На земном корабле, реликте древности, не оставляющем своим маломощным Ядром заметных масс-возмущений, отражаясь от тонких стен, звучал радостный рёв. Экипаж, спешащий домой, вскрывал ёмкости со всем, что поддавалось питью.

05:24

Ненавижу политику. Не будь я Ундина.

Право слово, что это за ужасное проклятие — думать! Что за злая судьба, заставляющая искать, пытаться осмыслить приказы и корни, от которых они произрастают!

В такие минуты, я жалею, что я — Ундина. Выкидышу силовых Департаментов было бы проще.

Надо подговорить женщину, чтобы она покинула родину? Приступая к миссии, Эм.

Спровоцировать талантливого капитана Флота уйти в отставку и эмигрировать? Андерсон превозмогает, сэр!

Организовать принудительное перемещение объекта? Воля Терраяра, власть Терраяра, сила Терраяра! Агент Форкосиган приступает!

Жаль, что легендарный оперативник, прославившийся как переговорщик в годы Объединения, был столь противоречивой личностью. Мы, агенты Департамента, носим его имя, его внешность и психопрофиль. И должны сжимать зубы, когда его тараканы мешают нормально работать.

Шепард — хороший офицер. Пожалуй, таких в Альянсе не более сотни. У неё есть потенциал, который мог бы привести её на мостик дредноута лет через десять-двадцать. А, быть может, и приведёт в рубку флагмана эскадры. Но — не той эскадры.

Политика! Земля должна выгонять своих дочерей, чтобы заполучить слабого агента влияния! Жертвовать офицером только ради тени шанса лучше привязать союзника!

Самое отвратительно, что я отчётливо понимаю, почему Шеф, сам когда-то бывший Ундиной, отдал такой приказ.

Быть может, переговоры с этим Советом провалились, и через пару недель, прогремят выстрелы, и флоты всё же сойдутся в бою. Но, возможно, нас ожидают десятки лет относительного мира, поколения, выросшие в условиях холодной войны — а другого мира в истории человечества и не бывало. И тогда союзник в тылу будет почти бесценен.

Юкки — Великий клан. Один из неполного десятка крупных научных и производственных объединений, вместе с волей Вечных и императора, определяющих политику Ши. Ввести в него хотя бы отчасти своего человека — мечта, способ сделать ещё один рывок вперёд в вечной гонке Департаментов Службы. А Цутому Юкки, как истинный клановый Ши, навряд ли бросит Шепард в беде. Иными словами, чтобы вести её в сферу интересов клана, нет нужды манипулировать "ледышкой". Требуется сделать то, к чему его, Ундину, и готовили. Сыграть на струнах человеческой души подходящую сонату.

Стоит крайне тщательно продумать разговор. Хана, к сожалению, не очень импульсивна, но и не всегда последовательна. К тому же, по меньшей мере, не дура. И практически лишена наивности. Требуется рассчитать разговор с ней правильно, чтобы, в свою очередь, Цутому Юкки услышал от неё то, что требуется. Трудная задача. Как бы подступиться?

Входящий вызов — значок на экране.

— Бесконечные Небеса.

— Посол — при приветствии, Вечный Наруто резко обрывает речь, словно задумался — думаю, не нужно вам напоминать, что вы на корабле моих соотечественников?

Дайте догадаюсь, о чём вы подумали? "Проблема. Похоже, миссию выполнить не удастся". Верно?

Лучшая политика — это честность. Департамент, его аналитики и глава, считали именно так. По крайней мере, в случае общения с Вечным — существом, которое обучалось науке выживания и ведения военных действий любыми способами, столетие-другое.

Ундина был с аналитиками согласен. Примерно зная, какой бурлящий котёл представлял из себя родной мир Ши в их эпоху Объединения, он не недооценивал способности Вечных. Тот же Наруто может сколько угодно говорить, что он "ни в коем случае не политик, просто скромное орудие Империи", но для него, дипломатия — просто способ ведения военных действий, которым поневоле овладеешь, обучаясь в том же режиме, в котором кошки учатся плавать.

