Но, раздражение Василия Фомича не вылилось громко наружу по причине появления немного помятого Вениамина Иосифовича. Да и матом крыть докторов в коридоре неправильно: ночь, больные спят.
— Любезный доктор, — грозно нахмурив брови, обратился к дежурному врачу Василий Фомич. — Потрудитесь объяснить, каким образом вы наблюдаете над состоянием больных, что у вас в коридорах происходит вот такое?
Доктор Лёвин немного волновался, когда подходил к начальнику, но когда услышал от него привычные слова "состояние больных", то успокоился. Описывать состояние пациентов — одно из основных его профессиональных обязанностей. Поэтому Вениамин Иосифович, достав из кармана халата резиновые перчатки, ринулся осматривать тела, валяющиеся в коридоре. Через несколько минут возни с телами он смог сделать доклад начальнику:
— Общее состояние пациентов оцениваю как средней тяжести. Вероятно, они оглушены и находятся в ступоре, я бы сказал, что имеем 13-14 баллов по шкале Глазго. Телосложение пациентов нормостеническое. Кожные покровы туловища бледной окраски с участками цианоза в области лица вон у того длинного. Нарушений пигментации кожи не обнаружено. Кожа на ощупь холодная, преимущественно в дистальных участках конечностей. Тургор её несколько снижен. Сыпей, кровоизлияний, сосудистых расширений, трофических расстройств не обнаружено. Степень развития подкожно-жирового слоя умеренная. Свободная жидкость в брюшной полости не обнаруживается. Увеличения подчелюстных, надключичных, подключичных, подмышечных, локтевых, паховых лимфатических узлов не отмечено. Цвет лица бледный с цианотичным оттенком в области носогубного треугольника. Склеры бледно-желтого цвета с участками сосудистой инъецированности в области внутренних углов обоих глаз. Зрачки одинаковой величины, округлой формы, умеренно сужены, активно реагируют на свет. Конъюктивы розового цвета, с выраженной гиперемией в области внутренней части правого нижнего века. Симптомы Штельвага, Мебиуса, Грефе отрицательные. Щитовидная железа обычных размеров, тестоватой консистенции. Патологическая пульсация артерий на шее не определяется. Конечности симметричны, пропорциональны по отношению к другим частям туловища. Кожные покровы в области суставов не изменены, подкожные узелки не определяются. Степень развития мышц удовлетворительная, тонус снижен, при пальпации мышцы безболезненные. Индекс Брока ориентировочно 90 процентов, индекс Кетле ориентировочно 20 процентов, индекс Пинье 15 процентов. Переломов не обнаружено, но у мелкого обнаружен послеоперационный нормотрофический рубец после аппендицэктомии.
Во время доклада доктора Лёвина Василий Фомич кивал головой, постепенно успокаиваясь, но изредка уточнял некоторые параметры. В целом с коллегой он согласен, но с некоторыми трактовками согласиться принципиально не мог, поэтому коллеги начали спор, обосновывая свои позиции. Дискуссия становилась жаркой, но тут вмешалась Вера, начавшая дёргать доктора Лёвина за рукав:
— А что мне с Васей делать? — умоляюще глядела девушка на докторов.
— С каким ещё Васей? — удивился Лёвин.
— Да, с каким-таким Васей? — раздражённо добавил Василий Фомич.
— С моим Васей милиционером, — показала девушка на тело мелкого больного.
— Послушайте Посохова, — опять нахмурился главный врач. — Милиционеры тоже люди, чтоб вы знали. Лечить его, конечно, начнём, — с этими словами Василий Фомич посмотрел на Васю с таким выражением лица, что граф Дракула обзавидовался бы. Потом доктор продолжил.
