— Вот он, приказ. Отряд Магистра этой ночью ворвался бы в Тург.
Связанные угрюмо молчали.
— Колено вывихнуто и, по меньшей мере, два ребра сломаны, — заключил Мелп. — Это не смертельно. А руки, извини, приятель, я тебе свободными не оставлю.
Потом, обращаясь к Стрелку, сказал:
— Пройдет часов пять, пока Магистр заподозрит неладное и отправит других гонцов. До рассвета войско не подоспеет. А до подхода войска — Магистр напасть не решится.
— Да, — ответил Стрелок, думая об Аннабел.
Прихрамывая, подошел Плут.
— Сколько раз я тебе говорил, — накинулся на него Мелп, — когда удар нацелен сверху...
Оборвал себя, засмеялся, обнял Плута за плечи.
— Молодец, спасибо.
Плут смущенно улыбнулся. Указал на связанных.
— С ними что делать? Оставить на дороге?
— Нельзя, — ответил Стрелок. — Неровен час, случайный путник освободит.
— Завести в лес и связать так, чтобы могли едва семенить. Завтра вечером как раз до столицы доберутся, — предложил Мелп.
— А раненого куда? Он идти не может.
— Ну, не стеречь же их?
— Подождите, — Стрелок повернулся. — Я видел на лугу пастуший шалаш. Оставим их там, утром пастухи отпустят.
Непрерывно стонавшего раненого кое-как взгромоздили в седло. Двум другим чуть ослабили путы, и Мелп со Стрелком повели пленных к шалашу. Плут остался присматривать за лошадьми.
Только теперь он почувствовал, как резок и холоден ветер. Плотнее запахнул плащ, набросил капюшон.
Вернулись Мелп со Стрелком.
— Устроили пленных со всеми удобствами, — смеялся лильтерец. — Они бы не стали так о нас заботиться.
— Люди все-таки, — ответил Стрелок. — Зачем им мерзнуть, раз там старые овчины нашлись.
Мелп перемигнулся с Плутом. Тот спросил:
— Куда теперь?
Лильтерец поглядел на Стрелка.
— Командуйте.
Стрелок медлил с ответом. Плут одобрительно охлопывал пойманных лошадей: "Славная добыча".
— В город не попасть, ворота заперты, — обронил Мелп.
Тот молча кивнул.
— Магистр — трус, — рассудительно говорил Мелп. — Не решится напасть, не имея под рукой войска. А к утру королевские дружинники будут на ногах.
Стрелок покачал головой, не то споря, не то соглашаясь.
— Ничего больше мы сделать не можем, — продолжал убеждать Мелп. — И так, спасибо Албу (не даром лорд Гаральд ему платит), узнали, где стоит войско. Перехватили гонцов...
— Разве я спорю?
Мелп развел руками, показывая, что в таком случае не понимает, почему лучник тревожится.
— Где переночуем? — осведомился Плут. — Спать под открытым небом не хочется. И живот от голода подводит.
Стрелок чуть улыбнулся.
— Ужин не обещаю, а кров у нас будет. На коней.
* *
*
Лунным светом залиты зубчатые башни Турга. Мост опущен, ворота заперты. Шагов часовых не слышно, зато доносятся из крепости хмельные голоса, выкрики, нестройное пение.
Менестрель огляделся. Вокруг не было ни души. Метлы ив, едва опушенные листвой, скребли ночное небо. Тень скользнула по земле — легкое облачко закрыло луну. Когда оно уплыло, Менестрель разглядел у одного из башенных зубцов блестящие латы часового.
— Эй, приятель!
Никакого ответа. Крикнул погромче. Часовой вздрогнул, звякнули доспехи, донесся стук упавшей алебарды. Часовой свесился со стены, пытаясь разглядеть, кто его зовет. Спросил сонно:
— Кто тут?
— Позови капитана Ральда, приятель, — прокричал Менестрель.
— Капитана? — давясь зевком, переспросил часовой. — Капитан отдыхает. Так что проваливай.
Менестрель еще стоял, запрокинув голову, хоть и понимал, что ничего не добьется. До крепости он добрался, а внутрь проникнуть не мог. Ральд бы его выслушал, да часовой заартачился, не пропустит.
