Только мы

Я правдой встречу оправдать.

Мистардэн

Фатих сидел, уткнувшись лицом в борт яхты и тихо плакал. Остальные не знали, что делать, они безумно хотели ему помочь, но не имели понятия как. Гибель детей потрясла муллу настолько, что его душа свернулась в черный комок, превратилась во что-то мертвое и страшное. Даже самые близкие, такие же ключи и замки, понимающие его, как никто другой, ничего не могли сделать. Отчаяние Фатиха било их по нервам, по душам, но как тут помочь? Как дать понять, что он не один?..

В глазах муллы стояли мертвые дети, он считал себя виновным в том, что не успел, не остановил убийц. Да, все убийцы уже мертвы, но это не вернет чистые души ясноглазых обратно. И мулле было больно, больно настолько, что дыхание перехватывало. Он не обращал внимания на положенную ему на плечо руку Шломо, на стоящего за спиной мрачного Рагнара, подпирающего плечом мачту, на Рикардо, с грустью смотрящего на него.

Вдруг воздух потемнел, и на палубе появился байк, на котором сидел, естественно, Баффа. С огромным рюкзаком за спиной. Он деловито слез, положил мотоцикл и двинулся к остальным. Назгул, увидев его выражение лица, сразу все понял и ухмыльнулся — у кого-кого, а у этого разгильдяя огромный опыт в вытаскивании своих из депрессии.

Грохнув рюкзак на палубу, Баффа достал из него две десятилитровые канистры. Назгул хохотнул — все ясно. Либо самогон, либо еще что-то в том же духе. А может, и спирт — от этого старого хмыря с волосатыми ногами можно ожидать чего угодно. И байкер не обманул его ожиданий — в канистрах оказался ямайский ром. Где он ухитрился добыть этот ром, Назгул даже думать не хотел — с него сталось бы и с затопленного корабля лежащие там пару столетий бочонки вытащить. Баффа, повернувшись к Назгулу, подмигнул, подтверждая, что именно так — ром двухсотлетней выдержки.

Затем Баффа вытащил из рюкзака запеченного поросенка, завернутого в фольгу. Увидев скривившуюся физиономию Шломо, он хохотнул и добыл совсем уж со дна жареную курицу в термопакете.

— Кошерная! — провозгласил Баффа. — В Тель-Авиве покупал!

Раввин рассмеялся, провел над курицей рукой и взял ее, кивнув.

А затем Баффа налил полную кружку рома, подошел к Фатиху и сел рядом.

— Пей! — приказал он, сунув эту кружку в руку мулле.

— Нам запрещено... — растерялся тот.

— Вам запрещено вино пить! — рявкнул байкер. — О роме в Коране ничего не сказано! Так что пей — тебе надо.

Мулла растерянно посмотрел на остальных, пожал плечами и залпом опрокинул в себя кружку рома. Он явно никогда раньше такого не делал, потому что глаза его моментально стали круглыми, из них брызнули слезы, лицо покраснело, он закашлялся. Сочувствующий Шломо оторвал от курицы крылышко и протянул Фатиху. Тот ухватился за это крылышко, как утопающий хватается за соломинку, и принялся жадно его обгладывать.

— Отлично, — довольно прогудел Баффа, беря кружку и снова наполняя ее. — Продолжай.

— Чего?!! — шарахнулся от кружки, как от шайтана, мулла. — Нет, вы русские, совсем чокнутые!

— Мы уже не русские, не арабы, не евреи, — как-то странно усмехнулся Баффа. — Мы — другие. Иные. Пей!

Фатих пристально посмотрел на него, медленно наклонил голову, затем взял кружку и мелкими глотками выцедил ее.

— Ты не мог их спасти, — тихо сказал байкер. — Понимаешь, не мог! Это не твоя вина. И если мы сделаем то, что должны, то твари заплатят за свое паскудство.

— Я знаю... — опустил голову мулла. — Но мне от этого не легче...

— Понимаю, — кивнул Баффа. — Но мы с тобой! А это немало.

