— Никто не разносил, — хмыкнула она. — Вся школа и так знает, что Поттер собрал гарем из одноклассниц и всячески их эксплуатирует — собирает их в загадочной комнате, полной мягких подушек и заставляет делать домашнее задание, обмахивать опахалом, массировать плечи и подавать сладкие пирожные с чаем. А одна выделенная девушка даже пинцетом выщипывает ему волосы на копчике, — последнее она поведала мне уже по секрету, прикрыв рот ладошкой.
— Что?! — я пустил петуха и закашлялся. — Что?!! — переспросил я уже нормальным голосом. — Какой гарем? Какое опахало? Какой копчик, чёрт возьми?
— Не копчик, а волосы на копчике! — поправила она.
— У меня нет волос на копчике! — шёпотом закричал я.
— Вот! — победно сказала она.
— Что — вот?
— Вот! — объяснила она. — Все уже выщипаны.
Я набрал в лёгкие воздуха, чтобы заорать, но, увидев бесенят, пляшущих в её глазах, прикрыл одну ноздрю пальцем и выдохнул. Ещё вдох и выдох, вдох и выдох. Сёстры Гринграсс меня доконают, это точно. Может, плюнуть на всё и сдаться Волдеморту?
— Да ты не волнуйся, — начала меня успокаивать Астория. — Никто в это всё равно не верит.
— Конечно, не верит! — возмутился я.
— Говорят, что Поттер — слабак, и что двадцать девушек никак не потянет.
— Что значит — не потянет? — удивился я. — Кто сказал? Почему?
— А что, потянешь? — с сомнением спросила она.
— Конечно! — хвастливо заявил я. — Как нечего делать!
— Значит, это всё — правда? — лукаво улыбнулась она. Мне показалось, что у меня пар из ушей валит.
— Тори! — прошипел я. — Ты же знаешь, что это — неправда!
— Конечно, — удивлённо ответила она. — В твоём гареме всего-то две девушки. Ну, может, три. Но точно не больше пяти. Хотя завистники утверждают...
— Тори! — не удержался я всё-таки и крикнул. Её подружки вздрогнули и зашушукались.
— Я им расскажу, — довольно улыбнулась она, глянув на них, — что мы с тобой поругались и ты меня хотел прогнать. Нужно только немного поплакать, — и она наморщила личико.
— Не надо! — схватился я за голову. — Не надо плакать и не надо ничего рассказывать.
— Значит, договорились? — спросила она.
— О чём?
— Ты меня берёшь в свой гарем. Самой младшей женой. Я тебе буду... Вот, разминать пальчики на ногах!
Я подошёл к стене и прислонился лбом к холодному камню. Помогло слабо, точнее, совсем не помогло. Я посмотрел на Асторию. Может, Дафну на неё напустить? Она из неё живо дурь выбьет. Если только, конечно, это всё уже не было заранее согласовано, и Астория издевается надо мной на вполне законных — с её точки зрения — основаниях.
— Хорошо! — сказал я. — Будешь разминать пальчики.
— Ура! — запрыгала она на одной ножке, а потом остановилась и сообщила мне: — Вечеринка сегодня после девяти в нашей гостиной.
— Какая вечеринка? — не понял я.
— Я так много всем рассказывала о том, какой у меня замечательный парень, вот девчонки и захотели посмотреть...
Я понял, что я сейчас кого-нибудь пришибу. До первого урока ещё двадцать минут — как раз чтобы успеть добежать до боксёрского зала, десять минут усердно помесить грушу и вернуться к началу урока по заклинаниям.
— Гарри! Гарри! — расстроенно кричала она мне вслед, но я уже не слышал.
Вечером, получив от Краба с Гойлом причитающуюся порцию тумаков и заверений, что тупее меня они никого ещё не встречали, я решил прощупать почву:
— Я хотел с вами поговорить, — нерешительно сказал я, пока Краб снимал с меня перчатки.
— Понятно, — сказал он.
— Это по поводу одной нашей общей знакомой, — пояснил я.
— Понятно, — отозвался он.
— Вы её знаете. Это Луна Лавгуд. Помните, та белобрысая девочка, которая садится рядом с вами на наших совместных обедах?
— Я удивляюсь, — вклинился Гойл, — до чего некоторые люди любят сотрясать воздух, ничего ценного при этом не говоря.
— Тише, Грег, — цыкнул на него Краб. — Это, наверное, новая методика тренировки диафрагмы. Не мешай мне изучать.
— Да что там изучать-то? — удивился Гойл. — Шума много, толку — ноль.
— Короче, Поттер, — повернулся ко мне Краб.
— Короче, у неё в четверг День Рождения, — я замолк, подбирая слова
— Ещё короче, Поттер, — сказал Краб.
— Я предложил ей его отпраздновать в следующую субботу в Кабаньей Голове, — я снова замялся.
— Паузы, которые ты делаешь, настолько драматичны, что я сейчас обрыдаюсь, — прокомментировал Гойл.
— А вол, которого ты тянешь за яйца, уже льёт слёзы, — доверительно сообщил мне Краб.
