Сияние жизни

— Ух, холодина у нас, — донесся голос, и через секунду двери распахнулись, гоня по дому волну пахнущего снегом воздуха. — И опять у порога снег не чищен.

— Аска, закрой дверь, — сказал Рей.

Послышалась возня, и в соседнее кресло у камина рухнула Сорью во всей красе: взъерошенная рыжая грива, теплая рубаха и длинная юбка. Сунув руки практически в огонь, она сказала:

— Хорошо как...

Рей кивнула и закрыла книгу, тоже глядя в огонь. В домике воцарилась тишина, которую стрелки часов размеренно делили на части.

— Как охота?

Аска кивнула.

— Нормально. Опять пришлось взрываться.

Вновь стало тихо. Рей наклонилась вперед и сунула в камин небольшое полено. Огонь с трудолюбивым урчанием принялся за лакомство, а девушка ногой смела ближе к поленнице осыпавшуюся с деревяшки труху.

— Слушай, Рей... А как ты ощущаешь голод?

— Обычно сглатываю слюну чаще. Иногда в животе...

Аска поморгала, недоумевая, а потом расхохоталась:

— Ну ты даешь! Я... — она прекратила улыбаться и тихо закончила. — Я о другом голоде.

Рей пожала плечами:

— Как и ты. Мы уже говорили об этом. Начинает выворачивать наизнанку, чувствуешь будущую боль людей... Всех людей.

— Хватит.

Голубоволосая девушка послушно замолчала и кивнула головой, вновь открывая книгу. Хмурая Аска сказала:

— Я просто надеялась, что что-то изменилось. Ты пробовала терпеть, а не сразу лететь на охоту?

— Пробовала. Читала о Каире?

Сорью кивнула и встала, направляясь к холодильнику.

— Будешь что-нибудь?

— Нет. Я ела до твоего прилета.

Покопавшись в недрах дребезжащего агрегата, Сорью соорудила холодный бутерброд и вернулась в кресло, бурча о необходимости спускаться в селение за продуктами. Рей смотрела в книгу, едва понимая смысл написанного, хотя до возвращения Аски это был очень интересный роман.

— Аска... Можно задать вопрос?

Рыжая прекратила жевать и озадаченно посмотрела на нее, после чего буркнула с набитым ртом:

— Давай.

— Ты не о чем не жалеешь?

Аска застонала и едва не подавилась.

— Знаешь, в прежнем варианте ты мне нравилась больше, — сказала, наконец, она. — Нет сомнений, нет колебаний — все ради Синдзи...

Заметив, как вздрогнула Рей при упоминании Икари, рыжая ухмыльнулась:

— Ну, конечно. Фиг ты жалеешь о тысячах человек, которые могли принести войну в этот мир. И к боли тебе не привыкать. А вот то, что его нет рядом — это да, это драма.

— А ты не жалеешь?

Сорью замолчала и посмотрела в огонь, после чего твердо сказала:

— Все имеет свою цену. Если чтобы остаться в живых мы должны принять это, оно того стоит.

— Стоит ли?

— Стоит, Tausend Teufel! Ты же спасаешь жизни, Рей, — видя, что собеседница собирается возразить, она добавила. — Ну, хорошо, отбираешь, но Ангелу в тебе виднее, кто может породить ужасные войны с куда большими жертвами. Чем тебе не благородная цель жизни? Да еще и вечной жизни?

Рей кивнула, но Аска недовольно поморщилась:

— Да-да, согласись со мной, сделай мне одолжение. Но пойми же ты, наконец...

— Сегодня его день рождения.

Аска замерла.

— Да?

— А еще сегодня у генерала Кацураги родилась дочь.

За окном просыпался ночной буран, постукивая в стекла на втором этаже. В красных глазах Рей отражался жар камина, и Аска невольно засмотрелась на этот танец взаимных отражений алого в алом.

— Ты... ты и правда можешь все так чувствовать? — тихо спросила она. — И его... Тоже?

— Да.

— И он...

