— Я пере... — начал было рыцарь, но потом как будто вздрогнул, будто представитель Братства толкнул его в бок.
— О, ваши слова будут переданы в точности, — поправился рыцарь. — Теперь я должен откланяться, чтобы незамедлительно рассказать обо всём добрым рыцарям Нагбарии. Мое почтение, благородные бароны.
Он отвесил поклон, приличный скорее в танце, чем в совете, открыл дверь и в неё выскользнул представитель Братства Помощи. Рыцарь последовал за ним.
— Кто он такой? — прозвучал вопрос графа цур Дитлина, едва дверь за ними закрылась. — Где они откопали этого шута? Где это Энли находится? Откуда он взялся и почему?
Все переглянулись. Никто не знал.
— Если позволите, ваша милость, я узнаю, — вызвалась Вейма. Нора взглянула на неё с благодарностью.
— Да, сходи, пожалуйста, и возвращайся.
Вампирша отвесила поклон всему собранию и покинула зал.
Рыцарь Вивьен ждал её в нескольких шагах от дверей. Вейма так и впилась в него глазами, но вслух сказала вежливо:
— Почтенный рыцарь, остановитесь! Мне надо с вами поговорить.
— К вашим услугам, госпожа! — отвесил рыцарь откровенно издевательский поклон.
Вампирша огляделась, убедилась, что их никто не видит, по-свойски ухватила рыцаря за рукав и потянула за собой. Когда они оказались в тесном закутке, где на них никто не мог бы случайно наткнуться, Вейма отпустила рыцаря и зашипела:
— Липп! Ты с ума сошёл?!
— Здравствуй, сестричка, — клыкасто улыбнулся вампир, уже не пытаясь изображать чужой акцент.
— Что это за выдумки?! — продолжала кипятиться Вейма, от злости даже забыв про обычный страх перед сородичами. — Что это за Энли такое?
— Стыдись, сестричка! — засмеялся Липп. — Энли — милый такой городок в Хларии.
Хларией называлась соседняя страна, начинавшаяся на сразу за Лейдом, на западе.
— На самом берегу моря, — мечтательно добавил вампир. — Я там как-то жил... когда меня выгнали из университета в Хларии.
— С каких пор ты стал рыцарем?!
— На себя посмотри, ты, школяр Эб из Анша, — отрезал вампир, не прекращая ухмыляться.
— Я не присваивала титула! — возмутилась вампирша, которая семь лет назад действительно использовала все свои силы, чтобы изобразить школяра перед жителями Латгавальда и монахом из ордена братьев-заступников. Липп в это время валялся неподалёку в хижине пастуха и помогал "сестричке" поддерживать иллюзию.
— То есть назваться мужчиной можно, а рыцарем нельзя? — заинтересовался вампир.
— На кой ты сюда вообще заявился?! — вместе ответа спросила Вейма. — Тоже мне, нашёлся посредник.
— Сестричка, не переживай, — засмеялся "рыцарь Вивьен". — Никому никакого вреда не будет. С нагбарцами разговаривал отец Сергиус, а сюда послал меня, вот и всё.
— Отец — кто?! — не поверила своим ушам вампирша. — Липп! Ты связался с ещё одним святошей?!
— О, это один очень умный человек, которого скоро будет бояться весь Тафелон, — уклончиво ответил вампир и засмеялся. — Кстати, если тебя спросят, скажи, что я приехал сюда из Хларии, прослышав про турнир, да вот припозднился. Проигрался вдрызг в дороге.
— Старый Ватар знает про твоих "отцов"?!
— Знает, сестричка, знает, — заверил вампир и засмеялся ещё веселее. — Отец Сергиус отдал за меня достаточно золота, чтобы Ватар его запомнил.
— Он тебя купил?! — ахнула Вейма. — Как раба? Как вещь?!
— Выкупил, — посерьёзнев, поправил вампир. — Как сына или брата. Выкупил из рабства, сестричка.
— О чём ты? — непонимающе спросила Вейма. Она по привычке принюхалась, но прочитать мысли вампира было невозможно.
— Ты знаешь, — холодно ответил Липп. — Сестричка, многие ли ученики Ватара тебе известны? Кроме меня и тебя?
