А на сходке в парке удивил Григорьич. Ладно горячая молодёжь, которая и на казачью риторику повестись могла, но матёрый мужик в солидном возрасте? Да на хрену он видал всех этих агитахтеров, хоть казённых официозных, хоть ангажированных снизу! Чтобы он, да на миф какой-нибудь пропагандистский повёлся? Но на казачью тему не он говорил, а один из молодых рыбаков — буквально пару фраз на тему недопустимости этой работорговли родными славянскими предками и освободительной казачьей миссии — если не они, то кто же тогда? После чего переключился на девок, реально анклаву нужных. Ну а Григорьич со своей колокольни добавил, что девки для молодёжи и нужны, и важны, да только и о плавсредствах тоже не надо забывать. Ладьи эти торгашеские тоже пригодятся. Местные речные торгаши с юга то ли приплывут к ним, то ли нет. Не дело это, зависеть от них. А что, если они вот с этими заодно окажутся, да бойкот их городку объявят? А им же и соль нужна, и металлы, и ткани, и для пороха сырьё, и много чего ещё понадобится, и за всем этим надо иметь возможность и самим сплавать. И моторы-то не проблема, машины вон без горючего простаивают и только зря ржавеют, но кто из них судостроитель? А тут готовые баркасы, считай, в том числе и вполне мореходные. Ну, хотя бы и для внутренних морей вроде Азовского и Чёрного, а в океан им и не нужно. А на мореходном баркасе, да с автомобильным мотором, да с огнестрелом мало-мальски современным — пусть только кто попробует помешать их собственной речной и морской торговле!
После этого поговорили и о конкретных действиях. Хреново, конечно, что без разведки придётся эту затею осуществлять, но нет на разведку ни времени, ни сведущих в ней людей. И если решат торгаши завтра прямо с утра на контакт выйти, делегацию к ним на одной или двух ладьях направив, то и слава богу, миром-то поладить и честным торгом своё получить — оно всегда лучше, ну а нет, так нет, тогда придётся действовать нахрапом и быковать. Наглость, говорят, второе счастье, а у них оно и оружием подкреплено, какого нет ни у кого из дикарей. Высадиться с налёту, открыть огонь, положить всех мордой вниз и взять всё, что нужно, пристреливая на месте непонятливых. А вот сколько стволов у них для этого будет, да умелых в обращении с ними рук, да опытных в таком деле голов? Без особого восторга и мысленно выстраивая третий этаж матерного загиба, Олег согласился участвовать в этой авантюре, а глядя на него, согласились и Витёк с Гендосом. Григорьич же снова удивил, достав из сумки зубчатую шестерёнку, насаженную на черенок от малой пехотной лопатки, показал всем и протянул Олегу. В качестве то ли воеводского пернача, то ли атаманской булавы. Ты ветеран или где? Ну так и атаманствуй тогда.
Вечером, уже дома, Олег достал с антресолей баул с автоматом и патронными пачками. Разложил перед собой пачки, привезённые с фронта сунул обратно, там патроны посвежее и могут полежать ещё, а вот эти шесть старых, полученных вместе с автоматом, вскрыл и осмотрел патроны. Вроде бы, годны. Достав подсумок с четырьмя рожками, он извлёк их и принялся снаряжать. Мало тогда дали, всего шесть пачек старого стандарта по двадцать штук, как раз на эти четыре рожка, но на завтрашнюю авантюру их достаточно.
Не будут они строчить очередями от пуза, а будут бить прицельно одиночными выстрелами, стараясь не потратить ни одного патрона зря. Новых никто не подвезёт, нет у них военного склада, и чем меньше потратят завтра, тем больше их останется на будущее. Хрен знает, успел ли Костян поговорить с Зозулей, а тот — с Семеренко, но если эта затея выгорит, то победителей не судят и не обижают. По идее, отобрать тогда у них автоматы майор не должен бы. А если и отберёт сгоряча, так потом, скорее всего, вернёт. Ну, разве только на обмене будет настаивать, ну так если достойную предложит замену, так почему бы и нет? Думал ведь уже над этим и в принципе-то согласен. Смотря что предложит. А за исправный и почти новый АК-74 с десятью пачками патронов плюс те, что останутся вот в этих четырёх рожках, говнецо какое-нибудь предложить Семеренко и самому будет очень неловко, и Зозуля, надо думать, слово замолвит.
