— Да, брат, потрепала тебя жизнь. Это нас с Ефимкой вчера мужики били возле пивной, внутри пивной нас тоже били, — грустно подумал Жорик, разглядывая синяки и ссадины от побоев. — А это — возле помойки нас метелили — роковое стечение обстоятельств. За что били — не помню. Больно же, мля. Но, сойтись в рукопашную с толпой маргиналов — это да, это сильно. Ага, мы с Ефимкой — сила, остальные дрочилы.
Не живут у нас на районе воспитанные и культурные люди. Обитают какие-то отморозки, которых нельзя пускать в приличное общество: чтоб вас всех, штопаные ублюдки, черти в аду драли. Ещё и обзываются, говорят — мы две личинки одного насекомого, от которого болеют педикулёзом. Сами вы личинки и не лечитесь. Никто не понимает нашу с Ефимкой непростую жизненную ситуацию: норовят сразу в морду заехать.
В последнее время Жорика Мочалкина и Ефимку Макаревича "шпыняли" и били на районе слишком часто и все, кому не лень. Их били местные мужики, женщины тоже поколачивали. Да и от девушек прилетало по мордасам. Да, что говорить — Жорика и Ефимку даже подростки отоваривали почём зря. Совсем нет житья на районе. Жорик слегка завыл в тоске по белому свету, когда слишком сильно надавил на синяк. Судя по свежим синякам, у нас вчера случился весьма эмоционально насыщенный вечер. Смотреть на себя в зеркало нет никаких сил, ибо в зеркале красуется побитое страшилище. Сплюнув на пол, Жорик спешно распрощался с мойдодыром.
Сейчас бы отлежаться дома на любимом диване, зализать раны, принять самую приятную позу — позу трупа на диване, но надо вставать и ранним утром тащиться к дебильному Ефимке Макаревичу, а это как ведро помо... ледяной воды на голову. Такое утро автоматически стало врагом народа. Настроение стремительно падало, грозя опуститься ниже уровня городской канализации.
— Лежать бы на диване в глубокой нирване..., — размечтался Жорик.
Мочалкин взялся шефствовать над районным придурком Ефимкой не из-за своего природного альтруизма, а с чисто корыстной целью: конкретно из-за Ефимкиного Сакрального Дара. Дуракам, таким как Ефим, везёт. Вот Жорику достался слабый Дар, называемый "Сумка". Это значит, что Жорик может "привязать" своё умение к любой сумке и таскать в ней 15 килограмм не чувствуя веса. Дар развивался, увеличивалась грузоподъёмность, если постоянно таскать тяжести, но имелась и засада: сумки периодически выходили из строя, а "привяжешься" к новой сумке — сгорали приращения к грузоподъёмности. И снова начинай развиваться с 15 кг. Где взять хорошую сумку? Хорошие сумки стоят дорого, а где добыть денег, ведь Жорик сроду нигде не работал, считая, что труд его уже облагородил, поэтому правильному пацану не надо работать. Правильному пацану сам Заратустра не дозволяет трудиться. Так что работа, ты меня не бойся, я тебя не трону. В бандиты Мочалкина почему-то не брали, вот и приходилось ему добывать копейки всеми правдами и неправдами.
Курва ... гадский Жориков желудок намекал своим урчанием, что надо бы в него что-то съедобное бросить: желудок, прижавшись к позвоночнику хозяина, жалобно причитал о своей нелёгкой доли.
— Ссссука, терпи, — шипел Жорик. — Терпи, неженка. Ничего нет у нас в холодильнике, хоть шаром покати. Шара тоже нет: катать нечем. Гадские ляськи-масяськи. Нахрена я держу холодильник, если в нём ничего нет? Мля, даже пары фунфыриков бояры и той нет.
Ну, практически ничего, если не считать маленького кусочка колбаски, на котором походу уже зародилась новая жизнь. Но, колбаску, покрытою красивой зелёной плесенью, хозяин есть не стал, а зачем-то понюхал.
— С этой пищей реальность под себя не прогнёшь. К такому жизнь меня не готовила, — пробормотал хозяин квартирки, морща нос от волшебного запаха колбаски.
А к чему она его готовила? С профориентацией у Жорика давно случился полный затык. Работать? Ищите дураков в зеркале.
Пришлось вместо завтрака выпить стакан прохладной кипячёной воды из чайника.
