Дополнительное неудобство ситуации (если мало остальных), заключалось в широко расставленных ногах, что открывало свободный доступ к детородному органу старшего помощника, чего беспомощные мужчины очень не любят. Ну, а вишенкой на торте был холод, потому что стул с Денисом располагался в каком-то полуразрушенном цеху, антураж которого очень подошел бы для съемок низкобюджетного фильма ужасов, или такого же низкобюджетного триллера. Почему низкобюджетного? — а потому что высокобюджетные фильмы в таких интерьерах давно уже не снимают — моветон, однако.
Здесь и в лучшие-то времена, в разгар так называемой "эпохи застоя", когда на заводе трудились сотни людей, зимой было, мягко говоря — прохладно, ну а сейчас, с выбитыми окнами и сорванными дверьми, студеные сквозняки были хозяевами этого мрачного места. Попробуйте неподвижно посидеть на морозе, да на ветру, пусть даже и тепло одетым. Долго высидите? А голым? Колорита добавляли черные закопченные стены — судя по всему, здесь неоднократно разводили костры.
Интересно, что бы сделали люди с инициаторами Перестройки, если бы знали к чему она приведет? А начиналась вся эта свистопляска, если кто подзабыл, или вообще не застал, красиво: борьба с привилегиями! Смешно... Впрочем, лозунги любой революции всегда диаметрально противоположны ее результатам. Закон природы. Так что, ничего удивительного.
Возвращаясь, к Денису, надо сказать, что холод и общая, можно сказать — интегральная нервозность ситуации привели к тому, что тело старшего помощника покрылось гусиной кожей. Он попробовал порыпаться — подергать всеми парами конечностей, как верхними, так и нижними, но результат был вполне предсказуемый — никакой. Плотно его примотали. Качественно.
"Пытать будут..." — грустно предположил внутренний голос.
"Похоже на то..." — тоскливо согласился с ним Денис.
"Полицейские, или бандиты?" — внезапно озадачился голос.
"А ни один хрен?" — вздохнул старший помощник.
"Тоже верно... — согласился голос. — Нам татарам все равно..."
Пакостно стало на душе у Дениса. Не так он представлял встречу с костлявой, не так... Жила у него в глубине души надежда, что встретит Смерть с мечом в руке и тогда прямой путь в Вальхаллу, в чертоги Одина, где будет вечная веселуха — днем сражения, вечером — пир с валькириями. Правда потом все равно придется выйти на последний бой, когда наступит Рагнарёк. Ну, так то потом. А так запытают суки и черт знает куда попадешь... То ли от холода, то ли от все сильнее накатывающего страха, Дениса стала бить крупная дрожь.
— Замерз? — с веселой улыбкой полюбопытствовал голубоглазый коренастый крепыш, появляясь из-за спины старшего помощника. — Нич-чо! Ща согреешься, болезный! — осклабился он, зажигая паяльную лампу. Шутка была по достоинству оценена благодарными зрителями — довольный ржач раздался за спиной несчастного пленника.
Тоска и смертный ужас охватили Дениса. Он прекрасно знал, что хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается — его пытали, он пытал, так что никаких иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы не испытывал. А то, что "газосварщик", в отличие от Гюльчатай, личика не прятал, однозначно свидетельствовало о том, что оставлять в живых старшего помощника не собираются.
Утверждение: "Все, что нас не убивает, делает нас сильнее", на первый взгляд выглядит бесспорным. Но, только на первый. Определенный жизненный опыт, не усиливает человека, а наоборот, ослабляет — иногда лучше не знать о том, что тебя ждет. А Денис, к сожалению, хорошо знал — первое время, после чудесного освобождения из лап "инквизиторов" в Паранге, он жаренное мясо есть не мог. Запашок-с знаете ли... Что свиной жир, что человечий, при соприкосновении с огнем, воняют одинаково. Иногда, после знакомства с очередным, не слишком привлекательным экземпляром "царя природы", старшему помощнику приходила в голову мысль, что это не случайно. Просто, многие люди — свиньи.
