Самая правильная ведьма

Еще хвала Истине, что исчезновение задержанной прошло незамеченным, хотя пару раз все висело на волоске. Иначе не вырваться бы ему еще ближайшую неделю из участка. Дальнейшая жизнь проклятой Тима не слишком волновала, но и бросить преступницу на произвол судьбы он тоже не мог — ведь она, пусть и против собственной воли, спасла Миру. Поэтому по прибытии в участок Тим первым делом притащил алруну в камеру, где она и должна была находиться все это время, лично убедился, что у нее есть все необходимое — вода, еда и постельное белье. Затем рванул было обратно в университет, но был перехвачен напарником, который пристал к нему как банный лист к одному месту — что-то там в отчетах не сходилось и комиссар срочно требовал пояснений. По причине личного незнания ситуации в целом и нежелания в нее вникать, сержант Клаус, как назло именно сегодня вышедший с больничного, по обыкновению спихнул сомнительную привилегию давать пояснения начальству на рядового Брайта. Тому ничего не оставалось, как послушно кивнуть и направиться сперва в свой кабинет, а потом — на ковёр к комиссару. Впрочем, Тим улучил-таки две минуты и смотался порталом в университет, предупредил обо всем Рича и строго-настрого наказал доставить Миру домой. К нему, разумеется, чем заслужил недоверчиво-ироничный взгляд.

Теперь Мира была в относительной безопасности — по крайней мере, в том, что касалось проклятий и безвременной кончины в ближайшее время. Конечно, оставалось еще множество нерешенных вопросов, как то: кто рассыпал теорин по ее квартире, и связано ли это с погромом или с наложенными проклятиями? А может это вообще отдельный случай? Тогда количество тех, кто желал насолить Мире по-крупному, значительно возрастало, что нисколько не облегчало тощему задачу по их выявлению и обезвреживанию. Время поджимало — по крайней мере, в деле с громилами, которые со дня на день должны были умереть от воздействия порошка, надо было успеть выяснить, кто их нанял. Значит, в первую очередь срочно прошерстить больницы, хотя начать, по-хорошему, следовало еще вчера. Кто-то не поскупился на порошок, кто-то не пожалел времени и нанял громил. Кто-то ненавидел ее семью настолько, что решился на крайне жестокие меры — родовое проклятие. Кто? Зачем? Почему? И что еще грозит этой маленькой задире? Как защитить? Как предотвратить подобное в будущем? И конечно самый глобальный и трепещущий вопрос с ее душой — как вернуть, хотя сама девушка, судя по всему, не сильно по этому поводу переживала — ведь за прошедшее время даже не заикнулась об том, как душу вернуть. И чутье Тима орало во весь голос, что не от безалаберности ведьмочка столь легкомысленна, вовсе нет, а имеет для этого вполне серьезные основания, о которых ему еще предстоит узнать. В общем, выход только один — в кратчайшие сроки найти исполнителей, через них выйти на заказчика или заказчиков, разобраться в ситуации, и все это во время рабочего процесса. Отпуск, что ли, взять?

* * *

В жизни Миранды Новиковой было много плохого, гораздо меньше хорошего, но никогда прежде девушка не чувствовала себя такой счастливой просто от того, что смотрит на человека. Казалось, еще чуть-чуть — и она задохнется от переполнявшей ее радости и умиротворения. Вот что делает с ведьмочкой качественный часовой секс. Просто великолепно. Больше, чем великолепно — феерично, фантастически и так нежно, так ласково, так искренне... ее желания предугадывались и исполнялись еще до того, как Мира сама осознавала, чего же она хочет.

