Не стал скрывать Мухин, что затаривался у бабы Мани самогонкой и бухал. Нервы лечил и Мелентьеву советовал. Ну, долечился. Вместо того, чтобы самогонщицу отправить на нары, он её покрывал. Короче, ясно всё с этим Мухиным: алкаш и бездельник. Промухал Мухин самогонщицу, превратившуюся в отравительницу. Мелентьев уже не мальчик, он ситуацию в стране анализировать умеет, его вера в "холодный ум", "горячее сердце" и "чистые руки" давно дала трещину из-за таких вот Мухиных.
Конечно, есть индивидуумы в этой деревне, впрочем, как и везде, над которыми требуется пригляд. Про аферистку бабу Маню — то ясно. Обязательно надо приглядывать над неким Фантомасом, два года тому назад откинувшемся с зоны. Но, Фантомас, живёт в Девице уже два года и пока ничего криминального не совершил: работает в колхозе, проживает в доме, доставшемся ему от умершей родственницы. Есть ещё многодетная семья Пырьевых — переселенцы, появившиеся в Девице из-за природного катаклизма. Жили они в Куйбышевской области, но их жильё пострадало от наводнения. Особого беспокойства эта семья местным не доставляет, хоть этих Пырьевых и много. Ещё надо посетить двор некой Зотовой Елены Максимовны, семидесяти лет. Бабы сказывали, что у неё появился ребёнок по имени Витя четырёх лет. А где его родители? То неведомо. Надо выяснить подробности, кто этого Витю подкинул старенькой бабушке. В деревне уже есть одна старушка, некая Анна Тимофеевна: проживает старушка с дебильным внучком Васильком, но эта старушка, говорят, очень резвая, как заморский электровеник. Ещё поговаривают, что она родственница самого председателя, поэтому как сыр в масле катается от щедрот Фадеева. Про эту Тимофеевну злые языки клевещут, что она, хоть и имеет много всего от Фадеева, но приторговывает водой со своего колодца, получая огромные барыши. Ещё одна, мля, аферистка. Но, мне эту Тимофеевну лучше не трогать за её мелкие шалости, ведь есть почти точная информация, что скоро Фадеева и парторга Каневского заберут на район: Фадеева прочат в первые секретари райкома, а Каневского прочат вторым секретарём. С чего Фадееву грядёт такой карьерный рост? А с того, что его колхоз оказался в передовиках, чуть ли не лучший в области. Сука, если наш "Путь Ильича" попал в передовики, то тогда что творится в других колхозах? Но политика и экономика не наше ментовское дело.
Лично Мелентьева и его милицейскую совесть больше всего беспокоит отравительница баба Маня и некий Миша Миронов по кличке Пупырь, но Миша живёт не в Девице, а на центральной усадьбе. Вот оный Пупырь, сволочь мелкая с триппером в мозгах, живодристик недоношенный, давно созрел отправиться на севера в поселение за колючей проволокой. Живодристик выглядел как ошибка природы: морда тупая, как у валенка с заплатками. С таким выражением морды лица только милостыню на паперти просить. Эта тварь только и делает, как ищет, что бы ему спереть в колхозе и у соседей: "...кто хочет много сладкого — тому пора на зону, а тем, кто с аппетитом корячится статья..."
Пупыря видели и в Девице: надо местных предупредить, чтобы бдели, а то они даже двери в домах не закрывают. Мелентьев выдал длинную и забористую лингвистическую конструкцию о неправильной родословной Миронова. Даже мотоцикл, выслушав тираду хозяина, сделал вывод, что Миша Пупырь, пока ещё живая субстанция, но ей категорически нельзя размножаться. Вот что получается, если хроническую Мишкину безмозглость лечить самогонкой со смесью протухшего скипидара. Рождаться Мироновыми людям не стоит, потому что тогда им придётся существовать в постоянной печали: непременно надо избавить наш замечательный мир от этой наглой поганки.