— Приказы командования не обсуждаются, Вечный. Всё, что я могу — это пригласить вас в свою каюту для связи с командованием.

— Ну, уж нет — улыбнулся Ши — не горю желанием тратить время на переговоры с экс-Ундиной, когда наши цели совпадают. Пусть каждый занимается своим делом, верно?

— Я рад, что наше сотрудничество столь успешно — ответил Ундина и поклонился.

Когда он выпрямился, на экране коммуникатора, сопряжённого с шинобским аналогом интранета, уже исчезло лицо Наруто. Вечный сказал, что хотел.

"Что же, Цутому подготовят? Просто отлично. Но, думаю, у меня есть ещё полчаса, чтобы почистить зубы, выпить кофе и продумать свой разговор с Ханой.

И всё же, как хорошо, что Небеса пошёл навстречу. Без помощи с другой стороны, привести дуэт Цутому и Ханы к нужной мысли было бы крайне трудно."

— Здравствуйте, офицер. У меня плохие новости...

Мне действительно жаль её. Не самый плохой человек, ты могла бы и дальше вести крейсера или эскадры фрегатов, в бою или на учениях громя противника. Вышла бы замуж, потребовав от мужа изменить фамилию, — ты вдеь дочь своей матери. И, быть может, через двадцать-тридцать лет, где-нибудь на Цитадели, другой Ундина отчитывал бы твоего сына. Не удивлюсь, если бы ты назвала его Джоном или Джеймсом, в честь твоего отца или же брата матери.

Лицо зверски болит — эта маска, шедевр биоскулпторов святой и проклятой Терры, не позволяет нам проявлять эмоции, как бы не хотелось. Тянет болью, как у плачущей девчонки, голосовые связки. Проклятая доктрина "бесчуственного дипломата", создавшая эту морду и эту гортань!

— Хана, позовлите вас так звать? Сразу скажу вам, что это — не моё решение. Не моего Департамента Службы. Моё начальство не запретило мне вмешиваться, и только поэтому я могу вас предупредить.

Шепард стоит, как, наверное, стояли на мостике кораблей капитаны Гранд Флита и Хохзеефлотте. Спина прямая, глаза смотрят сквозь меня. Гордость и сила. То, что толкает Землю вперёд.

— Бегите, Шепард. Возьмите в охапку всех, кто вам дорог, и эмигрируйте из Альянса...

7:13

— Р-р — сказала Хана, войдя в каюту капитана.

Цутому, типичный Юкки генолинии Хаку, сидел на коленях, повернувшись к намороженным на палубе глыбам льда (Шепард, ещё на входе, машинально их подсчитала — тринадцать, но какая-то одна всегда закрыта от неподвижного наблюдателя другими).

Он сидел спиной к Хане, неподвижный. Однако, она не сомневалась, что Юкки уже открыл глаза.

— Ты ведь уже всё знаешь, верно?

— Разумеется, это ведь мой корабль — проговорил он, выпрямляясь. Раскинув руки в стороны, Юкки с наслаждением потянулся. И, повернувшись на пятках, лицом к Хане, добавил:

— Знаешь ли.

В каюте ненадолго воцарилось молчание. Не тишина — любой, пробывший на Флоте достаточно долго, приучается слышать вибрации Ядра, тихое потрескивание переборок и внутренней обшивки, даже если не может ощутить течение электрического тока, нагретого вещества или чакры по коммуникациям корабля.

И, разумеется, спокойствием в каюте тоже не пахло. За исключением, быть может, Цутому — но Юкки всегда славились некоторой эмоциональной тупостью.