В душе им стало скользко и неудобно, они переместились в спальню, хихикая как подростки и толкая друг друга под бока. По-дурацки завернувшись в одно полотенце, нога в ногу домаршировали до кровати, рухнули в нее и забыли обо всем на свете. Мире хотелось смеяться, а еще немножко плакать, потому что она никогда не думала, что так бывает. С ней, обыкновенной ничем не примечательной ведьмочкой. Что ее будут гладить с таким благоговением, что слезы на глаза непроизвольно наворачивались. Она порывисто схватила ладонь Тима и поцеловала, перевернула и еще раз поцеловала. Тим почему-то смутился и попробовал ладонь выдернуть, но Мира, опустив мокрые ресницы, цепко держалась за свою добычу, хотя и сама бы не смогла объяснить, отчего в ней проснулась такая нежность и желание сделать партнеру приятное. Не замечала она за собой в прежних — чтоб им — отношениях подобных стремлений. Более того, ей всегда казалось, что это немножко унизительно для женщины — открыто выказывать свою симпатию и расположение. Поэтому с Егором она оставалась всегда чуть прохладной, отстранённой, брезгливой в мелочах, внимательно следящей как за своим поведением, так и за его. И впервые ей пришла в голову мысль — а может в том, что Егор стал искать внимания на стороне, была и ее вина? Подобная отстраненность — даже в мизерных дозах — оскорбляет до глубины души, даже если выказана ненамеренно. А уж коли все рассчитано, то о чем вообще можно говорить...

Выдрав наконец свою ладонь, Тим ловко перевернул Миру на спину, налег сверху и поцеловал улыбающийся мягкий рот. Девушка немедленно и с неподдельным пылом ответила на поцелуй, и они опять забыли обо всем на свете.

* * *

— Ты мне совсем не понравился... тогда, в переулке том жутком...

— Представляю, — вздохнул Тим, совершенно не обидевшись. Видимо, знал, какое первое впечатление производит и ничуть не переживал по этому поводу. Мало того, частенько использовал это в своих целях. — Если честно, ты мне тоже не особо приглянулась...

— Да? — а вот Мира подобным благородством души похвастаться не могла и надула губы. — И чего это тебе не понравилось?

Они сидели на кухне друг напротив друга, одетые в одинаковые халаты — по всей видимости, у Тима других не водилось; Мира утопала в махровом облаке, подпоясавшись покрепче, потому что полы халата так и норовили разойтись в стороны, что сильно отвлекало рядового Брайта от еды, а девушке почему-то стало очень важно, чтобы он нормально поел. Материнский инстинкт? Переизбыток секса? Последствия ритуала? Или просто крыша поехала? Опять же некстати вспомнила Егора — тому она готовила из-под палки и только потому, что бывший настаивал.

...Они еще долго потом валялись в огромной кровати, дурачась как дети. Щекотали друг друга, смеялись над глупыми шутками, рассказывали какие-то истории из жизни, и не было на всей планете людей счастливее. Неожиданно захотели есть, переместились на кухню. Мира, не спрашивая разрешения, начала хозяйничать — вчера, пока она ждала здесь часа Икс, вполне себе освоилась в его квартире.

И теперь, демонстративно игнорируя насмешливо-понимающий взгляд Тима, кипятила воду, доставала чашки, что-то жарила, варила, даже муку отыскала — где это видано, чтобы у холостяка на кухне водилась мука? Хотела пирожков напечь, но Тим вовремя вмешался, справедливо заметив, что все это они не съедят, так что не стоит время тратить.

— Лучше садись, посиди. — Похлопал по стоящему рядом стулу.

Мира смерила парня высокомерным взглядом и, волтузя ножками по плитке, под аккомпанемент душераздирающего скрежета, перетащила стул на противоположный конец стола.

— Знаю я тебя, — сказала с удовольствием, словно они уже двадцать лет женаты и не в первый раз Тим этот трюк проворачивает, — ты ко мне приставать начнешь. А тебе поесть надо.

— Надо, но без еды я не умру, а вот без тебя... вполне себе...

Мира опустила глаза, скрывая недоверчивое выражение — ну не может же все быть настолько хорошо? Или может? Как понять, что им движет? Хотя какая к чертям разница? Не любит еще — полюбит как миленький. Уж Мира своего не упустит. Ведь это будет только справедливо?

— Вкусно, — попробовав кашу, оценил Тим. — Сама чего не ешь?