Но до этого дожить ещё надо, и хорошо бы — всем участникам этой авантюры, и не о последующих событиях голова должна сейчас болеть, а об этом завтрашнем деле с этими работорговцами на пути "из варяг в греки". А чтобы последующих неприятностей было поменьше, во-первых, надо сработать как можно удачнее, а во-вторых, не понести и потерь. Стрёмно, млять, среди бела дня на моторах, никакой внезапности, но предложение ночной вылазки Григорьич отклонил наотрез. Причин не объяснил, но сказал твёрдо, что обсуждению это не подлежит, ну и туманно намекнул, что как раз для минимизации этих последующих неприятностей. И как хочешь, так его и понимай. Ну так и он ведь сам идёт с ними и рискует наравне со всеми, так что подстава тут маловероятна. Как говорят сами титульные хохлы, поживэмо — побачимо, сказав слипый глухому. До укладки ко сну ещё часа полтора, а Люся за ужином как бы невзначай проговорилась о желании прогуляться перед сном в парке, подышать свежим воздухом...
13. Казаки-разбойники.
Следующий день, условное 23 мая.
— У них был верный шанс избежать этого, и не наша вина в том, что они и сами им пренебрегли, — констатировал Григорьич, облегчая свежеиспечённому атаману нужное, но тягостное решение, — Весь вчерашний вечер и всё сегодняшнее утро — считай, световой день у них был, чтобы подумать и выйти на нормальный контакт. И тогда, наверное, так и договорились бы с ними миром. Но раз не захотели — это был их выбор.
— Давай, Олег, командуй, а за нами не заржавеет, — поддержал Воронов, сержант из взвода спецназа при ГУВД, неожиданно присоединившийся к самовольщикам вместе с двумя своими бойцами, — Один же хрен другого выхода они нам не оставили.
— Олег, да если бы не моя грёбаная нога, я бы сейчас с удовольствием махнулся с тобой местами, — добавил и ветеран-инвалид, — Млять, в историю же войдёшь!
— Или — влипну, — хмыкнул Олег.
— Из той, в которую влипнешь — все вместе вытащим. Да и вообще ведь, в таком деле — или грудь в крестах, или голова в кустах. Эх, да если бы не моя нога!
И понятно же прекрасно, что подначивает, на "слабо" берёт этот манипулятор хренов доморощенный, и при других обстоятельствах послал бы его далеко и надолго, но сейчас и без его подначек сама ситуёвина такова, что иначе — нельзя.
Подозрительным сюрпризом выглядит и это присоединение к ним с утра трёх "беркутов", как по старой памяти продолжали неофициально называть постмайдановский ментовский спецназ, в котором продолжили службу многие из прежнего "Беркута", ну так во-первых, идут ведь они и рискуют наравне со всеми, а во-вторых, они принесли ещё на всю их десантную группу бронежилеты, хотя кто и на каком ещё основании выдал их вне наряда, Воронов дипломатично отмалчивается, как рыба об лёд. Как и не положенные по штату пулевые патроны к их помповым Фортам-500, да и сами ружья, собственно говоря. Кто надо, тот и выдал, вот и весь у него сказ. Типа, меньше знаешь — спокойнее спится. Да и сейчас-то какая разница? Главное — и защита от самых опасных ранений у людей теперь есть, и самих людей прибавилось, уж всяко не бесполезных в предстоящем деле. А все эти непонятки можно будет выяснить и позднее.
Осмотрев ещё раз противолежащий берег Хортицы в бинокль, Олег не увидел ни единого тревожного признака. Не то, чтобы из лагеря торгашей не заметили движения по одной их надувных лодок, но идя на вёслах, никого они не всполошили, а о моторах им откуда знать? Не заметили они и их накопления за камышами, так что и сюрприз ожидает работорговцев похлеще того, который "беркуты" преподнесли ему. Для кого-то он будет летальным, кто героя из себя корчить вздумает, а для кого-то большим конфузом выйдет, кто в штаны с перепугу наложит, но в любом случае хрен им теперь позавидуешь.