Что до Шепард, то она, очевидно, снова погрузилась в свои переживания. Всё же, не каждый день полномочный представитель Земли говорит что-то вроде "Мне очень жаль, но вам следует покинуть пространство Терры, офицер. Разумеется, лучше покинуть его на территорию союзника. Эвакуацию вашего отца я беру на себя. Простите. Политика, будь она неладна. Отдельным уродам из Департаментов потребовалось высркыть вам голову, чтобы посмотреть, как долгое общение с ши влияет на архитектонику нейронных связей... или что там говорил этот Менгеле. Я рад был бы помочь вам сменить имя и затаиться в Альянсе, но это не даст гарантий, что эти... учёные... не найдут вас. Уж лучше вы официально эмигрируете, чем моему начальству прикажут задержать вас прежде, чем вы увидите килотонны грязи, которые вильют на ваш образ в херонете. Мне правда очень жаль, капитан". Говорит, силясь изобразить эмоции модифицированной, рыбьей физиономией и голосом — безэмоциональным, как у скверного автопереводчика.

И всё, что остаётся — это проглотить ком, встающий в горле, и остановить слёзы, потому что пилоты не плачут, и "Шепарды не ревут". Унять глупые эмоции и уйти, печатая шаг. Уйти к человеку, которого можно было бы отнести к хорошим приятелям — из тех, кого искренне уважаешь, но не можешь ещё назвать другом — не будь он Ши, о генетическом родстве которых с людьми, обнаруженном и засекреченном вскоре после Контакта, вспомнили только пару недель назад.

Что-то решивший для себя, Юкки тяжко вздохнул и выставил в сторону руку, на которой тут же появился половичок, ощутимо пахнущий кондиционером для белья. "Распечатывание", ещё одна технология Ши, над которой бились, но не могли разгадать, земные учёные.

Цутому кинул коврик так, что тот оказался почти у ног Ханы Шепард, после чего снова сел на колени.

А затем, их накрыл сияющий жёлтым, точно ночник, купол барьера. "Солнечная плёнка", также известный как "Стена молчания".

Как только барьер установился, Юкки вытянул правуб ладонь вперёд. Там, между двумя главными линиями, выступила из пор вода, начавшая собираться в тороид. И тихо зазвучал воздух, нашёптывая тихую мелодию, состоящую из свистов и стуков.

"Какая-то редкая версия контроля воздуха — оценила Хана — не думала, что он может использовать её для того, чтобы играть Бетховена. Как же мало я знаю о ваших, Цутому."

— Вот.

Требовательный и серьёзный, как у пятилетнего ребёнка, голос, вывел Хану из странного оцепенения, заставляя сфокусировать взгляд на вид у своих ног.

— Что это?

— Ну... — Цутому смущённо улыбнулся и почесал левой рукой затылок, взлохматив волосы — извини, что изо Льда, но с ювелирной платиной на корабле напряжёнка. Да и эта форма очень долговечна, и так просто не растает.

— Я не о кольце — машинально поправила она, уже ощупывая подарок. Тот, вопреки словам Ши, был тёплым. Градусов двадцать, если по Цельсию.

— В смысле? Процедура вроде была проведена правильно, я читал. Конечно, коврик немного не вписывается, но, блин, пол жёсткий, а у меня колено.

Пальцы Шепард, вертевшие кольцо, словно сделанное из белого стекла, остановились. Разум бывшего командира земного фрегата привычно вычленил главное.

— Цутому... — будь она Ши, и ветер уже запах бы жаждой убийства.

— Да, я понимаю, что, согласно вашим традициям, всё должно быть как-то пафоснее.

— Цутому... — впрочем, жутью повеяло и так.

— Но, в общем, я хотел спросить, ты...

— Что значит, "я читал"?

Назревающий скандал — первый, и, как ни странно, всего лишь третий с конца в истории их будущей семейной жизни, раз и навсегда показал, кто будет в семье главным.

Ну, почти раз и навсегда.

Всё же, это был "третий с конца".

23:13

В этом помещении, вопреки традициям галактической мифологии, вовсе не царил полумрак. И разудалой музыки, доносящейся сквозь перегородку из зала с азари-стриптизёршами, тоже не было.

Это было довольно обычная светлая гостиная в позднетессианском стиле, но менее вульгарная, чем покои известной среди галактического быдла Спутницы.