Вейма помотала головой.
— Старый Ватар специально находил людей, слишком слабых для вечной жизни, учил их очень небрежно, а потом бросал. Никто, кроме нас, не выжил, сестричка.
— Зачем?
— Чтобы люди думали, что с вампирами легко справиться, сестричка, — грустно ответил Липп.
— Ты... ты лжёшь!
Вейма вскинула руки, как бы пытаясь защититься от его слов. То, что говорил Липп... Это было очень похоже на правду... вот только это говорил Липп. Тот, кто предал Магду, чтобы спасти свою никчёмную шкуру. Трус, подлец, раздолбай и предатель. Брат.
— Не хочешь — не верь, — пожал плечами вампир.
Он критически оглядел свою рубашку и добавил:
— А рыцарем я когда-нибудь стану. В нашем ордене никто не будет спрашивать происхождение.
— В каком ещё ордене?!
— Почему бы мне не вступить в какой-нибудь орден? — ухмыльнулся Липп. — Может, и цвета такие буду носить. В честь смирения и крови, проливаемой во имя веры.
— Чьей крови? — проворчала вампирша.
— А это уж как придётся, — серьёзно заверил вампир. — Мне пора. Свидимся ещё, сестричка.
— Погоди! — спохватилась вампирша. — Зачем ты вмешался в это дело? Ты же вампир! Мы не имеем права...
— Мы не имеем права вмешиваться в дела людей, сестричка, и выдавать тайны прозревших, — подхватил Липп и снова улыбнулся. — Поэтому мы, конечно, никому не скажем, что этого несчастного хвастуна нагбарца зарезал старина Виль. А так... мало ли кем мы притворяемся? Ты вон как высоко залетела. Советница правительницы Тафелона! Передай, пожалуйста, Норе, что она меня не знает и не видела никогда. И вообще, отговори её от занятий чёрной магии. Нехорошо для правительницы.
— Откуда ты знаешь?..
— Оттуда. Мне пора, сестричка. Ты знаешь, о чём говорить.
Он одарил вампиршу братским поцелуем, снова издевательски поклонился и ушёл.
Вейма покачала головой и пошла обратно в зал, где проходил совет. Ещё издалека её чуткий слух уловил звуки разворачивающегося скандала:
— Я не стану прислушиваться к мнению избалованной девчонки! — почти кричал граф цур Дитлин.
— Вы упустили возможность мне приказывать, граф, — ядовито ответила Нора, — когда отказались на мне жениться... семь лет назад. Платить будут все.
— Мои крестьяне уже мрут с голоду! Мой замок трижды заложен!
— Продайте, — холодно предложила Нора. — Вы зря думаете, что семи лет достаточно, чтобы все забыли...
— Ты мерзкая безродная пигалица!
Молчание. Казалось, зал накрыли огромной подушкой, заглушившей все звуки.
— Если бы здесь был мой отец, — дрожащим голосом произнесла в наступившей тишине Нора, — мне не пришлось бы выслушивать подобные оскорбления.
— Если бы здесь был твой отец, нам бы не пришлось терпеть тебя...
— Граф! — резко воскликнул цур Вилтин.
— Баронесса! — поддержала его баронесса цур Кертиан.
Вейма закрыла глаза. Так поступать не следует... ой, не следует... но тратить время не хочется... он должен быть где-то здесь... так... нет... нет... ага!
Для вампира не так сложно нащупать сознание нужного человека, особенно если они знакомы, особенно, если вампир уже смотрел ему в глаза...
...но не стоило, право, не стоило использовать свои способности для решения человеческих проблем.
Не стоило.
"Клос!"
Муж баронессы отозвался не сразу. Слишком был занят, приставая к кухарке собственной жены, которая стеснялась огреть такого благородного рыцаря половником.
"Клос! Поди сюда!"
Рыцарь отвернулся от кухарки, ощутив, что ему почему-то захотелось прогуляться по дому. В самом деле, ну её, эту упрямицу, потом ещё нажалуется, шуму будет... может, лучше выйти в город?..
К своему неудовольствию Клос слишком быстро наткнулся на придворную даму своей жены, которая нетерпеливо ждала его с очень неприятным выражением на лице.