— Все всё запомнили? Без нужды никого не убиваем, но при необходимости ни с кем не миндальничаем. Автоматчики — все ставим на одиночный, — и Олег подал пример, отщёлкнув рычажок на своём автомате в крайнее нижнее положение, — Патронного завода у нас с вами нет, так что бьём только прицельно одиночными, и чтобы ни единой очереди я не слыхал. Заряжаемся! — он прищёлкнул к автомату рожок и передёрнул затвор, — Всем быть наготове! — он ещё раз осмотрел берег Хортицы в бинокль, — Начали! — и затарахтев запускаемыми моторами, лодки вынеслись из камышей и устремились к острову.
Естественно, теперь-то на берегу забегали и загалдели, но то ли не поняли ещё, что происходит, то ли растерялись от вида и рёва моторного транспорта. Понятно, что они люди бывалые и быстро опомнятся, но вот прямо сейчас они ошарашены, и хрен их знает, что за мысли вообще шевелятся в ихних суеверных дикарских бестолковках. Драгоценные секунды идут, дистанция сокращается, приближаясь к уверенному прицельному выстрелу — ага, не думай о секундах свысока. И есть у них бойцы на берегу, есть и по паре дозорных на ладьях, но все они только изумлённо хлопают глазами от моторных лодок, не понимая опасности и явно недооценивая эту горстку людей на этих странных лодках. И теряя свои драгоценные секунды, за которые лучники могли бы натянуть тетивы на свои луки и дать нападающим хоть какой-то бой. Но теперь — поздно.
На последних десятках метров рулевые приглушили моторы, и скорость лодок снизилась, но зато они пошли ровнее, меньше сбивая прицел. Один из дозорных на ладье, начав что-то понимать, угрожающе взмахнул копьём, но Олег уже поймал его на мушку и деловито продырявил ему грудную клетку. Второго, занёсшего секиру для броска, свалил Витёк таким же аккуратным выстрелом. На другой ладье по лучнику промазал Юрец, зато не промазал Гендос, а второго с копьём уложил один их "беркутов" Воронова. А сам Олег ощутил вдруг не то, чтобы спокойствие, а скорее — привычность. Пускай и многое не так, как на том передке, но как и там, вот — мы, а вон — они, и нам их надо сделать.
Перестреляли и расшугали охрану на ладьях, сходу шуганули береговой дозор и обслугу, вынеслись на берег, высадились на него. Рулевые остались охранять лодки, по паре человек вправо и влево зачищать фланги, а основная группа — следом за беглецами к лагерю торгашей. В бегущих не стреляли. Во-первых, не целенаправленно убивать пошли, а освобождать рабов, и незачем лишние смерти, во-вторых, побыстрее надо лагерь ихний захватывать, и там виднее будет, кого надо к праотцам спровадить, а кто пускай поживёт, в-третьих, на бегу один хрен попробуй ещё попади, а с остановки — смотри пункт второй, и нехрен жечь патроны, почём зря, а в-четвёртых, и бежит-то больше обслуги, чем вояк, и их-то уж точно стрелять незачем. Скорее всего, из рабов, которые подлежат не отстрелу, а освобождению и уводу в анклав. Кто-то, возможно, и предпочтёт остаться в рабстве у этих торгашей, и по уму такие анклаву на хрен не нужны, но сейчас и некогда разбираться с их предпочтениями, что-то в лагере видно будет, что-то у себя уже определится, вот там кто попросится обратно, то и хрен с ними, скатертью дорожка.
Пара бойцов, впрочем, попыталась обернуться и оказать сопротивление, но это они, конечно, очень зря, поскольку честных поединков на равном оружии никто ведь ни с кем устраивать не собирался. Обоих героев сделали посмертными, банально пристрелив с коротких остановок, и продолжили преследование бегущих остальных. А судя по редким выстрелам на берегу, кое-кого зачищали и там, но тоже без особых затруднений. Случись там чего, стрельба была бы не в пример чаще, а раз этого нет, то и нормально там всё. Вот впереди — там хрен ещё знает, как всё сложится. Уже высыпают оттуда зеваки, в том числе и вооружённые, но не въехавшие ещё в ситуёвину. И это к лучшему, потому как уж очень их там до хрена. Несколько сотен точно, и чем неорганизованнее они будут, тем лучше. В одного, начавшего было командовать, Олег не поленился всадить пулю, после чего другие образумились и присоединились к беглецам, усиливая переполох.