Певец бросил плащ на траву, снял с плеча лютню, ударил по струнам. Сильный голос его далеко разнесся в ночной тишине, перекрыл доносившийся из крепости шум.
Прозвучали шаги по площадке башни. Кто-то спросил часового:
— Что здесь происходит?
— Шутник какой-то объявился. Слышь, разливается.
Подошедший взглянул вниз, стараясь рассмотреть певца. Менестрель не видел лица этого человека, но голос узнал.
— Бран, ты ли?
— Менестрель! — возликовали на стене.
И, обернувшись к часовому, Бран заорал:
— Открывай ворота, живо!
Часовой возразил, что его место здесь. Бран выругался. Менестрель изнывал от нетерпения. Наконец, послышался скрип поднимаемой решетки, ворота открылись. Менестрель оказался в объятиях Брана.
— Где ты пропадал? Сколько не виделись! Коня в конюшню заводи, сам расседлаешь. Наши все... — он засмеялся. — Мне, как всегда, не повезло. Кто-то должен стоять на часах. Конечно, Бран.
— Сколько всего часовых?
— Десятка два наберется бедолаг. Идем же, идем. Знаешь, как мы тебя вспоминали под Рофтом. Сам король скучал без песен. Теперь так просто не отпустим...
— Подожди, — перебил Менестрель. — Нынче не до песен. Веди меня к капитану.
— Не до песен? — оторопел Бран.
— Прошу, отведи меня к капитану.
— Не знаю, выслушает ли он тебя, — говорил Бран, пересекая вместе с Менестрелем двор. — Он тоже времени даром не терял, успел достаточно бутылок опорожнить. Что случилось?
— Беда, — коротко ответил Менестрель.
Бран, разом ставший серьезным, взбежал по лестнице. Менестрель — следом.
Капитан был один, собутыльники уже разошлись. Он сидел за столом, заваленным пустыми бутылками и объедками. В углу, у очага дремали две большие черные собаки. Увидев вошедших, они подняли головы и зарычали. Капитан, с закрытыми глазами привалившийся к стене, вздрогнул, выпрямился и поднял тяжелые веки. Лицо его было красно, мутные глаза смотрели бессмысленно.
— Ральд! — окликнул Менестрель, не давая себе впасть в отчаяние при виде пьяного капитана.
Ральд смотрел долго, и взгляд его постепенно прояснялся. Капитан расплылся в улыбке, протянул руку, хотел встать — не сумел, беззаботно усмехнулся и указал на скамью.
— Здравствуй. Вот встреча, так встреча.
Менестрель сел.
— Ральд. Постарайся меня выслушать. Меня привело важное дело.
— Дело? А до утра нельзя отложить? Понимаешь, я сейчас... — он неопределенно повел рукой в воздухе; на губах вновь явилась счастливая улыбка.
— Ральд. Королю грозит опасность.
Капитан изо всех сил пытался уразуметь, о чем идет речь.
— Опасность? Но каралдорцы остались там, на границе.
Он вновь попытался встать, подойти к окну, указать в сторону Рофта.
— Поверь мне, Ральд. Магистр подослан Каралдором.
— Ты, верно, шутишь! — воскликнул Бран.
Менестрель обернулся к нему.
— Вспомни, как воевалось, Бран. Как мерзли и голодали, напрасно ждали помощи из столицы.
Бран примолк, задумавшись. Капитан ухватился за край стола, пытаясь встать.
— А ну, поддержите меня!
Менестрель с Браном подставили плечи. Капитан доковылял до угла, где стояла бадья с водой. Окунул голову и застыл в этой позе так надолго, что Менестрель испугался — захлебнется. Капитан выпрямился, помотал головой, отфыркиваясь, снова нырнул в бадью. Повторив эту процедуру еще пару раз, Ральд уже самостоятельно добрался до скамьи. Вода текла с него ручьями, волосы слиплись, повисли сосульками, с усов капало.
— Рассказывай.
— Ральд, поднимай дружину. Всех, кто может держать оружие, веди к городу. Если опоздаешь, король с королевой погибнут.
Ральд с Браном переглянулись. Менестрелю они доверяли, но легко ли принять подобное известие без доказательств?
— Откуда знаешь?
