Но видать подсуетились американские авиакомпании, боящиеся появления конкурента и «Ястребу» не удалось получить сертификацию, хотя попытки продолжались более десяти лет.
Так что самолёт остался в единственным экземпляре, перевозя грузы в довольно-таки суровых условиях аж до самого… Угадайте с трёх раз…
2002 года!
И даже после его списания, «Hawk Gafhawk» — купил какой-то частник-реконструктор-энтузиаст и после ремонта и реконструкции (во время которой он обзавёлся польской репликой советского двигуна от «Ан-2», самолёт вновь стал летать.
* * *
Однако слава Марксу, у нас не Америка 70-х — а Советский Союз второй половины 20-х годов и, за одно только буржуйское слово «сертификация» — можно спокойно получить «в бубен» мозолистым пролетарским кулаком!
Сие неказистое изделие ульяновского авиапрома я без всяких затей обозвал «Змеем Горынычем», ибо в отличии от американского прототипа — трёхмоторен был… Из-за чего я подобно Генри Форду с его «Жестяным гусем28», имел тёрки с фирмой «Юнкерса» — застолбившего патентом такую схему. И из-за чего, как и он — не мог экспортировать в развитые страны подобные машины.
Ну, что поделаешь?
Нет у меня пока более мощных авиадвигателей, чем 170-ти сильный «Salmson R9».
Да и как-то по барабану: несмотря на простоту конструкции и некоторую даже примитивность технологии — специально построенный между Костарихой и Сормовом, невдалеке от деревень Княжиха, Ратманиха и Горнушкино — Нижегородский авиационный завод, едва-едва успевал удовлетворять внутренний спрос.
Сдерживали всё те же двигатели — их катастрофически не хватало на всё.
Правда, «завод» тот пока…
Так — длинный сарай, где воедино собирают изготовленные по плазам поделки многочисленных кустарей-единоличников, артелей и кооперативов.
Конструктивная схема — подкосный высокоплан. Основной конструкционный материал — вся та же пластифицированная древесина и армированная фанера. Из особенностей — шестиколёсное основное шасси и досель не виданная на просторах «одной шестой» носовая стойка для рулёжки на земле.
Конечно, размерами скромнее «Ястреба» был, но в грузовой отсек по откидывающейся рампе можно было входить не нагибаясь даже Маяковскому. Экипаж два человека, в «трюм» помещалось две тонны груза или двадцать бойцов в полной экипировке, для чего вдоль бортов предусматривались откидные скамейки.
Летало это «чудо-юдо трёхмоторное» невысоко и не быстро, но летало очень хорошо!
Если по прямой.
Как и «Ил-2» будущей «реальной» Великой Отечественной Войны — лётчики-острословы прозвали его «Утюгом»: хотя и прост в управлении — но предельно «туп» насчёт маневренности.
Ну и да ладно: фигур высшего пилотажа — никто от «Змея Горыныча» не требовал.
Первая партия «Горынычей» ушла в Среднюю Азию и несколько для меня неожиданно, ушлые вагнеровцы переделали пару штук в самолёты огневой поддержки: тупо прорубили в бортах по три амбразуры и установили станковые пулемёты «Максим». А открыв погрузочную рампу, из самолёта можно было на лету метать в духов ручные гранаты — знай потом собирай уши, за которые в Ташкенте хорошо платили нашими рублями.
Это начинание имело своё продолжение на севере.
«Тюленья война» уже кончилось подписанием договора между СССР и Норвегией, по которой последняя имела квоту на не более девяносто промысловых шхун в наших водах… Но норвежские браконьеры ложили (как вариант — клали) на всякие квоты истребляя российских тюленей, моржей, белых медведей и прочие биоресурсы под прикрытием боевых кораблей.
Военного флота на Севере не было со времён Гражданской войны. Приобрели было несколько патрульных кораблей, но что они могли сделать против — хотя и устаревшего, но всё же — броненосца «Хеймдал»?
Ничего!
Так вот, с учётом среднеазиатского опыта, по просьбе главы региона Кедрова специально для Северного Края — была изготовлена патрульных самолётов, которые заметив браконьера — отгоняли его от нашего белька пулемётным огнём, а то и топили.
Норвежский военно-морской флот не являлся современным и не имел зенитного вооружения… Да и невозможно возле каждой шхуны поставить по броненосцу — нерентабельно это.
Поэтому, хотя и доходило дело до международных скандалов после потопления очередного любителя пограбить наш Север и даже угрозы посылки британского флота для поддержки норвежского — но «Тюленья война» закончилась в нашу пользу.
Для Александра Краснощёкова, его «Дальзаготтреста» и Дальнего Востока в целом, пришлось перезапилить «Змея Горыныча» в «Лох-Несс» — гидросамолёт. Ибо, рек в тех краях — на порядки больше, чем хотя бы просёлочных дорог — куда мог бы садиться даже такой неприхотливый по этой части самолёт.
