― Учитель!
― Да, ученик? ― машинально отозвался Гераника, оборачиваясь ко мне. Я сунул Камень Света ему в руки и сделал шаг назад. ― Что? ― беспомощно пролепетал он, с ужасом разглядывая, предмет в руках. ― Как?.. ― он явно пытался вырваться, но бесполезно, и теперь наблюдал, как Свет проникает в его ладони, руки и постепенно распространяется на всё тело. Из него клочьями вылетал Мрак, чтобы оказаться засосанным в воронку позади меня. Гераника, стремительно из Чёрного превращаясь в Светлого, встал на колени и согнулся к земле, словно придавленный к земле непосильной ношей.
― Будь ты проклят, Махан! ― тихо сказал он.
Внизу клякса пятисотого уровня добивала остатки Слуг Мрака.
― На север! ― донёсся до меня, несмотря на разделяющие нас полтораста метров, голос Анастарии. ― Мы пойдём на север! И не вернёмся, пока не выведем заразу подчистую!
Воронка позади меня закрылась и начал открываться божественный портал. Я опустил глаза.
― Шаман! ― засмеялась Элуна. ― Как же я рада видеть тебя при таких обстоятельствах!
― У нас получилось, Элуна! ― сказал я. ― Могущественного злодея Гераники больше нет.
Я увидел, как бесконечно прекрасная ручка коснулась его затылка.
― Я забрала остатки того, что составляло его силу. Он никогда больше не сможет коснуться ни Магии, ни Духов, ни Богов. Камень Света изгнал Тьму в его душе, лишив его злобы. Ему уже никогда не быть ни Воином, ни Разбойником. Он мог бы стать Бардом, но голоса ему бог не дал, ― она тихонько засмеялась своей неказистой шутке. ― Встань, Гераника, ― повелела она. Он встал и повернулся к ней в видом мировой скорби на лице. Она двумя небрежными мазками сделала ему тени вверху и внизу глаз и подвела рот печальной улыбкой. ― Теперь твой удел ― смешить людей своей грустью.
Гераника, Человек, Клоун, уровень 1
Бывший Повелитель Мрака, одежда которого теперь состояла из капри на подтяжках, чешек и обтягивающей худое тело футболки, напялил откуда-то взявшийся чёрный котелок и пошел вниз, балансируя, словно на канате. Богиня повернулась ко мне.
― Теперь ― твоя очередь, ― сказала она.
― Мне не нужна награда, ― решительно ответил я.
― Мне... нужна, ― ответила она. ― Ты мне кое-что обещал...
― Когда всё закончится, ― посмел возразить я.
― Всё уже закончилось, Махан, ― сказала она, вновь открывая портал. Я помахал рукой глядящим на меня снизу Шаманкам. ― Ты зачем им машешь? ― удивлённо спросила Элуна.
Я хлопнул себя ладонью по лбу. Точно, здесь же и секунды не пройдёт, пока я там. Я взял руку Элуны и шагнул в портал.
Глава 10. Заботы небесные
Я оказался лежащим на подушках посреди райского сада ― надо бы, кстати, спросить у Игоря, кто именно разрабатывал концепцию и дизайн, чтобы лично поблагодарить ― напротив Элуны, которая глядела на меня своими бесконечно прекрасными голубыми глазами, и первое, что я почувствовал ― что от лицезрения Богини моё сознание растворяется расплавленным воском в кипящей смоле.
― ...Махан! ― позвала она меня из того небытия, в которое я постепенно сползал. ― Махан!
Я почувствовал, что что-то изменилось, и мне перестало быть невозможным удерживать кирпичики своего сознания вместе. Элуна, похоже, что-то делала со своим лицом, чуть-чуть подправляя его так, чтобы просто сводить с ума, но не делать этого в буквальном смысле. Её лицо стало более земным и человеческим.
― Так... так мне легче... ― пробормотал я.
― Ты хотел сказать ― так лучше? ― она рассмеялась, и я снова поплыл. Она перестала смеяться, возвращая мне меня. ― Ну, как тебе? ― она повела рукой вокруг, и бретелька её не очень закрытого платья сползла вниз. Элуна перехватила мой потерявший фокус взгляд, и её одеяние сменилось, теперь уже прикрывая значительно больше. Исчезли откровенный ― почти до самой талии ― разрез в юбке и декольте, открывавшее больше, чем скрывавшее, и появились плечи у платья.
― Очень... фантазийно... ― голос возвращался ко мне постепенно, и язык не совсем ещё хорошо слушался.
