Спасти Ссср ч2

По сути, все сегодняшние реформы — они из той группы, из начала восьмидесятых — Горбачев, Рыжков, Долгих. Горбачев генсек и член Политбюро, Рыжков и Долгих кандидаты в члены. Но понятно, что противодействия не избежать.

Снова и снова билась та же самая мысль — как быть.

Так ничего и не решив, Громыко решил пойти спать — но все сорвал телефонный звонок по вертушке.

Звонил Егор

— Андрей Андреевич, ты как себя чувствуешь?

— Не дождетесь — сострил Громыко

— Тогда подъезжай в Кремль, собираемся.

— Что?

— По Грузии.

...

— Похоже, убийцу Эдуарда Амбросьевича нашли

Громыко про себя выругался

— Еду

В Кремль — он подъехал одним из первых. Было темно, но большинство окон горели. Понятно — тревога.

Парные караулы — сотрудник КГБ напротив равного по званию армейского — почему то нервировали.

Не пошел в корпус ЦК, прошел на свое место. Явился помощник — он был на месте.

— Ну, что тут у вас?

— Спецсообщение по линии МВД.

Громыко наскоро пробежал глазами. Зацепился — записка антисоветского содержания

Плохо.

— Отказник значит. Вот, сука....

Отказник это плохо. Возможны самые разные последствия.

— Записка где?

— Не приложена, товарищ Громыко.

— Поезжай на Житную. Скопируй или перепиши записку. Обещай все что угодно. И быстро назад. Пулей.

— Ясно

У Громыко были два, но очень сильных рычага. Первая — это награждения. Все проходит через него, через его аппарат. Второе — выезды. По линии МИД, профсоюзов... чего угодно. Полно всяких движений, за мир, за разоружение. Они дат возможность выезжать. Выезд — это возможность легально купить доллары по госцене, суточные в валюте и все тридцать три удовольствия. Ездить — мечта любого продвинутого советского человека. Эти два рычага давали аппарату Громыко огромную власть над всей чиновной, интеллигентской и прочей Москвой.

Отправив помощника, Громыко пошел в корпус, где находился аппарат ЦК.

Лигачева он нашел не в своем кабинете, а в приемной Генерального секретаря, он звонил кому-то по вертушке, ругался крепко. Увидев вошедшего Громыко — быстро свернул разговор, поздоровался.

— Вот так вот, Андрей Андреевич

— Где Горбачев?

— То ли на Ногина, то ли на Житной.

Громыко показал — не здесь.

В кабинете Лигачева — тот попросил чаю, бросил пиджак на стул

— Ты чего так словами громыхал.

— В Тбилиси забаллотировали нашего кандидата

Громыко поднял брови

— Вот так вот. Нас обвинили чуть ли не в империализме

Громыко учился в партшколе еще при Сталине, память услужливо подкинула — именно из-за Грузии поссорились Ленин и Сталин по национальному вопросу, именно в Грузии победили меньшевики, а не большевики.

Похоже, проблема то — не решена. Национальный вопрос — так и не решили его. Андропов намеревался разделить страну как в США, он Америку хорошо знал — на сорок или сорок два штата. Но не успел.

А ведь не только в Грузии проблемы есть. А если и в других местах начнется?

— Упустили, Егор Кузьмич?

Лигачев скривился

— Упустили, Андрей Андреевич. Сам не могу понять, как так вышло...

— Ну, понятно, что это не ваша вина...

— Да при чем тут вина!? — сорвался Лигачев

...

— Вот смотрите, Андрей Андреевич. Странами Зарубежья занимается у нас МИД. Странами социалистической ориентации — международный отдел ЦК. А республиками нашими кто занимается?

— Как кто? Отдел орг-парт работы.

— И как он ими занимается? По сути, вся работа свелась к назначениям, перемещениям и движению партийных средств. Ну и на юге — к организации санаторного отдыха. И то надо проверять — насколько отдел вникает в суть производимых перемещений, оценивает кандидатов. Или — просто конвейером утверждает решения на местах?