Но, в данный момент, Денису было не до абстрактных размышлений и умственных абстракций, ощущение наступающего смертного часа, усиленное знанием, ЧТО предстоит пережить, прежде, чем этот час придет, выбило все мысли из головы, оставив там лишь первый основной инстинкт — инстинкт самосохранения. От попытки разорвать связывающие его путы, жилы вздулись на шее старшего помощника, а глаза стали красными из-за полопавшихся капилляров. Однако, единственное, чего он достиг всеми этими усилиями, была ехидная улыбка "крепыша".
Эта улыбка была последней каплей. Ярость охватила Дениса — согласитесь, все лучше, чем тоска, уныние и страх. Страстно возжелал он — никакого сравнения с жаждой женщины, чтобы хоть ненадолго, хоть на минуту, вернулась "длинная рука", чтобы смог он вдавить эти голубые глазки прямо в мозг "крепышу", чтобы смог выбить ему все зубы, а потом свернуть эту бычью шею, а затем подхватить "волшебную лампу Аладдина" и ЖЕЧЬ! ЖЕЧЬ!! ЖЕЧЬ!!! всех, кто собрался у него за спиной.
Но... бодливой корове Бог рог не дает, мечты сбываются только в больших и богатых корпорациях, причем лишь у крупных акционеров, а у обычных людей с этим напряженка. Однако, высшие силы не остались равнодушны к страстной мольбе старшего помощника — недаром в Писании сказано: "Просите и дано вам будет! Ищите и обрящете!". Правда, дано было не совсем то, что просил Денис — его, вместо возвращения "длинной руки", выбило в фар-и-хлайн. Но, согласитесь, гораздо лучше сверху смотреть, как твое тело жгут паяльной лампой, чем находиться в этот момент в этом самом теле. Если ты, конечно же, не мазохист эксцентрик.
"Кадат вернулся..." — невозмутимо констатировал внутренний голос.
"Жаль, что ненадолго... — так же отстраненно согласился с ним старший помощник.
"Но, хоть больно не будет!" — попытался найти хоть какой-нибудь позитив голос.
"И то хлеб..." — холодно усмехнулся Денису поражаясь тому, какие самые разные события могут доставить одинаковую радость человеку: начиная от покупки нового джета "Gulfstream G500", или годовой аренды полного состава конкурса "Мисс Вселенная" в личное пользование, до возможности самостоятельно, а не через трубочку из живота, пописать, или безболезненно умереть.
Старший помощник осмотрелся и вопрос, заинтересовавший немного ранее внутренний голос, был снят с повестки дня в связи с полученным на него ответом — среди людей, расположившихся за спиной "нижнего" Дениса, присутствовал Казак — владелец и директор ЧОПа "Вихрь". Стало быть, люди, скопившиеся в заброшенном цехе, были бандитами. Хотя...
А между тем "внизу", в плотном физическом мире, события приняли неожиданный оборот. Причем неожиданным он стал не только для зрителей, собравшихся в "театре одного актера", но и для самого актера, в принципе, уже смирившегося со своей участью. Вместо того, чтобы молча, или же с воплями и мольбами ждать, когда его начнут "отогревать" паяльной лампой, или же биться в бесполезной истерике, как ожидала почтеннейшая публика, "нижний" Денис, к удивлению "верхнего", заговорил:
— Казак! — голос "нижнего" старшего помощника звучал громко, бесстрастно и уверенно. Так мог бы разговаривать терминатор с отключенным блоком управления эмоциями. — Подойди, а псов своих отгони, слово не для них. — Слово "слово", прозвучало, как "СЛОВО" — величественно, безапелляционно и грозно.
Медленно, словно свет, гаснущий в зрительном зале перед началом спектакля, с лиц собравшихся сползло беззаботное злое веселье и так же медленно сменилось не менее злой настороженностью. Напряженная, тревожная тишина повисла в огромном пустом помещении.
— Казак! О чем этот жмур бакланит!? — выразил общее недоумение один из собравшихся — высокий, спортивный мужчина с неприятным шрамом через все лицо.