— Не хочу, — Мира подперла рукой щеку и мечтательно следила за каждым движением сидящего напротив парня, ощущая диаметрально противоположное недавнему желание — наплевать на еду и переместится в постель. Чистая страсть зажгла ее глаза таким огнем, что Тим поперхнулся и уронил ложку в тарелку.

— Ты... уж определись, родная, чего хочешь — чтобы я поел или чтобы... поел... — последнее слово прозвучало прямо-таки неприлично.

Мира кивнула сама не зная, с чем согласилась, но выражение лица сменила на более нейтральное.

— Ешь кашу давай, а потом... все остальное съешь. Так, говоришь, не понравилась я тебе? Почему?

— Дотошная как вошь портошная... — улыбнулся Тим, отправляя в рот очередную ложку каши. — Не люблю я наглых и безголовых.

— Это я наглая и безголовая? — Мира подскочила на месте от удивления, смешанного с обидой. Надула губы, что на взгляд Тима, выглядело очаровательно. Но, наверное, он судит предвзято.

— Вот только не говори, что не знаешь, какое впечатление производишь, — попенял ей рядовой Брайт за неискренность, — да ты представляешь собой сплошную проблему, если дать тебе волю. Взбалмошная, ветреная, изменчивая, вспыльчивая... но все равно, такая милая... когда узнаешь тебя поближе...

— Угу, отвесил комплементов... — угрюмо проворчала Мира, — и когда это интересно, ты успел узнать меня поближе? Мы с тобой виделись всего раза четыре-пять.

— Ага, — с чрезвычайно довольной физиономией подтвердил Тим, — пять раз. И на пятый я затащил-таки тебя в постель.

— Ой, вот только не думай, что я со всеми такая доступная, — зашипела ведьмочка. — И вообще, кроме тебя, у меня только один парень был.

— Я догадываюсь, — с самым серьезным выражением лица ответил Тим. — Это видно.

— То есть? — Мира вдруг страшно растерялась. Откуда он понял? Как узнал? Секс? В этом все дело? Она такая неумелая и неопытная? Ему было... смешно? Неприятно? Скучно? Ох, ты ж... богиня...

— Да не переживай ты так, — оторвал ее от панических размышлений Тим, — чего всполошилась? Просто ты такая... пылкая и... одновременно скованная, что ли, почему-то стесняешься самых естественных вещей... но я не в претензии, мне все очень понравилось... и потом, в этом деле без практики никуда...

Мира покраснела до ушей и подумала, что здесь и сейчас, на этой самой кухне, они с Тимом почему-то поменялись ролями — он иронизировал, легко, по-доброму, чуть подтрунивал над ней и над самим собой, а она... смущалась, как школьница, краснела, как помидор и пыхтела, как паровоз. Смешно, ей-богу...

Тим покончил с кашей, Мира тут же выхватила у него тарелку и отнесла ее в раковину. Наверное, у нее в тот момент было такое удивлённое выражение лица — от собственной прыти и желания поухаживать за Тимом, что тощий — хотя назвать парня подобным словом, после всестороннего и тщательного изучения объекта, у ведьмочки язык уже не поворачивался — не удержался и поддел:

— Ты как будто раньше так не делала... жила же с парнем, а вид такой, будто сюрприз за сюрпризом сама себе преподносишь. Не ожидала?

"Ты и без меня знаешь, что не ожидала, чего привязался?" — выкрикнула девушка мысленно. Спина ее выпрямилась, подбородок задрался вызывающе, она обернулась к парню, расслабленно восседающему на стуле, и отчеканила:

— Тебе кажется. У меня все в порядке.

— Ну раз ты так говоришь... — не стал напирать тощий, оказавшийся на проверку совсем не таким тощим, а очень даже... ммм... в общем, самое то для Миры.

— Чай будешь? — спросила грубовато, как обычно, когда терялась и не знала, как себя вести.

— Спасибо, только вместе с тобой.

— Я не хочу.

— Тогда и я не хочу...

— Упрямец!

— Вредина!

— Сам ты вредина!