Оба они — и Громыко и Лигачев знали — еще пару лет назад такой разговор был бы немыслим. В партии начиная с жутких времен Сталина, не просто не было дискуссии — неконфликтность, единство — ценилось выше принципиальности в решении насущных вопросов. Давно уже никого не расстреливали, максимум что грозило — пенсия или если пенсионного стажа нет ссылка в какое-нибудь посольство или в научный институт, дорабатывать до пенсии. Но все равно, человек жесткий, не желающий закрывать на что-то глаза, уживаться, срабатываться (читай, мириться с происходящим) — не имел в ЦК никаких шансов. Партия была просто сломана сталинскими репрессиями, научившись выживать в обстановке террора и стукачества, она потеряла важнейшее свое качество — умение видеть нелицеприятные вещи, открыто называть существующие проблемы и предлагать решения. Качества боевой, революционной партии, не связанной условностями существующей политической системы — сменило умение угодить, уцелеть, нагло врать прямо в глаза и верить в эту ложь. В тридцатые годы, когда стало понятно, что на подготовку к войне есть всего несколько лет — высшее политическое руководство страны и Сталин лично приняли решения бросить все силы, все имеющиеся ресурсы на подготовку страны к войне. Это решение, по сути правильное, ибо война действительно произошла — в долгосрочном плане имело катастрофические последствия, ибо именно тогда партия, тогда еще ВКП(б) перестала быть народной партией. Колхозы были созданы не для улучшения крестьянского быта — а для того чтобы не допустить ситуации 1916 года, когда единоличники вздули цены на зерно, оставив воюющую страну и армию без хлеба и вызвав социальный взрыв. Колхозы нужны были для того чтобы страна могла получать столько зерна столько надо, и по такой цене, какую она может заплатить (а заплатить можно было мизер, потому что все средства уходили на будущую войну) и чтобы можно было оторвать от земли часть крестьянского населения, одеть в шинели и бросить на фронт — и чтобы они от тоски по земле и по дому не подняли на штыки собственных офицеров и не бросили фронт, как произошло тогда

* * *

*. Это было средством организованного, системного грабежа деревни, совершенного от безысходности и ужаса перед повторением событий предыдущей войны, которая в этот раз грозила обернуться геноцидом. А чтобы колхозники не подняли восстание и не снесли всё к чертям — им оставили лазейку в виде колхозных рынков, на которых они втридорога продавали сверхплановую (и утаенную) сельхозпродукцию, обирая уже и так живущих на грани голода горожан. Когда началась война, и колхозники начали строить на свои деньги самолеты, никто не задумался — а откуда у теоретически нищего колхозника деньги на самолет?! А все оттуда, с колхозных рынков.

И индустриализация — она проводилась запредельными темпами и с упором на оборонку. Создание второй промышленной базы за Уралом — это, что спасло нас в войну — до войны ведь было сплошным омертвением средств: подготовили фундаменты, а то и целые корпуса, законсервировали — и стоит. Не производит продукцию, никак не служит человеку — стоит.

Индустриализация с упором на оборонку, строительство флотов бомбардировщиков ТБ-3, тысяч самолетов-истребителей, которые в тридцатые устаревали за три-четыре года, и приходилось начинать все с начала — оборачивалось сверхэксплуатацией рабочих за мизерные деньги, отказом от производства товаров народного потребления, отказом от массового строительства нормального жилья, от вложений в инфраструктуру. Если бы в тридцатые, с их энтузиазмом, с их динамизмом, с их практически нескончаемым резервом дешевой рабочей силы, с готовностью США поставлять любое оборудование из-за кризиса — если бы тогда все это было обращено на выпуск товаров народного потребления и улучшение жизни людей — то СССР прошел бы тот путь, который полувеком позже прошел Китай и к пятидесятым — шестидесятым годам действительно стало бы возможно построение коммунистического общества, а СССР стал бы мировой фабрикой, с себестоимостью которого не смог бы конкурировать никто в мире. Но вместо этого — вынужденно! — все было брошено на танки и самолеты, а народ эксплуатировался так жестоко, как нигде в передовых капиталистических странах. Было построено то, что Маркс и Энгельс называли "казарменным социализмом" — строй при котором показателем эффективности является то, как много "народное" государство получило труда от народа и как мало оно за этот труд заплатило. И в этом кошмаре была вынуждена жить партия, некогда народная партия, партия тех, кто сейчас работал под страхом лагеря за опоздание, получал за работу мизер и жил впроголодь. Партия рабочих, которые помнили еще, как при царе жил квалифицированный рабочий. Сейчас эта партия была вынуждена придумывать оправдания вот такой жизни, почему надо работать еще больше, а получать еще меньше. Почему, правда про село — это фильм Кубанские казаки, а не крестьянские дети, которые мерзлую картошку в поле ищут под угрозой десяти лет, не голод на Украине, в Казахстане, в Поволжье и везде. Партия училась врать во имя высших целей, выжимать из людей все соки, рвать жилы, а те кто не хотел или не мог — получали десять лет лагерей или пулю в затылок. Надо было сначала считать Гитлера врагом, потом другом, а потом опять врагом — и только попробуй, прояви принципиальность

* * *

**. Сталинские времена изуродовали партию и партийцев, дали моральную индульгенцию на наглую, выходящую за все возможные пределы ложь, исключили и уничтожили людей совестливых, действующих не во имя высших целей, а во имя блага конкретных людей. Последовавшие за сталинскими хрущевские и брежневские времена оздоровили ситуацию, но не до конца. Понимая, что слова не соответствуют делам, а лозунги — действительности, партийцы сплачивались во имя коллективного охранения, по принципу "как бы чего не вышло" и любой, кто хотя бы только заговорил о реальном положении дел, подвергался жесткой обструкции

. И лишь при новом Генеральном, при Горбачеве партийцы — пока только высшие круги партии, вдруг поняли, что жупел единства, запрет на фракционность

и культ выживания — больше не в чести. Сам Горбачев не только любит жесткие, принципиальные постановки вопросов — но и сам готов их ставить

*. Так что Лигачев сейчас совершил первый свой "резкий" шаг — поставил под сомнение дееспособность важнейшего отдела ЦК.

