— Ты мог бы попросить ришатанскую матриархиню снести яйцо у меня на глазах, а затем вывести президента Лиги и заставить его во всем признаться, и это ничего бы не изменило. Окраина взбунтовалась, Терренс. Ящеры не имеют значения.
— Они значат гораздо больше, чем ты, кажется, осознаешь.
— Ты имеешь право на свое мнение, — язвительно заметил Радженда.
Они сидели молча больше минуты, а затем Радженда поднял бровь.
— Итак, ты отправишь меня домой на "Лелантосе", — сказал он. — И что потом?
— Считаю, что ясно дал это понять. Я предпочел бы договориться о прекращении этого безумия, чем стать свидетелем новой войны, которая длится десятилетиями и приносит только больше горечи и смертей. Поэтому, очевидно, я хочу, чтобы ты сказал им, чтобы они прислали кого-нибудь сюда для ведения переговоров. Понимаю, что они не станут из кожи вон лезть ради такого поступка. Только не после того, как сами себя загнали в угол. Представляю, какая паника охватит их, когда они узнают, что с тобой случилось, и это придаст им немного мужества. Так что можешь передать им, что я дам им тридцать дней, прежде чем решу, что они не хотят этого делать.
— А когда это время истечет, и они скажут тебе, чтобы ты не лез на рожон?
— Для них это было бы в порядке вещей, не так ли? — Мерфи поморщился. — Давай просто скажем, что я готов перейти на следующий уровень, если понадобится.
— И это будет... что? — спросил Радженда, и Мерфи фыркнул.
— Если я скажу тебе, каким будет мой следующий шаг, ты мне поверишь?
— Ты идиот, но не настолько, чтобы сказать мне это. Если уж на то пошло, я не настолько идиот, чтобы поверить всему, что ты мне сказал. Не знаю, почему я потрудился спросить, — сказал Радженда, и они впервые по-настоящему улыбнулись друг другу.
— Ты сказал, что Каллум был ранен, — сказал Радженда через мгновение. — Как у него дела?
— Ничего такого, чего не исправила бы поездка в клинику по клонированию, когда мы доставим его домой, но на данный момент он все еще испытывает сильный дискомфорт, — поморщился Мерфи. — Даже здешние протезы не так хороши, как в Ядре, и он отказался от более дорогих дополнений, которые доступны, пока у каждого ветерана не появится такая же возможность. Просто скажи Симрон, что с ним все в порядке. Чем больше подробностей она услышит, тем больше будет волноваться.
Радженда фыркнул и откинулся назад, положив правую лодыжку на левое колено.
— Симрон, — сказал он. — Ты когда-нибудь задумывался, что все это делает с моей младшей сестрой?
Мерфи отвел взгляд и сжал губы.
— Я спрашиваю только потому, что это, — Радженда махнул рукой над своей головой, — конец ее жизни, Терренс. Теперь она пария, благодаря тебе. У нее больше никогда не будет карьеры ни в каком бизнесе, связанном с Пятьюстами, или где-либо еще в Федерации. Только не тогда, когда ее муж — предатель.
— Ты этого не знаешь, — сказал Мерфи, и Радженда рассмеялся.
— Черта с два я этого не знаю! Я всю свою жизнь был по уши в заговорах и шепотках Пятисот. С ней покончено, Терренс. Из-за этого ты испортил ей жизнь. Так что же она собирается делать теперь? Ее единственная надежда в том, что мой отец сможет убедить ее публично осудить тебя и добиться скорейшего развода. И не думаю, что ты получишь что-то взамен, если надеешься.
— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — голос Мерфи снова стал ледяным.
— Конечно, так бы и было! Во-первых, ей не следовало выходить замуж за человека вне Пятисот. Фамилия твоего деда, черт возьми, не стоит тех страданий, которым ты подвергаешь мою семью!
— Ты, наверное, не поверишь, но я предпочел бы не подвергать такому испытанию даже тебя, — сказал Мерфи. — Я определенно сожалею о том, что это делает с твоим отцом. И я отдал бы свою правую руку, чтобы не делать этого с Симми. — Он посмотрел в глаза Радженде. — Но есть вещи, которые важнее меня. Они даже больше, чем моя любовь к ней. Симрон поддерживала меня всю нашу супружескую жизнь, и, в отличие от тебя, она поймет — и признает — правду, когда услышит ее.
