🌿 Второе дыхание. Часть 3. Серафимов подарок

— Что случилось, ваше величество? — почти не скрывая паники, прогудел с порога начальник Охранной службы.

— Есть вероятность, что кофе отравлен, — сухо ответил Король. — Ждём Коркеца, чтобы он проверил. А ты пока просто побудь тут.

Олаф загородил собою дверь.

— Слушаюсь, ваше величество!

Все замерли в ожидании. Тишину нарушало лишь размеренное постукивание ложки о стенки вазочки. Наконец, за плечом у Олафа появился запыхавшийся и испуганный доктор с тем же самым вопросом:

— Что случилось, ваше величество?

— Нужно проверить кофе, — пропуская его внутрь, ответил за Скагера начальник Охранной службы.

— Сейчас, сейчас... — засуетился Коркец, плюхнул на свободный стул чёрный замшевый саквояж, распахнул крышку, извлёк штатив с десятком маленьких стеклянных пробирок и поставил его на стол. — Где проверять? В кофейнике? В чашках?

— В кофейнике, — проговорил Король. — Выпить никто не успел, Эрике не понравился запах.

Доктор, волнуясь и проливая кофе на скатерть, наполнил пробирки, вытащил из саквояжа несколько пузырьков с разноцветным содержимым и стал по очереди капать из них в пробирки. В шестой по счёту пробирке тёмно-коричневая жидкость мгновенно стала ярко-синей.

Раздался общий потрясённый возглас. Король позеленел, Мангана выругался, Аксель встал, схватил Принцессу за предплечье и притянул её к себе.

— Боюсь, что так оно и есть, — упавшим голосом подтвердил доктор. — Кофе отравлен эрпадой.

— Святые Небеса! — прошептала Ингрид; вазочка в её руке накренилась, растаявшее мороженое пролилось на платье, но она этого даже не заметила. — Лакей! Где лакей?!

Только сейчас все поняли, что лакей, отправленный за Олафом и Коркецом, выполнив поручение, обратно не вернулся.

— Из Замка он никуда не денется, скотина!.. — начальник Охранной службы развернулся и выбежал в коридор. — Стража! Ко мне! — разнёсся по этажу его зычный голос.

В ту же секунду Марк вскочил и цапнул со стола кофейник:

— Нужно унести отсюда эту гадость! — крикнул он и бросился к выходу.

— Стоять! — перегораживая ему дорогу, каркнул Мангана.

— Куда же вы, принц, — тяжело вздохнул Аксель, ухватил парня за шиворот и придвинул к креслу. — Отпустите кофейник и сядьте на своё место.

Марк выплюнул проклятие, но подчинился и сел — рука у принцессиного жениха была тяжёлая, и спорить с ним явно не стоило. Эрика всмотрелась в лицо брата, пожиравшего взглядом кофейник, и поразилась: это было лицо человека, который теряет сознание. Испарина, валившиеся глаза, бледные до синевы щёки, сизая тень вокруг побелевших губ... Страх, каким бы сильным он ни был, такого эффекта произвести не мог. Марк с шумом втянул воздух, рванул шейный платок, пытаясь его ослабить, застонал и завалился на бок, свесившись через подлокотник.

— Дайте ему кто-нибудь чёртов кофе, — прохрипел Придворный Маг, опускаясь обратно на свой стул. — Иначе судить нам будет некого.

— Дай ему, что он хочет, Коркец, — приказал Король.

Ошарашенный доктор взял одну из полных чашек, обошёл стол, опустился на корточки перед Марком и сунул её в безвольно повисшую руку. Синюшные пальцы дрогнули, шевельнулись и медленно сомкнулись на чашке. Последним, отчаянным усилием принц вскинул руку и выплеснул в себя напиток; коричневая струйка потекла по подбородку. Чашка упала на пол и разбилась.

— Ковёр здесь придётся менять, — брезгливо сказал Скагер.

Марк оживал на глазах: тень вокруг рта исчезла, щёки порозовели, дыхание выровнялось — но веки ещё были сомкнуты.

— Эрпада — бинарный яд, не так ли? — проскрипел, обращаясь к доктору, Придворный Маг.

— Бинарный? — переспросил тот, поправляя очки. — Да-да, наверное... Имею в виду, можно его назвать и так.

Король прищурился:

— Извольте объяснить!