— Немало, — согласился Фатих и слабо улыбнулся. — Шломо, — обратился он к еврею, — давай выпьем!

Раввин улыбнулся в ответ, взял кружку и подставил ее под струю рома из канистры. После чего выпил, закусив курицей. И закурил, попросив сигарету у Рикардо — раньше он никогда не курил, считал это ненужным, но теперь мог позволить себе все. Впрочем, это было уже неважно.

— Ребята! — возник из воздуха Лазарь. — А вы в курсе, что вокруг вас самоубийцы шарятся?

— И кто же они? — невозмутимо поинтересовался Белое Перо.

— Да так, американские морячки на своих убогих лоханках. Им приказали нас грохнуть. Прут сюда на всех парах.

— Ну, внизу тоже какие-то ребятки агрессивные чувствуются, — заметил Шломо, деловито обгладывая куриную гузку. — Перо, да они обнаглели — торпеду по нам выпускать собрались...

— Уже нет, — едва заметно улыбнулся индеец.

Действительно, на подводной лодке типа "Лос-Анжелес" больше не было никого живого — одни высохшие мумии. Та же судьба вскоре постигла и вторую.

— Подводная лодка уходит под лед, подводная лодка уже не всплывет... — спел Назгул, взяв гитару. — Туда ей и дорога!

— Не все там были скотами... — хмуро возразил Рагнар. — Восемь ребят были на грани понимания. Еще немного, и они стали бы истинными воинами...

— Они не успели! — отрезал бывший прокурор.

Над яхтой пронеслись четыре самолета. То ли F-16, то ли еще какие. Рейли лениво взглянул вверх — и мгновенно возникший смерч подхватил истребители, со всего размаху швырнув их об воду. Раздалось два всплеска — остальные ушли под воду тихо.

— Лады, развлекайтесь тут дальше сами, — хохотнул Баффа. — Я на остров, погляжу, как там Джек.

— Я с тобой, — подхватился на ноги Лазарь. — Знаете, ребята, тамошние туземцы в тысячу раз лучше всех, кого я встречал раньше. Увидели израненного ребенка, так сразу вокруг него забегали, не спрашивая, кто он такой и чем заплатит... Он, бедняга, сильно удивился — не ждал такого.

В пятидесяти километрах от яхты готовились к атаке четыре авианосца, восемь крейсеров и двенадцать эсминцев. Самолеты перед гибелью успели сообщить, где находятся те, кого приказано уничтожить. Потеря связи с F-16 и двумя подлодками насторожила командующего операцией адмирала. Ведь это не вражеский флот, а всего лишь одна маленькая яхта! Отсюда следовал вывод, что яхта — не то, чем кажется. И обладает каким-то неизвестным оружием. Адмирал выругался, недобрым словом поминая разведку — могли бы, сволочи, предупредить! Эта задача изначально не нравилась ему, но с приказами не спорят. Почему-то адмиралу показалось, что стоит помолиться Всевышнему. И он помолился, прося упокоить души погибших — нехорошее предчувствие не давало ему покоя. Но он военный. А значит, обязан выполнить свой долг.

— Адмирал, сэр! — заставил его встрепенуться голос дежурного офицера. — О, Боже!

— Что там?!

— Право по борту...

Адмирал перевел взгляд на шедшие невдалеке остальные три авианосца и задохнулся от ужаса. Три гигантских корабля вдруг встали вертикально и на его глазах ушли под воду вместе с экипажами. Господи! Да что это?!! Что это за яхта, будь она проклята?! "Летучий голландец", что ли?..

Посмотрев на корабли сопровождения, адмирал их просто не увидел. Их тоже, видимо, утопили, не особо заморачиваясь. Да о чем думало командование?! Если знали, что это за яхта и что у нее за оружие?! Какие дьяволы на ней идут?!

В глазах адмирала потемнело, и он неожиданно оказался на борту той самой чертовой яхты — он сразу это понял, увидев перед собой огромного викинга с секирой в руках и добрыми, даже ласковыми глазами.