Ну и так далее, сообразно хотелкам покупателей. «Летающий ящик» оказался на удивление терпелив к шаловливым ручкам многочисленных энтузиастов-рационализаторов: как не издевайся над ним, а он знай себе — летает.
* * *
А что же самолёты-истребители, спросите?
Про истребительную авиацию я тоже не забыл!
Поэтому посетив в тюрьме Валерия Павловича Чкалова, где он отбывал срок за очередное воздушное хулиганство, с последующим увольнением со службы, я ему с изрядной укоризной молвил:
— На ерунду жизнь свою размениваете, товарищ! А меж тем она даётся нам всего один раз и прожить её надо так, что подыхая — не было мучительно-стыдно за бесцельно прожитые годы.
Рисунок 61. Такой опыт даётся большой кровью! Если, конечно, рядом нет попаданца.
Дисциплина в ВВС в те годы была… Как бы это помягче сказать…
Да, не было никакой дисциплины в Рабоче-Крестьянском Красном Воздушном Флоте в те годы!
Тот видать находился в душевном раздрае, поэтому не послал меня подольше, а угрюмо поинтересовался:
— А как надо прожить свою жизнь? Может, научите, товарищ?
Протягиваю ему томик:
— Так, чтоб можно было после себя оставить вот такую книжку.
Тот читает имя автора:
— Рене Поль Фонк… Кто это?
— Французский лётчик истребитель, сбивший во время Империалистической семьдесят пять германских аэропланов.
Читает название:
— «Высота, скорость, маневр, огонь».
— Его мемуары, обильно снабжённые описаниями и схемами тактических построений истребителей и поведённых им боёв.
Конечно же, из того французского аса — здесь только его полное имя. Да и слышать не слыхивал ни об каких его «мемуарах»!
Немного из современной мне психологии, позволяющий выбрать из толпы претендентов именно лётчика-бойца — имеющего шансы стать именно ассом, а не жертвой пополнить счета экспертов на «Мессерах» и «Фоках»
Остальное всё из мемуаров лётчиков Второй мировой войны: от нашего Покрышкина — до ихнего Хартмана. Одиночный и групповой бой, «Кубанская этажерка», «Клещи», «Плетёнка Тача», «Кинетическая горка»…
В основном, конечно, скоопирайтил из книги А.И. Покрышкина «Тактика истребительной авиации29».
Едва раскрыв на первой странице, Чкалов уткнулся в книгу и с головой — иначе не скажешь, погрузился в чтение. Постояв немного, я незаметно «по-английски» вышел.
Рисунок 62. Советский спортивно-тренировочный самолёт «Як-52».
Кажется, сработало!
Естественно, я буду держать ситуацию на особом контроле и если увижу что Валерий Павлович двигается в нужном направлении — буду незаметно помогать ему через своих «трансгендеров» в военном руководстве.
* * *
А что Яковлев, спросите?
А Яковлев после пассажирского, приступил к проектированию учебно-тренировочного самолёта. И был тот самолёт почему-то, очень похож на его же — но «реальный» Як-52. После достаточно долгих мытарств — ведь истребитель-моноплан пока не в тренде, он был принят а вооружение Рабоче-Крестьянского Красного Воздушного Флота как учебно-тренировочный истребитель «УТИ-1».
Глава 11. Житие одного химика.
Все наверняка слышали и хорошо знают, кто сказал эти слова:
«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».
Всецело поддерживая эти благие намерения и даже подчёркивая их безальтернативность для «реальной истории», всё же решусь какнуть дёгтем в бочку мёда: главное отставание было в образовании и общем уровне грамотности населения страны.
А такое за десять лет не наверстаешь!
Женщина не сможет родить ребёнка через месяц, даже если у неё будет девять мужей и, все они будут «трудиться» в три смены по скользящему графику и без перерыва на обед.
После как минимум восьмилетней школы, специалиста-технолога — надо ещё лет пять учить в техникуме или ВУЗе и, столько же — он будет нарабатывать практические навыки, не меньше…
А за отставанием в образовании — уже тянется отставание технологическое, что имело свои фатальные последствия во время Великой Отечественной Войны.
В отличии от Германии, советская промышленность была не в состоянии делать планетарные коробки передач для танков, прогрессивную нарезку для стволов пушек, высокостабильные генераторы плавного диапазона для радиостанций — все эти технологии освоили лишь после войны и, подозреваю — воспользовавшись помощью союзных или пленных немецких специалистов. До войны Советский Союз не мог массово насытить армию кумулятивными гранатами и, вовсе не из-за того — что не нашлось попаданца подсказать саму идею такого ништяка… Советский химпром, чисто физически не мог выпускать высокоэнергетические взрывчатки типа гексогена в товарных количествах — его производство упиралось в недостаточное производства ацетона.