Коркец поднялся на ноги и с крайне расстроенным видом отошёл от принца. Тревожно посмотрел на бледную, безмолвную Ингрид, но уделить ей внимание не решился — вместо этого поспешил ответить на вопрос её мужа:

— Господин Придворный Маг, ваше величество, под бинарным ядом подразумевал такой яд, который сам себе служит противоядием. Иногда всё зависит от дозы, иногда от времени приёма, иногда от того, в чём растворяют средство. Эрпада, насколько мне известно, убивает, если растворить её в воде... в кофе, если вам угодно — и становится противоядием, будучи растворённой в алкоголе. Но есть один нюанс: противоядие, принятое отдельно, само становится смертоносным — и нейтрализовать его можно только ядом. Порцию эрпады с алкоголем его высочество, судя по всему, принял заранее, — горестно заключил Коркец. — Я только не понимаю, как ему это удалось. Корона не допускает таких вещей. Его должно было стошнить на первом глотке.

— Корона не работает, — сообщил Скагер.

Врач вскинул брови:

— В самом деле? Но почему?..

— Неужели?! — подхватила мачеха. — Что с ней случилось?

Ни Король, ни Мангана не сочли нужным давать объяснения.

— Где Марк взял эту гадость, доктор? — тихо спросила Принцесса.

— Где угодно мог взять, ваше высочество, — развёл руками Коркец. — Где угодно! Это змеиный яд. Легально-то эрпаду, конечно, не купишь, но из-под полы её продадут на любом охотничьем рынке.

Она кивнула:

— Ясно, — и уставилась в стену.

Случившееся никак не желало укладываться у неё в голове. Брат, родной брат только что пытался её убить — и убил бы, если бы не записка от Феликса! 'Но ведь я же знала, что он ненавидит меня и завидует мне! Знала, что вместе с Ингрид планирует от меня избавиться. Силы Небесные, знала — да только, похоже, не верила, что он, в самом деле, решится это сделать!' Хуже всего было то, что для мачехи, судя по бешенству, которым наливались её глаза, поступок Марка тоже стал сюрпризом. Это не она заставила его подсыпать в кофейник яд, с беспощадной отчётливостью поняла Эрика. Он сам задумал и почти осуществил убийство.

— В Зентаке. Я купил яд на рынке в Зентаке! — приходя в себя, выдавил Марк.

Его реплика стала последней каплей, после которой ярость Ингрид прорвалась наружу.

— Ты, выродок! — прошипела она, хватая его за полы белой жилетки. — Ты, гнилая крысиная шкура! Меня собирался подставить, да?! Ведь ты же знал, что вечером я никогда не пью кофе! Твой отец и Эрика — они бы умерли, освобождая тебе дорогу к трону. Но тебя бы не заподозрили. В твоей крови тоже нашли бы эрпаду и решили бы, что ты выжил случайно — потому что хлопнул рюмочку перед ужином и яд в твоём желудке смешался со спиртом. Имперец и Мангана тоже бы остались в живых, у них охранные амулеты — но и их бы не заподозрили, у них нет прав на ингрийский трон. А вот меня — чудом уцелевшую — казнили бы за убийство! Так, да? Так?! — и мачеха со всего размаху влепила ему пощёчину.

— Ваше величество, вам нельзя нервничать! — не выдержал Коркец, бросаясь к ней. — Серафимы-Заступники, вы же в положении!..

— Не строй из себя невинную овечку, мамочка! — выплюнул Марк. Он попытался оттолкнуть заслонившего Ингрид Коркеца, но был ещё слишком слаб и не сумел. — Сама виновата! Это же ты подбивала меня убить отца и свалить убийство на Эрику! Не тянула бы время — всё бы вышло, как ты задумала. А ты тянула, ждала неизвестно чего. И дождалась! — он, шатаясь, поднялся из кресла и вздёрнул подбородок. — Я встретил женщину, которая в миллион раз лучше тебя! И в миллион раз более достойна быть королевой!

— Это он про вашу горничную, что ли? — недоумённо прошептал Аксель в ухо Принцессе.

Она утвердительно прикрыла глаза.

— Ваше величество! — взмолился доктор, на этот раз адресуя своё восклицание Скагеру. — Да сделайте же что-нибудь! Заставьте его замолчать! Как он смеет порочить вашу супру...

— Где Олаф? — недослушал Король. — Куда он провалился?