— Кто ты?.. — яростно прохрипел адмирал.

— Повелитель Воинов, — тяжело ответил гигант. — Ты истинный воин, поэтому я тебя оттуда вытащил, не позволив подохнуть бесславно. Ты нужен ТАМ.

— Как прикажешь, Повелитель! — Адмирал сам не понял, почему так ответил, он неожиданно увидел бесконечную вереницу прошедших сражений, вспомнил все, что раньше казалось лишь снами. Значит, это были не сны — правда.

Он не видел, что его глаза заполыхали стальным пламенем, но это прекрасно видел Рагнар.

— Иди, воин! — положил ему на плечо руку викинг.

Адмирал улыбнулся и шагнул в растекшийся перед ним стальной туман.

— Круты вы, ребятки, — негромко рассмеялся Назгул. — Пиндосский флот утопили и даже не запарились. Поддайте-ка ветерку — нас ждут.

Рейли улыбнулся ему, заканчивая затягивать под воду американские военные корабли. Вскоре последний исчез с поверхности.

— Рагнар! — зычно заорал Красный Орк. — Подопри мачту, а то снесет на хрен!

— Щас, — лениво отозвался викинг. — Без проблем.

И оперся рукой о мачту, тут же переставшую дрожать. Сабуро улыбнулся и лениво махнул рукой.

Что ныне стало с землей, кто из нас ее сделал такой?

Утро на звонком клинке, справедливость в нечистой руке,

Вере гореть на костре, фарисею ходить в серебре,

Слабому нож под ребро, сильному право не помнить добро.

Мистардэн

— Мистер Халед! — ворвался в кабинет секретарь.

— Что? — насторожился тот?

— Наш шестой флот... Ни один корабль, ни один самолет не отзывается... Боюсь...

— Проклятье! — взвыл координатор. — Да во что же превратились эти твари?!! Кем они стали?!!

Заставив себя успокоиться, Халед поднял трубку телефона и позвонил президенту — такие вещи нужно сообщать лично.

Зазвенел звонок спутникового телефона. Бросив взгляд на экран аппарата, координатор увидел, что звонит кардинал Джинелли, и поспешно нажал на кнопку ответа.

— Здравствуйте, мистер Халед, — раздался мягкий голос кардинала.

— Рад вас слышать, ваше высокопреосвященство! Новости?

— Да, нам удалось вычислить точку основного воздействия, — как-то безнадежно сказал Джинелли.

— И где она?! — едва не подпрыгнул Халед.

— Фиджи, остров Вунсеа. Именно туда стремятся ключи и замки. Не знаю, кого или что они ищут, но...

— Это уже неважно! — возбужденно выдохнул координатор. — Как только они там окажутся, все будет кончено!

— Очень сомневаюсь... — Голос кардинала стал язвительным. — Я так понимаю, что вы собираетесь нанести ядерный удар?..

— Да... — нехотя признал Халед.

— Я не уверен, что это поможет... — вздохнул Джинелли.

— Это решит все проблемы разом! — безапелляционно заявил координатор.

— Учтите, отвечать будете сами! — Тон кардинала стал безразличным. — Не передо мной, не перед вашими хозяевами. Впрочем, это ваше дело!

С этими словами он отключил связь, оставив Халеда в некотором недоумении. Чего этому церковнику надо? Что ему не так?..

Когда согреет камень алтаря

Лесной цветок взамен кровавой жертвы,

Не станет ни изгоя, ни царя,

Ни бездны меж свободой и бессмертьем.

Когда из прогоревшего угля

Восстанет древо в огненных объятьях, -

Тогда очнется мертвая земля,

Стряхнув оковы древнего проклятья.

Мартиэль

Яхта подошла к берегу, проскребла носом по песку и замерла. Подгоняемая Повелителями Стихий, она дошла до острова Вунсеа очень быстро. Она не плыла, а буквально летела над водой, слегка склонившись набок. Остров был малонаселен, всего несколько деревень — если эти крохотные селения можно было назвать так.