— Продолжай убеждать себя в этом, — проворчал Радженда. — В глубине души ты знаешь, что это не так. Но, по крайней мере, отец, вероятно, сможет защитить ее от любых прямых последствий, если она проявит хоть каплю здравого смысла. И Вайома, вероятно, тоже.
— Ты что-нибудь слышал от них?
— После твоего мятежа они ничего не написали. — Радженда пожал плечами.
— Ну, когда ты узнаешь, то поймешь, что это не все плохие новости, — сказал Мерфи. — Вайом помолвлен.
— Что? С кем? Девушкой из Киршнер Дайнэмикс, которую он привел на празднование пуска в верфях? — Радженда несколько раз щелкнул пальцами. — Ингрид, — сказал он, вспоминая имя.
— Да, с ней, — кивнул Мерфи.
— Ну, я не знал. Но точно знаю, что теперь все кончено, — покачал головой Радженда. — Киршнеры не женились по любви с тех пор, как первый привод Фассета появился в сети. А потом ты взял и сделал все это? — Он взмахнул рукой в широком жесте. — Об этом ты не подумал, не так ли?
— Я был в некотором роде поглощен попытками спасти миллиард или около того человеческих жизней, — сказал Мерфи. — Честно говоря, я не знал о помолвке до тех пор, пока мы не попали в Дию, но даже если бы знал, то не смог бы поставить счастье моего сына выше своей ответственности за спасение жизней и попытку, наконец, положить конец этой кровавой бойне. Ты продолжаешь говорить о моих амбициях и моем эгоизме, но ты знаешь меня больше тридцати лет. Знаешь, что это решение далось мне нелегко, Радженда, и знаешь, что Симми — причина, по которой этого не произошло раньше. И уж точно это не было связано с чувством преданности Пятистам! Так что не притворяйся, что не знаешь, что я долго и упорно думал об этом — и о ней — прежде, чем решился. А ты... ты хоть на мгновение задумался о том, что будет с твоими отношениями с ней, прежде чем принял приказ прилететь сюда и уничтожить меня в космосе?
— Я считал, что для нее это возможность сохранить лицо, а для меня — защитить свою семью и Венеру Фьючерз, — сказал Радженда. — Мужчина стреляет в собственную собаку.
— Ты никогда не отвечал за меня, Радженда. Но теперь ты в моих руках.
— Очевидно. — Радженда пожал плечами. — Так что делай со мной, что хочешь.
— Я уже говорил тебе, что собираюсь с тобой сделать. И сказал, что хочу, чтобы ты сделал, когда вернешься домой. — Настала очередь Мерфи пожимать плечами. — Что в этом загадочного?
— И все? Не будет условно-досрочного освобождения? Никакого джентльменского соглашения о том, что я не вернусь на поле боя?
— С чего бы мне этого желать? В конце концов, я знаю, как тебя победить, — с улыбкой сказал Мерфи. Затем улыбка исчезла с его лица. — Это не джентльменское соглашение. И я не буду отвечать на сообщения Симрон или детей, которые были с тобой. Пятистам было бы слишком легко манипулировать моими словами в своих собственных целях. Но скажи им, что я люблю их... если хочешь.
— Я сделаю это, — сказал Радженда. — Больше для них, чем для тебя.
— Спасибо, — сказал Мерфи со спокойной искренностью, и Радженда поморщился.
— Все могло бы пройти проще — по крайней мере, для них, — если бы ты не приближался к мирам Ядра, — отметил он.
— Я уже говорил тебе, что не собираюсь делать ничего такого... пока Пятьсот готовы прислать сюда кого-нибудь, наделенного полномочиями, чтобы ознакомиться с моими доказательствами и вступить со мной в переговоры.
— А после того, как они откажутся это сделать, что, как мы оба знаем, предрешено?
— В таком случае, ты — и они — узнаете, что я буду делать дальше, когда я это сделаю, не так ли? — Мерфи на мгновение оскалил зубы, затем встал.
— Береги себя, Радженда, — сказал он. — Счастливого пути.
Затем он повернулся и вышел за дверь.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Станция Джалал
Система Джалал
Земная Федерация
13 декабря 2552 года
— Должен сказать, я не ожидал, что это выяснится так скоро, — сказал Харрисон О'Хэнрати.
