— Прежде всего — о полицейских архивах. Поведал ту историю, что вам удалось нарыть. Неполная семья, проблемы с головой, желтый дом...
— Еще одна ниточка, протянутая к медицинским учреждениям, — кивнул Казуо. — Еще одни перемены, начавшиеся аккурат после их посещения. Сдается мне, что в первый период нашу дамочку там вовсе не лечили — напротив, помогли окончательно съехать с катушек...
-...и спустили на людей. А после ареста и возвращения в психушку — поспособствовали побегу?
— Почему нет? Если я прав, женщина с разрезанным ртом была лишь чьей-то пробой пера — а когда нужда отпала, ее быстренько вернули в конуру. Кончать, заметь, не стали — кто знает, когда еще тебе может пригодиться тварь, сдвинутая на убийствах детей? — подлив в голос желчи, продолжал Ониши. — Если все обстоит именно так, значит, эти парни работают уже больше десяти лет. Наращивали мускулы, осторожно проводили испытания...а сейчас, наконец, начали свою партию. Про одежду Омогучи тебе тоже рассказал?
Собираясь с мыслями, Гин медленно перевернула очередной листок — и на колени выпала сложенная вчетверо карта.
— Ржавчина, песок, масло...
Плотная бумага зашелестела под пальцами. Развернув карту, охотница скользнула взглядом десятку жирных красных точек, расставленных по всей Японии. Кучка там, россыпь около береговой линии здесь, несколько одиночных — на малых островах...
-...соль еще. Морская соль. А в чем дело?
— Я задавался тем же вопросом, а потом вспомнил о пропавшем корабле. Порт, Гин, порт. Понимаешь? — Казуо ткнул в восточную часть города, обведенную красным маркером. — Иокогама — портовый город. Фукуи — портовый город. Что я тебе говорил о портовых городах?
— Большинство жертв оттуда — или жили поблизости. Но их ведь до черта, а расстояние, мягко скажем, немаленькое. Перевозить ту же дуру с ножницами через полстраны ради гастролей...даже я бы от тряски взвыла, а у меня терпение сам знаешь, Будда бы...
-...не позавидовал, и не надейся. Но ты права, переправлять их обычным способом было бы той еще занозой в известном месте, равно как и тратой времени. А что если нет никакого центра на суше?
— Что-то, что появляется в портовых городах... — Гин с трудом сдержала нервный кашель. — Корабль? Целый корабль, набитый этими...
— Надо тебя почаще кормить, — криво улыбнулся Казуо. — Соображаешь в два раза быстрее. "Альбатрос". Наш кандидат номер один.
— "Альбатрос"?
— Да, — нервно прищелкнул Ониши пальцами. — Я тебе уже говорил, неужто забыла? Круизный лайнер, пропал двадцать девятого числа по пути из Амагасаки в Токусиму. Если честно, к нему привели только косвенные улики. Организация на уши вскочила после исчезновения, на доступ к своим источникам без санкции руководства реагировала с той поры очень нервно...
— Ты, конечно же, рискнул.
— Понимаешь теперь, почему не просил помощи? Если меня за эти игры и подрыв доверия распнут в каком-нибудь подвале и начнут нарезать ремни, у тебя, по крайней мере, будет лишний денек, чтобы вплавь добраться до Окинавы и заделаться рыбацкой дочкой, — пальцы Ониши продолжали постукивать по рулю. — Так вот, корабль...липа этот корабль. Официально продан то ли британцами, то ли немцами — поди разбери теперь — года три назад. Официально, опять же, он используется для организации туров вдоль всего побережья Японских островов, неофициально водичка становится куда как более мутной. Я покопался в контактах, пошерстил бумаги — владельца судна не найдешь, хоть по голову заройся. Сплошняком подставные лица, за ними фирмы-однодневки, паевые права с мертвыми душами, соучредители третью тоже однодневки...треть кормится из рук частников, остальные — вообще иностранцы. Но что важно для нас — как круизный лайнер, он останавливается почти в каждом порту. Стоит на якоре сутки, может, двое — и отправляется дальше...
