Записки грибника 2

А Клима над ними старшим поставлю, надо парню свое дело поднимать, вот с этого и начнет.

Котлы закажем, за деньги их сделают в лучшем виде и даже привезут. Основной забой скотины — осень, конец октября-начало ноября, сговорится с крестьянами на покупку сала....

В городе куча мясных лавок и у всех есть отходы: свиное идет на шпик, а вот бараний и говяжий жир нам сойдет и, даже если он будет не первой свежести — ничего страшного, мы все переработаем.

Единственное условие — отселить подальше, к болоту .... Иначе местные и меня сварят.... Живьем.

Считаем: сруб, котлы, кирпичи, известь, работа, закупка первой партии жира — рублей в пять все хозяйство обойдется. Зарплата с прибыли.... О! Пока вспомнил — дистиллятор, это чтоб эфирные масла для ароматических присадок сами гнали.

Представил: банное мыло с запахом пива и соленой рыбы.... Убью на месте.

Так, мысли словно блохи, опять ускакали не в те края.

Динамита известно более ста сортов и разновидностей и, даже с моими скудными ресурсами, вполне

по силам изготовить один из них: нитрированная древесина, селитра и сам нитроглицерин.

Мне попадался на глаза способ и довольно простой, чтоб повысить морозостойкость, по правде говоря, не намного. Можно попробовать.... Ох ,не люблю я эту дрянь, в силу личного любопытства( и на спор) схимичил на свою голову, точнее — на ногу.... Уронил пузырек с десятью граммами готовой нитрогадости на каменный пол, так после этого, в течение года осколки выходили. Молодой был, дурной, энтузиазм так и пер во все щели....

Это мне так казалось — что народ расслаблен....

Глаза стрельцов цепко следят за каждой пролетающей птицей, а руки лежат на поясе, рядом с кобурой.

До опушки, где будем отстаиваться днем, добрались без приключений. Расставили возы, лошадям ослабили подпруги, накинули на морды торбы с овсом и над поляной стоял веселый хруст.

Стрельцы тоже решили не отставать и вот уже роются в мешках с едой.

— Илья, поставь часовых, прихватят ненароком нас здесь — гавкнуть не успеем. — Я собрался сходить в места не столь отдаленные и проходил мимо.

Ответный взгляд десятника был достаточно красноречив и без всяких слов говорил — Иди куда идешь....

Не дождавшись внятной ответной реакции, мысленно сплюнул. Злиться бесполезно, они считают, что одной ногой уже дома. По словам того же десятника, пройти надо всего полтора десятка верст.

Крыша над головой, нормальная пища, горячая баня, чистое исподнее — что еще надо солдату для счастливой жизни?

А вот и заветные кусты.... Оглядываюсь, сверкать голой задницей на виду всего обоза — не есть гуд

Отошел еще на пару шагов, утоптал высокую траву, чтоб не мешалась, и потянулся за завязками на портах....

С громким треском ломаются сучья, вверх взлетает листва и лошадиная грудь сбивает меня с ног. Кубарем отлетаю в сторону, чудом не попав под копыта. Перед лицом вижу высверк стали и легкое, практически нежное, касание груди. Конь проноситься дальше, а я лежу на спине и жду боли. Охлопываю себя, смотрю на ладони — крови нет, но кафтан разрезан до самой кожи....Со стоянки слышны звуки выстрелов, крики и истошные вопли раненых и убиваемых людей, лязг клинков, конское ржание. Грохнул взрыв гранаты (Это кто же сподобился?) треск выстрелов усилился.

На опушке кружит круговерть. Чужие всадники, верхом, пытались достать саблями стрельцов, те отбивались всем, что попалось под руку, прятались под телеги. Над телегой вспыхнуло облачко порохового дыма и один из налетчиков рухнул вместе с конем. Десятник яростно рубится сразу с двумя нападающими. Стрелка достали, ткнув под лопатку, кафтан окрашивается кровью и тело валится под копыта коней.

Выстрелом в спину убиваю соперника Ильи, второй на миг растерялся и пропустил удар в голову.

