"Не ищи, отсюда нет выхода."
Улыбнувшись желтыми кривыми зубами, сказал мне бородач, заметив это. Я ещё раз улыбнулся ему в ответ.
Я же уже давно проник в разум к этому "крутому парню", только он об этом не знал. И сейчас я только и делал, что ждал удобного момента. И вот, спустя ещё полчаса, в момент, когда я уже готов был приказать нашему допросителю отпустить меня и поделиться со мной информацией... произошло то, что, как я уверен, Виктор запланировал заранее.
В комнату вошёл человек в маске с автоматом, кажется, один из тех, кто осуществлял наш захват, и что-то быстро зашептал на ухо нашему бородачу, резко изменившемуся в процессе разговора в лице, после чего нас почти немедленно развязали. Освободившись, я потёр на своих руках полоски синяков от пут. Ну что же? Вот и сигнал.
"Тысяча извинений, господа."
Едва верёвки упали на пол, раскланялся перед нами бородач.
"Вы свободны. Просим простить... Мы не знали... Просим великодушно простить... Прошу вас за этим человеком, господа."
Я, вместе со своими рабами, ничуть не удивлённо кивнул ему в ответ, вернее, кивнул ему с видом человека, и не ожидавшего иного исхода, кроме как нашего освобождения, и вышел наружу, в коридор, покорно следуя за человеком с автоматом. Я целиком полагался на план Виктора.
Петляя по извилистым коридорам причудливого здания, вслед за проводником в маске, все время на своём пути встречая вооружённых людей и защитные посты, скоро мы с моими рабами вышли к железной двери, которая очень напоминала мне... Двери... Если это вообще дверь... Черт, она досконально напоминала мне единственный главный лифт в комплексе Виктора.
И да, я очень скоро убедился в том, что это и есть самый настоящий лифт. Охранники дверей этого самого лифта, парни в масках и солнцезащитных очках, ввели нашу группу внутрь и довольно скоро спустили вниз, по моим ощущениям, этажей на десять. Едва дверь лифта открылась, мне и моим людям, да и нашем проводникам тоже, в морды уставились автоматы. В следующие полчаса нас тщательно обследовали в комнате охраны, заставили нас до гола раздеться и сделать рентген всего тела на случай бомб, зашитых к нам в тела. Ещё полчаса нас обследовали на всяческие заболевания и прочую чушь, как оказалось раб, который вместе с проводником был в моей группе, был чем-то болен. Не то, чтобы чем-то смертельно заразным, вроде всего лишь ранняя степень рака легких... Ему прострелили голову, едва врачи вынесли диагноз. Я в этот момент был чертовски рад, что гипноманы не стареют, и не могут умереть естественной смертью, а потому и никогда не болеют. Осмотр закончился уже через час.
После этого нас, под конвоем, завязав нам глаза, привели в какое-то помещение. Шли мы минут десять, постоянно меняя направление движения, петляя, иногда и вовсе доходили до середины коридора, разворачивались и шли обратно. Иначе говоря, нас тщательно запутали, чтобы мы не запомнили дорогу.
В помещении, в которое нас грубо втолкнули, с нас сняли повязки и посадили на стулья, недалёко друг от друга, предоставив нас самим себе. И, что удивительно, нас оставили одних.
Сидя вдвоем в узкой тесной комнате без окон и с единственной дверью-входом, служившей, как я в скоре понял, одновременно и единственным выходом, с двумя стульями, составляющими весь интерьер комнаты напротив одной из четырёх бетонных серых стен, я довольно скоро начал скучать. Но весьма быстро оживился, едва заметил, что серая безжизненная стена, на которую мы, сидя ровно на своих местах, смотрели тупыми глазами, ожидая чего-то, вдруг неожиданно задвигалась и отъехала в сторону, открывая для нас новую комнату... да ещё какую.