— Оружие бросить! — рявкнул он, врываясь в лагерь, а один из "беркутов" сходу уложил из помповика ближайшего из не спешащих разоружаться торгашей, — Лечь! Всем лечь! Мордой вверх, руки на брюхо! — и ещё одна автоматная пуля продырявила не в меру воинственного работорговца.
— Зброю кынуты! Лягты! Усим лягты! Мордою угору, рукы на чэрэво! — это уже Воронов продублировал по-украински и тут же завалил ещё одного непонятливого, а пару баб подсечкой и толчком уложил на спину.
Хрен их знает, какой из современных языков ближе к реальному разговорному древнерусскому, если считать таковым язык местных славян Киевщины. После повтора на русском и украинском, вроде бы, кто-то что-то понял, и некоторые из безоружных парней начали укладываться в требуемом положении, их примеру последовала часть девок, потом кто-то перевёл ещё на какой-то язык. Возмущённо заорал что-то на нём же вооружённый, и его пристрелили на месте Витёк с Юрцом, после чего другие начали с ворчанием класть оружие на землю и укладываться сами, и уже их примеру последовала вся их безоружная челядь. Не все, как сказано, но бестолковых подправили лёгкими пинками. Но это — здесь, у входа в лагерь, а сколько народу ещё там, в его глубине, за палатками и в палатках?
Контролировать замирённых Олег поручил Гендосу и двум рыбакам, Воронов добавил к ним одного из своих, который и возглавил конвойную команду, потом сделали и небольшую рокировочку — второго "беркута" Воронов передал Олегу, а взамен забрал у него одного рыбака с длинным обрезом трёхлинейки. Спецназ дозарядил свои помповики, и Олег двинулся зачищать палатки справа, а Воронов — слева. Естественно, соваться в них дураков не было. Их просто опрокидывали, выламывая поддерживающие их колья, после чего пинками выгоняли оказавшихся в них людей. Естественно, не без эксцессов — кого-то пришлось пристрелить, а пару раз не оказались лишними и бронежилеты. А судя по паре выстрелов и матерщине слева, примерно так же шло дело и у Воронова. Но конечно, такая лафа не могла продолжаться вечно. Будучи таки вояками, работорговцы в глубине лагеря как-то организовались, и оттуда выдвинулся уже строй в шлемах, прикрывшийся щитами и ощетинившийся копьями. Против огнестрела — млять, ну прямо как малые дети!
Дав им выйти из-за палаток и даже развернуться, передних расстреляли прямо сквозь их хвалёные щиты, да и кое-кому из задних при этом тоже не поздоровилось. Пули из автоматов и винтовочных обрезов, проходя навылет, поражали и следующего, а ружья, хоть и не могли дать такого эффекта, зато показательно валили с ног и проделывали дыру вполне на свой охотничий двенадцатый калибр. И то, и другое даже для этих наверняка не самых хреновых бойцов оказалось явным перебором. Нет, пара человек, отбросив ставшие бесполезными щиты, честно попыталась атаковать врукопашную, но обоих завалили сразу же. И всё-таки никто из остальных не бросил оружие, просто поредевший строй попятился назад, и понадобилось ещё три залпа, чтобы они побежали. Естественно, не могло быть и речи о том, чтобы перехватить и замирить всех — слишком уж их до хрена, и слишком уж велик их лагерь. Убегали в лесные заросли и отдельные вооружённые бойцы, и небольшие организованные группы, некоторые прихватывали и часть челяди, кого успевали, а другие разбегались сами, кое-кто из парней даже вооружившись ножом или секирой, кто-то даже копьём, и к ним присоединялись отдельные бабы и девки, но и что с этим можно поделать своими малыми силами? Да и не рассчитывал ведь никто исходно перехватить всех. Если бы и смогли каким-то чудом, то как уводить и куда потом девать такую прорву?
