К сожалению, со связью и организацией взаимодействия родов войск дело обстояло почти так же плохо, как и в моей истории. Но, вроде бы, судя по обмолвке Трилиссера, в секретных лабораториях НКВД и на работавших по их заказам гражданских радиозаводах появились реальные подвижки по созданию надежных сверхпортативных (по нынешним меркам, конечно) радиостанций. Может быть, какой-то их вариант окажется пригоден для массовой поставки в войска. И что-то вроде "Северка" появится здесь пораньше.

А помимо дел военных, на мне еще висели планы закупки оборудования за рубежом, составление заявок на спецзакупки по линии ОГПУ, курирование работы республиканских и областных совнархозов, корректировка программы развития основных отраслей промышленности на вторую пятилетку, которую составляли в планово-экономическом управлении в мое отсутствие. Ну, и напортачили порядком с расчетом льгот и преференций, которые можно выделить участникам программы. Да и приоритеты там были расставлены если и не совсем "от фонаря", то близко к этому. Пришлось корректировать и некоторые позиции по программе Главного управления государственных закупок СНК СССР, благо, что руководителем ее был мой шеф, Григорий Константинович.

19.3.

В сентябре 1933 года собрался Пленум ЦК, на который меня пригласили, но только с совещательным голосом. В Политбюро явно не спешили менять мой "приостановленный" статус, который никакими Уставами не регламентировался. Вопросов было три основных: 1) борьба с вылазками левой оппозиции; 2) проведение осенних 1933-го и весенних 1934-го полевых работ; 3) чистка государственного аппарата.

Тут мое послезнание ничего уже подсказать не могло. Такого Пленума с такой повесткой в моей истории не было.

Оппозиционные выступления за последние годы были куда как более вялыми. Ни тебе "рютинской платформы", ни тебе "Бюллетеня оппозиции", издаваемого за рубежом. Троцкий, не то, что не выслан из СССР, — даже из партии не исключен, хотя и выведен из состава ЦК, а из государственных постов сохранил за собой только должность руководителя Электротехнического отдела ВСНХ. А вот гораздо более активные, и в тоже время более малочисленные крайне левые группы вызывали сильное раздражение партийного руководства своими криками о перерождении партии и о том, что у нас государственный капитализм. Их лидеров из партии вычистили, некоторых за подпольное издание и распространение листовок посадили, но некоторые уцелевшие конспиративные ячейки продолжали пропагандистскую работу.

Выступающий докладчиком по этому пункту повестки дня Лазарь Моисеевич Каганович (я-то думал, он по сельскому хозяйству будет выступать) резок и категоричен:

— Те, кто рядится в тогу "левой" оппозиции, на деле представляют собой ни что иное, как мелкобуржуазно-анархический уклон! — уверенно заявляет он. (Это что-то новенькое! Мне по моей прежней истории такая формулировка не вспоминается...). А Лазарь Моисеевич продолжает:

— Задачей каждого члена партии является активное разоблачение их клеветнических нападок на Советский строй и Коммунистическую партию. Партия предупреждает, что эти деятели, многие из которых уже поставили себя вне партийных рядов, своими действиями объективно скатываются в болото контрреволюции. Мы все, товарищи, обязаны проявить большевистскую бдительность, решительно пресекать подобные вылазки и заставить их отвечать по всей строгости советских законов. Ни одна такая вылазка не должна остаться безнаказанной! — и члены Пленума ЦК отвечают на это аплодисментами.

Я тоже аплодирую. При всем моем сочувствии к тем побуждениям, которые двигали "левыми" (которые не гнались за карьерой, а шли против течения по велению совести), я не разделял их позицию. Вы считаете Советское государство несовершенным и желаете изменить его к лучшему? Работайте над его улучшением! Сложившаяся политическая система не дает вам этого делать? И что же, вы хотите устроить революционный переворот? Так ведь нет в стране революционной ситуации для такого переворота, и в обозримом будущем не просматривается. Та социальная база для движения к социализму, которая есть, уже сказала свое слово, и на новую революцию не пойдет. И все ваши потуги в таких обстоятельствах — только расшатывание государственной системы. Ни к каким позитивным результатам это не приведет.

Я сам не в восторге от того, что получается из строительства социализма. Но построить из имеющегося материала идеальное общество заведомо не получится. Надо хотя бы суметь решить те реальные проблемы, на которые Советскому обществу по силам замахнуться — создать современную промышленность и сельское хозяйство, заложить основы для их дальнейшего развития, поднять жизненный уровень людей и не дать себя слопать своре империалистических хищников. Да, и надо, разумеется, всеми силами постараться, чтобы не угас импульс движения к социализму, не сползти в обычное буржуазное болото. Но это не прокламациями с обвинениями в перерождении решается!

Пока я так размышлял, на Пленуме быстренько закруглили короткие прения по первому вопросу и единогласно приняли подготовленную резолюцию.