— Не на улицу же его выкидывать среди ночи, право слово? И это, Посохова, начинайте приносить пользу обществу...приберитесь здесь. Что вы развели грязь по всему коридору, как в свинарнике? У вас здесь даже тараканы не пожелают размножаться. Стыдно Посохова. У меня в голове не укладывается такой ваш фривольный подход к работе. Если, Посохова, это ваш Вася, как вы утверждаете, то позаботьтесь о нём. Вы видите, доктор Лёвин, что творится у вас: мы тут со своими пациентами не успеваем справляться, так ещё и ваши медсёстры со своими Васями нам безобразия учиняют. Доктор Лёвин, давайте перенесём нашу дискуссию в ординаторскую, не в грязном же коридоре нам решать важные вопросы. Надеюсь, у вас найдётся для начальника чашка чая?
Конечно, почему бы в хорошей компании умных людей не выпить чашечку чая с третьей плантации восточного склона горы Хуньжунь? Всем врачам известно, что чашка хорошего чая вполне примиряет индивида с несовершенной действительностью. Как правильно заметил товарищ Карлсон: "Чая с плюшками много не бывает". И вообще, медики советуют плотно закусывать нехорошие проблемы, следуя врачебной поговорке: "Доктор сыт, пациенту легче". Сила в еде! Калории наше всё. Но переедать до полосатых тошнотиков не стоит.
С этими словами доктора отправились по коридору в ординаторскую тщательно обсудить проблемы лечения свалившихся на их голову двух новых больных, заодно чашечкой чая успокоить расшатанные нервы, а Верунчик осталась одна устранять безобразия с помощью половой тряпки и силы воли. Последней ей было не занимать. Верке сделалось обидно: почему зазря на неё бочку катят?
Дальнейшие её прения с докторами как-то не сложились. Никого не интересовало, что творится в её женской голове. У них там такие мультики крутятся, что, наверное, и сама хозяйка своей головы не всегда понимает, о чём она думает. Женщины всегда создают проблемы обществу и это нормально. Задница наступает, когда женщины начинают созданные проблемы решать. Женщинам нельзя поручать ничего серьёзного, ибо серьёзное для них это уже из области тёмной материи.
— А...? — хотела она сказать, но доктора удалились, продолжая темпераментно спорить о чём-то своём. О мелких проблемах Верунчика они уже не думали. Докторам позволено немного расслабиться, хотя они вроде и так особо не напрягались. Айболиты перед своим уходом просто посоветовали Посоховой смотреть на ситуацию позитивно. Верке осталось только сквозь зубы материться, ведь ситуация от позитивного взгляда на неё нисколько не изменится, и, если всё совсем паршиво, то всё само лучше не станет. Тогда в чём смысл совета, кроме сотрясения воздуха? Это только в сериалах все доктора вдумчивые, внимательные и всё понимающие. Реальность немного иная. Здесь докторам на всё наплевать с Китайской стены и даже со Спасской башни.
Пришлось Верунчику, с взглядом, исполненным вселенской скорби, решать поставленную задачу и прыгать бодрой козочкой. Сегодняшнее ночное дежурство явно не задалось, да и вообще вся жизнь — дерьмо. Точно говорю — Веру сегодня кто-то сглазил. Почему кто-то неизвестный? Знаем мы этого кого-то. Это змея Алевтинка или стерва Маринка — чтоб они не смогли заманить к себе домой даже бездомного кошака. Позавидовали Веркиному счастью, что она может успешно выйти замуж и гармонизировать свою жизнь. Вздохнув, Вера потащила своё обгаженное "счастье" обратно в подсобку на кушетку, благо "счастье" весило не очень много на её взгляд. Подсобка спокойно приняла Васино тело, как и многие другие малоценные вещи. Это помещение играло роль своеобразного чистилища, где томились ненужные больничные вещи. Здесь они бессрочно искупали свои грехи, прежде чем попасть в ремонт или на помойку.