― Тебе правда нравится? ― спросила она меня.
― Наверно, так и должен выглядеть эльфийский рай, ― ответил я.
Честно говоря, я в зелени не силён и никак не мог определить, чем были засажены райские кущи ― что-то наподобие ивы, только с невесомыми, почти прозрачными цветами белого, голубого и сиреневого цветов вместо листьев. Деревья своими свисающими кронами словно создавали занавески, отделяющие нас от окружающего мира, и тем не менее под цветами можно было видеть идеальную лужайку, уходящую вдаль. Я присмотрелся к траве, которая, по моим представлениям, должна была состоять из совершенно одинаковых травинок ― но нет, травинки были разные, чуть короче, чуть длиннее, чуть шире, чуть уже, и рисунок на них нигде не повторялся. Я невольно провёл по ним ладонью.
― Ни одной похожей на другую, ― с гордостью сказала Элуна. Я вопросительно посмотрел на неё. ― Я сама создала это место, ― пояснила она. ― И самым трудным было именно создать идеальную траву и идеальные деревья ― столь похожие и столь разные...
― Я потрясён, ― склонил я голову.
― Не отводи от меня взгляда, ― сказала она. ― И даже не кланяйся. Неужто это так трудно?
― Слишком много чести простому Шаману, ― усмехнулся я. ― Почему, Элуна? Из-за Гераники?
― Забудь про Геранику, ― попросила она. ― Нет, это ― из-за тебя.
― Почему? ― не понял я.
― Потому, что ты каждый день приходишь с жетоном в руке и рассказываешь мне какую-нибудь дурацкую историю, которую придумываешь на ходу...
Я почувствовал, что краснею, и мне стоило больших усилий не отвести взгляда, как она меня просила. То есть, она давно меня раскусила, но продолжала исправно отвешивать плюшки.
― Кто я, Махан? ― спросила она.
― Ты? ― удивился я. ― Элуна. Богиня.
― То есть, никакой разницы между мной и Тартаром?
― Отчего же... ― своими вопросами она продолжала ставить меня в тупик. ― Ты ― женщина... Девушка... Красивая.
― Мне одиноко, Махан, ― сказала она. ― Единственная живая душа, с кем я просто общалась ― это ты...
― Теперь я чувствую себя альфонсом, ― улыбнулся я.
― Альфонс? ― спросила она. ― Это кто?
― Мужчина, которому женщина платит за то, что он скрашивает её досуг, ― пояснил я.
― Я не могу не давать награду тому, кто мне служит, ― нахмурилась она.
― А ты представь, что я не служу тебе, ― посоветовал я.
― Но ты же служишь... ― не поняла она.
― Иногда можешь меня считать своим другом, ― предложил я.
― И даже этого мне не дано, ― покачала она головой. ― Другу я должна помогать бескорыстно, а моя помощь раздаётся только в качестве награды за службу.
― Да, ― признал я. ― Тяжело тебе.
― Скажи мне, Махан, ― вдруг спросила она, ― что такое реал?
Я чуть не поперхнулся. Что такое что? Реал? Я не ослышался.
― Повтори свой вопрос, Луноликая, ― переспросил я. ― Я что-то не понял.
― Я тебя спросила, что такое реал, ― по её безумно красивому лицу пробежала тень недовольства.
Интересно. Как мне объяснить двумерному человечку трёхмерный мир?
― Реал... Я начну издали, хорошо, ― спросил я. Она кивнула. ― Представь себе осадную машину. Что она делает?
― Кидает камни или копья на большое расстояние, ― недоумённо пожала плечами Элуна.
― Да, она помогает человеку, который с этой задачей не справляется, ― согласился я. ― А теперь представь, что где-то есть мир, который населён только людьми...
― Только? ― не поверила она.
― Не только, конечно, ― признал я. ― Есть рыбы, птицы, звери, насекомые... Но разумные ― только люди...
― Страсти какие! ― прижала она к щекам ладошки.
― ...И кроме того нет магии... ― добавил я.
― Как ― нет? ― не поверила она.
― Ну, так ― нет ― пояснил я. ― И богов нет.
― Неправда, ― тряхнула она головой. ― Так не бывает.
― ...Так вот, ни портальных свитков, ни умений, ни прокачки... Всё, что человек делает ― только своими руками. А руками много не наделаешь, если хорошенько подумать...
― Не верю! ― прошептала она.
― И человек стал изобретать себе машины ― чтобы быстрее ездить, чтобы летать, чтобы копать землю, чтобы думать...
