— Ну, полагаю, понятно, почему он не использовал сигналы. — Его тон был сухим, но его карие глаза были очень темными, когда он посмотрел на Камелку и передал сообщение. — Нет смысла сеять панику раньше, чем это необходимо. Но, похоже, это ответ на вопрос о намерениях еретиков.
* * *
— Мыс Фингер по правому борту, сэр, — крикнул впередсмотрящий, затем наклонился над пелорусом, установленным на крыле мостика КЕВ "Эрейстор", и заглянул в отверстие в поднятых прицельных лопастях. Это было еще одно из множества новых устройств, выпускаемых Чарисом в эти дни, и он тщательно измерил угол относительно базовой линии, прежде чем оглянуться через плечо.
— Семнадцать градусов относительно, сэр.
— Очень хорошо, — сказал Жейкиб Григори и повернулся к посыльному с мостика, стоявшему рядом с ним.
— Мое почтение капитану и адмиралу Жэзтро, — сказал он. — Сообщите им, что мыс Фингер теперь виден с мостика, в полутора румбах от носа по правому борту. Предполагаю, что мы поравняемся с батареей примерно через сорок минут.
* * *
Капитан мечей Рейкау Кейдан стоял на наблюдательной вышке на вершине батареи Сент-Термин, глядя в установленную на треноге подзорную трубу на причудливо выглядевшие суда, неуклонно продвигающиеся — и совершенно не обращающие внимания на ветер или течение — через канал Саут в широкие воды залива Сарам. Он ждал последние полчаса, откладывая свои последующие сообщения для Рейгейра, пока не увидит что-то более определенное, чем дым. Теперь он это сделал, и ему чертовски хотелось, чтобы он этого не делал. Или чтобы он мог сделать что-то более эффективное, чем рассылать сообщения о них.
Однако, к несчастью для всего, что он мог бы сделать, эти корабли находились по меньшей мере в семи милях от места расположения его батареи на самой оконечности длинной тонкой ленты мыса Фингер. Известный без особой привязанности к его обитателям, которые глубоко возмущались тем, что им дали их нынешнее назначение, как "Палец" (в честь жеста руки, который выражал почти то же значение, что и когда-то на Старой Земле), мыс, выступающий в пролив от острова Бассет, насчитывал более десяти миль в длину, но меньше, чем полторы мили в поперечнике в самом широком месте, а самая высокая точка была немногим более сорока футов над уровнем моря во время прилива. Это делало ситуацию... интересной, когда ветреная непогода взрывала канал и заставляла море перехлестывать прямо через него. На самом деле, по взвешенному мнению Рейкоу Кейдана, Фингер был жалкой, заболоченной песчаной косой и в лучшие времена... которых не было зимой в провинции Стен. Обычное строительство батареи на нем потребовало от инженеров имперской харчонгской армии большего, чем просто немного изобретательности.
И держать эту чертову штуку здесь стоило чертовски многого, — мрачно подумал он.
Зимние штормы не были добры ни к нему, ни к его артиллеристам — им дважды приходилось эвакуировать батарею, и каждый раз ремонт сводился к ее последующему эффективному восстановлению, — и он действительно не мог понять, почему повелитель конницы Голден-Грасс вообще оставил их здесь. Они даже не были оснащены ни одним из новых нарезных артиллерийских орудий, поскольку судоходный канал между Фингером и Сарам-Хед имел почти четырнадцать миль в поперечнике. Никто не входил в зону досягаемости батареи Сент-Термин, если только он не был чертовски плохим штурманом или ветер и погода не оставляли ему выбора. Если уж на то пошло, канал было буквально невозможно защитить вообще; просто некуда было поставить оружие, которое могло бы поразить нарушителя.
С другой стороны, ты в хорошем положении, чтобы предупредить Рейгейр, что они приближаются, не так ли? Не то чтобы они были особенно скрытными. Если уж на то пошло, трудно понять, как эти... дымовые шашки могли подкрасться к Рейгейру, независимо от того, сидели мы на этой проклятой Шан-вей песчаной косе или нет!