— Так скоро? — повторил Каллум.
— О, это было неизбежно, — сказал О'Хэнрати. — Может быть, не с Беллерофонта, но откуда-то еще, Каллум. Предполагая, что премьер-министр Шлейбаум — и остальные Пятьсот, конечно, — столь же чертовски глупы, как обычно. Единственный способ, которым они могли бы это предотвратить, — это проявить хотя бы намек на готовность признать претензии Окраины и рассказать всем об этом. Что, конечно, было единственной вещью во вселенной, на которую можно было абсолютно не рассчитывать.
— Боюсь, Гарри прав, сынок, — печально сказал Мерфи. — Я никогда не хотел, чтобы это распространилось за пределы Конкордии, но с того момента, как Нью-Дублин вышел из-под контроля, другие пограничные миры были вынуждены последовать его примеру. Но, как сказал Гарри, я думал, что у нас будет больше времени. Возможно, еще несколько месяцев. Я, конечно, не ожидал, что кто-то из столь далеких мест, как Беллерофонт, может узнать об этом так быстро.
— И что мы будем делать с этим теперь, когда они узнали? — спросил Каллум через мгновение.
— Адмирал, при всем моем уважении, я не вижу иного выбора, кроме как поддержать президента Дьюара, — сказал Эстебан Трамбле с дальнего конца стола в зале совещаний.
Мерфи вопросительно поднял бровь, и Трамбле резко фыркнул.
— Поверьте мне, сэр, я прекрасно понимаю, как вы, должно быть, удивлены, услышав это от меня. А несколько месяцев назад вы бы и не услышали, как я это говорю. Но вы были правы в тот первый день в Нью-Дублине. Последнее, что нужно Федерации, — это гражданская война, вызванная тем, как использовали Окраину, и это было именно то, что рано или поздно произошло бы — вероятно, раньше, — даже если бы вас никогда не отправили на Конкордию. Я знал это еще до того, как вы ткнули меня в это носом, хотел я это признавать или нет. Сейчас? — Он пожал плечами. — Я не знаю, можно ли спасти Федерацию. Честно говоря, бывают ночи, когда я почти уверен, что этого не может быть, и что когда-нибудь учебники истории посмотрят на вас и на всех нас и решат, что это мы спустили все на тормозах. Но все равно все идет к этому. И в это вы меня тоже ткнули носом. И если во всей этой прогнившей системе и есть кто-то, кто может это остановить, так это вы. — Брови О'Хэнрати поднялись гораздо выше, чем у Мерфи, а Трамбле разразился лающим смехом.
— Даже не думай, что мне доставляет удовольствие соглашаться с тобой в чем бы то ни было, Гарри! Ты так долго казался таким придурком, что мне очень, очень трудно признать, что на твоей стороне могла быть хоть капля правды. К сожалению, это ничего не меняет. И я не говорю, что считаю, что у адмирала есть хорошие шансы на успех. Я просто хочу сказать, что точно знаю, что никто другой этого не делает, и я не могу просто сидеть и наблюдать за кораблекрушением, по крайней мере, не сделав попытки.
— Коммодор, Стеб, это много для меня значит, — тихо сказал Мерфи. — Не то, как вы полируете мой нимб, потому что, видит бог, если здесь и есть какие-то нимбы, то они не мои! Но именно поэтому все мы, — он махнул рукой в сторону звездолетов за бортом "Иштар", — находимся здесь. По крайней мере, чтобы попытаться остановить кораблекрушение. И я никогда не смогу сказать или сделать ничего, чтобы отблагодарить всех вас за то, что вы помогли мне попробовать.
— Поверьте мне, сэр, если бы я думал, что есть какой-то другой вариант, любой другой способ сделать это, меня бы здесь не было, — откровенно признался Трамбле. — Но сейчас...?
Он поднял обе руки ладонями вверх и пожал плечами, и Мерфи кивнул ему в ответ, затем посмотрел на Каллума.