— Ты-то мне и нужен! — без всякого почтения обрадовалась она. — Пойдём. Будешь присутствовать на совете.
— Зачем? — чуть не взвыл рыцарь. Вот уж чего ему не хотелось, так это сидеть со всяким старичьём и выслушивать их нудные рассуждения.
— Затем, — отрезала Вейма, уцепив мужа своей госпожи за рукав и едва ли не силой увлекая за собой. — Пока ты тут развлекаешься, Нору оскорбляет граф цур Дитлин.
Клос слегка оживился.
— И учти, — заявила вампирша. — Если я узнаю о тебе что-то неподобающее, Нора услышит об этом первая.
Клос сник.
Вейма, не обращая на него внимания, толкнула тяжёлую дверь зала, за которым проходил совет. Клос вошёл как раз тогда, когда граф цур Дитлин говорил опасно побледневшей Норе:
— Я не намерен дальше терпеть этот балаган, это подобие совета, и притворяться, что безродная дочь безродной матери, которую сторонится собственный муж, может хоть что-то...
Клос сориентировался мгновенно, Вейме даже не пришлось его подталкивать. Он выхватил заткнутую за пояс перчатку и, шагнув к графу, швырнул ему прямо в лицо.
— Граф, — юношеским баском, который пока не придавал значительности его словам, сказал рыцарь, — вы оскорбили мою жену. Я докажу вам, что вы трус и подлец, который оскорбляет женщин потому, что не может ответить за свои слова в бою.
Вейма мрачно ухмылялась. Она холодно оценивала и рост Клоса, и стать, и ширину его плеч. Если Арне, старший сын графа цур Вилтина, так и остался худощавым и гибким юношей, Клос, ростом едва не сравнявшись со старшим братом, был куда крепче и мускулистей его. А граф цур Дитлин был не так уж молод ещё семь лет назад, когда ему предлагали руку дочери барона цур Фирмина.
Клос оглядел всех присутствующих. Перспектива сразиться с графом его очень обрадовала. Из-за убийства нагбарского заложника он так и не успел выступить на турнире.
— Я надеюсь, — всё тем же баском продолжил рыцарь, — что благородные бароны не разделяют этого позорного мнения.
Весь его вид выражал надежду на обратное.
— Мы будем драться боевым оружием, — процедил граф цур Дитлин.
— Граф! — запротестовал барон цур Ерсин. — Мы все погорячились. Вам не следует...
— Он должен ответить за свои слова, — возразил граф цур Вилтин, глядя на сына с большим одобрением.
— На боевом оружии... — вдруг задумчиво произнесла баронесса цур Кертиан. — Вы помните?.. Этот... Сайлтак... он должен был драться с комтуром братьев-заступников после турнира.
— Вы же не думаете, что нелепое обвинение того нищего монаха может оказаться правдой, — поморщился граф цур Лабаниан.
— Почему бы и нет? — из чувства противоречия заявила Нора. — Они способны на всё.
— После того урока, который их орден получил семь лет назад... — осторожно начал барон цур Абеларин, который семь лет назад сам поддерживал самозванца и орден братьев-заступников и, как и граф цур Дитлин, до сих пор платил выкуп за ту свою давнюю измену.
— Через семь лет они могли бы попробовать снова, — задумчиво вставил обычно молчаливый граф цур Ладвин.
— Но зачем это им? — не понял барон цур Ерсин, который вообще отличался несколько прямолинейным нравом.
Нора пожала плечами.
— Когда удастся доказать их причастность, тогда и узнаем, — жёстко сказала она.
Граф цур Лабаниан от этих слов изменился в лице, но, покосившись на Клоса, умудрился сдержаться.
— Баронесса, — напряжённо сказал он, — вы пристрастны. Нет никаких причин предполагать...
— В самом деле, — нахмурилась баронесса цур Кертиан, — ты не должна так говорить. Мы ничего про них не знаем.
— Вот именно, — настаивала Нора. Баронесса цур Кертиан махнула рукой.
Клос тем временем прошёл через зал ив стал за спиной своей жены, угрожающе поглядывая по сторонам. Вейма склонилась перед собравшимся в запоздалом поклоне.