-...и каждый раз — перед вспышками?
— Вспышки не всегда начинаются с него, но вот перед активностью гастролеров...обычно проходит от трех дней до недели, но не было еще ни разу, чтобы он встал на якорь, а потом в этой области ничего не случилось. Мало того, одна из жертв регресса год копила на то, чтобы попасть на борт и провела там весь отпуск...
— Может, совпадение? — неуверенно пробормотала Гин.
-...и наш друг Отани Хата осенью провел там несколько дней. Деловая поездка — арендовать каюту никто не мешает, лишь бы деньги были.
— А двинулся он в январе, — продолжила охотница. — Не очень-то сходится...
-...если только на нем не испытывали что-то свежее, с отложенным по времени эффектом, — пожал плечами Казуо. — Ты просишь у меня четких ответов, когда...
-...все что у тебя есть — догадки. Слишком много всяких "если". Да и корабль, напомню тебе, пропал — кто знает, где его теперь...
— Нашли его. Вчера.
— Снова...твои птички напели? — справившись, пусть и не без труда, с удивлением, выдохнула Гин.
— Скорее уж рыбки нашептали, — мрачно усмехнулся Ониши, стаскивая ворох бумаг с колен девушки и начиная утрамбовывать в папку. — Давай подведу итоги...
— Подводи, подводи...а я хоть сяду по-человечески, — вытянув ноги вперед и откинувшись в кресле, протянула охотница.
— Предположим, я не ошибся и не иду очередной раз в неверном направлении. Что мы имеем?
— Все проблемы от магов, верно? Это вполне в их духе — заиграться и не уняться вовремя. Очередной чокнутый...
— Пускай. Пусть будет чокнутый маг или группа таковых, с весьма, прошу заметить и удержать в своей рыжей голове, обширными ресурсами. Которых, прошу, опять же, не выпускать за пределы черепа, хватает на то, чтобы выкупить корабль, отлавливать полукровок, производить нечто, что провоцирует регресс и распространять эту дрянь по стране, вызывая одну вспышку за другой. Пускай — это уже страшно, но все еще представимо. Вопрос в другом — а откуда они знают, куда и кому доставлять подарочки? Я, как и ты, думал что отравлена некая крупная партия лекарств, если не все производство, но это не так — иначе бы мы уже захлебнулись в крови и даже ты это бы заметила...
— Значит, работают точечно, — фыркнула Гин, поправив сбившиеся волосы.
— Именно. Похищают не абы кого, а тех, кого на улице от обычного человека никак не отличишь. Смотрел я цены на билеты — случай с Хатой скорее исключение, чем правило. Несколько процентов населения может позволить себе круиз, а полукровок среди них будет еще меньше. Вопрос все тот же — а откуда они знают, кого искать? Откуда знают, куда забрасывать лекарства. Ну, ответов, думаю, не больше двух. Первый — они у нас всеведущи.
— Дались им тогда какие-то полукровки. Уже бы в Исток чесали...
— Согласен. И остается вариант номер два...сама догадаешься?
Сложить два и два получилось на этот раз легко. Вышло даже меньше пятнадцати.
— У них...крот в Организации?
— Можешь же, когда хочешь, — улыбнулся Казуо. — Потому я и вынужден часами петлять по городу, проверяясь на наличие хвоста. Потому я вынужден расходовать купленные у магов подарки, когда хочу всего лишь с кем-то поболтать по работе. Если у них там свой человек — а скорее всего, и не один — кто даст гарантию, что не в верхах, не в самом правящем совете? Что он или они уже не в курсе о нас и том, что мы с тобой знаем? Что не уберут нас руками охотников и, наконец, не избавятся от того же корабля? Мы должны найти "Альбатрос", найти доказательства, пока от них не остался один пепел. Найти и представить руководству Организации раньше, чем им преподнесут наши головы. Тогда те, кого враг еще не купил, наконец, оторвут задницы от кресел и начнут делать хоть что-то...