Мы были в самом настоящем дворце султана, если не самого Бога. Гигантских размеров комната, с резным потолком висящем в шести-семи этажах над нами, с мраморными узорчатыми колоннами и вьющимися зеленями растениями по стенам, огромными белоснежными фонтанами по бокам комнаты, повсюду разложенными коврами и подушками, декоративными кустарниками в изящных горшках, статуями древних богов и сотнями полуголых смуглых рабынь, возлежащих на изящных коврах. И с каждой секундой я различал все больше и больше деталей этой живописной царской комнаты, пока вдруг моё внимание не привлекла самая, пожалуй, важная для меня, вернее, для моего задания, вещь этой комнаты — огромный каменный тронн, выбитый, по-видимому, прямо в скале, украшенный драгоценными камнями по бокам подлокотников, весь обшитый различными мехами, и обложенный с разных сторон большими мягкими подушками. Меня вдруг пробрала дрожь предвкушения, страха и волнения одновременно, ведь мой блуждающий взгляд заметил, как на троне мелькнула чья-то смазанная фигура. Это оно? Моя цель? Это гипноман?
"Оставайся здесь."
Бросив приказ, я невольно сделал шаг вперёд, пытаясь разглядеть эту фигуру, и различил ещё больше деталей вокруг трона, например, золотые тарелки и кубки, расставленные на небольших, в четверть человеческого роста, столиках рядом с ним, но, увы, так и не смог уловить очертания восседающего на троне человека, ибо лицо его неудачным для меня образом пряталось в падающей тени от одной из мраморных колонн. Я нервно облизал кончиком языка свои высохшие вдруг враз губы и сделал ещё один шаг вперёд. А затем ещё один и ещё, пока не стал видеть фигуру более отчётливо. А затем я увидел его.
От изумления открывшейся мне картины я открыл рот. Затем закрыл его и снова открыл. Затем опять закрыл. Хлопая глазами, я не сводил своего взгляда с фигуры восседающего на троне человека и невольно вдруг заулыбался. Затем моя улыбка стала расти... Катастрофически быстро расти, мои губы лишь неимоверным усилием моей воли едва не порвались от распиравшей меня улыбки по швам. Пытаясь подавить смех, вдруг гейзером забурливший в моей груди, я закашлялся. Затем мне в горло что-то попало, и я закашлялся ещё сильнее. Я буквально чуть не подавился от едва сдерживаемого смеха. Все моё волнение враз улетело, страх от близкой смертельной опасности полностью потерялся. Я с трудом стал сдерживаться, чтобы не засмеяться во весь голос.
На троне восседал самый настоящий молокосос. Нет, я не шучу. Самый настоящий молокосос. Голый смуглый парень лет *и — *ти (плюс-минус год) восседал своей голой ещё более смуглой жопой на огромном для его размеров троне и подрачивал ладошкой свой маленький писюн (членом это назвать у меня язык не поворачивался), и с возбужденной улыбкой смотрел своими ясными голубыми глазами сверху-вниз куда-то на пол. Проследив за его взглядом, я заметил на коврах перед ним то, от чего мне вдруг захотелось смеяться ещё сильнее.
На полу перед мальчишкой сидело с дюжину смуглых красоток, все шлюшки были как на подбор — идеально округлые груди дамочек топорщились возбужденными сосками вверх, их стройные тела блестели своей чистотой и красотой, ухоженные лица с аккуратно убранными волосами можно было прямо сейчас фотографировать и отсылать как резюме на устройство в модельное агенство, упругими задницами девушки возбужденно и как-то нервно елозили по ковру, на котором сидели, поджав под себя свои длинные каблуки. Тут были женщины разных сортов и возрастов — от молодых горячих красоток двадцати — двадцати-пяти лет до знойных опытных дам тридцати-пяти — сорока лет. Все шлюшки с вожделением и похотью смотрели лишь на маленький писюн малыша, восседающего на троне перед ними и натирали свои киски, чуть ли не высовывая от возбуждения свои языки. Парня определенно это заводило. А меня это определенно повергало в хохот.