— Здесь я, ваше величество, — бухнул, возникая в дверном проёме, красный и запыхавшийся начальник Охранной службы. — Вон, только что поймали...

Два стражника позади него держали под руки чуть живого от ужаса лакея.

— Это не я! — причитал слуга. — Это не я! Умоляю вас, поверьте, я тут ни при чём!

— Он тут ни при чём! — окрепшим голосом подтвердил Марк, на щеке у которого алел отпечаток ладони. — Я сам! Я всё сам! Слышите, вы! Сам придумал и сам осуществил!

Все глаза обратились к нему. Он ухватился за спинку кресла, выпрямился, как оратор на трибуне, и заговорил, сбиваясь и задыхаясь:

— Я ненавижу вас! Всех вас! Никто из вас не принимал меня всерьёз! Вы думали, я ни на что не способен, только плясать под чужую дудку — а зря! Я, именно я родился для того, чтобы взойти на трон. И я взошёл бы, если бы эта гадина, — он ткнул пальцем в Эрику, — не помешала мне. Дважды! В первый раз — когда родилась раньше меня, второй раз — сегодня. Я должен был казнить её — за то, что встала на моём пути. И тебя, отец — ты засиделся на троне! А уж твоей потаскушке-жене, тем более, жить незачем. Я бы давно вас казнил — если бы не Корона. Но я знал, что однажды наступит мой час. Я ждал. И сегодня он наступил. Корона перестала работать, и...

— Как ты узнал, что она перестала работать? — вмешался в словоизвержение Король. — Может, ты сам...

— Нет, — Марк тряхнул головой, — я подслушал. Вы обвинили во всём Валькирию, но ведь она была всего лишь орудием в руках Судьбы. Сама Судьба дала ей камень, чтобы я исполнил то, что предрешено!

— А любовную магию ей тоже дала сама Судьба? — язвительно поинтересовался Потрошитель.

— Не знаю и знать не хочу! — вспылил принц. — Я люблю её безо всякой магии. Она прекрасна и ни в чём не повинна! Я бы стал королём, и тогда никто... никто не посмел бы её обидеть. Мне плевать, что от рождения ей не досталось титула. Я всё равно бы женился на ней! Я ради неё переписал бы законы!..

— Идиот. Пресветлые Серафимы, какой идиот! — закрывая лицо, простонал Скагер. — Поверить не могу, что это мой сын!

Мангана зашёлся сухим кашляющим смехом:

— Да уж, отпрыск у тебя вырос что надо!

— Отведи мальчишку в подземелье, Олаф, — распорядился Король, опустив руки. — Ингрид — запереть в её покоях...

— Но, ваше величество, она ведь ждёт ребёнка и... — снова попытался заступиться за мачеху доктор.

— Пойму, что ни в чём не виновата — выпущу, — пообещал Король, который, естественно, не собирался признаваться во всеуслышание, что ему известно о былом сговоре между его женой и сыном. — А ты, — обратился он к Мангане, — покопаешься у них в мозгах и выяснишь, не причастны ли они всё-таки к... неприятностям с Короной.

— Я-то покопаюсь, Скагер, — проскрипел в ответ Потрошитель, — да вряд ли что-нибудь выкопаю. Провернуть такую сложную комбинацию кишка тонка у обоих. Мальчишка не солгал: он просто подслушал допрос и решил воспользоваться моментом — пустить в дело давно заготовленный яд. А она, — он ухмыльнулся и показал подбородком на мачеху, — на этот раз всего лишь бедная жертва обстоятельств.

— Бедная жертва обстоятельств? Я — бедная жертва обстоятельств?! — Ингрид внезапно расхохоталась, и смех её тут же перешёл в истерику.

— Идёмте, ваше высочество, — сказал начальник Охранной службы, шагнув к Марку и протягивая руку.

Принц дёрнул плечом.

— Не прикасайся ко мне. Я пойду сам.

Он вышел в коридор, сопровождаемый Олафом и одним из стражников. Второй стражник остался на месте — он по-прежнему держал за локоть беднягу-лакея. Нужно каким-то образом дать понять отцу, что лакей, и правда, не имеет отношения к несостоявшемуся убийству, отстранённо подумала Эрика. Ведь братец подсыпал яд в кофейник собственноручно. Как же он ухитрился это сделать?