— Он не хочет, чтобы мы его нашли.

Аска кивнула:

— Еще бы. Я в него стреляла, идиота...

Рей повернула голову к ней:

— Аска... Причем здесь это?

— Да. Ты права, — сказала Аска. — Не при чем. Я бы на его месте еще погрубее с нами попрощалась.

Алые глаза встретились с ослепительно голубыми и вспыхнули.

"— Мир меняется вокруг, совершает ошибки, и только для нас троих ничего не будет иначе.

— Мы разделили с ним его судьбу, а вышло так, что обокрали.

— Да, и себя, и его. Он стал, кем хотел, но при этом остался человеком.

— Мы влезли в его битву с судьбой, в его мир... И стали теми, кем стали, все трое".

Рей кивнула и сказала, наконец, вслух:

— Именно. Вот я и спрашиваю: ты не жалеешь?

Аска с недоумением на лице подобрала с юбки упавший кусочек хлеба и сунула в рот.

— Нет, Рей. А ты?

— Нет.

— Так о чем разговор? — весело сказала Аска. — Вот любишь ты ныть и маяться...

— Ты тоже любишь, Аска.

Сорью взялась за перила лестницы и сказала:

— А как же. А еще я люблю ждать этого идиота. Ты бы предпочла никого не ждать? Мы встретимся, как встретились, будучи пилотами. Подобное к подобному, Рей. Подобное к подобному.

— Да.

— Что — да? Неужели ты думаешь, что ему легче? Мы разделили бремя Ангела, и ему, как и нам, безумно тяжело.

— Дело даже не только в этом. Мы помешали ему потерять человеческое. И из-за этого он так и не смог нас простить.

— Ты нытик, Рей. Я думаю, что из-за этого мы еще встретимся.

Рей открыла книгу и полистала ее, ничего не ответив. Под ногами рыжей заскрипели ступени, послышалась возня наверху, шорохи и стуки шкафчиков.

За окнами властвовала настоящая горная ночь: ветер, мощный снежный заряд, который назавтра наверняка скроет тропинку, непроглядная тьма — и ни одной живой души на мили вокруг. Рей смотрела на ровные строки, и видела сквозь них грустную улыбку далекого-далекого человека. Видение начало исчезать, подергиваться пеплом, как догорающие в камине дрова, и взамен пришли жуткие картины боли и крови, чужого страдания под сыплющимися с неба бомбами. Образы были нечеткими, но Рей знала, что к утру они обретут объем и станут жалами впиваться в мозг, причиняя такие мучения, что вдруг станет ясно, кто за это в ответе, кто грозит миру войной, какое событие надо остановить...

Но это будет лишь утром. Она представила далекую усталую улыбку и забылась тревожным сном.

"Прости нас за победу, Икари".

Сеттинг, или Один день рождения Синдзи Икари в газетных вырезках

Front und Heimat

N 114 (06.06.1958)

ВИЗИТ ИСТИННОГО МИЛОСЕРДИЯ

Фюрер германского народа Йозеф Геббельс в рамках визита в столицу Британской ДМЗ посетил выпускное собрание Академии "Эшфорд". Выступая перед молодыми офицерами, он напомнил, что Тысячелетний Райх всячески стремится покровительствовать образованию местных элит и желает создания Новой Европы.

"Наш учитель желал уничтожить Британию. Мы уничтожили ее неумеренную гордыню, но возвеличили ее народ, и уже сейчас мы видим плоды этого решения, ибо вы понесете знамена гордости Европы нового мира".

Наш корреспондент сообщает, что молодые британские офицеры с энтузиазмом восприняли энергичную речь Фюрера. Отвечая на вопросы отличников учебы на специально организованном изысканном фуршете, его превосходительство обнародовал позицию Райха по многим военным и политическим вопросам. Наш Фюрер выразил удовлетворение желанием выпускников служить в составе "Объединенного Фронта Земли":

"Фронт — вот наш ответ величайшей угрозе человечеству, а группа армий "SEELE" — вклад Райха в эту великую войну. Наш учитель провозгласил идеи чистоты расы, великие идеи, но время взвалило на наши плечи несоизмеримо большую задачу, достойную наследников Гитлера, — защитить саму суть человека. И мы несем это бремя, помня об ответственности перед грядущими поколениями".