И это мой враг? Этот сопляк? Вы шутите? Виктор, ты говорил это очень сложное задание, где я очень рискую, а что я вижу здесь? Голого шкета на троне? Да... какой тут вообще может быть риск? Да я прямо сейчас могу с ним разобраться! Вот только подберусь поближе... Не сводя своих глаз с малыша, я медленно стал продвигаться вглубь комнаты.
Вот он поднял руку и махнул, что-то сказав на непонятном для меня языке и в ту же секунду девушки сорвались со своих мест, и рванули к члену мальчугана. Но, на середине пути у них произошёл скандал. Никто из дам, судя по всему, не собиралась делиться миниатюрным членом мальчика с другими женщинами (видимо, его было и без того мало, пхахаха). Потому дамочки, буквально силой оттягивая конкуренток за волосы руки и ноги от паренька, завязали настоящую потасовку, во время которой никто из них так и не смог приблизиться ближе к парню и на дюйм. Горячие тела красоток свивались в клубки, тут и там мелькали ноги, обутые в элегантные каблуки, врезающиеся с глухими звуками в стройные животики, с хрустом ломающие милые носики; взлетали вверх и опускались вниз изящные руки с маникюром, безжалостно рассекая прекрасные лица и стройные тела, вырывая клоки волос с голов; во все стороны летели подушки и пух из этих самых подушек, раскидываемые этой безумной сворой налево и направо; то и дело раздавались дикие воинственные крики и визги боли. Парня все это, кажется, до одурения возбуждало. Протянув руку, он дернул за верёвку колокольчика (я не замечал её до этого самого момента), висящую над троном. Немедленно, как по волшебству, все девушки, участвовавшие в потасовке, затряслись в оргазмах, однако, не прекращая при этом драки, и как бы вообще не замечая получаемого наслаждения. Выделения из их п@зденок забрызгали друг на дружку, смазывая их и без того горячие тела ещё более горячими любовными соками. А паренек всего на одном звонке не остановился, с улыбкой наблюдал за ним я.
Взяв шнурок от колокольчика в руку поудобнее, он принялся яростно дергать его, тем самым неистово названивая, женщины кончали без умолку, заливая друг дружку своими соками под завязку, превращая свою драку в настоящее водное поло. Паренёк тоже был на грани. Крикнув что-то на своём языке, что-то непонятное и неразборчивое, он вдруг резко кончил, маленькая струйка полупрозрачной жидкости стрельнув, упала на ковёр перед ним, (я едва не заорал от смеха над этой картиной в голос), и блаженно выдохнул. В ту же секунду, едва его сперма коснулась пола, все женщины, как по команде, прекратили свою драку и вернулись на свои места. Выстроившись на коленях в ряд перед мальчуганом, потрепанные от драки и теперь весьма жалко выглядящие, они замерли, ожидая дальнейших инструкций. А затем произошло то, что резко стёрло мою улыбку с лица и то, от чего мне резко расхотелось смеяться.
Мальчик, этот самый смуглый мальчик, сидящий на троне все это время и только что получивший удовольствие, поднял свой взгляд с пола. И этот его взгляд... Его взгляд вдруг был совсем не детским. В юных светлых глазах его было что-то такое... Что-то, что придавало его лицу выражение совсем не детского, скорее... старческого? Точно. Глаза парня определенно напоминали глаза немало чего повидавшего в жизни человека. Я поперхнулся на полдороге. Это значит... Он что... Вовсе не ребёнок... Он... Я ошибся... О, черт...
Я, все это время тихо подбирающийся к трону гипномана, с мыслью о том, как легко и быстро убью его, наплевав на все планы, резко застыл. Моя нога вдруг замерла в воздухе.
"Мы не стареем, друг."
Сами собой выплыли из памяти слова Виктора, улыбающееся лицо парня с неким отцовским укором смотрело на меня из глубин моей головы.
"Ты стал гипноманом в этом возрасте, и ты навсегда останешься в этой форме. Как и я... как и остальные..."