О ходе и подготовке полевых работ осени 1933 и весны 1934 года докладывает заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК ВКП(б) Тихон Александрович Юркин, ранее руководивший совхозом "Гигант", а потом ставший председателем Колхозцентра СССР. ("Ну, наконец-то аграрные вопросы поручили человеку, имеющему по меньшей мере десятилетний опыт работы на земле, — мелькает у меня мысль. — А то в моей истории на эти посты политпропагандистов ставили!").

Отдав должное мудрой ленинской аграрной политике ВКП(б), своевременному проведению коллективизации и индустриализации, смычке города и деревни, Юркин перечисляет материальные средства, которые за первую пятилетку промышленность поставила селу. Прислушиваюсь к потоку цифр.

Да, тракторов, грузовиков, локомобилей, конно-прицепной сельхозтехники поставлено как бы не в полтора раза больше, чем в моей истории. Технологическую базу села это коренным образом пока еще не меняет, но все же подспорье немалое. Вот с минеральными удобрениями примерно так же плохо, как и в прошлом. Заметно шире оказывается обеспечение села квалифицированными кадрами — агрономами, зоотехниками, механизаторами, и — вот это новенькое! — кадрами организаторов колхозно-совхозного производства.

Но вот докладчик переходит к делу:

— Задачей предстоящих сельскохозяйственных кампаний является решение следующих основных задач. Во-первых, после неурожаев последних лет надо восстановить уровень зернового и мясо-молочного производства и создать условия для отмены карточной системы. Во-вторых, необходимо существенно расширить производство технических культур, обеспечив сырьевую базу для легкой и пищевой промышленности. В-третьих, надо окончательно поставить село на ноги научно-обоснованных технологий аграрного производства, — Тихон Александрович говорит негромко, размеренно, даже монотонно. Сделав паузу, он смешно шевельнул маленькими черными усиками на верхней губе, и продолжил:

— Для решения этих задач надо обеспечить существенное улучшение с положением дел в организации сельскохозяйственного производства как по линии планирования, так и по линии материальной заинтересованности тружеников села. Надо покончить с нетерпимой ситуацией, когда хозяйства, находящиеся примерно в одинаковых условиях, получают планы заготовок, различающиеся в несколько раз, и в результате одно ходит в передовиках, а другое — в долгах, как в шелках! Для этого необходимо полностью восстановить нарушенный, в силу чрезвычайных условий, порядок контрактации посевов, а формирование самих договоров контрактации проводить на основе оценки биологической урожайности. Кроме того, в плане второй пятилетки предусмотрено проведение кадастровой оценки земель, что позволит планировать с учетом имеющегося плодородия почвы, — последняя фраза вызывает у меня одновременно удивление и удовлетворение. Ведь в моей истории кадастровую оценку так и не смогли наладить вплоть до кончины Советской власти. Юркин же продолжает:

— Строгое соблюдение условий контрактации накладывает на наши местные органы высокую ответственность за обеспечение закупок продовольственных и технических культур в необходимых объемах. Надо избавиться от погони за цифрой любой ценой. Это было до какой-то степени неизбежно в условиях чрезвычайных обстоятельств, но нельзя нормально вести хозяйство на основе нескончаемой чрезвычайности. Нам пора научиться поставить дело заготовок таким образом, чтобы и город получил ресурсы, обеспечивающие плановое снабжение населения и промышленности, и село — семенные, фуражные и продовольственные фонды для расширенного воспроизводства общественного хозяйства, — на этой фразе стало заметно, что докладчик все же начал волноваться.

Меня такой подход немало порадовал. Явный контраст с памятными мне попытками именно в этот период решать проблемы хлебозаготовок одним только административно-политическим нажимом. Но весь вопрос в том, удастся ли развернуть кадры, уже привыкшие к политической компанейщине, лицом к деловому решению вопроса о взаимодействии города и деревни?

— Еще одна важная задача — довести до каждого района, до каждого хозяйства, рассчитанные именно для данной местности и для имеющихся там почв севообороты и соответствующие агротехнические приемы. Необходимо покончить с близорукой практикой максимального расширения посевов основных культур, забывая при этом про истощение почв. Нам негоже, как в царские времена, сеять пшеницу по пшенице, ведя там самым к скорому падению урожайности из-за снижения плодородия почвы! — заведующий сельхозотделом ЦК явно разгорячился, и сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. — Решение этой задачи, товарищи, во многом зависит от правильного формирования составов правления МТС, чтобы там представителями от колхозов и совхозов выступали работники, практически разбирающие в агротехнических вопросах, и чтобы вышестоящие организации обеспечили делегирование в эти правления хотя бы одного квалифицированного агронома, — Юркин сумел справиться с волнением и заговорил более ровно.

Да, та новация в организационной структуре МТС, которую мне удалось в свое время протолкнуть, кажется, начала играть какую-то позитивную роль. Во всяком случае, тут не видно попыток создания политотделов при МТС как инструментов бюрократического командования колхозами.