На берегу виднелись трое — Баффа, Лазарь и Джек. За их спинами стояли двое местных, с интересом поглядывающих на яхту. Они явно не понимали, что нужно здесь этой разномастной компании приезжих. Первым спрыгнул с носа Рагнар, оказавшись в воде по пояс, и, рассекая мощным телом воду, двинулся к берегу. Его примеру последовали остальные. Они ничего не взяли с яхты, кроме фляг с водой — знали, что на нее уже не вернутся. Да вообще понимали, что проводят в этом мире последние часы. Скоро уходить, и уходить навсегда.

Выбравшись на сушу, викинг отряхнулся, как огромный пес, и решительно двинулся к Джеку. Тот все еще выглядел бледным и худым, что неудивительно после пережитого, но был уже немного более живым, хотя ноги держали его плоховато.

— Шломо, Рикардо! — рявкнул Рагнар, оглянувшись и заслонив собой мальчика от взгляда Мустафы. — А ну сюда! Быстро!

Те сразу поняли в чем дело и поспешили на зов. Подойдя к Джеку, они, несмотря на слабые протесты того, принялись вливать в него жизненную силу, не жалея себя. Щеки мальчика мгновенно порозовели, он выпрямился и с благодарностью взглянул на Повелителей Жизни своими ясными глазами. Однако сразу после этого поспешил отстраниться, сказав:

— Спасибо, но хватит. Вам еще понадобятся силы. Причем все. Нам надо спешить, они решили накрыть этот остров несколькими ракетами с термоядерными боеголовками. И если мы не успеем...

Все переглянулись и поспешили собраться вокруг Джека. Да, они чувствовали, что почти на месте, но именно почти. Осталось сделать последний рывок, найти последний замок и открыть его. Но где искать этот замок? Остров довольно велик, а времени все меньше и меньше.

— Я говорил с местными, — задумчиво произнес Лазарь, — они рассказывают, что в центре острова, на горе, названия я не уточнял, живет некий отшельник по имени Увати. Говорят, что его видели еще деды их дедов, и он ничуть за это время не изменился. Но встретить его могут далеко не все — он показывается только тем, кому считает нужным. Я думаю, что он и есть искомый замок.

— Простите, господин... — заставил всех обернуться дребезжащий старческий голос.

Позади стоял очень старый туземец, он внимательно и почтительно смотрел на них.

— Я счастлив, что мне довелось приветствовать Повелителей... — низко поклонился он. — Наши легенды говорили, что однажды вы придете, и тогда вас нужно будет отвести к Великому Старцу. Этих легенд не знают нигде, кроме нашей деревни, они передавались от отца к сыну и никогда не записывались. Я рад, что дожил и могу отвести вас...

— Так веди! — нетерпеливо вскинулся Красный Орк.

— Он прав, веди! — поддержал Рагнар.

— Как прикажешь, Повелитель Воинов, — старик снова поклонился, затем развернулся и легкой, совершенно не старческой походкой двинулся по едва заметной тропинке вглубь леса. Назгул молча посмотрел на улыбнувшегося ему Баффу, наклонил голову, словно говоря, что последний выбор сделан. И первым пошел за стариком, зная, что вернуться в этот мир ему уже не суждено. Остальные тоже без слов двинулись за ним, одновременно вспоминая все лучшее, что оставляли здесь.

Впереди ждало что-то такое, от чего щемило сердце, холодок пробегал по позвоночнику. И это нечто непонятное приближалось с каждым шагом. Они шли легко, лес словно скользил мимо. Ни один камень или корень не попался под ноги, свежий воздух пьянил.

Вскоре старик привел их к подножию горы и, не остановившись ни на мгновение, начал подниматься, перепрыгивая с камня на камень, как молодой. Ключи и замки, по очереди поддерживая все еще слабого Джека, не отставали от него ни на шаг.

— Это здесь... — негромко сказал проводник, когда они добрались до вершины, оказавшись на небольшом плато.