Рядом грохочет взрыв, осколки со свистом проносятся мимо. Я кричу вместе со всеми и стреляю, стреляю, стреляю.... Сумасшедшая лошадь со сдвинутым на бок седлом проносится мимо, едва задев, но этого хватило и меня сбивает с ног. Теряю один из пистолетов, второй разряжен, в суете, не глядя, тяну из патронташа патрон, загоняю в ствол и навскидку стреляю. Картечь (мать твою!) с глухим визгом бьет в конский бок. Мерин встает на дыбы, всадник, бросив саблю, отчаянно пытается удержаться, но конь опрокидывается навзничь. Даже отсюда расслышал хруст ребер.

Вижу, как стрелец отбивает ружьем сабельный удар, перехватывает за ствол и обрушивает приклад на вражеский череп. Вражина падает замертво, а оружие разламывается напополам.

Нажимаю на курок, осечка. Заметивший это противник с яростным оскалом на морде бросается на меня, и я бегу от него, спотыкаюсь о труп и падаю. Рядом звучит выстрел, мне на спину падает тяжесть, я рычу от злости, изворачиваюсь и начинаю бить, невесть как оказавшимся в руке, ножом.

Всё, шторка упала, дальше только обрывки....

.... опрокинутая на бок телега, чуть поскрипывая, медленно крутиться колесо....

.... лошадь, с окровавленным боком, и седлом, сбившимся на живот, пытается встать на ноги, падает, и каждый раз утыкается мордой, в красную от крови траву....

.... Кострище со сложенной шалашиком растопкой и подвешенный на слеге котлом, полным чистой воды....

.... Стрелец лежит на спине, запрокинув одну руку за голову, вторую положив на грудь, кажется, что он спит....

.... Ствол пистолета вспыхивает облаком дыма, и маленькая фигурка падает бесформенной кучей....

Хлесть!

По лицу разливается тепло и боль от пощечины, слышу голос.

— Федор ты как, живой?

Фокусирую взгляд, вижу перед собой сидящего на корточках Герасима — видок у парня еще тот. Ему в сагах о вампирах только сниматься, 'оскар' точно будет — за лучшую мужскую роль первого плана.

— Чуть жив. Кажется, меня пропустили через мясорубку.— Ищу патроны, но их нет, расстрелял все двадцать штук, которые таскаю с собой. Надо вставать и разыскивать сидор, в нем запас.

— А наши живы?

Герасим усмехается:

— Живы. Токмо Ваньке плечо прострелили и Андрейке по руке полоснули — и, упреждая следующий вопрос, продолжил: — С казачками тоже порядок. Ежили б не они, нас бы там всех и покрошили на окрошку.

— А чего это? — делаю жест перед лицом.

— Лях сапогом раскровянил — облизывает опухшие губы и сплевывает на траву розовую слюну: — собака.

Поднимаю бровь и вопрошаю: — И?

— Задавил....

Встаю на ноги и от увиденного хочется взяться за голову и материться, материться, материться....

На опушке царит хаос. Лошадей мы не распрягали и, когда началось побоище, они заволновались, а после взрыва гранат — рванули в разные стороны, опрокидывая возы, ломая оглобли, себе ноги и обрывая постромки. Некогда чистая поляна превратилась в филиал скотобойни: усеяна телами и залита кровью убитых людей и коней.

Вместо этого тихо вздыхаю:

— Илюху не видал? Надеюсь, он живой?

— Живой, живой, сюда идет.

Оборачиваюсь: перешагивая через трупы, опираясь на саблю, к нам брел десятник. Половина лица залита уже запекшейся кровью, левая рука безвольно висит. Кафтан разодран да изрезан в клочья, одного рукава нет. Но вид довольно бравый, а на физиономии светится довольная улыбка — отбились.

Дать тебе в морду.... Ну уж нет, пусть Силантий с вами сам разбирается.

Мы с Герасимом поспешили ему навстречу.

* * *

Нас, относительно целых и не очень, осталось тринадцать человек всего, остальные мертвы.