Он вздохнул, выпрямил спину и повернулся к встревоженному молодому капитану копий, стоявшему рядом с ним.
— Я насчитал пять ублюдков, Тейдин. Не вижу никаких марселей, но уверен, что они где-то там. Полагаю, что их галеоны будут держаться на расстоянии, если только ветер не изменится в их пользу. — Его губы дрогнули под тонкими, как карандаш, усами. — Не похоже, что они понадобятся этим парням в ближайшее время.
Лицо капитана копий Чинчжау напряглось. На мгновение Кейдану показалось, что молодой человек обвинит его в пораженчестве. Молодой Чинчжау был очень набожным парнем, который, по мнению Кейдана, проводил слишком много времени с местными инквизиторами. Однако через мгновение капитан копий с несчастным видом кивнул.
— Полагаю, что нет, сэр, — признал он. — Можно мне?
Он указал на подзорную трубу, и Кейдан кивнул и отступил назад, чтобы позволить ему посмотреть в нее. Его плечи напряглись, когда изображение извергающих дым кораблей еретиков стало более четким, и Кейдан не винил его. Они были огромными, легко достигали двухсот или трехсот футов в длину, а невероятно длинных орудий, торчащих из их отодвинутых назад бронированных надстроек, было достаточно, чтобы вызвать холод в любом сердце.
Особенно, если обладатель этого сердца читал отчеты о том, что те же самые пушки сделали с деснейрскими укреплениями в заливе Гейра.
Чинчжау смотрел на них по меньшей мере две минуты, прежде чем отступил назад, качая головой.
— Как вы думаете, что сделает адмирал Рейсандо, сэр?
— Все, что он может, — сказал Кейдан. — Я никогда не встречался с ним лично, но понимаю, что он храбрый и решительный человек, так что я в этом не сомневаюсь. Что касается того, что он может сделать против чего-то подобного этому?..
Он указал на столбы дыма, неуклонно поднимающиеся над их позицией, и Чинчжау мрачно кивнул.
Хотя я знаю, что он, черт возьми, должен сделать, — подумал Кейдан. — Ветер попутный для всех трех каналов, и если у этих ублюдков-еретиков не хватит этих штуковин, чтобы перекрыть их все, я бы, черт возьми, убрал свои корабли с их пути. Конечно, у еретиков, вероятно, есть несколько их бронированных галеонов, ожидающих в море, но я бы чертовски предпочел рискнуть с ними, чем столкнуться с этими тварями внутри залива.
Он на мгновение задумался над тем, что только что подумал, а затем мрачно улыбнулся.
Возможно, юный Тейдин был бы прав насчет моего "пораженчества". Но — любое искушение улыбнуться исчезло — на месте Рейсандо я бы действительно хотел сохранить жизнь хотя бы некоторым из моих людей.
— Что ж, все, что мы можем сделать, это позаботиться о том, чтобы он был как можно лучше информирован, — сказал он вслух и посмотрел на связиста, почтительно стоящего у перил башни. — Сигнал адмиралу Рейсандо, генералу Кастниру, капитану Хармади и барону Голден-Грасс.
— Да, сэр, — ответил связист, занеся карандаш над блокнотом.
— Подтверждаю, пять — повторяю, пять — паровых броненосцев "еретиков" входят в залив Сарам. Текущее местоположение — обязательно укажите настоящее время, Чинчжау — примерно в семи милях к югу от батареи Сент-Термин. Расчетная скорость десять, повторяю, десять узлов. — Он на мгновение замолчал, раздумывая, стоит ли добавить что-то еще, затем пожал плечами. — Перечитай это, — сказал он.
— Да, сэр, — сказал связист и перечитал его слово в слово.
— Превосходно. Немедленно передай его.
— Да, сэр!
Связист поклонился в знак приветствия и направился к лестнице наблюдательной вышки и сигнальной мачте в дальнем конце длинной узкой батареи. Кейдан проводил его взглядом, затем глубоко вздохнул и снова повернулся к подзорной трубе.