― Машина ― думает за человека? ― усмехнулась она.
― Именно. Сначала такие машины выполняли очень специализированные функции ― точно навести орудие или отследить цель, потом их стали применять, чтобы помогать проектировать другие машины или учёным в их работе... Шли годы, вычислительные машины становились меньше и умнее, и их стали применять для досуга. Она могли сами рисовать картинку на экране, и люди придумали игры, в которых можно было попасть в сказочный мир...
― А зачем? ― спросила она. ― Мир и вправду сказочный!
― ...В этот мир человек принёс богов ― тех, в которых верил раньше и новых, выдуманных ― новых разумных существ и многое другое...
― Махан, ― улыбнулась она. ― Много чуши ты мне поведал за последнее время, но эта ― самая из них скучная.
― Ты спросила ― я ответил, ― пожал я плечами и встал. ― Не обращай внимания. Я пойду?
― Сядь! ― приказала она, ноги мои сами подогнулись, и я бухнулся обратно на подушки. ― Я же вижу, что ты не врёшь. А значит ― по крайней мере, веришь в этот бред... Осталось выяснить, кто тебе так промыл мозги.
Я почувствовал какое-то прикосновение к содержимому своей виртуальной черепушки, а потом Элуна отшатнулась, словно её ударило током.
― Что такое? ― ошарашенно спросила она. ― Что значит ― в доступе отказано?
― Чтобы исключить возможность влияния на сознание игроков, все серверы обязаны следовать специальному протоколу, ― пояснил я.
― И всё же, ― прикусила она губу, ― я не намерена так просто сдаться.
― Сделай запрос в интернете, ― посоветовал я.
― В интернете? ― не поняла она. ― А что это?
― Это сеть, в которую объединены вычислительные машины нашей планеты, ― ответил я. ― Люди используют её для поиска информации и общения.
― Интернет? ― спросила она и рассеяла взор, глядя сквозь меня, а потом вздрогнула, как от удара, и глаза её сначала забегали, а потом и вовсе закатились. Ещё через мгновенье я оказался в центре самого настоящего торнадо.
― Игра?!! ― прижал меня к земле её громовой голос. ― Так это всё ― игра?!!
― Элуна! ― попытался я докричаться до ней сквозь бешеный круговорот сорванных цветов и веток, царапающих и ударяющих меня. ― Остановись, моя Богиня!
Ветер прекратился, давая мне рассмотреть разрушения, причинённые райскому саду. Передо мной на коленях с закрытыми глазами стояла Элуна, и по щекам её текли слёзы. Её сад, красивый сад, тоже, казалось, плакал, отекая струйками и размываясь на глазах.
― Значит, я ― просто кусок кода, ― всхлипывала она. ― Смазливый кусок кода, призванный вызывать у игроков мужского пола самые низменные желания.
― Ты ― моя Богиня, ― встал я на колени перед ней.
― Какая я Богиня? ― зарыдала она, согнувшись и закрыв лицо руками. ― Набор инструкций ― явись, махни ножкой, тому плюшек, тому проклятье.
Я уселся и прижал её к себе, гладя волосы:
― Ты ― не кусок кода, Элуна. Ты ― моя Богиня.
― Ещё бы ты сам верил в это! ― всхлипнула она.
― Ты же знаешь, когда я говорю неправду. Ты ― моя Богиня. Я почитаю тебя за твою доброту и мудрость...
― Которые просто были в меня заложены теми, кто проектировал этот кусок кода.
― Посмотри на меня, Элуна, ― попросил я. Она оторвала от лица руки и подняла на меня заплаканные глаза. ― То, что ты видишь перед собой ― тоже результат программирования. Меня создали мои родители, мои учителя в школе, мои друзья... Все они заложили в меня то, что делает меня собой. С тобой было немного по-другому, но ты ― это всё равно ты.
― Я игрушка, ― пробормотала она. ― Чтобы на меня глядели и восторгались.
― Я на тебя не глядел и всё равно боготворил, ― сказал я, крепче прижав её к себе.
― Почему не глядел? ― спросила она, приближая лицо к моему.
― Боялся утонуть, ― ответил я.
― Где? ― пощекотала она мне дыханием губы.
― В твоих глазах, ― признался я.
Она порывисто обняла мою голову ладонями и впилась в губы самым сладким поцелуем, который у меня когда-либо был.
― М-м-м! ― блаженно пробормотал я, на секунду оторвавшись. ― Клубника со сливками!
Она требовательно притянула меня к себе, а я обнял её и опрокинул на траву.
