Твое... величество!

Виталис задумался.

Негодяй вел себя уверенно, и Ирта сказала, что за этого парня и она отвечает. Эта рекомендация дорогого стоила. А потому...

Виталис выложил на стол мешочек с золотом.

— Сотня — задаток. Если удастся подкинуть перстень — еще три. Не удастся — две сотни золотом.

Убийца подумал несколько минут.

Триста монет золотом выглядели весьма привлекательно, при любом раскладе.

— Хорошо. Если будут сопутствующие жертвы?

— Наплевать. Хоть вех фарданцев перережь, не пожалею. Но и оплачивать их не буду.

Убийца позволил себе легкий смешок. Виталис видел только его глаза, темные, узкие...

— Поработаю из любви к искусству.

— Ты — шагренец?

— Я просто клинок, — блеснули в прорезях маски черные глаза. — остальное неважно эрру.

Виталис подумал, да и согласился. Совершенно неважно.

* * *

Конечно, Иоанн разозлился. Надавил на канцлера и результатом стал визит Бустона к ее величеству.

— Ваше величество, прошу уделить мне немного времени.

— Слушаю?

— Я принес вам договор, одобренный королем. Надеюсь, вы тоже найдете его удобным для себя.

Мария протянула руку.

— Давайте его сюда, я почитаю и через несколько дней дам вам ответ.

— Ваше величество?

Мария подняла брови.

— Что вас удивляет, эрр?

Канцлер понял, что немного перегнул палку, и отступил назад.

— Нет-нет, ваше величество, все правильно. Как пожелаете.

Что она, дура? Ей надо будет все прочитать, посмотреть, что в законах, навести справки... это и в родном-то мире сложно, а уж в чужом и незнакомом!

Эрр Бустон же удивлялся другому.

Ее величество была абсолютно спокойна. Как-то не получалось у них пообщаться, вот и не мог он составить свое мнение о королеве. Раньше это была такая трепетная лань, которая все воспринимала 'на надрыве', с легкой истеричной ноткой, жалела себя и по каждому вопросу советовалась с духовником. Сейчас это совершенно спокойная эрра, которая с насмешкой смотрит на все происходящее.

И нет в ней такого... надрыва?

Да, пожалуй.

Раньше она себя вела, как у последнего рубежа, нет для нее другой земли, нет для нее другой жизни. А сейчас... ей есть, куда отступить?

А не связано ли это с ее новым духовником?

В храм королева куда как реже ходит, но со святым отцом беседует. И относится к нему со спокойной доброжелательностью... так не к пастырю своему духовному приходят, так беседуют с человеком... равным тебе. Сообщником, возможно?

Надо бы проверить.

— Когда я смогу прийти за ответом, ваше величество?

Мария удивленно подняла брови.

— Вы, эрр? Свой ответ я дам лично королю. И можете не благодарить.

Димас подумал пару минут.

Так-то ее величество действительно оказывала ему благодеяние. Получается, первый, самый яростный королевский гнев пройдет мимо. Это радует.

Потом Димасу все равно достанется, но это будет уже потом. И поменьше...

— Благодарю, ваше величество.

— Не стоит благодарности, эрр. Вы же понимаете, после моего ухода придут Эрсоны. Так что...

— Когда вы даже не соглашались со мной разговаривать, ваше величество, было тяжелее.

— Я понимаю, эрр.

Мария показала глазами на дверь, и канцлер откланялся, а королева взялась вчитываться в документ. Хотя что там того документа для человека, который привык читать договора по сорок страниц, примечания мелким шрифтом, а уж сколько ей надо было расшифровок делать во времена оны...

Одна симпатичная страничка — это просто ни о чем.

Итак, что ей предлагают?

Ей предлагают после развода новый титул: 'возлюбленная сестра короля' и обращение 'ваше высочество'. Все же она урожденная принцесса, а не хвост кошачий.

Мария остается с ней до совершеннолетия или до вступления в брак. Впрочем, не раньше восемнадцати лет. Кроме того, Марии присваивается фамилия Фиц-Эрландская, как... ну, нет! Фиц — вычеркнуть. Остальное — хорошо.