— А ты, что, Артист, спросить с меня хочешь? — ровным тоном, не повышая голоса, мгновенно отреагировал "предводитель дворянства", хорошо знавший, как держать свою свору в узде.
Отповедь возымела свое действие — шрамированный поскучнел, отвел глаза и отвернулся, а Казак тяжелым взглядом обвел собравшихся. Больше никто ни на какие вопросы не отважился, за исключением "газосварщика":
— А мне, что делать? — недоуменно захлопал голубыми глазками "крепыш".
— Погаси пока, и к ним отойди, — распорядился господин Челбанутев и кивнул в сторону "группы товарищей".
Дождавшись, пока соратники отодвинутся на расстояние, не позволяющее прослушивание, Казак приблизился к "нижнему" Денису и негромко заговорил:
— Ну-у... говори, — жестко ухмыльнулся он, глядя в безмятежное, словно у статуи, лицо старшего помощника. -Только учти... — чем он собрался напугать Дениса осталось неизвестным.
— Заткнись и слушай, — бесстрастно распорядился старший помощник. Казак от неожиданности икнул и... замолчал. — Вампира помнишь? — от такого вопроса, прозвучавшего, как гром среди ясного неба, господин Челбанутев вздрогнул, а глазки его испуганно забегали. — Помнишь, — холодно констатировал Денис. — Если со мной что-нибудь случится, он к тебе заглянет еще раз. И учти, — глаза "статуи" сделались бездонными и мертвыми. — Он тебя не просто высушит. Он выпьет твою поганую душонку. Не будет никакого перерождения, — губы "нижнего" Дениса растянулись в безжалостной ухмылке: — Даже помоечной крысой не возродишься. Умрешь истинной смертью.
Казак с первых же слов поверил этому голому типу. Полностью и безоговорочно. Было в глазах этого... демона — точно демона! — вот правильное определение этого существа, что-то напугавшее директора ЧОПа до внутренней дрожи, хотя трусом Казак никак не был, трусы на такой работе не удерживаются и командных высот не достигают. Просто, ему с самого начала не нравилась вся эта история со святой местью — "тоже мне, благородные разбойники нашлись" — презрительно морщась думал Казак, когда "горячие финские парни" подавляющим большинством голосов, а точнее говоря — единогласно, решили устроить джихад. "Дубровские!" — кривился директор ЧОПа, но братва настаивала — пришлось впрягаться.
Эта гнида — полковник Васильев, который держал Казака за горло мертвой хваткой и имел с него столько денег и специфических услуг, что странно, как еще не подавился, хавая в одно горло, сука!, помочь отказался, ссылаясь на то, что лезть ему в это дело не с руки. Мол, можно нажить смертельного врага, если генерал Мерицкой, чей сын погиб в этой странной автокатастрофе, узнает, что полковник сует нос в расследование, которое его никак не касается. А господину Васильеву это надо? Господину Васильеву этого не надо!
И вот теперь Казак оказался между молотом и наковальней. Между вампиром, который обязательно придет за ним этой ночью, если он не отпустит человека... впрочем, какого, нахрен, человека!? — демона, черт бы его побрал, однозначно — демона!, виновного в гибели пацанов, и братвой, жаждущей строго спросить с этого... скажем так — существа. И что делать!?!
Как обычно, в условиях стресса, когда начинается настоящая борьба за жизнь, организм начинает выдавать такие результаты, которые в обычных условиях ему и не снятся. Рядом с солдатом взрывается снаряд, он чудом остается жив, а потом не раз вспоминает, как отчетливо видел, что по корпусу снаряда начали медленно расползаться трещины, сквозь которые пробивался огонь. Потом время начинает течь с обычной скоростью — взрыв и забытье. И таких историй хватает.