* * *

— Где он?! Где эта скотина, я тебя спрашиваю, ведьма чертова?!

Ну вот, началось в колхозе утро, зевая так, что челюсть хрустнула, подумала Мира, лениво прижимаясь к лежащему рядом Тиму и натягивая повыше одеяло. А то встречать гостей в неглиже как-то неприлично. И не важно, что гости, точнее, гость — нежданный, незваный и нежеланный. Судя по тому, что Мира про него знала, забивать себе голову нормами морали и переживать из-за того, что ворвался в квартиру брата ни свет, ни заря, Рич не станет. Рядом завозился, просыпаясь от криков, Тим. Дверь в спальню была распахнута яростным пинком, и на пороге показался разгневанный до чертиков колдун. Его глаза метали молнии, голос звучал зло и оглушающе.

— Где эта тварь небесная, я тебя спрашиваю, паршивка?!

— Рич... — Тим потер глаза, приподнялся на кровати, уже заметно злой. — Выметайся отсюда!

— Только после того, как она, — Рич ткнул пальцем в Миру, завернувшуюся в одеяло почти до глаз, — как эта... скажет, где шляется ее чертов дружок!

— Рич! Пошел вон! Больше повторять не буду, — Тим не спеша поднялся с постели, ничуть не стесняясь своей наготы и, набросив на себя халат, вытолкал разошедшегося брата из спальни. Тот, осознав, что переборщил, с недовольным видом вышел за дверь, хлопнув ею так, что стекла задрожали. Тим щелкнул замком и обернулся к Мире.

— Ты как?

— Доброе утро... — решив, что никакие колдуны — злые или добрые — не помешают ей получить свою порцию утренних, сладких как мед, поцелуев, девушка решительно отбросила ставшее ненужным одеяло в сторону и потянулась к парню. Все остальное может подождать.

* * *

— Чего от тебя может хотеть Рич? Что за дружок? — спросил Тим, когда они лежали, разморенные медленной, но невероятно страстной любовью. Мирина голова покоилась на плече тощего, пальчики выводили на его груди непонятные знаки.

— Что? — переспросила после продолжительной паузы, когда поняла, что настолько ушла в собственные мысли, что пропустила вопрос. — Что ты сказал?

— Спросил, чего так Рич разошелся? Что за дружок?

— Ревнуешь?

— Я не ревнивый!

— Ага, — рассмеялась Мира недоверчиво, — не ревнивый, говоришь! А глаза вон как сверкают!

— Поверь, Миранда, я всегда отличался некоторым... равнодушием в отношениях с девушками. Это не жалоба, не бахвальство, а просто констатация факта, — голос Тима стал немного грустным.

— Да ладно, — Мира подняла на Тима глаза. — Ты хочешь сказать, что все, что между нами было, ты проделал с "некоторым равнодушием"? Если это равнодушие, то я не знаю, что будет, когда ты на полную катушку разойдешься. Я такого уж точно не переживу...

Тим надолго задумался, перебирая волосы девушки. Его лицо стало серьезным и замкнутым. Мира напряглась.

— Что? — спросила с опаской, в глубине души совершенно не желая слушать ответ.

— Ты видела моего брата, — зашел Тим издалека, — что ты можешь о нем сказать?

— Бесчувственное бревно, — Мира охнула и зажала себе рот, — то есть, я хотела сказать не то...

— Именно то, что ты думала, то ты и сказала, — не принял ее вывертов рядовой Брайт. — Он всегда был таким — равнодушным внутри, словно никто ему не нужен. Да, он нас любит, но все равно — собственные интересы превыше всего. Вылитый папочка до того момента, как мамуля взялась за его перевоспитание. И было время, когда я, глядя на него, старался во всем ему подражать. Давно было, — усмехнулся Тим далеким воспоминаниям, — давно, и с тех я повзрослел, поумнел вроде, но что-то осталось с той поры. Что-то, что въелось мне под кожу, то ли манера поведения, то ли восприятие окружающих, то ли образ мышления... не знаю, могу только сказать, что до встречи с тобой никогда не задумывался на эту тему.