* * *
— Полагаю, за последнюю пару часов никому не пришло в голову никаких блестящих идей? — спросил Кейтано Рейсандо, улыбаясь без особого юмора. Сообщение капитана мечей Кейдана, переданное семафорными станциями на островах Бассет и Шипуорм, лежало на штурманском столе в каюте КЕВ "Харрикейн".
Его 60-пушечный флагман был головным кораблем самого тяжеловооруженного класса галеонов, когда-либо построенных королевским доларским флотом, оснащенным новыми 6-дюймовыми гладкоствольными орудиями, стреляющими снарядами. Это делало его одним из самых мощных военных кораблей в мире... и абсолютно ничего не значило против угрозы, надвигающейся на них.
— Боюсь, что нет, — тяжело ответил адмирал Поэл Халинд. Его бронированные винтовые галеры были решающим фактором в Коджу-Нэрроуз, но, как и "Харрикейн", их полностью превосходили корабли чарисийцев, которые разрушили укрепления в Гейре. И это должны были быть те же самые корабли.
Если, конечно, ублюдки не умудрились построить еще больше проклятых Шан-вей штуковин, — мрачно напомнил себе Рейсандо. — Не забывай об этой восхитительной возможности.
— Сэр, — очень осторожно сказал коммандер Камелка, — эскадра не может сражаться с ними. Я имею в виду, это буквально невозможно. — Он посмотрел на гораздо более старших чином офицеров, прячущих свои мысли за каменными лицами. — Если харчонгцы правы насчет их скорости, даже винтовые галеры адмирала Халинда не могут соревноваться в маневренности с ними. И, согласно сообщениям из Гейры, их орудия имеют дальность стрельбы не менее десяти тысяч ярдов. При всем мужестве в мире наши корабли никогда не доживут до того, чтобы добраться до нужной для их поражения дистанции.
— Мы не можем просто сбежать, коммандер! — резко сказал капитан Бринтин Микилни. — И ублюдки сначала должны попасть в залив, прежде чем мы начнем беспокоиться о том, как мы до них доберемся!
Микилни командовал КЕВ "Сайклоун", кораблем-побратимом "Харрикейна", и он занял место погибшего предшественника, чтобы принять командование одним из подразделений Даранда Росейла в Коджу-Нэрроуз. Его повышение до исполняющего обязанности коммодора было подтверждено Росейлом как одно из его последних действий перед тем, как он попал в больницу в Рейгейре, и он всегда был одним из любимчиков Росейла. Рейсандо старался не обижаться на него за это, напоминая себе — снова — что какой бы большой занозой в заднице ни был Росейл, надменный, высокомерный, аристократичный сукин сын всегда был чертовски хорошим бойцом. И то же самое можно было сказать о Микилни... включая высокомерное, аристократическое отношение.
— Я не выступаю за "бегство", сэр, — сказал Камелка еще более осторожным тоном. — Я просто указываю на то, что если мы попытаемся вступить с ними в бой корабль к кораблю, мы не сможем этого сделать. Мы физически не сможем этого сделать, сэр. И, честно говоря, я также не думаю, что батареи удержат их далеко от внутренней части залива. — Он покачал головой с мрачным выражением лица. — Знаю, что они хорошо покажут себя, но, основываясь на отчетах Гейры — и даже больше на нашем собственном анализе "Дреднота"— не думаю, что они могут надеяться пробить броню еретиков, прежде чем корабли с такой скоростью пройдут прямо перед ними. Если бы у них была большая высота, если бы они могли стрелять по их палубам, где броня почти наверняка тоньше, они могли бы нанести серьезный урон. Но стрелять прямо в их самую толстую броню?
Он снова покачал головой.
— Они приближаются, сэр. Так или иначе, если мы не хотим предположить, что у них не хватит смелости попытаться, завтра в это время они будут у Рейгейра.
Он сделал паузу, оглядывая каюту, но было очевидно, что никто не хотел предлагать ничего такого чертовски глупого, когда дело касалось чарисийцев. Через мгновение он пожал плечами и продолжил.