— Ральд, долгая история. Несколько человек жизнью рисковали... Послушай меня. Что тебе грозит, если я ошибаюсь, и ты напрасно приведешь в город войско? Король рассердится? А если я прав? Что будет с королем, королевой, всеми вами? Неужели Магистр пощадит воинов, преданных королю?
— Да Магистра на куски разорвут... — взъярился Ральд.
— Кто? Старшины Арча или Баттии, морившие людей голодом? По милости короля они наживы лишились. Полагаешь, простили ему это? Или владетельные сеньоры? На севере любому поводу обрадуются, лишь бы мятеж поднять. Разве ты не был нынче на представлении? Не видел, сколько народу собралось на белом помосте, сколько — на золотом?
— Видел. И песню твою слышал. И как Магистр взбесился — заметил...
Капитан выдержал паузу, последний раз все взвешивая. Решился.
— Ступай в зал, Бран. Вытаскивай из-за столов тех, кто может на ноги подняться. Потом разыщи сотников Эранда и Урда, они только что у меня были. Пусть раздадут оружие. Седлать коней, строиться во дворе.
Бран кинулся исполнять приказ. Менестрель подошел к окну. Удастся ли Брану собрать хоть сотню человек?
— Лерн! — заорал капитан. — Лерн!
Спустя несколько минут, в течение которых капитан непрерывно изрыгал проклятия, послышались шаркающие шаги и явился багроволицый Лерн.
— Мои доспехи! — зарычал капитан.
— Ик, — ответил Лерн, поворачиваясь и с трудом удерживая равновесие.
Капитан, сдирая на ходу мокрую рубаху, ринулся к дверям, отпихнув в сторону Лерна. Тот не устоял на ногах, рухнул на пол и, не пытаясь более подняться, перевернулся на бок, подложил кулак под щеку и захрапел. Снизу донесся рев капитана, приводившего в чувство дружинников.
Двери главной башни распахнулись, выбежал воин, затем еще один... Потом, долго, никого. Менестрель молча смотрел. Внизу суетился Бран, выводил лошадей... Появилось еще человек пять, на бегу опоясывавшихся мечами. "Все?" Но вот из дверей один за другим устремились воины. Двадцать, тридцать... Менестрель сбился со счета. Народа во дворе все прибывало, бряцали доспехи, ржали кони... Увидев, что отряд собрался, Менестрель заторопился вниз. В дверях столкнулся с капитаном.
— Пятьсот человек, — выдохнул тот. — Это — все.
— Оставляй половину здесь, если не хочешь, чтобы пьяных перебили.
— Кто? Откуда врагам взяться? Или Магистр порчу наведет?
— У Магистра было время нанять и обучить головорезов. Возможно, в бою они и уступят твоим воинам. Да нынче Тург можно взять голыми руками.
Этот довод убедил капитана.
— Бран, остаешься за старшего.
Воины на конях, решетка поднята, распахиваются ворота, отряд выезжает из крепости.
— В галоп! — командует капитан.
Летят кони. Ровная, прямая как стрела дорога ведет к столице. Что для отряда две мили? Вырастают на горизонте городские стены. Ближе, выше... Менестрель расправляет плечи — не видно еще подле города отряда Магистра. Теперь дружине — ворваться в город, закрыть за собой ворота, вскачь — к замку. Успеют, верно, пир в замке в разгаре, а на пиру Магистр напасть не осмелится; живы еще король с королевой, вовремя подоспеет помощь из Турга.
Всадники осаживают лошадей. Городские ворота заперты.
Капитан спрыгивает наземь, барабанит в ворота.
— Откройте! Приказ короля.
— А у нас приказ Магистра, — отвечает часовой.
— Измена! — кричит капитан.
На стену высыпают лучники: Магистр усилил отряд стражи. На дружинников обрушивается град стрел. Всякие сомнения оставляют капитана: дело ясное, заговор. Ральд велит своим воинам отойти.
— Маловато у нас людей для штурма, — обращается капитан к Менестрелю. — И все же, попытаемся. Пошлю в Тург за осадными машинами и приставными лестницами.