В своей массе народ наш золотой, но немного впечатлительный, балансирует между оптимизмом и реализмом, поэтому его надо отвлекать от грустных реалий. Отвлекать желательно трудом: когда народ работает, то печальные мысли у него отходят на третий план.
Мотоцикл взобрался на пригорок и возмущённо зарычал: это он увидел деревню Девица.
— И ты туда же, как твой бывший хозяин, ссышь бензином, — заговорил мент с мотоциклом. — Не любишь Девицу?
Погодка, чтоб её! Дождь особой неприятности не доставлял, но собирался доставить: щас как начну лить два-три дня подряд, узнаете, что такое мокро и противно — учитесь людишки квакать и ловить комаров. Время от времени слышался раскат грома. Вспышки далёких молний озаряли окрестности, выхватывая величественную картину русских просторов.
Мотоцикл рыкнул ещё раз. Казалось, он говорит новому хозяину: ты приближаешься туда, куда не надо приближаться человеку, да и приличному мотоциклу туда лучше не ехать. Вон — даже гром гремит, а это знак свыше.
— Не рычи, — прикрикнул на своего железного "коня" милиционер. — Над народом нужен контроль. Без ограничений, без законов — любые, даже самые хорошие люди — лишь толпа, а толпа — это тупое стадо. Такова людская природа. Простые люди понимаю только палку, ну, и немного — пряник. Начальники ничего не понимают. Начальники требуют раскрытие преступлений и много жареных фактов. В нашей державе, конечно, всё зае
* * *
ь, только толковых людей у власти не хватает.
— Слишком много важных дел повисло на наших плечах, как бы ни надорваться, а то пупочек развяжется. Где я начальникам жареных фактов нарою? — поинтересовался у мотоцикла Мелентьев. — Нет, не надо отвечать ... сам умею рифмовать.
— Мне и на своём месте хватит работы за глаза, а лезть в управление государством и в политику — то не моё, там всё сложно, сложнее даже чем корову подоить. Я корову доить не умею, значит, и государством не умею управлять. Вывод: есть план, его надо выполнять, но без фанатизма.
Как жить в этом интересном мире и не рехнуться? Нормальному человеку приходится периодически страдать от реальных историй, происходящих с ним и рядом с ним, познав, зачастую, кровавые истины, вырванные с мясом из собственного жизненного опыта. Зато некоторым людям не хватает переживаний, и они дополнительно страдают ещё и от выдуманных историй, как дед Матвей и его слушатели. Начитаются впечатлительные колхозники депрессивных историй от Достоевского, Захер-Мазоха или Кафки и страдают, как страдает народ в Санта-Барбаре. Можно ещё догнаться выпив содержимое бутылочки Hennessi, хотя и самогон великолепно может подойти для лечения от депрессии.
Профессор Шингар депрессию коньяком и самогонкой не лечил: зачем пить коньяк, если под рукой есть чистый медицинский спирт? "...чай люблю я крепкий, градусов "писят", а к нему варенье из ножек поросят..." Не, ребята, вы как маленькие со своим коньяком, как первоклашки, которые топают в школу с цветочками в руках для любимой учительницы.
Три-четыре раза в год, глядя на коллег, Якову Андреевичу Шингару становилось скучно жить. Ему даже надоедало чморить докторов Нахимова с Пахомовым, и изгаляться над другими товарищами.
Погодите немного коллеги. Отдохните от меня, пока я скучаю, а потом я вас всех и по отдельности нахлобучу. За что? Хо-хо, я найду за что! Будете тогда знать, какая я редкостная сволочь. Я вам устрою вербальный коммуникативный акт с применением сложных лингвистических конструкций, легко доступных для вашего адекватного когнитивного восприятия. Но, я сомневаюсь, что вы адекватные люди. Давно хочу понять, что ещё обладает такой волшебной мощью, как людская дурь?
Хитрые коллеги старались прятаться от Шингара, поэтому их надо вылавливать по всей больнице, что утомляло. Коллег, только при одном взгляде на профессора, прошибал холодный пот.