Положили восемнадцать лиц неопознанной национальности. А как сказать точней, если эти жмурики одеты словно толпа бомжей с площади трех вокзалов. Кто во что горазд: русско, польско, татарско и хрен его знает какие одежки, морды от чисто европейских до откровенно узкоглазых с легкой желтизной, бородатые и без оной. Пистолеты, сабли, железные нагрудники — но не у всех, некоторые вообще с голой грудью на пули бросались. Одно слов — сброд.

Воевали мы, как выяснилось после блицдопроса нескольких раненых и не успевших удрать, с лисовичками пана Чаплинского сопровождавшими фуражиров (даже указали направление, где их оставили). Панас, с Григорием и Андреем, сразу же отправились туда. Но никого не застали — видимо, уцелевшие успели сообщить о неудаче и обозники дружно сбежали, бросив пару телег и одного одра. Еще из пленных вытрясли инфу, услышав которую я сел на пень и задумался. Разбитый отряд шел к нашей деревне и выжившие представляют прямую угрозу для нас. Зная мстительность поляков, не имея возможности скрыть следы прохождения нашего обоза, можно с уверенностью сказать — они непременно заявятся. И вряд ли их визит будет дружественным. Когда это будет? День туда, день на сборы, день обратно — так что, через трое суток можно начинать ждать гостей.

Бросать все и мчаться в деревню с предупреждением? Отправить гонца и попросить Силантия прислать людей в помощь?

Первый вариант отверг, даже не озвучивая — не для этого мы пришли сюда.

А вот второй вполне живой. По времени это займет, туда и обратно, часов шесть, тридцать с лишним верст по лесным дорогам, это не по трассе на авто ехать. Если сотник пришлет, хотя бы десяток, нам его хватит за глаза.

— Илья, дай пару человек, каковые могут в седле держаться,— Окликнул десятника, смывающего кровь с лица.

— На кой они тебе?

— Хочу послать к Силантию, пусть подмогу пришлет. Сам видишь, нас слишком мало, на все возы народу не хватает, а бросать ничего не хочу.

Он помолчал немного и замедленно кивнул, — Илейку отправлю, да Гришку Маркова, они дорогу хорошо ведают, быстро обернуться.

— Пусть возьмут с собой еще по две сменных лошади.

— Иван, — позвал стрельца, с невозмутимым видом тащившего убитого поляка за ноги подальше в лес:— седлайте коней и ведите сюда.

Вскоре, после краткого инструктажа, гонцы отправились в путь, а мы заниматься тяжелым физическим трудом. Нам требовалось поднять на колеса и привести в божеский вид телегу. Сдвинуть возы в круг, собрать разбежавшихся лошадей и трофеи, во множестве разбросанные вокруг.

Вечер того же дня

Сижу у маленького костра, обжариваю над углями кусок сала, рядом в маленьком котелке, закипает вода.

Если выберусь живым, а я выберусь обязательно (цыганка в детстве нагадала) поставлю две жирные свечки и четыре своему святому покровителю. Дважды меня за сегодняшний день сбивали конем. Располосовали на груди кафтан и только слегка поцарапали кожу, еще нашел три(!) дырки от пуль, на рукаве, плече и порты на бедре прострелили гады. И последнее на сегодня было, когда поднимали телегу....

Это не лошадь, этот терминатор с копытами умудрился перевернуть повозку, сломать ось, дышло, порвать кожаные постромки, запутаться в обрывках и чуть не удавилась на перевернувшемся хомуте. Я таких экземпляров здесь еще не встречал. На что мой Бабай, здоровая сволочь, но этот — просто монстр. Копыто размером с мою голову, я макушкой едва достаю до холки. Таких описывают как рыцарских коней, но все нынешние, коих видел и ездил, потомки степных, низкорослые, сухие, рассчитаны на скорость, а не таскать тяжести. Меня животные любят, с любой скотиной нахожу взаимопонимание через пару слов или пинков, ежели зверь тупой и злобный.

Подхожу, глазки волоокие, мокренькие, слезка стекает по рыжей шкурке, выражение на мордочке невинной испуганной овечки. И я повелся. Эта зараза клыкастая, с бивнями размером с мой указательный палец, держит губки бантиком....