— А, да, — сообразила Нора. — Что ты узнала об этом рыцаре?
— Он прибыл сюда из Хларии., — объяснила Вейма. — Энли — это город на побережье. Сказал, что не успел на турнир. Из бедного рыцарского рода. Как я поняла, он проигрался в дороге, и ему предложили выступать от лица нагбарцев.
— Он действительно рыцарь? — поморщился барон цур Абеларин. — Эти его манеры...
— Он из Хралии, — пожал плечами граф цур Ладвин. — Они там все... танцоры.
Бароны и графы покосились на графа цур Лабаниана, чьи земли граничили с Хларией.
— Не замечал, — проворчал граф, всё ещё сердящийся на Нору и то, что её дикое предположение о виновности братьев-заступников восприняли с интересом.
— Это неважно, — нетерпеливо отмахнулась баронесса цур Кертиан. — Важнее другое. Что нам делать с нагбарцами?
— Пусть убираются, — предложил барон цур Ерсин. — Мало мы их били. Ещё раз побьём!
— Вы с ума сошли! — возмутился барон цур Абеларин. — Совсем разорить меня решили?! Ваши земли на юге, а у меня нагбарцы две деревни сожгли!
Вейма подошла к своей госпоже и тихо прошептала ей на ухо пару слов.
— У нас торговля с нагбарцами, — "вспомнила" Нора. — Корбиниан отправляет туда олово, серебро и шерсть, а они отправляют к нам железо.
Корбиниан находился в совместном управлении союза баронов.
— Повоевать мы успеем, — заявила баронесса Кертин. — Кто-то ведь убил этого нагбарца.
— Я бы и сам его убил, — ухмыльнулся барон цур Ерсин. — Так и тянуло проучить этого хвастуна.
— Я давно думал, — поддержал барон цур Тиллиан, — что они нарочно к нам его отправили, чтобы избавиться чужими руками. Не может быть, чтобы он дома никому не обрыдл.
— Это неважно, — отмахнулся граф цур Вилтин. — Мы должны были его защитить, а, раз не смогли, должны найти убийцу.
Вейма прошептала Норе ещё несколько слов.
— Не только убийцу, — заявила юная баронесса Фирмир, — но и того, кто распорядился совершить это убийство.
— Мы можем выдать убийцу нагбарцам, — предложил граф цур Вилтин, — и заказчика тоже.
— Мы должны заплатить им цену крови, — задумчиво произнесла баронесса цур Кертиан. — Если кто-то заплатил убийце, возможно, эти деньги мы можем взять у него — хотя бы часть. В противном случае...
— Нет у меня ничего! — снова загорячился граф цур Дитлин.
— Может, нам найти белых волшебников? — прервал его барон цур Тиллиан. — Возможно, они укажут нам на убийцу. Где они живут?
— Они сами находят тех, кто нуждается в их помощи, — припомнил граф цур Вилтин. — Однажды мой сын поранил ногу. Рана нагноилась. Наш знахарь уже думал, что ногу придётся отнять, но пришёл очень милый юноша, который вылечил мальчика. Сейчас только шрам напоминает.
— На меня как-то напал вампир, — вдруг вспомнил барон цур Тиллиан. — Белый маг убил его волшебным светом, от которого вампир рассыпался пеплом.
— А кто вам сказал, что это не обман? — рассердился граф цур Лабаниан. — В моём графстве братья-заступники прогнали двух вампиров священными словами без всякой магии!
— Мы не можем сидеть и ждать, пока они сами догадаются, что нам нужны, — перебила его баронесса цур Кертиан. — В самом деле, где они живут? Хотя бы один?
— В Серой пустоши, — мстительно ответил граф цур Дитлин. — Они живут именно там, в Белой башне.
Всем стало неуютно. Даже дети в Тафелоне знали, что по Серой пустоши летают сумасшедшие ведьмы, которые нападают на всех путников. Вряд ли кто-нибудь сможет дойти туда. Чтобы позвать кого-то из белых волшебников на помощь совету.
— Я знаю белую волшебницу из Ранога, — неожиданно для себя сказала Нора. — Она известна добрым нравом и славится своими делами.