— Пора утырка выручать: наша жизнь — еб*на мать!
Однако, несмотря на раннее утро, надо бежать к дебилу Ефимке, чтоб ему мягко спалось. Он, как тот дятел — птица тупая, но полезная. Ефимка — дурак, что с него взять: проспит всё, что можно и что нельзя. Зато с Даром дурню повезло. Слушайте! Это жизненный парадокс. Говорят: "Дуракам — везёт", хотя дураков значительно больше, чем умных. Выходит — почти все счастливчики?
Достался Ефимке Дар, называемый "Тортик". Умеет придурок "создавать" великолепные торты из ингредиентов, помещаемых в системную ёмкость, приданную к Дару. Каждое утро Система осчастливливала Ефимку листочком бумаги со списком ингредиентов и их количеством для изготовления фантастического торта. Оставалось только купить муку, масло, сахар, яйца, шоколад, фрукты и кучу всякой всячины, необходимой для изготовления торта с помощью Дара. Дебил Ефимка плохо соображал, что написано на листочке — путал ингредиенты или вообще забывал какую-то часть приобрести. Туповат Ефимка — ничего не попишешь. Конечно, с помощью Системы что-то в результате "колдовства" получалось, но убогое, типа простой шарлотки или пирожка. Но тут на его дебильном жизненном пути подвернулся "настоящий друг" Жорик Мочалкин, который "бескорыстно" стал помогать Ефимке с развитием Дара. Жорик закупал продукты, таскал их в своей сумке. Он же нашёл рынок сбыта продукции, договорившись с администрацией одного из многочисленных московских кафетериев. По мнению Ефимки, друг Жорик необыкновенно умный пацан — он заботится о Ефимке, кормит его чебуреками и поит пивом, а то и вкусной самогонкой типа кумышки или косорыловки. Ещё с Жориком не скучно, но плохо то, что нас с Мочалкиным постоянно все больно бьют: народу потеха, а нам смущение. Как говорит умный Жорик: "Мы с тобой, друг Ефимка, в море дерьма и даже весёл у нас нет. Будь мы лошадьми, я бы на нас не поставил". Но, мы с Жориком не лошади. Если бы мы существовали лошадьми, то из нас давно бы сделали колбасу, а людей есть нельзя.
Отличный надёжный друг попался Ефимке, вот только "надёжный друг" забирал почти все вырученные деньги от продажи тортов себе и никогда не приглашал Ефимку в свою квартиру.
— Нахрена вонючему дебилу деньги? — правильно рассудил Жорик, паразитирующий на больном человеке. — Пусть радуется, что я его кормлю и покупаю пиво и самогонку. Эх, морока мне с этим Макаревичем, кто б только знал! Надо рано вставать, будить утырка Ефима, изучать листочек, что соизволит нам сегодня выдать Система, покупать ингредиенты, тащить гадского Ефимку в кафетерий и там "делать" торт. Потом надо чем-то накормить утырка и, пока не забыл, надо ему купить на его ходули какую-нибудь обувь, а то его кеды совсем развались. Курва, утырок три годы не проносил замечательные китайские кеды. Вводит меня Ефимка в затраты, скоро по миру пойду. Всех прибылей от Ефимки, как копеек во время дефолта. Хорошо хоть решился вопрос с жильём для ублюдка: Жорик договорился с шеф-поваром кафетерия "Снежинка", что Макаревичу разрешено (полуофициально) с весны до зимы обитать в подсобке, типа сарайчик, при кафетерии. Одним словом, в закутке сарайчика, пристроившегося на задворках кафешки. Шеф-повар, скрепя сердцем, сдал угол сарайчика живой, но дебильной душе, но с условием, что каждое утро увидит фирменный Ефимкин торт у себя на столе. Ещё шеф поставил условие, чтобы Ефимка в сарайчике бардак не бедокурил и дисциплину не хулиганил, а то покажу вам обоим, чей даньтянь толще и чьё кунг-фу круче.
