Любые новшества всегда с трудом пробивают себе дорогу и любопытствующие соседи первое время смеялись над чудаковатым псковским боярином, но когда увидели результат наших трудов, то выстроились в очередь за черепицей, которую исполу стали изготавливать на продажу горшечники.

Новомодный товар быстро отбил затраты на его производство и вскоре начал давать ощутимую прибыль. Мало того, когда строительные работы были закончены, ко мне с поклоном пришел староста плотницкой артели, чтобы испросить разрешения строить усадьбы по моему образцу. Оказалось, что веяния заморской моды не оставили равнодушными сердца местных нуворишей, а понты всегда дорогого стоят.

Так неожиданно выяснилось, что в Новгороде 15-го века уже существовало авторское право, и у меня имелась законная возможность взимать плату за использование своего проекта. Помимо новомодной черепицы, еще одним моим ноу-хау стали 'Голландские печи', которые тоже поначалу вызвали смех у печников, но когда первая заморская печь с хитрыми дымоходами была установлена в помещении для дворни и протоплена, то местные специалисты сразу начали чесать себе затылки.

Русская печь образца 15 века пожирала немеряно дров и занимала много места, но обогреть двухэтажный многокомнатный боярский терем была не в состоянии, поэтому многие помещения терема в зимнюю пору не использовались. А вот 'Голландскую печку' можно было поставить в любом закутке, да и протопить ее не проблема.

Особенно понравилась печникам универсальная печь для бани, с каменкой в парной и большим кованым баком для нагрева воды. Если горячая вода не в дефиците, то не стало проблемой устройство душевой кабины и небольшой бассейн, решившие все мои вопросы с гигиеной.

Новгородские мастера по достоинству оценили 'Свейскую боярскую сауну' — так я назвал свою баню, которая сразу стала местом паломничества любопытных соседей. Вскоре славу о 'чудо бане' сороки на хвосте разнесли по всему Новгороду, после чего у меня появилась еще одна неожиданная статья дохода.

Вот так по крохам технологии будущего пробивали себе дорогу в 15 веке, и постепенно моя жизнь стала наполняться привычным комфортом. Однако, я был не в состоянии в одиночку руководить огромным хозяйством, поэтому командовали бытом 'Томилина подворья' дочь Жигаря — Любава и наша 'Мария испанская'.

Разные по характеру девушки неожиданно спелись, трудясь над созданием достойного быта и уюта в усадьбе, хотя поначалу они цапались как кошки, видимо выясняя, кто из них главнее. Характер у Любавы оказался тверже, поэтому Мария вскоре признала за ней старшинство, после чего началась тяжелая жизнь уже у закупов, которых я нанял в посаде по просьбе Любавы. Боярская усадьба просто не может существовать без многочисленной дворни, поэтому к началу августа помимо гвардейцев под моей рукой находилось уже тридцать восемь наемных работников и закупов, а также полтора десятка дворовых девок.

Увы, но на Руси всегда хватало раздолбаев, и справляться с толпой, отлынивающей от работы дворни, было ох как непросто. У меня и так забот было выше крыши, поэтому я поставил следить за порядком в усадьбе Павла Сироту, а рука у него оказалась тяжелая. Мой телохранитель относился к своим обязанностям добросовестно и по вечерам из конюшни частенько доносились вопли холопов попавших под раздачу. Я конечно не ярый крепостник, однако в те времена лентяев и бездельников было принято пороть на конюшне, а кто я такой, чтобы бодаться с вековыми традициями?

7 августа 1463 года мы, наконец, запустили в работу производственный цех, где были установлены два токарных, четыре сверлильных и три строгальных станка, на которых я и мои подмастерья приступили к обработке заготовок стволов и барабанов будущих нарезных Дефендеров. Подмастерья получили токарные навыки в еще колесной мастерской, а поэтому особых проблем с их обучением не возникло. Двигателем для механизмов цеха стал ворот, который приводили в движение две ходящие по кругу лошади, конечно не фонтан, но дешево и сердито.

Отработка технологии производства длилась до 20 сентября, когда я лично сделал нарезы в первых десяти винтовочных стволах. Ничего заумного я выдумывать не стал и просто протолкнул короткую протяжку с помощью винтового пресса через ствол будущего Дефендера, после чего снял заусенцы самодельной шкуркой намотанной на деревянную оправку. Термообработку стволов и воронение проводили новгородские кузнецы в 'Водской пятине', поэтому здесь никаких накладок не случилось.

Патроны для винтовок мы пока продолжили точить на токарном станке, переплавляя в пруток медный и латунный лом, закупленный на торгу, однако в дальнейшем нужно было переходить на штамповку. У меня уже появилась идея соорудить десяток простейшие гидравлических прессов с ручным приводом, по принципу обычного гидравлического автомобильного домкрата. Однако, это были только задумки на будущее, а пока приходилось изготавливать гильзы по-старинке.