Стащив с обоих засранцев грязные вонючие тряпки, Вера покидала тряпьё в чёрный мусорный мешок. Своего Васю, продолжающего портить воздух драконовским перегаром, она приодела в белый халат, в который облачается санитарка, когда моет туалеты, а длинного мужика ей пришлось одевать в старый больничный халат, который хотели уже отправлять на половые тряпки, но пока не отправили. Ничего, этот гад и в таком обличье походит. Гад своим ходом перемещаться не торопился, пребывая в отключке, поэтому Вере пришлось и это тело волоком перемещать в палату. К нормальным больным этого засранца не определишь, поэтому Вера правильно рассудила, что тело надо тащить в палату, где ведётся ремонт. И плевать, что там пыльно и хранятся строительные материалы разной степени пахучести и пыльности. Зато там есть койка, специально заточенная под бомжей, частенько попадающих в больницу. С этого урода хватит и такой палаты; и матрас после бомжей ему тоже подойдёт в самый раз. Подлецу всё к лицу. Здесь тебе не санаторий "Плаза". Да и вообще...пусть радуется хоть такому обращению. Где справедливость? Эти развратнички обгадились и спокойно валяются, а Вере ещё драить полы в коридоре и в подсобке. Чем я хуже этих балбесов: я тоже хочу жить также разнообразно, как и они...
— Святая кочерыжка, — пробормотала Вера, глядя на предстоящий фронт работ, — где я так нагрешила?!! Никто даже не может представить себе всю глубину моих страданий. Трудно жить дурой...
То, что она дура, Верунчик не отрицала. Умом Господь её обделил. Но даже дуре хочется чего-то чистого и заканчивающегося свадьбой. Верка даже порнуху досматривала до конца, надеясь, что творимые на экране действия закончатся свадьбой.
В глазах Верунчика таилось ведро грусти и бочка страстных, но нереальных желаний. Хотелось носить платья фиолетового цвета, вот только фиолетовый цвет её полнит. Вместо красивой жизни приходится драить полы ночной порой. Ну, не получалось Верки вести себя, как Алевтинка, которая в присутствии особей в штанах вела себя, как шемаханская царица. В основном, мужики смотрели на фигуристую Верку со смесью пренебрежения и равнодушия, словно на учёную собачку, которая умеет приносить тапки хозяину. Может, наконец, махнуть на основное удовольствие рукой и прилепить себе на рот пластырь? Увы, тогда надо и на глаза повязку нацепить, а то они увидят холодильник, и тело само возьмёт его на абордаж. Руки сами потянутся взять мааааленький кусочек огурчика...через пять минут окажется, что сожрала шесть котлет.
— Почему всё так плохо, — шипела Верка, драя полы и стараясь не завыть, как пароходная сирена. — И это притом, что все вокруг мне якобы добра желают. В телевизоре говорят, что деньги — это зло и еда — это зло. Холодильник — вообще враг народа. Любовь тоже зла — полюбишь и козла. Не ешь и не пей — ибо зло. Да пошли вы все в задницу. Хочу такого зла, чтобы утонуть в нём с головой. Но пока только работаю...в обители зла.
Верунчик немного ошибалась. Этой ночью кое-кто её страдания оценил положительно. Конечно, Димка, внимательно наблюдающий над ситуацией в больнице, оценил умение медсестры отвешивать успокаивающие оплеухи, но он пока ничем не мог помочь девушке, хотя сделал себе зарубку в памяти о том, чтобы отблагодарить её. Димке не пришлось самому нейтрализовывать мелкого уголовничка Кулька: за него это сделала Верка, ну, и милиционер Вася тоже сказал своё слово, хоть и невнятное. Сейчас Димку беспокоила более неприятная ситуация, могущая произойти, если он вдруг расслабится. Нет, сегодня спать не придётся. Системная карта показывала, что кроме мелких жуликов, стремящихся обворовать пожилого Дениса Валерьевича, нарисовалась настоящая опасность: возле больницы игрок заметил метку, горящую красным, что говорило, что появился настоящий враг. Так-то в больничном дворе в тени ещё ошивался подлый внук Дениса Валерьевича, но его игрок за настоящего противника не считал: что с дурачка взять. Другое дело, когда появился около больницы человек, облачённый в милицейскую форму. Система не показывала имя этого человека, его параметры и личностные данные, пока игрок не окажется вблизи этого человека. Но Система чётко показывала, что это враг. Собственно, зная ухватки Системы, Димка предполагал, что ночью придут добивать Миллера, которого он вынужден защищать. Это проза жанра: все убийцы приходят ночью. То, что сначала в больницу проник некий Вованыч, подельник подлого внучка, то посчитаем шуткой Системы. Вованыч даже не дошёл до цели, как ему досталось по дороге "на орехи". Теперь валяется в палате на втором этаже, только эта палата совсем не ВИП. Однако, надо срочно что-то делать, ибо враг, одетый в милицейскую форму и отмеченный красным ореолом, пришёл в движение. Минут через пять он появится возле нашей палаты и пристрелит или зарежет несчастного Миллера. Конечно, противника можно встретить пулями или прирезать в коридоре, но тогда эта больница превратится в осаждённую крепость. Как тогда эвакуировать из неё деда и Миллера? Нет, пока стрелять нет необходимости, чтобы не показывать противнику наши возможности. Пусть все думают, что мы еле живые инвалиды. Пока проведём отвлекающий манёвр, а для этого потребуется валяющийся на бомжатском матрасе гражданин Вованыч. И бежать надо к Вованычу быстро, так как теперь решают секунды.