В голове профессора роились мысли, которые, наконец, выкристаллизовались в отличную идею, отличающуюся новизной и свежестью. Идея заключалась в посещении района, где проживала пациентка Мария Фадеева, а также доктору захотелось снова посетить хитрую деревню Девица и выяснить, почему у местных жителей слишком хорошее здоровье, с чего бы это.
Совершать вылазку надо скрытно, так как профессор задницей чувствовал, что в районе деревни Девица явно какая-то аномалия. Поэтому профессор не стал говорить своим коллегам о своих намерениях, а договорился с начальством о трёхдневном отпуске за свой счёт. После этого он отправился в специализированный магазин, ну, понятно зачем. Без пары литров в деревне делать нечего. Упаковав приобретения в сумку, профессор проверил походную аптечку, в которой присутствовал и обыкновенный скальпель в специальном чехле. Отличная вещь скальпель для того, кто понимает. Им можно оперировать больных, нарезать колбасу, можно резать и врагов. Так что профессор не боялся лихих людей, если у него в руке окажется скальпель. Тогда пусть его все боятся.
На автобусной станции Яков Андреевич купил билет на автобус, и вскоре уже смотрел в автобусное окно на окружающие урбанистические пейзажи плавно переходящие в деревенские виды. Пятнадцать километров это не очень долго ехать, поэтому вскоре профессор уже выбирался из автобуса на приметном повороте. До деревни надо пройти несколько километров.
Он подошёл к ржавому и покосившемуся знаку: расшифровать написанное на знаке не получилось. Считалось когда-то, что этот знак указывает путь к деревне Девица. Но, какие-то вандалы долго и упорно ломали его, пока не доломали. Невдалеке виднелись руины деревянных навесов. Предполагалось, что под этими навесами местные бабушки возжелают продавать излишки сельхозпродукции в виде варенья или овощей, но вандалы, водимые рукой беса, и тут постарались: разгромили навесы вдребедан.
Профессор с неодобрением посмотрел на картину разрухи, это его ещё больше убедило, что власти у нас никчёмные. Пошёл по дороге: Шингара начала раздражать и дорога, по которой он шёл. Эта дорога кроме уныния могла вызвать разве что ужас. Вот как можно довести дорогу до такого состояния?
"...ох — ты, яма, яма, яма... я не знаю, кто копал. Шёл милёнок на свиданье — невзначай в неё упал..." Ага, ночью запросто можно сверзиться в ваши ямы.
Ямы, рытвины, валяющиеся на обочине детали каких-то сельхозмашин. Вот в одном месте явно хотели провести ремонт дороги путём засыпания щебнем ям, но вместо этого рукожопые ремонтники, одержимые бесами, вывалили несколько машин щебня в кювет дороги, что привело к заболачиванию значительного участка. Ага, управились, сделав рукотворную болотину. Что это у местных за деструктивная мания всё ломать?
Деревня встретила тишиной, как будто она вся вымерла ещё в прошлом веке.
— Интересно, — вслух высказался Шингар. — Куда весь народ подевался? Пусто, как в кошельке пропойцы.
— Вон на дороге мелкая девчонка стоит, — сам себе ответил профессор. — Вот у неё сейчас и поинтересуемся, куда народ делся.
На пыльной деревенской дороге стоял ребёнок женского пола, лет пяти-шести, в платьице весёленькой расцветки и сосредоточенно ковырялся пальцем в своём носу. Это увлекательное занятие так заняло девчонку, что она не замечала солидного мужика, городского облика, пока тот не подошли к ней совсем близко.
— Девочка, а где народ? — поинтересовался у серьёзной девчонки Шингар. — В поле?
Девчонка прекратил своё увлекательное занятие, сложила губки бантиком и задумчиво уставилась на незнакомого пожилого, но солидного мужика:
— С хера ли? Нет, дедушка, в поле у нас только летом студенты-шефы вкалывают, как трактора, — выдала деревенские расклады девочка. — Наши сейчас все на поминках помершего Санька. Третий день поминают, никак не остановятся. Пьют словно верблюды после перехода по пустыни. Народ, как сказал наш деревенский дурачок Василёк — в сиесту выпал. Пьянка — дело такое, уже есть первые жертвы. Кто после поминок сможет работать, тот скоро пойдёт в поле, если дойдёт. У наших нет дурной привычки ходить на работу каждый день.