Первые стрельбы из нарезных Дефендеров сразу же выявили весьма неприятную особенность. Канавки ствола очень быстро забивались свинцом от пуль, а вычищать из ствола застрявший в нарезах свинец оказалось довольно сложно, поэтому пришлось перейти на пули в медной оболочке. Это обстоятельство значительно осложнило и удорожало нашу работу, поэтому первая партия винтовок оказалась обеспеченной тридцатью патронами на ствол только к 15 сентября.

Начавшийся геморрой с боеприпасами остудил мой зуд 'прогрессорства' и заставил задуматься о том, что я слишком широко шагаю, так можно не только штаны порвать, но и место, на которое они надеты. Видимо я допустил ошибку, сразу перескочив от гладкоствольного Дефендера к нарезному оружию, поэтому решил ограничиться только полусотней винтовок, а остальные полторы сотни ружей изготовить по старому образцу.

Как не крути, но нарезная винтовка под унитарный патрон, требует серийного заводского производства боеприпасов с привычным капсюлем из гремучей ртути, а перезаряжаемый патрон с терочным капсюлем для винтовки подходит мало.

Пока я боролся с конструкционными и технологическими проблемами, братья Лютые, Акинфий Лесовик и Дмитрий Молчун дрессировали сотню молодых ушкуйников, которых Сторожевский 'от щедрот своих' передал мне для обучения огненному бою. Как говориться: 'На тебе Боже, что мне не гоже!'.

На Руси по традиции все делается через пятую точку, так произошло и на этот раз. Опытные бойцы отказались обучаться заморскому баловству, так как меч и лук оно намного привычнее, поэтому Сторожевский сбагрил мне зеленых первогодков, которые ни разу в бою не были. Хотя оно может, вышло и к лучшему, так как ломать характер многоопытным ветеранам сложно, тем более мои гвардейцы для них зелень пузатая.

Странная вещь человеческая психология, ведь видели ушкуйники собственными глазами, как мы перещелкали банду 'Рыжего черта' из огнестрела, так нет, все одно — пищали баловство, а не оружие для настоящего воина.

Обучение 'стрельцов' — так с моей легкой руки стали называть вооруженных огненным боем дружинников, проводилось в загородных владениях Сторожевского. По большому счету усадьба считалась казенной, так как в ней располагалась тренировочная база новгородского ополчения, поэтому 'тысяцкий' и отдал ее в мое полное распоряжение. На этой базе обычно тренировали молодняк, отобранный для пополнения ополчения, и только после сдачи экзамена на профпригодность зачисляли в дружину. В усадьбе имелась вся необходимая инфраструктура для подготовки, дружинников. За огораживающим лесной лагерь частоколом находились: четыре казармы на две сотни человек, полевая кухня, оружейная изба, домик комсостава и стрельбище для лучников.

Мои гвардейцы трудились в этой своеобразной 'учебке' вахтовым методом, сменяя друг друга раз в неделю. Неделю тиранили молодежь братья Лютые, а затем их сменяли Акинфий Лесовик и Дмитрий Молчун.

'Стрелецкая сотня' была полностью укомплектована личным составом 15 июля 1463 года, после чего сразу начались интенсивные тренировки. Дефендеры для вооружения новобранцев были только в проекте, поэтому стрельцы пока занимались физической и строевой подготовкой, которые только изредка прерывались боевыми стрельбами из Дефендеров моих гвардейцев. Особый упор старшины делали на обучение стрельцов рукопашному бою, так как молодой боец должен быть занят сутра до ночи, чтобы его не тянуло на подвиги.

Увы, но мне лишь два раза в неделю удавалось выкроить пару часов, чтобы навестить 'Стрелецкую сотню' для проведения занятий по тактике применения огнестрельного оружия и контроля над процессом обучения. Конечно, не все было гладко в работе с молодым пополнением и в поначалу возникали проблемы с дисциплиной, так как новобранцы изначально намеревались стать ушкуйниками, а вместо почетной и прибыльной службы их заставили заниматься какой-то ерундой.

Однако мои гвардейцы быстро выбили дурь из нерадивых курсантов, даже не прибегая к моей помощи. Видимо опыт, полученный новоявленными старшинами в Верее, не пропал даром и даже получил творческое развитие в новых условиях. Желающие проверить крепость кулаков 'отцов командиров' быстро закончились, после чего авторитет инструкторов взлетел до небес.

Чтобы сразу обособить 'Стрелецкую сотню' от новгородской дружины, я решил довести до логического конца задумки, которые пытался претворить в жизнь еще в дружине боярыни Пелагеи. Я ввел зачитанным на общем построении приказом привычные воинские звания, камуфляжную форму, тельняшки и береты.

Гвардейцы стали старшинами, назначенные ими десятники — сержантами, а командиры боевых пятерок — ефрейторами. Пошитая еще в Верее камуфляжная форма, тельняшки и береты имелась в наличии только у старшин, однако гвардейцы в целях конспирации ее не носили, теперь же я приказал старшинам проводить занятия только одетыми по всей форме.