— При других обстоятельствах мы могли бы принести некоторую пользу, встав на якорь, чтобы помочь прикрыть выходы из канала. Это было, по сути, именно то, что западная эскадра намеревалась сделать в случае нападения более обычных противников. В этом же случае я сомневаюсь, что мы добьемся чего-либо, кроме того, что еще раньше попадем в их зону поражения. И как бы мне ни было неприятно это говорить — и, поверьте мне, я это знаю, — всего один из этих кораблей может легко уничтожить всю эскадру... А таких у них пять. — Он покачал головой в третий раз. — Капитан, никто не испытывает большего уважения к мужеству и решимости наших офицеров — и матросов — чем я. Но речь идет не о мужестве или самоотверженности, и даже не о преданности Богу. Речь идет о том факте, что эскадра составляет шестьдесят процентов всей оставшейся силы флота... и что, если мы выстоим и будем сражаться — попытаемся сражаться — против броненосцев, которые разрушили Гейру как порт, мы потеряем ее ни за что.
Микилни впился в него взглядом, и Рейсандо нахмурился. Камелка был одним из близких друзей Алвина Хапара, и Микилни, к сожалению, знал об этом. Он был не совсем готов обвинить Камелку в причастности к преступлению — у Хапара было много друзей на флоте, и не все они могли быть предателями, — но капитан, несомненно, был... менее уверен в боевом духе Камелки, чем до того, как Хапар был разоблачен как чарисийский шпион.
Лично Рейсандо задавался вопросом, подозревал ли Микилни, что начальник штаба его адмирала — и его адмирал, если уж на то пошло, — ни на минуту не верил, что из всех людей Алвин Хапар мог быть предателем флаг-офицера, которому он так долго и хорошо служил. Они никогда конкретно не обсуждали это, но Рейсандо был совершенно уверен, что Камелка разделял его собственные подозрения о том, что на самом деле делал Хапар, и о причине, по которой кто-то, кто предположительно был наемным убийцей, выстрелил графу Тирску в плечо, а не в сердце.
И в конце концов это не принесло чертовски много пользы, — сурово подумал он. — Этот ублюдок Клинтан все же приказал увезти дочерей графа в Зион. А потом этот чертов корабль взорвался! — Он мысленно покачал головой. — Видит бог, они — и граф — заслуживали большего. На самом деле, я чертовски уверен, что Бог точно знает это ... что бы там ни думал этот жирный блудник в Зионе. И я не единственный доларский морской офицер, который так думает!
Он заставил себя отогнать эту опасную мысль и вместо этого сосредоточился на Микилни.
— Мне это тоже не нравится, капитан, — тихо сказал он, — но коммандер Камелка прав.
Тихий вздох, казалось, прокатился по каюте, когда он произнес это. Свирепый взгляд Микилни не ослабел, но он приобрел другую остроту, остроту человека, который знал, что услышанное им не изменится, как бы сильно он этого ни хотел.
— Что вы предлагаете нам сделать вместо этого... сэр? — спросил он через мгновение.
Рейсандо почувствовал вспышку гнева, но подавил его. Пауза перед последним словом Микилни не была проявлением неуважения, и он это знал. Горечь и разочарование, да, но не совсем неуважение... в основном, во всяком случае.
— Из того, что вы говорите — и я действительно не могу с этим спорить, как бы мне этого ни хотелось, — продолжил капитан, — мы никогда не сможем сражаться с этими жалкими ублюдками. В таком случае, какой смысл сохранять наши корабли?
— Что ж, — Рейсандо был удивлен почти причудливой ноткой, прозвучавшей в его собственном голосе, — полагаю, я мог бы указать, что сохранение жизни людей, которые находятся на этих кораблях, вероятно, имело бы смысл. — Лицо Микилни потемнело, и адмирал умиротворяюще поднял руку. — Знаю, что вы имели в виду, капитан, и действительно не пытаюсь быть легкомысленным, но наш обученный персонал представляет собой жизненно важный военный ресурс. Сохранение его для будущего служения короне и Матери-Церкви, будь то на плаву или на берегу, является законным соображением.