Провожу рукой по морде рукой, ощущаю дрожь, мне кажется бедная животина испуганна.

Шепчу на ухо всяческие глупости и пытаюсь перевернуть хомут. О, это произведения искусства, размером с колесо от Белаза, хрен так провернешь на шее диаметром в обхват моих рук. И все это попытался сделать стоя перед тварью, а не сбоку.

Слышу чавкающий влажный звук, это открывается пасть монстра, обнажая желто-белые клыки (показалось с перепугу) И предельно нежно, словно легкий поцелуй, весь этот смертельный набор опускается мне на шею и ласково прикусывает, наступив при этом копытом на ногу, думаю, чтоб не сбежал. Я забыл, как надо дышать. Все что смог сделать скосить взгляд в сторону и прошептать — просипеть полузадушено:— Я же тебе помочь хочу, зараза....

И тут слышу гомерический гогот видевших все это стрельцов, разного рода реплики и советы.

Потихоньку высвобождаюсь, на загривке шерсть стоит дыбом, мочевой плещется под горлом, отступаю на шаг назад. И тут до меня доходит, что говорили советчики.

Я обнимался и миловался с кобылой. Им весело, а меня мама родила, я чуть в штаны не напрудил с перепугу....

Застолбил лошадку за собой, мне такой тяжеловоз сгодиться, надо будет подобрать жеребца ей под стать....

Бросаю в кипящую воду щепотку заварки, малиновых листьев, брусничный лист, сдвигаю с жара в сторону, накрываю куском коры и оставляю настаиваться. Кладу жареное сало на хлеб, подсолил и откусываю и жмурюсь от удовольствия.

Для полного счастья разогнать бы к чертовой матери все эти лошадиные жопы и морды стоящие в паре метров и жующие овес с ячменем. Не знаю что им там в торбы по насыпали, а кому не хватило мешков, прям перед мордами, на землю, щедро ссыпали из ведра.

Общая численность конского населения в нашем таборе достигла шести десятков голов и это без учета отправленных с нарочными к Силантию.

Я не крупный специалист и мало что понимаю в шаманских плясках, особенно когда знатоки начинают водить хороводы вокруг лошади, заглядывая в глаза, щупая бабки, оттягивают губы и смотрят зубы.

Особо продвинутые твердят — сап прямой, едва вздернут, седло прямое, пахало куцее — обходят округ лошадки, мелким, семенящим шагом приседая и вставая на цыпочки.

Ей, богу, тушинский авто рынок.

— Дарагой, слюшай, — и начинает перечислять — литые диски, молдинги, магнитола цифровая....

— Сколько машина прошла?

А он как заученную мантру твердит — литые молдинги, диски цифровые, магнитола....

Так на мой не искушенный взгляд, лошадок двенадцать, стоят приличных денег, в общей массе они смотрятся как феррари среди жигулей, оставшиеся — добротная тягловая скотинка с одинаковым успехом способная ходить под плугом или тащить нагруженный воз. Отберу самых здоровых животных и сдам в аренду своим деревенским с рядом условий. Как-то, приплод мой, на время что нужно работать по моим заданиям, будут получать плату или минус от аренды, цену положу минимальную.

Вытер жирные руки о ляжки, по моим расчетам ждать подмоги еще час — полтора, а учет он и в Африке учет, достал блокнот и изучаю записи, расшифровывая скоропись сделанную наспех. Вношу исправление и дополнения.

Пупырчатая подруга заезженной патефонной пластинкой, со всеми шорохами и скрипами иглы по винилу, повторяет за мной, иногда снисходя до восторженных воплей или кривила морду — фи, гадость: — мушкеты, добротные, немецкой работы — тридцать восемь штук.

Мушкеты аглицкие — сорок штук.

Пищаль московская ...

— и нечего кривить рожу, нет в тебе духа патриотизма, дурра зеленая.

— Да посмотри, верста коломенская, ствол в раковинах, разгар внутри, замки разболтаны,