Димка тихо соскочил со своей койки и быстро выскользнул из палаты, надеясь, что соседи не проснутся от созданного им шуршания. Увы, но один сосед всё-таки проснулся от подозрительного шума, происходящего в коридоре, и лежал на своей койке уже без сна. Миллер прислушивался к возне в коридоре; потом там о чём-то спорили доктора; потом слышались звуки уборки; наконец, вроде наступила тишина. Что бы это всё значило? Вдруг мутный сосед Димка вскочил и убежал. Ага, с загипсованной ногой быстро куда-то ушуршал. Всё это очень странно и наводит на нехорошие мысли. Вот бы проследить, куда этот Димка побежал, и что вообще творится в этой странной больнице: это же в какие бебеня меня занесло. Но, увы, раны не дадут встать. Хотя, почему-то боли не чувствуется, только ощущаешь сильную щекотку там, где вставлены трубки в пузо. Такое впечатление, что эти трубки ожили и пытаются вылезти из тела. А боли нет из-за обезболивающих препаратов.
Миллер пошевелился интенсивней. Странно... Такое впечатление, что он может встать и пойти. Ага, с кучей ножевых ранений: вон как его после операций перебинтовали, как мумия валяется. Начнёшь шевелиться — швы разойдутся и что тогда делать?
Стиснув зубы в ожидании боли, Миллер решил проверить, насколько он транспортабелен. Мобильность — вопрос выживания в этом сложном мире. С чрезвычайной осторожностью, он начал опускать свои ноги с койки, придерживая ёмкость в которую вставлялись трубки, выходящие из его тела. Ты смотри — получается, боли нет, только сильная щекотка. Встав во весь рост, Олег сделал первые шаги и у него это получилось. А что дальше? Шуметь не надо, а то дедушка проснётся и жутко удивится, что его полуживые соседи вдруг начали бодро перемещаться. Что тогда подумает дедушка? Миллер накинул на себя простынку и потопал к двери, таща с собой ёмкость с трубками. Решил, что дальше не пойдёт, а вот если дверь чуть приоткрыть, то можно увидеть, что творится в освещённом коридоре. Профессиональное любопытство — наше всё, однако, прямо сейчас в коридоре ничего не происходило. Ладно, подождём — мы люди не гордые.
Димка, как молния, только тихая — без всякого грома, бежал по коридору к палате с валяющимся там Вованычем. В этой спецпалате освещение включать не будем: ничего, Димка и в темноте видит как пришедший в себя жулик, таращится на него, стараясь понять, кто его навестил. В глазах жулика страх и дезориентация. Лишь бы не заорал. Поэтому игрок быстро, пока клиент не завопил на всю больницу, всадил в тело Вованыча иглу шприц-тюбика, взятого из некромантской аптечки. Использованный предмет не выбросил: зачем оставлять улику, на которой написано "Зомбирование, трое суток". Отлично, сейчас мы тебя запряжём, как ослика.