Менестрель кивает. Когда подойдет отряд Магистра, дружинники Ральда окажутся между двух огней. Капитан высылает дозорных. Менестрель присаживается на траву в стороне. Пока подвезут лестницы, пока воины ворвутся в город... Аннабел, королева... Сестра Маргарет...
* *
*
Невесело было на пиру в замке. Что-то сгустилось в воздухе. У жонглеров факелы валились из рук, певцы теряли голос. У арф лопались струны. Гости почти не прикасались к еде, не подносили к губам кубки. Виночерпии без дела подпирали стены. Шутки замирали на устах, беседа тянулась, словно вереница безногих к собору. Казалось, это не победа празднуется, а справляются поминки.
Артур с радостью покинул пиршественный зал за много часов до рассвета, велев Драйму следовать за ним. Тотчас разбрелись по своим комнатам и придворные. Сухо потрескивали факелы, перекликались часовые.
Очутившись в своих покоях, Артур вызвал пажа и велел немедленно привести к нему Гольда, начальника замковой стражи. Выставил за дверь слуг, явившихся стелить постель.
— Я нынче не лягу.
Паж вернулся через считанные мгновения. Один.
— Где Гольд?! — вскричал рассерженный король.
— Умер.
— Что? — Артур остановился, словно налетев на стену. — Я два часа назад говорил с ним! Он был здоров.
— Подавился костью и умер, — пролепетал паж. — Господин Магистр поставил начальником стражи Лурха.
— Лурха? Как смел Магистр назначать кого-то начальником моей стражи! Позови сейчас же...
— Артур!
Король вздрогнул. Много лет Драйм не называл его по имени. Случилось что-то невероятное. Артур повернулся к побратиму. Драйм показал на какую-то вещь, брошенную на кровать. Взмахом руки отослав пажа, Артур подошел ближе.
На кровати лежал легкий зеленый шарф с искусно вышитыми лиловыми гроздьями сирени. Артур поднял его дрогнувшей рукой. Маргарет!
В следующий миг Артур метнулся к двери подземного хода, резную лилию перевернул лепестками вниз. Теперь никто не смог бы ворваться в опочивальню из подземелья. Артур привалился спиной к стене. Он понял, что опоздал. Магистр оказался проворнее. Отрядил людей перекрыть подземный ход, а заодно и шарф Маргарет подбросил: мол, знай, настал и твой черед.
— Забыл, видно, что я не беззащитная женщина.
Артур снова взглянул на шарф. Так вот чем объяснялась осведомленность Магистра! Прихвостень Каралдора! Артур замотал головой словно от боли. Поэтому они терпели мучения под Рофтом, поэтому не дождались подмоги — Магистр продавал их Каралдору! А сейчас, если погибнут король с королевой, каралдорцу достанется все королевство! Из-за того только, что сам он промедлил, не внял предостережениям.
Артур хлопнул в ладоши. В комнату влетел юный паж.
— Принеси мне твою одежду, живо!
Мальчишка упорхнул, сияя — начинались приключения.
— Драйм! Дружинников сюда. Кроме тех, что у покоев Аннабел.
Спустя несколько мгновений опочивальня заполнилась вооруженными людьми.
— Дитрис! Возьми пять человек, с ними — в конюшню, связать конюхов, оседлать лошадей. В знак того, что все готово, распахнете двери конюшни.
Дитрис со своей пятеркой исчез. В комнату вбежал паж с охапкой одежды в руках, с пылающими от возбуждения щеками.
Артур уже натянул кольчугу, накинул перевязь с "Грифоном". Драйм тоже вооружился. Артур выхватил у пажа одежду. Узким коридором кинулся к покоям королевы, за ним — дружинники, следом — вприпрыжку — паж.
— Ждите у дверей.
Ворвался в покои, в которых не был со дня коронации. Стремительным шагом пересек Мозаичный зал, распахнул дверь опочивальни.
Королева, перегнувшись через подоконник, наблюдала за происходящим во дворе. Судя по шуму голосов, Магистр позаботился увеличить отряд стражи, охранявшей ворота.
На звук открываемой двери королева обернулась, застыла у окна. Глядела на Артура и ждала. Она по-прежнему была тонка и гибка, как ива, не стала бледнее или румянее, но в выражении ее лица что-то неуловимо изменилось. "Повзрослела".