— Следующая задача, которую надо решить — продолжил Тихон Александрович — ликвидация бескоровности колхозников, возникшей из-за нередкого головотяпства на местах. Чтобы отрапортовать о больших закупках скота, нередко колхозников вынуждали сдавать заготовителям единственную корову, или загоняли ее в колхозное стадо, несмотря на отсутствие нормальных условий содержания, Тихон Александрович опять разволновался, но все же справляется с севшим было голосом, налив себе полстакана из графина, и медленно выцедив воду, чтобы унять волнение. — Одновременно надо наладить работу наших кооперативных организаций с тем, чтобы продукция с личного подсобного хозяйства колхозников, рабочих совхозов, да и жителей пригородов организованно вливалась в наш общий товарный фонд. Но это не значит, что мы должны ставить преграды базарной торговле. Наоборот! Пусть наша потребкооперация чувствует конкуренцию со стороны рынка, и подтягивает свою работу так, чтобы самой быть на высоте! — на этой ноте пафос у оратора, похоже, иссяк, и дальнейший доклад велся уже в более спокойном тоне.

Одним из слабых мест нашего обобществленного хозяйства является слабая организация труда в колхозах. Если у нас на селе большой кадровый голод на механизаторов, зоотехников, агрономов, то с кадрами организаторов колхозного производства дело совсем плохо. А ведь, как очень верно заметил товарищ Сталин, кадры решают все. Вот поэтому у нас частенько не могут справиться с проблемой обезлички колхозной собственности. Получается общее — вроде как ничье. Так дело не годится! В колхозе, как и в совхозе, и в промышленности, должна быть личная и коллективная ответственность за порученный участок работы, за используемую технику, за рабочий скот и за все остальное. Надо шире перенимать на селе опыт промышленности по введению хозрасчетных бригад и звеньев, работающих по договору, отвечающих за конечный результат, и за грамотную эксплуатацию средств производства. ("Надо же, — подумалось мне. — Это кто же до него столь грамотные мысли донес? Или сам мою статью в "Правде" прочитал и проникся?").

Прения по этому докладу лежали целиком в тональности, заданной Юркиным. Члены ЦК дружно клеймили бюрократические методы командования селом, и призывали к овладению современной агротехникой и рациональной организацией коллективного хозяйства. А чего вы хотите? Все прекрасно понимали, что доклад одобрен Политбюро, и значит, такие ветры дуют теперь сверху, с партийного Олимпа. В тени оказалась ожидаемая мною тема классовой борьбы в деревне, хотя некоторые ораторы и поминали кулацкий саботаж, и безответственность иных работников, играющую на руку классовому врагу.

19.4.

А вот по третьему пункту повестки дня — про чистку госаппарата — речь держал сам председатель Совнаркома.

— Товарищи, — своим обычным, спокойным, чуть хрипловатым голосом начинает он, — проведенная нами в прошлом году чистка партии позволила нам освободиться от множества карьеристских, переродившихся, двурушнических элементов, и просто от безруких и пассивных членов партии, которые, заимев партбилет в кармане, полностью отстранились от исполнения партийного долга. Но эта чистка в то же время показала нам, что в нашем государственном, хозяйственном и военном аппарате пригрелось немало лиц недостойных, в том числе и на довольно ответственных постах. А ведь они, как члены ВКП(б), в свое время проходили довольно строгий партийный отбор! Сколько же субъектов подобного рода обнаружится, если мы проведем проверку государственных служащих без партбилетов? — вопрос явно риторический, докладчик прямо подводит к тому, что наши кадры сильно засорены. Между тем Иосиф Виссарионович, оглядев зал, продолжает:

— Мы не можем мириться с тем, что в аппарате управления нашим Советским государством засело множество бюрократов, карьеристов, разложенцев, а то и скрытых контрреволюционеров. Подобное положение становится особенно нетерпимым, когда в Европе поднимают голову фашисты и милитаристы, которые явно держат курс на сколачивание военного фронта империалистических держав против Советского Союза. Приход к власти Гитлера — это тревожный звонок, это сигнал нам всем, что финансовая олигархия Запада делает ставку на самые оголтелые, самые реакционные политические силы, открыто провозглашающие своей целью крестовый поход против большевизма, слова Сталина веско падали в зал, слушавший его в напряженной тишине.

— Чтобы дать достойный отпор империалистической угрозе, наша страна напрягает все силы, создавая мощную промышленную базу, оснащая нашу Рабоче-крестьянскую Красную армию всем необходимым. А можем ли мы быть уверены за наш тыл, когда на ответственных постах засели вредители, двурушники и скрытые ненавистники Советской власти? Нет, товарищи, этот мусор мы должны вычистить железной метлой! — тут оратор снова делает паузу и зал взрывается криками одобрения.