А вот Громыко решил "проявить благоразумие" как и положено старшему товарищу

— Не надо, Егор — сказал он — сейчас дров наломать проще простого. Сгоряча. Где Михаил Сергеевич сейчас?

— На Житной должен быть, в МВД.

Громыко про себя выругался — надо было ему сказать: не делается так! Генеральный секретарь не должен сам ни ездить по министерствам, ни ходить по магазинам — неправильно это. Кого надо — он должен вызвать к себе. А насчет народа — генеральный секретарь в народ не ходит — он к народу СНИСХОДИТ. Иначе это не власть, а не пойми что...

— Узнай где конкретно.

— Понял, Андрей Андреевич. Политбюро собираем?

Громыко нехорошо посмотрел на младшего товарища

— А с чем ты на него выйдешь? Тут и так наговорили... еще не хватало на Политбюро это все вынести...

...

— Договорись с Михаилом Сергеевичем, я подъеду. Политбюро готовить надо, а не наобум!

* В Китае при Дэн Сяо Пине было 2000 бирж

** Тоже опыт Китая

Назовут "торгово-расчетный центр", ТРЦ

Это правда. И про поправки тоже. Это было судьбоносное событие — сорвали сближение с СССР, но не сорвали с Китаем, по сути это определило весь сегодняшний баланс сил. Конгресс и те кто за ними стоял — просто не могли поверить в то что так поднимется Китай

А могли и мы...

Правда про то кто и как сорвал политику детанта — еще не сказана.

* Самые катастрофические последствия колхозы имели для центральной России и Украины. Причина — хлеб. Там где занимались садоводством, высаживали специальные культуры, которые государство покупало по высокой цене — там и колхоз был уместен и шли в него добровольно. Пострадали прежде всего производители хлеба.

** Катастрофичность внешней политики Сталина — отдельная тема. Отмечу только две темы. Первая — Гитлер не пришел бы к власти без чудовищной политики Коминтерна, которая считала германских социал-демократов хуже чем нацисты и расшатывало созданную ими хрупкую конструкцию Веймарской Германии. Ненависть к социал-демократам проистекала из того факта, что в 1919-1923 годах они последовательно выступали против революции в Германии и им удалось предотвратить ее и перенос революционного пожара из СССР в Европу. Только благодаря советско-сталинской политике приход Гитлера к власти вообще стал возможен. Второе — это создание НАТО. Именно Сталин пусть вынужденно, но привлек американцев в Западную Европу, именно сталинский СССР сначала настаивая на втором фронте, а потом, обостряя конфликт вокруг Берлина — привлек американские войска в Европу и поспособствовал созданию НАТО

Пример — Новосибирский манифест 1983 года. Академик Заславская, подготовила доклад "О совершенствовании социалистических производственных отношений и задачах экономической социологии". Доклад этот был потом изъят КГБ, но какие-то экземпляры просочились на Запад и зачитывались по радио Свобода. Сама Заславская вспоминала, что была полностью лояльна и у нее и мыслей не было причинить какой-то вред СССР — просто в докладе была сказана правда с реальными цифрами

Запрет на фракционность был введен еще при полуживом Ленине, и сохранялся по факту до Горбачева. Он привел к очень тяжелым последствиям и стал одной из причин гибели и партии и СССР. Проблема была не столько во фракционности, сколько в отсутствии критериев, где заканчивается дискуссия и начинается фракционность, что привело к запрету вообще иметь свое мнение и отстаивать его. Из средства недопущения развала партии этот запрет стал использоваться для преследования неугодных

* в реальности было как раз наоборот — одна из проблем Горбачева как управленца — его попытки избегать конфликтов и их решений в надежде что "решится само". Конфликтные вопросы просто снимались с обсуждения вместо того чтобы принять решение и действовать.

Вы гады, нелюди, создали из советского государства концлагерь, не въехать, не выехать, кричите, что вам все равно кто человек по национальности, а сами щемите евреев, грузин черными называете. Моего отца не выпустили из страны за то, что еврей и он умер. За это я, коммунист Сергеев Иосиф убил Шеварднадзе, пристрелил его как собаку за его ложь и издевательства. Жалко, что только его, вы все виновны в том, что народ живет как скотина. Будьте вы все прокляты!