Понимаете, да?
За одну ниточку потянули — вылезла другая, третья… Пятая, десятая и, вот уже у нас в наличии целый клубок неразрешимых проблем — ведущих к поражению РККА в Приграничном сражении летом 1941-го.
Вообще, отставание по химии было очень, возможно — наиболее сильным из всех.
Перед самой войной, в советском руководстве сделали «открытие»: шеллак, используемый для производства лака (который, в частности наносился на внутреннюю поверхность артиллерийских снарядов) импортировался из Германии.
Не хватились бы вовремя и не нашли замену на скорую руку, вообще бы без снарядов остались!
К тридцатым годам весь просвещенный мир уже перешёл ни нитропороха, а советская химическая промышленность ещё мурыжилась с пироксилином, который долго сох. И хотя всё же было освоено производство пороха из древесной целлюлозы вместо хлопка, в достаточном количестве его накануне войны производить не удавалось. В результате — половина взрывчатых веществ использованных в войну, имела заокеанское происхождение.
В СССР не производился или производился в недостаточном количестве высооктановый бензин, который приходилось импортировать по программе Ленд-лиза… Отчего наши истребители летали медленней, а бомбардировщики несли меньше бомб.
И как это всё за десять лет наверстать?
Чтоб к 22 июня технологически сравняться с Германией, а по сути — со всей Европой, в сталинский СССР — должны «попадать» целые промышленные районы эпохи «застоя», правы были авторы некоторых романов по АИ.
Однако и один попаданец в «поле воин» — особенно если он плотно упакован «роялями» и решительно настроен. Хоть бы по одной (а лучше по двум, трём или даже пяти!) позиции — но склонить технологическую «чашу весов» в нашу сторону можно.
Конечно, больших потерь избежать не удастся в любом случае…
Но разве не нужно попробовать спасти хоть кого-то?!
Если у моего деда на войне не четыре брата погибнет, а «всего» лишь три — разве не будет это стоить потраченных усилий?!
В каждой семье по одному спасённому и, вот уже единицы складываются в миллионы!
Про свои деяния на ниве образования рассказывал подробно и не один раз.
В Ульяновске, с 1924 года было построено четыре новые школы первой и одна второй ступени. В них по старым царским учебникам преподавали соблазнённые к переезду большими окладами, собранные со всей страны педагоги-мужчины, чаще всего — бывшие учителя реальных училищ, или же бывшие царские офицеры, успевшие послужить в РККА.
Такие, как Слашёв Яков Александрович.
Ульяновск должен стать столицей профессионально-технического образования, готовящей высококвалифицированных специалистов для различных отраслей промышленности…
Раз «должен», значит, он будет!
И в городе было построено педагогическое и три фабрично-заводских училища, готовящих специалистов различного профиля.
Конечно же, заполучив хотя и тайную — но практически неограниченную власть в Нижегородском крае, я продолжу свою бурную деятельность через краевой Наркомат просвещения и профессиональной подготовки — уже с более масштабным размахом.
Дальше — больше!
В 1926 году был официально-торжественно открыт Ульяновский рабфак, подготовку к чему я начал гораздо раньше — как бы не за год и, начал её — именно с подбора вузовских преподавателей.
Переманить из обеих столиц с десятка два из профессуры в Ульяновск — оказалось делом хоть и весьма непростым, но вполне возможным. Этому, если так можно выразиться — благоприятствовало удручающее материальное положение преподавателей, в том числе и высшей школы. Голодные годы эпохи Военного коммунизма, сменились для них полуголодными годами эпохи НЭПа: в 1926 году официальная ставка профессора московского вуза в сто рублей — была вполне сопоставима с окладом школьного сторожа в семьдесят пять «деревянных». Царствовала «повремёнка» и простой землекоп, только вчера приехавший из деревни — даже в течении месяца не трогавший лопаты, зарабатывал в те годы твёрдые 140 рублей. А квалифицированный токарь на государственном заводе — вполне мог зашибать и «максималку» в двести целковых.
Профессора и прочие «доценты с кандидатами», вынуждены были заниматься репетиторством — натаскивая детей партноменклатуры и нэпманов и, превращаться в «порхающих мотыльков» — преподавая в нескольких ВУЗах одновременно.
Давно глаз положил на подобный контингент, но кроме Дмитрия Павловича Чижевского — мало кто из них соглашался переезжать в Ульяновск, даже когда я предлагал вписать в договор любые суммы оклада. Оказалось, что «презренный металл» — лишь одна сторона проблемы. По существующим законам, учёный теряет своё звание — если он перестаёт быть «приписан» к какому-нибудь ВУЗу…
Вот эта братия — которой не чуждо всё человеческое и, кочевряжилась!