Что не сделаешь ради денег: приходится Жорику каждое утро рано вставать и терпеть выходки дурного компаньона. Живёшь, как на корабле — тошнит, а плыть надо. Кандейку, где обитал Ефимка, жильём назвать трудно: грязь, вонь и даже Микки-Маусы бегают. Однако слова "Ефимка" и "Кандейка" прекрасно сложились в одно предложение. Жизнь дерьмо — в данном случае это выражение приобрело буквальное значение. А ведь поначалу Жорику казалось, что он, наконец, надыбал жемчужину в куче навоза. Типа, Ефимкин Дар — это настоящее Эльдорадо, где обычная золотая жила нервно курит в сторонке.
Каждое утро происходил один и тот же цирк с конями с пробуждением придурка ото сна. Тот ещё номер: да, и газы придурок пускает совершенно некуртуазные, мля, аж глаза резжет. Вот и сейчас, найдя компаньона храпящем на деревянной лежанке, Жорику предстояло привести товарища в чувство, что не очень-то и легко. Но, опыт не пропьёшь. Опять, наверное, дурню снится нездоровая хрень со страшными инопланетными ужасами. Буга-га-шеньки. Вон как гадюка своими всеми четырьмя прихватками машет: отбивается, наверное, от монстров. Тут, главное, не попасть под руку или ногу товарищу, а то у него кулаки огромные и дури немеряно. Тогда почему нас все бьют?
Разбудить Ефимку — это словно выкопать длинный окоп вручную: замудохаешься конкретно. Дохлый номер будить этот организм простыми уговорами или расталкиванием — здесь требуется что-то радикальное в виде полторашки холодной воды. Желательно ледяной. Заодно и умоется придурок, смоет со своей морды заразу, хотя от его вида любая зараза должна сбегать с визгом. Мля, надо бы его уже подстричь, а то зарос он у меня, как бобик шелудивый. Опять расходы на парикмахера: а вот хрен вам — подстригу бобика сам, своими ножницами.
— Дяденька не бейте! — заорал Ефимка, ощутив на своей морде поток воды. Холодная водичка кого хочешь разбудит. Ага, умывание бодрит.
— Вставай тогда, дурень! Чтоб тебя Ктулху покусал, чтоб тебе пищевод отработанным маслом промыли, — прорычал в ухо товарищу Жорик и высказал в адрес дурня цветистое и длинное предложение. Зря старался — смысл длинных предложений Ефим не воспринимал принципиально, но, благодаря знакомому голосу, всё-таки вывалился из своего кошмара в реальность. Просто он узнал голос своего умного компаньона. Жорик умный — он плохого Ефимке не пожелает. Сам Ефимка понимал только отдельные слова, в основном — предлоги, некоторые существительные и глаголы. Зачем столько слов понапридумывали? Слова, те, что говорил Мочалкин и другие люди, далеко не всегда умещались в пространстве немногочисленных извилин Ефима.
— Чтоб ты издох зараза! Геморрой на мою голову, — ласково пожелал Жорик компаньону всего хорошего. Считай, вежливо поздоровался. — Хватит тут изображать тухлый овощ. Не встанешь, холера тебе в бок — харю твою ща табуреткой подрихтую. Вкурил, выблядок?
Не, ну, как в рай попасть, если шесть из семи смертных грехов — наш образ жизни. Мы бы и рады не грешить, но как тогда жить?
Жорик произвёл быстрый технический осмотр отошедшего ото сна компаньона. Вот же замарашка: небритый мужик с лицом как у онаниста после разврата, да ещё и с фарами побитыми. Высокий, слегка пухлый и нескладный; на избитой морде носит взгляд инвалида детства. Фу на тебя. Таким мужиком только девочек в детском саду пугать, когда у них запоры приключаются. Взрослые девочки почему-то Ефимку не боятся, а норовят заехать ему в морду или кулаком, или чем попало и куда попало. Мир жесток, понимаю. Ладно, на сегодня вид Ефимки сойдёт за третий сорт. Бывало и хуже.
— Жрать хочу, — пытался имитировать голодный обморок Ефимка.
— Все хотят, но не всем дают, — Жорик на корню пресёк поползновения дурня откосить от работы. — Нефиг расслабляться. Сначала надо заработать денег "на пожрать". Тут и так денег нет, так ты ещё душу тиранишь и мозги тошнишь. Вот сделаем тортик, заработаем денег, и свожу тебя в привокзальную чебуречную на получить гастрономические впечатления. Всё, как ты любишь.
— Ага, я очень шалав люблю! — возбудился дурень. — Купи мне пошалавистей.