В Верее мы запросы были серьезно ограничены наличными средствами, а в Новгороде 'Стрелецкую сотню' финансировал сам Владыка, поэтому я, не скупясь, заказал комплекты новой формы для стрельцов. Трикотаж в те времена еще не изобрели, поэтому тельняшки были плотной ручной вязки, но качество от этого факта особо не пострадало, к томуже полосатые рубахи очень понравились курсантам.

Помимо повседневного камуфляжа, я решил пошить для бойцов рабочую одежду, по образцу матросской робы, а также берцы из толстой кожи на толстой подошве с супинаторами. В матросскую робу 'Стрелецкая сотня' переоделась уже через неделю после начала занятий, а камуфляж и разгрузки стали прибывать примерно через месяц, однако я решил переодеть бойцов в новую форму в торжественной обстановке, поэтому камуфляж и берцы пока хранились на складе.

Зима уже была не за горами, поэтому необходимо было озаботиться бушлатами и шапкам, а также варежками с пальцем под спусковой крючок.

Заказанные мной бушлаты мало отличались от стеганых тегиляев, но застегивались 'заморские тегиляи' не встык, как было принято, а с запа'хом. Броню стрельцам обязалась выдать новгородская администрация из своих запасов, но когда я увидел, то барахло, которое нам попытались сбагрить, то сразу напросился на прием к архиепископу и потребовал заказать броню по моему образцу. Иона был уже в курсе моих немереных аппетитов, но видимо решил, что отступать уже некуда, и приказал казначею оплатить заказ. Однако недобрый взгляд Владыки недвусмысленно пророчил мне веселую жизнь, если затея со 'Стрелецкой сотней' закончится провалом.

После визита в резиденцию Ионы я понял, что с берцами явно переборщил, потому что они влетали казне в копеечку, но если посмотреть с другой стороны, то экономить чужие деньги глупо, тем более спросят с меня за все оптом. Однако я решил подстраховаться и оплатил половину стоимости заказа из собственных средств, благо дела у меня шли неплохо.

Правда в последствии, когда стрелецкий прикид стал последним писком моды у новгородской молодежи, авторские отчисления быстро перекрыли затраты, но до этого мне пришлось выдержать настоящий бой с казначеем Владыки.

Первый этап обучения 'Стрелецкой сотни' был закончен к 20 сентября. Дефендеры поступали на вооружение дружины по мере готовности, поэтому стрельбы стали уже регулярными и у бойцов вскоре выработалась привычка к огнестрелу. Новая форма и броня поступали в сотню небольшими партиями, но пока хранились на складе, так как требовалась их подгонка под конкретного бойца.

Ежедневные изнурительные тренировки тактических перестроений и совместных действий в бою, также дали результат и постепенно 'Стрелецкая сотня' из разношерстной толпы начала превращаться в настоящее боевое подразделение. Теперь стрельцы вполне могли противостоять любой княжеской дружине в бою, используя огнестрельное оружие, и выйти из него победителями. Среди курсантов уже выявились лучшие стрелки, которых было решено вооружить винтовками, а остальные бойцы получили стандартные гладкоствольные Дефендеры.

По итогам экзамена, проведенного по принципу схожему для получения крапового берета, двадцать лучших бойцов были награждены красными отличительные нашивки на береты, а также нарукавными шевронами с ефрейторскими лычками. Награды отличившимся, я вручил 22 сентября на общем строевом смотре 'Стрелецкой сотни'.

Чтобы подчеркнуть важность момента и создать традицию, личный состав впервые построился в новом с иголочки камуфляже, тельняшках, черных беретах и берцах. Моя задумка полностью удалась, потому что бойцы едва не лопались от гордости, вытянувшись по стойке смирно, когда я обходил строй.

В принципе работа по созданию личной гвардии новгородского Владыки была завершена, но требовалось предъявлять товар лицом, чтобы набить себе цену. Я решил не затягивать с этим вопросом и на следующее утро отправился с докладом к архиепископу.

Как оказалось, Иона немного приболел, но все-таки принял меня для короткой беседы в своих покоях. Я доложил Владыке о проделанной работе и попросил назначить дату показательных учений, на которых архиепископ должен был принять мою работу. Иона назначил учения на утро 28 сентября, после чего я был допущен к руке Владыки и отправился готовить показуху.

В России 21 века наука пускать пыль в глаза начальству достигла невиданных высот, поэтому план показных учений у меня был уже давно готов. Отдельные эпизоды показухи уже были отработаны личным составом на тренировках и все вроде шло по плану. Оставалось только провести генеральную репетицию и прогнать бойцов по полигону по-боевому, со стрельбой взрывами мин, пороховых хлопушек и выстрелами из 'шайтан трубы' по чучелам, которые должны были изображать вражескую дружину. Подобного шоу в 15 веке наверняка никто не видел, поэтому я надеялся произвести на Иону неизгладимое впечатление.

После учений был назначен строевой смотр с торжественным прохождением строевым шагом мимо трибуны с начальством, после чего Владыка должен был вручить 'Стрелецкой сотне' боевое знамя, которое было тайно вышито монашками в одном из монастырей. Однако что-то у Владыки не склеилось и учения были отложены на 1 октября, что дало нам на подготовку еще трое суток.