— Как только что отметил коммодор, я не вижу другого выхода, кроме как поддержать Дьюара и Совет, — сказал он своему сыну. — И хорошая новость заключается в том, что, поскольку твой дядя возвращается в Солнечную систему, пройдет некоторое время — вероятно, довольно долгое — прежде чем Фокаидес и Шлейбаум отправят новые оперативные группы для возвращения Джалала. Особенно после того, как Радженда расскажет Фокаидесу о Касурах.
— В некотором смысле, мне неприятно, что нам пришлось выпустить этот маленький сюрприз из рук, Терри, — сказал О'Хэнрати. — О, у нас не было выбора, и никакое "секретное оружие" не остается секретным вечно. В любом случае, нет, если это принесет вам хоть какую-то пользу! Но в следующий раз они догадаются, что это произойдет.
— Хуже того, они не идиоты, — отметил Каллум. — Ну, может быть, в политическом плане, но не в большинстве других аспектов. И это не значит, что для того, чтобы разобраться в том, как работают Касуры, потребуется куча гениев.
— Вот именно, — мрачно кивнул его отец. — Я всегда об этом думал, и, честно говоря, это худшая часть выбора времени Беллерофонтом. С нашей точки зрения, было бы гораздо лучше, если бы мы могли ускорить темп Шлейбаум, заставить ее вести переговоры с нами сейчас. У меня не было другого выбора, кроме как отправить Радженду обратно с просьбой прислать сюда представителей для встречи с нами — нет, если у меня будет хоть какой-то шанс убедить общественность миров Ядра в том, что я действительно не какой-то сумасшедший военачальник с манией величия. У нас нет другого выбора, кроме как быть настолько похожими на голос разума, насколько это возможно для группы мятежных бунтовщиков. И это значит быть именно голосом разума. О том, как подойти к этому без кровожадных угроз и обещаний возмездия в надежде, что они прочтут надпись на стене и пойдут нам навстречу хотя бы отчасти. Проявят хотя бы каплю готовности выслушать и сделать что-нибудь, чтобы исправить ущерб.
— И насколько велика была вероятность этого на самом деле? — мягко спросил О'Хэнрати.
— Не так уж велика, — признал Мерфи. — И именно поэтому я подумал, что если мы не получим от них ответа к сроку, который я дал Радженде, то перейдем к самой Солнечной системе.
Остальные люди за столом в комнате для брифингов напряглись, и он покачал головой.
— У меня не больше намерения нападать на Сол, чем когда-либо. Но если они отвергнут все предложения сесть и поговорить, наш единственный выход — перейти на следующий уровень, и они дали нам шанс, когда вывели из резерва подразделения Радженды. У них осталось не так уж много в поддержку флота метрополии. На самом деле, если только у них на подходе не намного больше подразделений, отзываемых с Беты Лебедя, чем указано в базах данных Радженды, у нас, по крайней мере, есть паритет с флотом метрополии и всем резервом, который они, возможно, задействовали для прикрытия Солнечной системы. Так что, если мы появимся — особенно в случае с Касур-когейдами, до того, как они успеют "разобраться" в том, как они работают, и запустят в производство свою собственную версию, — это станет огромным потрясением для общественной системы. Уверен, что любимые новостные каналы Пятисот изобразили всех нас кровожадными, варварскими, взбунтовавшимися монстрами, но у этого есть и обратная сторона, потому что, если мы появимся на Соле, они никак не смогут заглушить или заблокировать наши собственные передачи, не отключив полностью информационную сеть системы. Как только мы окажемся в околоземном пространстве и они не смогут вытеснить нас из зоны вещания планет, мы сможем подключиться к новостным каналам. У нас достаточно сил, чтобы уничтожить все, что они могут выставить против нас, и, несмотря на все их богатство и власть, Пятьсот — это лишь ничтожная доля от общей численности населения, и большинство жителей миров Ядра уже чертовски циничны в отношении точности и честности новостей, которые они получают. Если мы наполним новостные каналы, 24-7, круглые сутки семь дней в неделю правдой на этом фоне, доверие к Пятистам резко упадет. И если это произойдет, их способность контролировать события быстро ослабнет. Я тоже не очень хочу этого делать, потому что правда в том, что жители Окраины — не единственные люди, над которыми Пятьсот так долго издевались, и если все пойдет так плохо, как может обернуться, — так плохо, честно говоря, как того заслуживает Пятьсот — тогда, скорее всего, будет грязно и кроваво, как в аду.