Лицо Виктора медленно расплылось в моей голове, а я одернул сам себя.
Идиот! Недооценивать врага — главная ошибка на любой войне, Икс, ты же знаешь это. Это фатальная ошибка. И ты чуть было не допустил её. Идиот! Ты беспечен! Ты чуть было только что не напал в лоб на тигра, сидящего в засаде на тебя! Глупец!
"Подойдите."
Скомандовал тем временем паренёк, которому могла быть не одна сотня лет, на чистом русском. Я, только что переигравший за долю секунды в голове все свои планы, с удивлением понял, что обращался он с высоты своего великолепного трона именно ко мне — его взгляд был направлен прямо на меня сквозь ряды колонн и статуй, которые я ещё не успел миновать, которые, как я думал, давали мне отличное укрытие от чужих глаз. Меня резко пробрал испуг, а моё сердце сделало обратное сальто, когда я вдруг точно определил, что он обращается именно ко мне.
Он что, уже давно знал, что я здесь? Черт, надеюсь он не видел нахального выражения моего лица... А если видел? Бл@! А если он видел и уже обо всем догадался? Он что, раскрыл меня? Бл@! Так, стоп. Но тогда почему ещё меня не схватили? Я все же ещё не раскрылся? У меня есть шанс? Тогда я должен выйти, как он и приказал и сыграть свою роль. Бежать бесполезно, отсюда не выбраться. Так что, даже если меня раскрыли, мне надо играть свою роль до последнего. Бл@! Бл@! Надо думать быстрее. Так, ладно. Что же. Тогда решено. Я выхожу. И сыграю по плану Виктора. Черт, я не должен проколоться. Не должен больше так глупо терять контроль над собой. Ещё всего одна ошибка, и я точно буду раскрыт. И ещё одно... Мне нельзя игнорировать его приказы. Если он прикажет мне что угодно, хоть улететь на Луну, а я не выполню этот приказ за долю секунды, я все равно что труп.
Выходя спустя всего долю секунды после получения приказа от гипномана из-под прикрытия мрамора, я, тем не менее, не подал никаких признаков испуга, сомнения и колебаний, секунду назад вихрем пронёсшихся у меня в голове; шаблонно играя свою роль покорного раба, я смело направился прямиком к трону молодого гипномана, истошно крича матом у себя в голове и молясь всем богам лишь о том, чтобы меня не убили на месте.
"Значит ты и есть один из приближенных Виктора. Хорошо. Не думал, что мои слуги так хорошо справятся и подберутся к этому подонку настолько близко. Ты молодец."
Едва я приблизился, улыбнулся мне парнишка, даже намёка на то, что русский — его не родной язык, не было; я мысленно выдохнул (все еще не раскрыт!). Не знай я правды, я скорее всего подумал бы даже, что передо мной мой соотечественник. Ну... если бы только ещё он слегка сменил цвет кожи и форму лица...
"Мне столько всего хочется узнать!"
Заинтересованно смотрел тем временем на меня парень, почти так же заинтересованно, как смотрел на него я (делая это, конечно, лишь внутри моей головы). Однако ему так и не довелось сказать, что же именно он хочет у меня узнать. В комнату, не дав пареньку даже закончить предложение, влетел человек в маске.
Подбежав к пареньку, он что-то быстро зашептал молодому гипноману на ухо, отчего лицо малыша довольно скоро расплылось в улыбке.
"Что же. Пусть войдёт! Сегодня одна хорошая новость за другой!"
Весело возвестил он.
В ту же секунду в комнату вошёл мужчина. Средних лет, среднего телосложения, неприметного лица, неприметной одежды, движения его были естественны и незаметны, ничего в этом человеке не вызывало подозрительности, я даже не мог определить его национальность... одним словом этот ничем не примечательный человек скорее всего был элитным шпионом. Уж я у Виктора таких уже навидался, знаем. Поклонившись молодому гипноману, человек молчаливо замер у подножия его трона.
"Ну же, рассказывай, не медли."