— Сколько раз тебе говорил — эта еда называется лаваш...Куплю я тебе лаваш, куплю, самый лавашистый лаваш. Не сейчас. Зачем, спрашивается, нагружать желудок лишней работой с утра? Вот скоро случится День защиты насекомых — тогда и наешься вдоволь.
Где-то в Стокгольме от таких мыслей, наверное, удавился один персонаж, находящийся в полном расцвете сил и живущий на крыше.
Напоив слегка очухавшегося дурачка водой, Жорик повёл компаньона закупаться ингредиентами для торта. Сегодня Система выдала задание на изготовление торта из дюжины ингредиентов. Часть продуктов уже лежало в волшебной сумке Жорика, но часть надо покупать. Идти и покупать. Вот эти три слова "идти и покупать" выводили Жорика из себя: опять тратить деньги, но, блин, при изготовлении фирменного торта фуфло не прокатит. Надо покупать отменные продукты. Тогда и тортик получится суперский, за который можно получить много денег. Много — это сколько? Жорик прикинул в уме предполагаемую прибыль. На покупку материалов он потратит где-то в районе полтора рубля: придётся тратить деньги, страдая от душевной боли. Шеф-повар за килограмм торта платит полтора рубля. Сука, а сам продаёт тортик по кусочкам, умножив цену на два, а то и на три. Из воздуха делает бабки. Вот так проклятые капиталисты дурят нашего брата пролетария. Сегодняшний тортик должен потянуть на пять кило. Семь с половиной рублей, как с куста. Но минус полтора. Остаётся шесть. Зарплата, как у хорошего рабочего. Но, блин, надо отложить заначку на покупку новых ингредиентов. Ещё надо кормить этого оглоеда, да и самому надо кормиться. Хорошо хоть, что желудок оглоеда выдерживает вкуснейшую еду из привокзальной чебуречной.
Мля, этот охломон ещё и завшиветь умудрился — Жорик неодобрительно покосился на коллегу. Теперь надо тратить накопленный капитал на покупку лекарства от педикулёза. Сволочь! Ещё и кеды ему покупай. Плюс коммуналка. Сплошные растраты, а в доме ни водки ни пива. Косорыловка уже за счастье идёт, а кумышка за нектар. Ещё и на районе все нас знают, и денег ни у кого не отнимешь и не выпросишь. Вернее выпросишь, но только тумаки, шишки и нецензурные оскорбления. Что же делать? Если меня спросят: "Что ты достиг в жизни?", то честно отвечу: "Дна". Скорее Земля налетит на небесную ось, чем я разбогатею, точно вам говорю. Мочалкин потрогал свои бока: на них жира не наблюдалось, зато хорошо прощупывались выпирающие рёбра, что говорило о том, что этот человек предпочитал здоровый образ жизни и не переедал. Худые телеса Жорика походили на тощие фигуры религиозных подвижников, что подвизаются аскезе, терзая оболочку свою телесную, дабы избежать греховных страстей.
Жорика, из глубин дремучего подсознания, вдруг осенило. Если нас на районе незаслуженно знают с плохой стороны (грязные инсинуации, совершенно не соответствующие действительности), то, что нам мешает сегодня вечерком посетить соседний район, где нас не знают? Вдруг нам повезёт в тёмном углу зажать жирного лошару или аппетитную лохушку и стрясти деньги с лоха или лохушки. Расчёт на то, что в тёмном углу, впечатлительная девка увидит морду Ефимки. Тут даже мужик может обоссаться от страха. Решено, обкарнаю этого гамадрила налысо, а на нос ему напялю чёрные очки. Вылитый громила получится: грозный, как жук навозный. Что у нас сегодня? Суббота.
Погожий субботний вечер обещал стать богатым на события. Вот только есть одна закономерность: идеи, появляющиеся в голове Жорика, если и реализуются, то с бонусом в виде непредвиденных осложнений. Как-то постоянно получается, что в изначально прекрасной задумке он не учитывает некие нюансы: всё традиционно портят всякие мелочи. Случалось, Жорика за его активность били даже ногами. Но, надо что-то делать, чтобы влёгкую раздобыть денег. Как говорил Емельян, не тот, который дружил с рыбой-щукой, а тот, который Пугачёв: "Лучше полста лет прожить орлом, чем три сотни вороном". Полста лет орлом Жорик соглашался прожить.