Его превосходительство охотно фотографировался на память с выпускниками и с присущим ему неподражаемым демократизмом общался с британской молодежью — будущей гордостью нашего вермахта.

Покинув Академию, Фюрер германского народа Йозеф Геббельс направился к мемориалу Единения, где принял участие в торжественной церемонии памяти жертв операции "Морской Лев". Его превосходительство в своей речи отдельно призвал почтить память офицеров и солдат Райха, погибших при оказании помощи пострадавшим от атомной бомбардировки Лондона.

"Проклиная упорство призывавших к напрасному сопротивлению, скорбя об утратах, мы должны помнить и о милосердии победителей", — заявил Фюрер, прижимая руку к груди. Наш корреспондент отмечает, что собравшихся поразил этот простой жест, которым его превосходительство выразил свое понимание необходимости трагических жертв бессмысленной войны. Тысячи простых британцев встретили эту речь почтительным молчанием.

Продолжение репортажа о визите Фюрера германского народа в Британскую ДМЗ читайте на стр. 7.

Munchener Beobachter

N15

ТРЕТИЙ РЕПОРТАЖ С "СУДА НАРОДОВ"

Специальный корреспондент Отто Видельманн имел честь присутствовать при выдающемся событии в истории Тысячелетнего Райха, о чем и сообщает нашим читателям. Этот репортаж продолжает цикл заметок аккредитованного представителя нашей газеты на судебном процессе, уже окрещенном "Судом народов". Напоминаем нашим читателям, что подробности первых двух дней слушаний освещены в выпусках N13 и 14.

"Можно ли говорить об этом процессе без трепета? Очищение двух великих армий от клейма прошлого — отражение духа нашей поразительной эпохи. Мы привыкли упиваться нашими победами и замалчивать наши проступки, но величие истинного народа состоит в умении признавать ошибки, что и доказывают беспристрастные судьи и суровые прокуроры. Третий день длится заслушивание материалов обвинения, и все более ужасающие подробности становятся достоянием общественности.

Горько осознавать, что режим военного контроля Центрально-европейских райхскомиссариатов опирался на столь преступных исполнителей, как капитан Рудольф Шнитке, капитан-лейтенант Дитмар Меллер, сержант Фридрих Зейдлиц... Сколько еще фамилий, позорящих вермахт неоправданной жестокостью, мы услышим? Вчера мне посчастливилось встретиться с представителями военной прокуратуры, и я с особым трепетом ждал общения с уже знакомым вам выдающимся мюнхенцем. В приватной беседе с вашим покорным слугой его превосходительство господин прокурор бригаденфюрер Отто Штииль отметил, что в распоряжении обвинения информация о почти сотне солдат и офицеров, злоупотребивших властью.

"Мы полны решимости смыть пятно позора с мундиров вермахта и рады, что наши советские партнеры приняли мужественное решение совместно расследовать и судить злодеяния, взращенные военным режимом", — заявил господин прокурор. Его мундир и карьера безупречны, и мы, его земляки, можем не сомневаться в беспристрастности и настойчивости бригаденфюрера.

Хочу напомнить уважаемым читателям, что внешнеполитическое ведомство Райха обратилось к правительству Японии с целью продолжить инициативу расследований нарушений, возникших в рамках военного контроля территорий. И хотя обращение было поддержано МИДом СССР, официального ответа Империи Солнца пока еще нет. Компетентные источники высказали предположение, что схожие следственные меры канцелярии Хирохито могут начать, если "Суд народов" покажет реальные оздоравливающие результаты. Нужно ли говорить, что мы не дадим азиатскому партнеру Райха возможности сомневаться в искренности и последовательности наших начинаний?

