносит дружественный визит, и касик гордо ответил, что такому великому правителю, как он, не пристало путешествовать с маленькой свитой. Охеду не очень удовлетворил его ответ; зная воинственный нрав Каонабо и его лисью хитрость, он боялся, как бы вождь не задумал чего-то дурного: например, неожиданно напасть на крепость или совершить покушение на Адмирала. Знал он также и то, что в планы Колумба входило либо помириться с касиком, либо захватить его в плен, не вступая в открытую войну. Поэтому Охеде пришлось претворить в жизнь замысел, который кажется романтической выдумкой. Однако все современные ему историки рассказывают об этом случае, причем с незначительными вариациями, а Лас Касас уверяет, что когда он спустя шесть лет после тех событий попал на остров, он еще был у всех на устах. К тому же, этот случай вполне соответствует авантюрному и экстравагантному характеру Алонсо де Охеды, испанцы часто позволяли себе подобные сумасбродные выходки, стремясь похвастаться на войне с индейцами своим бесстрашием.
Остановившись на привал возле реки Яги, большого притока Нейвы, Охеда неожиданно вынул наручники из вороненой стали, столь блестящей, что она выглядела как серебро. Он принялся убеждать Каонабо, будто это королевские украшения, доставленные с небес Бискани, и якобы монархи Кастилии надевали их во время торжественных танцев и прочих празднеств, а теперь дарят эти драгоценности касику. Охеда предложил Каонабо пойти к реке, искупаться, а затем надеть украшения, сесть на лошадь и вернуться, изображая испанского монарха, дабы поразить своих вассалов. Касика ослепил блеск наручников, и вдобавок ему очень польстило предложение проехаться верхом на свирепом животном, столь ужасавшем его соотечественников. Он отправился на реку, искупался, а затем Охеда посадил его сзади себя на лошадь и надел ему оковы. После чего хитроумный испанец сделал несколько кругов верхом, всякий раз отъезжая все дальше. Его маленький отряд следовал за ним, а индейцы при виде гарцующих скакунов пятились назад. Наконец, Охеда углубился в лес, так что войско Каонабо уже не могло его разглядеть за деревьями. Тогда солдаты Охеды обступили Каонабо тесным кольцом и, вытащив шпаги, пригрозили немедленной смертью, если он издаст хоть звук или окажет малейшее сопротивление. Они привязали касика веревкой к Охеде, чтобы Каонабо не упал и не попытался бежать, пришпорили лошадей, переплыли реку и помчались по лесам со своей добычей.
Испанцам предстояло проехать пятьдесят или шестьдесят лиг по диким местам с разбросанными там и сям индейскими поселениями. Они увезли пленника уже достаточно далеко и могли не опасаться погони, но необходимо было зорко стеречь его во время долгого и утомительного пути и избегать столкновений с каемками, заключившими союз с Каонабо. Поэтому испанцы объезжали стороной густонаселенные районы, а приближаясь к индейским селениям, пускали лошадей вскачь. Испанцы страшно утомились, изголодались и очень устали от необходимости все время быть начеку; в пути им встречалось множество опасностей, они переходили вброд и переплывали бесчисленные равнинные реки, пробирались сквозь густые лесные заросли, карабкались на высокие, скалистые горы. Но им удалось добраться целыми и невредимыми. И Охеда торжественно въехал в Изабеллу, совершив свой самый отчаянный и выдающийся подвиг, а за спиной у него сидел связанный дикарь-индеец.
Колумб не смог удержаться от ликования, когда опасный враг попал к нему в руки. Надменный кариб держался вызывающе и дерзко, отказываясь подчиниться и примириться с Адмиралом, и он не собирался раскаиваться в том, что пролил кровь белых людей. Плен не сломил его дух, напротив, оказавшись полностью во власти испанцев, Каонабо выказывал открытое неповиновение и непрерывно хвастал своими подвигами, что составляло, по мнению индейцев, неотъемлемые черты поведения героической личности; дикари всегда ведут себя так со своими мучителями, даже когда их сжигают на костре или сажают на кол. Каонабо кичился тем, что неожиданно напал и поджег крепость Навидад, а затем перебил ее гарнизон. Он также заявлял, что тайно обследовал местность вокруг Изабеллы, намереваясь и ее разорить подобным же образом.
Хотя Колумб был потрясен героизмом вождя, он считал Каокабо опасным врагом, которого лучше ради сохранения мира на острове отправить в Испанию; Колумб велел обращаться с вождем милосердно и уважительно, поселил его в своем доме, однако держал закованным в цепи. Эта мера предосторожности была необходимой, слишком уж ненадежной темницей мог оказаться дом Адмирала; Лас Касас замечает, что Колумб жил в тесном строении с малым количеством комнат, и проходя по улице мимо раскрытых дверей, люди видели пленного вождя.
Каонабо всегда держался с Колумбом высокомерно, к Охеде же он не питал никакой враждебности. Скорее, касик восхищался им как величайшим воином и очень уважал за то, что Охеда набросился на него, словно ястреб, и уволок прямо из-под носа у целой армии.
Когда Колумб входил в комнату, где содержался Каонабо, присутствовавшие обычно вставали и почтительно приветствовали Адмирала, лишь один касик не двигался с места и не обращал на него внимания. Но если появлялся Охеда, то несмотря на его небольшой рост и отсутствие знаков отличия, Каонабо поднимался и с огромным уважением здоровался с вошедшим. Когда его спросили, почему он так поступает, ведь Колумб — гуаникина, или главный вождь, которому подчиняются все, а Охеда — лишь один из его вассалов, гордый кариб ответил, что Адмирал не отважился лично явиться к нему и схватить его, а удалось это только благодаря мужеству Охеды, значит и благоговеть он должен перед Охедой, а не перед Адмиралом.
Вассалы Каонабо тяжело переживали его пленение, ибо индейцы этого острова, как правило, удивительно верны и сильно привязаны к своим касикам. Один из братьев Каонабо, отличавшийся незаурядным мужеством и ловкостью и пользовавшийся большой любовью среди индейцев, собрал более семи тысяч человек и тайными тропами привел их к крепости Св. Фомы, где Охеда опять стал комендантом. Индеец надеялся захватить в плен нескольких испанцев и затем обменять их на своего брата. Охеда, как всегда, загодя узнал про этот замысел, но не собирался вновь укрываться в крепости. Аделантадо прислал ему подкрепление, и Охеда оставил значительную часть солдат охранять форт, а с остальными и с небольшим конным отрядом храбро двинулся навстречу дикарям. Завидев приближающихся испанцев, брат Каонабо проявил некоторое военное искусство и разделил свое войско на пять батальонов. Однако стремительная атака горстки всадников под предводительством Охеды моментально вызвала панику среди индейцев. Под яростным натиском закованных в сталь испанцев, которые сидели верхом на свирепых, хищных (по мнению индейцев) зверях и держали в руках палки, изрыгающие пламя, туземцы побросали оружие и обратились в бегство; многих испанцы убили, а еще больше захватили в плен; среди пленников оказался и брат Каонабо, который отважно боролся за правое, но обреченное на провал дело.
Глава 5
Из Испании прибывает Антонио де Торрес с четырьмя кораблями. Его возвращение с рабами-индейцами
(1494)
Колония все еще жестоко страдала от нехватки продовольствия; европейские продукты почти кончились, а сами колонисты оказались столь нерасторопны и непредусмотрительны, столь заняты борьбой с индейцами или погоней за драгоценными металлами, что, похоже, совсем позабыли об истинном богатстве острова — о необычайном плодородии ею почв. И в таком благодатном краю перед ними замаячила угроза голода.