Так что времени, для принятия решения, Казаку хватило. Господин Челбанутев в мгновение ока нашел выход — бежать. Бежать! Причем немедленно, не теряя ни секунды, оставив этого... этого дьявола в человечьем облике и пацанов разбираться между собой. Пусть делают, что хотят, а с него взятки гладки — уже вечером будет на Кипре! А потом еще дальше можно будет смотаться — завязки и в Штатах есть и в Австралии, а на безбедную старость хватит. Обрадовался Казак, однако радость его длилась недолго. Дьявол заговорил:
— У тебя есть звездная яхта? — глядя прямо в душу директора ЧОПа черными провалами своих мертвых глаз, бесстрастно осведомился он.
— Ч-чего?!? — понимая, что гениальный план спасения летит в тартарары и холодея от этого осознания, переспросил Казак.
— Можешь перемещаться между звездами? — переформулировал свой вопрос дьявол и не дожидаясь ответа, сам на него ответил: — Не можешь. А в пределах солнечной системы он тебя везде достанет.
— А что мне братве сказать? — вконец растерялся господин Челбанутев. — Не поймут...
— Жить захочешь — придумаешь, — губы дьявола растянула злая усмешка. — Думай Казак, думай. Но, недолго.
"Верхний" Денис с радостным изумлением наблюдал за этими "переговорами в верхах", точнее говоря — "в низах". Вновь проснулась надежда, которая, как выяснилось, и не думала умирать.
— Развязать, растереть спиртом, все вернуть, помочь одеться! — приказал директор ЧОПа, подойдя к своим сотрудникам, с напряженным вниманием вглядывавшимся в своего предводителя, пока он шел от пленника к ним.
— Ты чё, Казак, он же братву мочканул! — снова стал возникать Артист.
"Вот же ж, гнида! — подсиживает!" — мимоходом подумал Казак, но тут же выбросил эту мысль из головы — не до того сейчас. Потом разберется. Сейчас главное не допустить бунта.
— Хочешь к ним присоединится? — сузил глаза авторитетный руководитель. Артист замешкался и с ответом не нашелся — уж больно неожиданным оказалось предложение, а Казак стал развивать первый успех, не давая захватить инициативу сомневающимся: — За него, — кивок в сторону пленника, — голову оторвут с гарантией. И в Антарктиде достанут, — при этих своих словах господин Челбанутев уловил несколько недоуменных взглядов своих подчиненных и лишь досадливо дернул щекой — пример был не для этой аудитории. — Везде достанут — и В Европе, и в Штатах, и в Австралии, — поправился он. — Так понятно?
— А может ксивы у него левые! — высказал сомнение кто-то из бойцов.
— Ксивы настоящие! — отрубил Казак. — Но дело в другом, — он обвел братву тяжелым взглядом. — Ксивы лишь прикрытие того, кто он на самом деле!
— И кто? — снова вылез неугомонный Артист.
— Не твое собачье дело! — отрезал авторитетный руководитель и нехорошо посмотрел на подчиненного: — Много вопросов задаешь...
Это был правильный ход — неопределенность в таких делах лучше всего. Каждый сам додумает чего он больше всего боится.
— Та-а-а-к... — Казак с грозным недоумением оглядел собравшихся. — Мне что? — дважды повторять надо?
— А он мстить не станет? — высказал общее опасение кто-то из бандитов.
Первым желанием Казака было сказать, что — "нет", но, как было сказано выше, в стрессовых ситуациях голова работает лучше... а может просто быстрее, чем обычно и просчитывает больше вариантов, но от вранья директор ЧОПа отказался — почувствовал, что не поверят, потребуют доказательств, начнут дискутировать и бразды правления будут упущены. Поэтому он ответил предельно честно:
— Если его убьем — мы покойники, а так есть шанс.
И люди ему поверили.
После того, как срезали скотч, самостоятельно подняться со стула Денис не смог. Бывает, что отсидишь руку, или ногу — впечатления не самые приятные, а тут, как будто, отсидел всю тушку. Ощущения специфические... Однако, нет худа без добра — как просовывали нож под скотч, разрезая параллельно кожу, как скотч отдирали вместе с волосами — эпиляция, блин!, старший помощник даже не заметил. Спиртовое растирание помогло — кровь побежала по жилам и через какое-то время Денис начал двигаться самостоятельно.