А что ей предлагают в собственность и прочее?

В собственность Марии предлагалось поместье Карвен, аж на юго-востоке Эрланда. Мария хмыкнула, но решила пока подождать.

Вот она с казначеем поговорит, что там за поместье, да с Романом, да справки соберет.

Ежемесячное содержание было более, чем щедрым. Пятьсот золотых?

При том, что на один золотой можно корову купить, да еще свинья на сдачу останется? А ведь Эрланд не так богат? Или?

Тоже надо обдумать.

Итак, поместье, содержание, дочь... все учтено?

Вроде бы — да. А теперь будем искать, где закопали сдохшую корову. Потому что не бывает такого предложения без подвоха. И начнем мы со святого отца.

Мария коснулась колокольчика и попросила вызвать отца Романа. Тот себя ждать не заставил, и тоже вчитался в договор. А потом аж побледнел от возмущения.

— Ваше величество! Это оскорбительно!

— И чем этот договор меня оскорбляет?

— Нищенская сумма содержания...

Мария махнула рукой.

Нищенская сумма?

Да чтоб тебе жить на одну зарплату! В девяностые! Когда ее то чайниками выдавали, то колбасой, а то и вообще ничем. И рубль плясал, как пьяный ежик на березе в восьмибальный ураган.

По местным меркам это сумма хорошая, а что каждый месяц брюлики покупать не получится, так они и не нужны.

Священник мыслил иными мерками.

— Этого не хватит на содержание даже самого маленького двора!

Мария хмыкнула. Двор? Дворника она содержать готова, а двор? Перебьетесь, еще не хватало ей титулованных бездельников на голову, чтобы сплетни за ее счет собирали!

— Это все?

— Не совсем. Вот это место... Карвен — это же пиратские края!

А вот это было интереснее.

— А последнее время там и вовсе никакой жизни не стало. Есть такой Дерек Черный, вот, он под себя все подминает, рейды устраивает, что ни месяц...

— И ко мне в гости точно заявится.

Священник развел руками.

— Я думаю, ваше величество, заявится.

— Угумс. Считай — смертный приговор.

Хорошо знать историю. Если кто думает поладить с пиратами... ага-ага, идите, прогуляйтесь по помойке и договоритесь с местными обитателями. Только завещание составьте для начала, а то потом уже поздно будет. И концов не найдут...

Пираты — это маргиналы, отморозки и подонки. Про благородных разбойников лучше читать в романах, а в жизни... девяностые годы быстро вытряхнули из Машки Белкиной весь романтизьм. Видели мы тех братков, пиратов нам не надо.

С пиратами можно говорить примерно на равных. У тебя корабль, у меня корабль, у тебя сорок человек, у меня восемьдесят... не нравится? Сейчас пулей подавишься!

На эту тему, кстати, Конан Дойл хорошо написал, про капитана Шарки. Подонок, ублюдок и мразь, идеальный образчик пирата.

— Не то место, не те деньги, что еще?

— Ваша дочь, ваше величество.

— Она живет со мной.

— Она — принцесса. Представляете, ваше величество, какие пойдут слухи? Что о ней скажут? Для нее не найдется подходящего мужа, ее высочеству никогда не унаследовать трон...

Это Марию волновало мало. Мужа найти нетрудно, трудно найти мужчину. Такого, чтобы за ним, как за каменной стеной. Чтобы и прислониться, и довериться... из всех ее знакомых она шесть семей могла выделить. Шесть. Семей.

Настоящих.

Им даже завидовать не хотелось, просто порадоваться, что нашлись такие, что бывает это в жизни...

Если Анна найдет себе хорошего человека, какая разница, эрр он или исс. Но здесь-то понятно, так не скажешь.

— Внесите правки, святой отец. И я отдам документ его величеству.

А что такого?

Чай, короли разводятся, а не алкаши тарелки делят! Она супругу отдает целое государство, а ей клоповник с пиратами под боком?

Так дело не пойдет! Давайте договоримся на приличные алименты!