Король поднялся с дивана, приблизился к Акселю и с явной неловкостью проговорил:

— Марк совершил непростительный поступок и будет наказан со всей строгостью Закона. Приношу вам свои извинения от всего королевского дома Ингрии и от себя лично. Надеюсь, это печальное происшествие не изменит...

— Моих матримониальных планов оно не изменит, ваше величество, — перебил Аксель. — Я слишком высоко ценю достоинства вашей дочери и не могу от неё отказаться. Но это не значит, что меня хоть немного радует перспектива породниться с таким феерическим мерзавцем, как ваш сын, — он повернулся к невесте и сжал её руку: — Простите меня за резкость, принцесса.

Она вздохнула:

— Не стоит просить прощения, принц. Это самое мягкое из определений, каких заслуживает мой брат.

— Разрешите, я провожу вас в ваши покои, — предложил он.

Эрика благодарно ему кивнула. Чувствуя себя оглушённой, она обвела глазами комнату. Растрёпанная мачеха, рыдая, глотала воду из стакана, который держал перед ней доктор Коркец. Мангана, сидя в кресле у двери, посматривал на Короля и чего-то ждал. В коридоре, сразу за порогом, лежал на полу никем не замеченный кусок белого кружева. Озадаченная Принцесса подошла к нему, подняла и ощутила, как пальцы закололо магией. Чутьё подсказало ей, что эта вещь каким-то образом связана с тем, что здесь только что произошло. По-хорошему, следовало бы отдать кружево Потрошителю. Но разговаривать с ним Эрике было противно и страшно — лучше уж иметь дело с Олафом. Поэтому она спрятала находку за корсаж и, поманив за собой Акселя, отправилась догонять ушедших.

Марк и его конвоиры шли быстро, настичь их удалось лишь минуту спустя. Скупо освещённый коридор в этом месте разделялся на две части. Одна вела к открытой галерее, а другая — к лестнице в подземелье.

— Олаф! — ускоряя шаг, позвала Эрика. — Погодите, Олаф, у меня для вас кое-что есть! — ей совсем не хотелось спускаться за ним в подземелье.

Конвоиры замешкались, обернулись, а Марк, будто его толкнули в спину, помчался вперёд и повернул направо — к галерее. Начальник охраны и стражник кинулись за ним. Он сбежит, поняла Принцесса, он сразу собирался сбежать — поэтому и был таким словоохотливым в гостиной. В галерее он перелезет через ограждение и соскочит вниз. Но что потом? Внизу, на замковом дворе беглеца будет видно как на ладони. Его подстрелят, и на этом побег закончится — в том, что Олаф решится выстрелить, она не сомневалась. И тут её осенило! Марк рассчитывает стать невидимым — с помощью этой штуки, которую она подобрала в коридоре! Лихорадочные движения, которые он совершал, на бегу пытаясь отыскать что-то за манжетами и в карманах, убедили Эрику, что она права.

Первым её побуждением было уесть его ещё раз, крикнув: 'Эй, братец! По-моему, ты что-то потерял!' Но она сдержалась. Вместо этого прошептала:

— Идёмте отсюда, принц. Уверена, они справятся без нас, — и повела Акселя прочь от галереи.

Звуки, раздавшиеся за спиной у Принцессы несколько секунд спустя, свидетельствовали, что Марка схватили.

* * *

К вечеру Многоликий так умаялся от беготни в мышином теле, что у него подкашивались лапы и темнело в глазах. Пока не было Олафа, он мечтал отправиться спать сразу, как убедится, что несостоявшегося убийцу препроводили в подземелье. Но всё это время на месте сидел и Мангана; явно сидел не просто так, а ждал чего-то важного — и оборотень чувствовал, что ему тоже придётся задержаться.

Утешался он мыслями об Эрике и тем, что жуткое вечернее кофепитие для неё закончилось благополучно. Феликс не слишком волновался о ней в истёкший час: ведь сам он был рядом и знал, что сумеет её защитить — даже если пришлось бы ради этого принять человеческий или медвежий облик прямо посреди гостиной. Материализации, к счастью, удалось избежать. Но мысль о том, что он запросто мог не заметить, как Марк крадёт 'Воротник-Невидимку', не проследить за мальчишкой и не узнать его чудовищные планы, сводила Многоликого с ума. Смотри он тогда, возле клетки Валькирии, в другую сторону — сейчас умирал бы сам над бездыханным телом Эрики! Эрпада, безжалостная, как клинок в сонной артерии, не оставляла ни единого шанса выжить.