Завтрашний день обещает быть еще более волнительным — будут заслушаны показания свидетелей из Райхскомиссариата "Моравия", и кто знает, сколько еще фамилий военных преступников всплывет?"

Продолжение колонки — на странице 5.

Asahi Shimbun

N 16

ЦВЕТА "NERV"

"Всем известны модные высказывания о том, что сражения против людей в прошлом. Мы чтим историю, мы преклоняемся перед полководцами, прославившими нашу Империю в войнах. Мы видим будущее лишь в войне против нелюдей. Пристало ли сыновьям Ямато говорить об окончании войны с людьми? Нет — ведь бой идет и по одну сторону фронта. Нет — ведь человек обречен на совершенствование, а что это, если не война с собой — с собой несовершенным?"

Японская армия держит на себе не только фронт обороны от порождений Атомных земель, но и мир в Индокитае, Китае, Корее, на тысяче островов Индийского и Тихого океанов. В праве ли мы рассматривать солдата "NERV" как образец для подражания?

Теряет ли свою роль разведка в новом мире? Может ли позволить себе истинный солдат потерять бдительность в непростом мире?

На стр. 3 известный публицист Сейго Фунабаси рассуждает о роли группы армий "NERV" в становлении нового гражданина Империи. Вопрос внутреннего мира человека, призванного на войну с неизвестным — что в нем? Что подскажет богатая история нашего народа? Господин Фунабаси пытается понять образ воина нашего времени сквозь призму тысячелетней мудрости Японии.

Yomiuri Shimbun

N 127

УБОГОЕ НАСЛЕДИЕ

Мало кто сомневается, что сгинувшая от собственного скудоумия Америка оставила миру мало хорошего. Ценности японского общества, поддерживаемые благородными традициями, десятками лет берегли нас от тлетворного влияния этого государства-выскочки. С прискорбием отмечаем, что худшие черты культуры этой страны начали отравленными щупальцами проникать в наш мир именно после ряда радостных знамений. Гибель целого континента положила начало безраздельному доминированию японской культуры на всем тихоокеанском пространстве. Но воспоследовавшие за тем многочисленные уложения Небесного Государя, призванные вести духовность и общество вперед были криво истолкованы как призыв открывать наш мир внешним влияниям, в том числе и музыкальным.

Сегодня мы становимся свидетелями тому, как все глубже пускает корни в нашу музыку враждебное течение, воспитанное странным обществом США — джаз. Чтобы проследить это сложное и неоднозначное влияние нужно найти в себе терпение и понять сами основы чуждого явления.

Наша газета обратилась за комментариями к историку музыки Саитаро Окану, и представляем на суд читателей его выводы. Господин профессор рассказал нам о культуре небольших ресторанов, заслуживающих названия притонов, о том, что джазовые музыканты начинали как таперы, о связях этих "творцов" с криминальными кругами. Все это и многое другое — на странице 6. Надеемся, наш труд поможет всем ревнителям наших традиций обрести аргументы в борьбе с чужим влиянием.

"Правда"

N 156

НАУКА — ХОЗЯЙСТВУ

В экспериментальном совхозе "Путь ревизионизма" (пос. Ясиновка, УССР) состоялась научно-практическая встреча сотрудников Института генетики АН СССР и тружеников села. Открывая собрание, первый секретарь обкома товарищ Сенченко отметил, что только получив марксистское обоснование в духе его новейших ревизий, генетика смогла вступить на путь плодотворного взаимодействия с сельским хозяйством Союза. Он подчеркнул, что негативное наследие эпохи сталинизма все еще довлеет над такими молодыми науками, что кадры имеют низкий уровень теоретической и идеологической подготовки. Вместе с тем, собравшиеся с энтузиазмом встретили зачитанное товарищем Сенченко сообщение о том, что при ряде крупных совхозов будут созданы экспериментальные хозяйства. Выступление первого секретаря неоднократно прерывали бурные аплодисменты. Последовавшие доклады агрономов и представителей науки были пронизаны желанием подчеркнуть серьезность намерений крепить связи отраслей народного хозяйства.