— Заливать страну кровью, например. Не ты ли говорил, что...
— Есть иные варианты на уме? — огрызнулся Казуо. — Ну же, давай, я весь внимание. Может, обратимся за помощью к Башне? Льюиса, так понимаю, тебе было мало? А может, ты желаешь поискать заступничества у слуг Христовых? Билет до Рима я тебе, так и быть, добуду, но лобызать кардинальские туфли не потащусь, уж прости...
С шумом выдохнув, Ониши воздел руки, в который раз принявшись растирать лицо.
— Пойми, ситуация везде будет одна. У нас на руках нет ничего, кроме домыслов, совпадений и данных Организации, добытых без ее разрешения. С таким набором лучше сразу в петлю...ну или можно попытаться добыть что-то, что Организация вынуждена будет принять во внимание, — поправив очки, Казуо внезапно улыбнулся. — Ну что, рыжая моя, как тебе трясина? Готова до дна добираться?
— С тобой — куда угодно. Пованивает болотце, конечно, но я думаю, найдем по пути освежитель...
— Выспаться успела? — тоном куда более серьезным поинтересовался Ониши. — Только честно.
— С запасом, — хмыкнула Гин. — Не на месяц, конечно, но дня на два...
— Вот и чудно, — убрав папку в бардачок, проговорил Казуо. — В ближайшие сутки — если нам очень повезет, то только завтрашние — дрыхнуть тебе не доведется.
— Началось... — притворно закатила глаза охотница. — А про мечи-то хоть не забыл? Или мне и там фонариками и часами отбиваться?
— За ними поедем прямо сейчас. Ты как, останешься в машине, или готова объяснять господину Кендзаэмону, как у тебя получается их все время ломать?
— Уж справлюсь, не бойся. Я умею делать невинный взгляд.
Сорванный прочь амулет отправился назад, к остальному мусору. Двигатель взревел, стекла со скрипом поползли вниз. Всунув, наконец, вожделенную сигарету в зубы и чиркнув зажигалкой, Казуо с наслаждением затянулся.
— Эх!
Машина тронулась с места.
— Детка, как же ты была хороша! — громко произнес Ониши, выпуская дым следом за словами. — Ты просто нечто! Не зря такой взрослый мужчина, как я, искал такую молодую девушку, как ты!
Ребяческая попытка пошутить или речь, предназначавшаяся для возможной слежки? Здесь и сейчас Гин было без разницы.
— Язык мой — враг мой, — покраснев, охотница уткнула лицо в ладони.
О. Тосима.
Девушка.
Сморщенное лицо Кендзаэмона, похожее на забытый кем-то в миске до слишком долгого уж срока финик, стояло пред глазами все плаванье.
Знаете, чем я занимаюсь всю свою жизнь?
Голос — мерзкий, скрипучий — делил место в ушах с шумом волн за бортом, никак не давая о себе забыть, пусть даже с визита к мастеру и прошел уже не один час.
Я не торгую мифами. Я не рассказываю сказок о чудесных мечах, которые куются годами, а потом с ними можно бросаться на танк. Я не разоряю заказчиков из Организации безумными требованиями. Я делаю оружие для охотников. Чаще всего — простое, неброское, но способное справляться с работой.
На вид этот человек совсем не впечатлял. Сутулый старец, ростом бывший немногим выше самой Гин, приличную часть своей жизни провел в четырех стенах, отдавая себя почти без остатка тому единственному ремеслу, которым занимались его деды и прадеды. Семья эта — так в свое время охотнице рассказывал еще отчим — служила Организации века с шестнадцатого — и оружейник, кому с года на год должно было стукнуть девяносто, позаботился о том, чтобы она продолжала существовать и после него, неведомым образов выкроив время на воспитание пятерых сыновей. Двух старших забрала война, те же, кому посчастливилось уцелеть, по мере сил помогали старику с заказами от охотников.