— Точно? — уточнила одна из азари, сидевших, вместе с представительницами ещё двух рас, по уютным светлым диванчикам и креслам.

— Точно-точно.

Азари, ярко выраженная матриарх 5-го размера, смерила усталыми глазами далатрессу, одну из пяти, представлявших здесь свою расу с вассалами.

— Непростительно. Этих обманщиков следовало бы покарать — начала было одна из турианок, но её прервали.

— Только без открытой войны, Мать Армго.

— Конечно, Великая Мать.

Глава турианской делегации, турианка, руководившая, прямо или косвенно, подавляющей частью турианского общества, смерила окружающих взглядом. Кто-то, как турианки, Матери своих колоний, стыдливо опустил глаза. Привыкшие управлять мужчинами из тени, не выставляя себя под свет камер, эти уверенные в себе деспоты пасовали перед ней.

Впрочем, большинство чужих, встречали её взгляд прямо. У далатресс и матриархов была своя гордость, прямо связанная с внутрирасовой иерархией сливок высшего общества.

— Исходя из данных анализа боеголовок этих фрегатов, и анализа самих кораблей, никаких "мусорщиков" не существует. Речь идёт лишь об устаревших земных кораблях. Во всяком случае, вероятность такого прогноза составляет 67%.

В свете этого, следует установить как можно скорее, сколько ещё осталось у них устаревших солнечных парусников, не обнаружимых масс-детекторами.

— И сколько у них осталось этих ужасных торпед — тихо сказала одна из азари.

Совет — истинное правительство Цитадели, представленное семнадцатью представителями трёх рас, принял решение от активных военных действий воздержаться. Следовало понять, что ожидать от новых рас. И, первым делом, окончательно установить их количество.

Примечания:

— HB-7500 BADA-BOOM/Мустафар — сейсмическая боеголовка, изготовленная вскоре после первого Кризиса Колоний. Носитель — сверхтяжёлая баллистическая ракета "Темник". Место изготовления: Земля, Евразия. Расчётная мощность не менее 7,5 гигатонн в тротиловом эквиваленте. Предназначена для поражения защищённых военизированных колоний на поверхности и в глубине коры землеподобных планет с целью геноцида бунтовщиков. Запрещена к использованию на планетах с завершённым терраформингом Департаментом экономической беопасности. Дальность действия: 30 000 а.е. Кинетический щит: 153 000 у.е. Время максимального полёта: 89 минут. Предельно малая масса (при полной активации масс-ядра): 4 кг.

— Вся беседа Наруто и Ундины — это, в какой-то степени, дань дипломатическому этикету, выработанному землянами и шиноби для межрасовых переговоров. В реплике "Я намерен приветствовать", Наруто, согласно принятым представлениям, даёт понять, что, во-первых, он — хозяин положения, и потому "намерен". Но, в то же время, готов к конструктивным переговорам со взаимными уступками, а потому, "приветствует". Учитывая историю взаимоотношения прошлых Департаментов с шиноби, это означает что-то вроде "мы готовы начать отношения с вашим Департаментом с чистого листа, но, так как сейчас вы на нашем корабле, то основная роль — наша". В свою очередь, Ундина даёт понять, что эта позиция для него находится на грани допустимого, и идёт на переговоры он только в силу безвыходности положения и того факта, что присутствие на переговорах лица уровня Наруто — само по себе жест.

To Aru Okotte no Akury?

Солнце, выглядящее оранжевым кругом, показалось между деревьев. Его первые лучи скользят по руке, оставляя после себя прохладу. Камень, нагревшийся за ночь, согревает даже сильнее, чем хотелось бы, и первая утренняя прохлада тут как нельзя кстати.

Насколько я помню, прошло около полустони дней с того вечера, когда я последний раз видел газету. Та была датирована мартом. Так что же, сейчас, как минимум, конец апреля? Может и так. Хотя газета могла и проваляться на улице какое-то время.