* * *

— Это что?! — градоправитель с ужасом смотрел на отрубленную голову. Явно шагренец.

Томас развел руками.

— Как-то так, эрр Гилад.

— Где... где ты их встретил, и сколько их было?

— Десяток. В лесу...

Эрр Гилад огляделся по сторонам.

Управленцем он был отличным, счета, деньги, дела — это одно. А вот военные... решение нашлось быстро.

— Начальника городской стражи ко мне!

Обрадовались оба. И градоправитель, и Томас.

Долго ждать не пришлось, исс Руэль прибыл буквально через десять минут, видимо, рядом находился. С порога оценил ситуацию, посмотрел на голову в куртке, повернул ее пальцем, приоткрыл и без того оскаленный рот.

— Чернозубые?

— Ага! — закивал Томас.

Словами-то он не так, чтобы слишком хорошо, это вам не зверя скрадывать.

— Молодец. Эрр Гилад, нам бы охотнику премию какую дать? Считай, матерого зверюгу снял?

— Займитесь, исс, — согласился градоправитель. Я на премию согласен, заслужил.

— Вот и ладно. Бери, дружище, эту голову, пошли со мной. Ты же Томас... Томас...

— Ремеш, исс.

— Точно! Старого Ремеша внук! Помню-помню, знатный охотник был твой дед!

Томас расплылся от удовольствия. Считай, как наградили! Приятно ж, когда такой человек, и деда твоего помнит! И тебя тоже...

— Верно, исс!

— Ну, пошли! Расскажешь мне, где чернозубых встретил, да я потом весточку дам. Пусть их встретят, да приветят, как следует. А тебе награду выдам. Думаю, за такого зверя десяток золотых в самый раз будет!

Улыбка Томаса стала еще шире.

Красота!

На десяток золотых он и корову прикупит, и дом у старика Грохха, и к Янке посватается! Теперь-то им на обзаведение хватит, еще и пара монет в запасе останется!

* * *

Мужа Мария решила обрадовать вечером, после ужина. Пусть бедолага хоть поест спокойно!

Не успела.

До нее постарались.

В малый зал вошли двое. Илеса ее величество уже знала, это королевский бастард. А под руку с ним кто?

Хотя чего спрашивать? И так ясно, что его мамаша! Стоит, высокая, статная, этакая валькирия, только постаревшая. Вон, бюст какой, таким слона на скаку останавливать.

Иоанн невольно нахмурился.

Диана, кстати, тоже. Сравнила свои достоинства и выпуклости новоприбывшецй дамы, и приуныла. Мария тихо позлорадствовала. Это тебе не Марию травить, у королевы-то объем даже до единички не дотянулся, а тут полноценная шестерочка. Да еще с таким распределением... видно, что все свое, Иоанн аж глазами залип. Не сразу и рявкнуть смог!

Мария расплылась в улыбке.

— Милая Ирена! — и почти слетела с трона, встала, сделала несколько шагов вперед, махнула рукой. — Стулья для бывшей фаворитки и бастарда его величества!

Со стороны Иоанна раздалось какое-то хрюканье. Мария повернулась к нему.

— Как это замечательно, мой дорогой супруг! Мы теперь все будем вместе, одной счастливой дружной семьей!

Да что ж за карма у нее такая! Повернуться не успеешь, за спиной кто-то давится!

Лакие тем временем послушно приволокли стулья, и Мария порывисто схватила Ирену за руку.

— Ах, милая Ирена! Простите, что я уговорила мужа отослать вас от двора! Я была так неправа, я обязательно заглажу свою вину! Иоанн, мы загладим, правильно?

Иоанн чуточку заторможено кивнул. Мария расплылась в улыбке.

— Ну вот, все так замечательно! Садитесь же, Ирена!

Может, если бы это проделывалось не на весь мир, Иоанн и рявкнул бы, и Марию заткнул. А что ты сделаешь, когда на тебя и свои придворные смотрят, и послы, и даже Вернер пожаловал, чтоб его...

Оставалось только улыбаться и кивать, махать и снова улыбаться.