Но даже самый последний болван знает, что оружие прослужит дольше, если руки, что его держат, будут расти из плеч, а не из иных, вряд ли уготованных для того природой, мест!
Говорили, что один из предков старика служил подмастерьем у самого Сенджи Мурамасы, а может — кто ж вспомнит давно поросшие быльем дела — у Масамунэ. Гин, если бы кому-то вздумалось спросить ее, добавила бы, пожалуй, только одно — если что у этого конкретного старикашки и имело отношение к легендам, то воистину легендарное умение впадать в бешенство.
Ваш покойный отец, если бы его только не кремировали, вертелся бы в гробу волчком, видя, как вы обращаетесь с его мечами! Вы что, я не понимаю, на эти еврейские самоходные булыжники там охотитесь?
С первых минут в мастерской она уже успела крепко пожалеть о том, что не оставила переговоры на Ониши — мастер, будучи взбешен так, что лицо его налилось краснотой, а глаза грозили выскочить прочь из орбит, наступал на охотницу, рыча и брызжа слюной.
Да, обычно мне заказывают вещи простые, утилитарные, но это не значит, что я не в состоянии отличить посредственную железку от шедевра! Вы вообще знаете, что вам досталось? Знаете, какой это раритет? Знаете, что этой реликвии место в музее, а не в руках таких, как вы?
Старик, которого давно заждались на том свете, отчитывал ее около получаса — в какой-то момент разбушевавшись настолько, что едва не выронил вставную челюсть.
Было бы место, если бы не вы! После вас — только на помойку! Столько сколов лезвия за пару лет на одном несчастном оружии я не видел никогда! А сколько раз вы их гнули? А сколько...да что я тут распинаюсь! Дай вам Кусанаги, дай вам Амэ-но Охабари, дай Ороти-но Арамаса — вы и их за милую душу переломаете!
В какой-то момент она всерьез начала опасаться, что в этот раз покинуть мастерскую живой или хотя бы без тяжких телесных не удастся — особенно когда разгневанный старик потянулся куда-то под стол. По счастью, обошлось — наружу мастер вытащил лишь перехваченный веревкой сверток, с нескрываемым раздражением швырнув в руки охотнице.
Еще немного — и я смогу замостить улицу железными чушками от одной только работы с вами! Бегом бегать можно будет! Для вам подобных оружие на заводах штамповали и правильно делали! Из железнодорожных рельсов! Забирайте уже! Забирайте и прочь с глаз моих!
— Просыпайся уже. Слышишь, нет?
Поток воспоминаний — равно как и столь надолго засевший в голове голос — оборвались почти что разом: хватило одного несильного толчка в левое плечо. Подняв голову, Гин уставилась на непосредственное начальство: Казуо, склонившийся над стулом, где охотнице удалось немного подремать, улыбался вовсю.
— Давай-ка вставай уже. Кузнеца ты пережила — а ничего страшней, пожалуй, на сегодня в запасе и не осталось...
— Что-то ты сегодня тиха как мои контакты из Организации, когда встает вопрос об оплате. Укачало, что ли?
Гин промолчала, прижимая к груди мешок с последней памятью о том, кого она могла, не кривя душой, назвать семьей. Самая драгоценная вещь на свете...первая в списке, куда также входил этот бесчувственный негодяй Ониши Казуо, сон по утрам и где, быть может, пора уже начинать искать место для одного словоохотливого ресторатора. Впрочем, с последним лучше не спешить...наверное...
— Или ты все еще на меня дуешься?
— Я с тобой не разговариваю...четырнадцать часов и тридцать минут, — процедила Гин, давно уже выбросившая обиду из головы, но желавшая подержать марку подольше.
— Во-первых, уже разговариваешь, — Ониши затянулся очередной сигаретой из успевшей порядком похудеть пачки, ковыряя носком ботинка мокрый песок. — Во-вторых, это было вчера. А сейчас позднее утро близится. Думаю, часов двадцать прошло, никак не четырнадцать...