— Но некоторые уже не поминают Санька, — продолжила девчонка. — Запарились уже поминать. Дед Тихон, например, дома сидит, не побежал он и к своей тётке Маринке блудничать с ней, потому как она пошла на ферму — там опять комиссия нагрянула. Дед Тихон совсем древний, вот как вы дедушка. Он ровесник последнего царя-батюшки, старый, как говно мамонтов. С деда уже сыплется, но он здорово охальничать горазд с Маринкой. Дрюкаются они с Маринкой, как кролики. Но сегодня опять на ферме комиссия от председателя коров считает, но и эта комиссия ничего не насчитает, потому что они опять все пьяные вусмерть. Не коровы пьяные, а комиссия. Восьмой раз за месяц коровок считают, никак не сосчитают стадо.
Девчонка горестно вздохнула, что должно означать её безмерную скорбь о помершем недавно Саньке, и выдала:
— Вот так тут и живём, бедуем: небо в тумане, земля в обмане, пусто в кармане. Как попы говорят — неисповедимы пути Господни. Года идут, а счастья нет и всё такое: "...я не хочу, о други, умирать. Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать..." Время над нами довлеет. Дедушка, чувствуешь снисходящий с небес поток Времени? Оно нам шепчет: "...я время, я выпью тебя по каплям и в небе звёзды поставлю раком. Дарую тебе сегодня последний спокойный день, ибо завтра я раскручу спираль событий". Увы — чем радужней рисуемые перспективы, тем глубже реальная жопа. Дед Мороз — и тот жадина: просила у него велосипед, так он на Новый год подарил мне пластмассовую куклу, а как с ней играть, если морда её страшная, как у дядьки Витька, когда он сильно уставший.
Шингар остолбенел, переваривая её слова: что-то я с тупого угла зрения не очень догоняю... Словоохотливая девчонка продолжила свой монолог:
— Не дочитана книга, не закончена мысль, так внезапно и рано оборвана жизнь. Эх ... живёшь, живёшь, думаешь о сладком — вдруг, бац — помер. Вот и у дядьки Санька прервалась жизни нить, не дав его розовой мечте осуществиться... От судьбы не уйдёшь, она влияет на всё сущее, но познать её природу, смертным не дано. Баланс нарушен — исход печален. Умерло время, замерли стрелки, съели кукушку старинные часы. Я в печали.
Ребёнок опять горестно вздохнул. Шингар стоял рядом и не знал, что и сказать. Печально тут у них всё, сложно и непонятно.
— Дедушка, мне на горшок срочно надо по большому и маленькому, — объявила вдруг девчонка. — Пойду размышлять о бренности бытия и изменчивости объектов материального мира. Увы, я родилась в мире утраченных надежд, живу, как матрос на корабле: впереди широкие горизонты, но туманные перспективы, тошнит, но плыть надо.
— Это ... у кого я могу остановиться на пару дней, — торопливо поинтересовался Шингар, пока девчонка не убежала по своим важным делам.
— Так у деда Тихона или у дядьки Фантомаса, — проинформировала девчонка. — У других не получится: все пьяные в стельку или на нервах. К бабке Максимовны можно попроситься, но у неё внук Витька с прибабахом, к ним никто не ходит.
Она, махнув рукой, показала, в какой стороне обитает древний дед Тихона, это с которого сыплется, но при этом он жуткий охальник. После этого она резво убежала, ибо ребёнку приспичило.
Ну, просто шикардос: хотел в Алма-Ату — попал я в Воркуту... Дом деда Тихона Шингар вспомнил: ага, это тот дед, который перед докторами комедию ломал. Да, они тут все с приветом, начиная от маленьких девочек и кончая старенькими, но очень озабоченными дедушками. Может, лучше бы набиться в гости к председателю? Отставить: сохраняем инкогнито.