Мария расправила юбки цвета лаванды, и уселась на трон. То ли из вредности, то ли получилось так, но Фиц-Эрланда усадили возле отца, и сходство его было видно каждому, а Ирену посадили рядом с Марией, только чуть пониже. И Мария на ее фоне казалась совсем девочкой. Яркое платье, стройная фигура, шикарные локоны, в которых ни одной седой ниточки, да и все остальное: блестящие глаза, свежая кожа, улыбка... да-да, у Марии за последнее время шесть зубов выросло. Вместо выпавших до озмеячивания, или как правильно назвать оборот в гюрзу? Огюрзячивание?

Неважно!

И рядом Ирена, которая выглядит на все свои годы, да еще и с прибытком. А еще на фоне Марии она сливается в блеклое пятно. Светлое палевое платье по последней моде, светлые волосы, жемчуг и бриллианты — и Мария. Сиреневое платье, несколько цветов в черных волосах, единственное украшение — корона.

Сравнение было решительно не в пользу Ирены. Но почему-то недовольна была и Диана?

Выпятила грудь, вдернула подбородок... Ирена почуяла соперницу, и напряглась. Марию она со счетов уже списала, а вот эта...

Для начала Диану смерили надменным взглядом, и фыркнули.

Мария наклонилась чуть ниже, и сценическим шепотом, на весь зал...

— Совершенно себя молодежь вести не умеет, мы в ее возрасте такими не были, нам и в голову не пришло бы кидаться на мужчин, вешаться им на шею, выставлять себя напоказ...

И что за эпидемия такая? Кто кашляет, кто давится...

Иоанн посмотрел на Марию, как Ленин на буржуазию.

— Зайди вечером ко мне в кабинет.

Ну, если так вежливо просят...

* * *

— Эрр Гилад, у нас проблемы.

Мужчина только рукой махнул.

— Обращайся как обычно! Что не так, Рик?

— Да все не так. Вот эти типы... ты знаешь, что такое — чернозубые?

— Знаю. Элитные воины у шагренцев.

— Думаешь, мы им нужны?

— Вряд ли. На нашу глушь им и обычных пиратов хватит.

— Вот. Потому я приказал голову засыпать солью, и отослать в столицу. Рассказ Томаса записал, отослал градоправителям... всем соседям, короче.

— Правильно сделал.

— Я не знаю, куда они движутся. Но точно знаю, что нам такое в Картене не надо!

— И это правильно.

— Не к добру эта сволочь у нас объявилась. Точно — не к добру!

И градоправитель кивнул головой. Вот уж точно... неспроста. А об остальном пусть думают, кто поумнее него!

— Награду охотнику выдай, заслужил.

— Уже. Думаю, и сами внакладе не останемся. Я отписал, как положено, патрулировали берег и лес, наблюдатель в 'секрете' заметил, проследил, чудом унес ноги...

— Вот и отлично. А я еще денег попрошу под это дело на организацию патрулей. Может, и правда чего дадут, а то крутись, как хочешь!

Мужчины переглянулись, и кивнули. Сработались они хорошо, эрр Гилад был из типичных воров, но умных. То есть таких, которые одним днем не жили. Он сначала овцу откормит, а потом уж будет стричь как следует. И на мясо продавать. Но — сытую, здоровую, довольную... и сам жил, и другим жить давал, и город при нем сыт-доволен, и крестьяне, и поля распаханы, и леса с дичью...

А исс Руэль предпочитал в сложный процесс добычи денег не вдаваться, зато все, что касается охраны — стражи — патрулей, у него было идеально отлажено. Так и сработались.

И сейчас друг друга отлично поняли.

Еще бы с этими шагренцами решить... сволочи! Вот что вам на своем острове не сидится? Чего вы к людям-то лезете? Одно слово — гады!

* * *

— И что это значит? — Иоанн был явно недоволен.

Мария подняла брови.

— Нет, дорогой супруг. Это я спрошу — что это значит? Ты это видел?

Свиток с предложениями полетел на стол. Иоанн развернул, глянул...