— Мне нужно, чтобы вы поняли все нюансы, и я обдумываю, как вам их объяснить, — начал злиться я.
— А что тут понимать? — пожал плечами Гойл, на минуту вдруг став каким-то... нормальным. — Она думает, что она странная, и что с ней никто дружить не будет, и позвала только тебя. А ты хочешь собрать компанию и устроить ей сюрприз.
В который раз за день моя челюсть позорнейшим образом отвалилась.
— Не дрейфь, Поттер, — сказал Краб и хлопнул меня по плечу, от чего я едва не улетел в угол обниматься с Германом. — Мы бы очень огорчились, если бы ты нас не позвал.
Наутро я в совершенно дурном настроении топтался у входа в башню Рейвенкло. Вчерашняя дружеская вечеринка в узком кругу с предполагаемыми третьеклассницами Слизерина оказалась самыми настоящими смотринами в присутствии всей мелюзги с первого по четвёртый курс. Слава богу, Астория отгоняла желающих меня пощупать, и то иные так до конца и не смогли поверить, что младшей Гринграсс удалось захомутать самого известного мальчика магического мира Британии, а может, и всего Соединённого Королевства. В глазах малолетних — а некоторые же были совсем ещё крохи — представительниц самого расчётливого факультета так и плясали циферки упущенной вместе с таким женихом выгоды. Готов поспорить, что по окончании они забросали своих родителей письмами с требованием разобраться, как такое сокровище, как Чемпион и Чудо-Мальчик, ушло на сторону. В плюс Астории мне пришлось поставить то, что она без запинки называла меня Гарри, ни разу даже не попытавшись упомянуть моё реальное происхождение.
Ночью мне приснилось, что меня атакует толпа, нет, море котят — умильных, пушистых, с огромными глазками. Они накатывают на меня волной и я задыхаюсь и тону в массе очаровательных пушистых комочков. Проснулся я в холодном поту. Утром даже был соблазн сказаться больным и пропустить зарядку. И вот, теперь я с больной головой и в скверном настроении топтался я входа в Рейвенкло. Дверь открылась, и оттуда вышла Она. Я даже остолбенел от неожиданности. Предыдущая наша встреча состоялась в прошлые выходные в той же самой Кабаньей Голове. Чо тогда молча дырявила меня своим воловьим взглядом, пока её не утащила подруга. К счастью. Сейчас подруги не было, и в этом я увидел карающую десницу судьбы, решившую меня за какие-то провинности доконать.
— Гарри! — сказала она, и на её глаза навернулись слёзы. Точно, сейчас она начнёт мне про Седрика рассказывать. Какой он был хороший, добрый и умный. Спасибо, не надо, я и так уже всё знаю. Всем пионерам пример — вот он, наш Седрик. Летят самолёты — привет Седрику.
Дверь снова открылась, и оттуда выскользнула Лиза Турпин. Она быстро оценила обстановку и, слегка задрав нос, произнесла:
— Чо, ты что тут делаешь?
— Да вот, мы тут с Гарри... — промямлила та, судорожно всхлипывая. Мы тут с Гарри? Какого чёрта! Я вообще сам по себе, а если некоторые плаксы желают порыдать, то не на моём плече уж точно! Я благожелательно ей улыбнулся.
— Чо, а кто у нас сегодня на тумбочке? — строго спросила Лиза.
— Я-а-а! — расплакалась таки Чанг.
— Так, бегом в гостиную! Там после вчерашнего ещё не убрано, а ты тут мальчикам глазки строить собралась!
— А-а-а! — в три ручья рыдающая Чо скрылась за дверью.
— Уф! — с облегчением выдохнул я и посмотрел на Лизу: — Дедовщина?
— А то, — отозвалась она. — С меня же старшие три шкуры и снимут, если не будет убрано!
Я покачал головой. Пока ещё слишком много полезных изобретений остаётся за бортом Гриффиндора. Нужно срочно это исправить!
— Ну, пойдём? — спросил я, протягивая ей ладонь.
— Пойдём, — согласилась она, вкладывая в неё свою руку.
В общем-то, программа развлечений у нас не очень разнообразная. Либо Астрономическая башня, в которой теперь каждый уголок загаженная тёмными эманациями Снейпа и его розовой подружки, либо прогулка в Хогсмид и безнадёжные попытки найти там хоть какое-то развлечение, помимо разглядывания витрин магазинов и потребления карамельной шипучки в Трёх Мётлах.
— Расскажи мне о себе, — попросила Лиза, когда мы прошли мост.
— Да и рассказывать-то особо нечего, — пожал я плечами. — Родился я в цирке, в фургончике бродячих гимнастов. Родители меня очень любили, и первую шпагу для глотания мне подарили на мой первый же День Рождения. Я дружил со слоном, спал в обнимку со львом и таскал тигра за усы. Ковёрный научил меня смеяться до слёз, а силач — что нет такой гири на свете, которую ты сам не мог бы поднять. Но в один прекрасный день я нашёл в чуланчике метлу и прилетел в Хогвартс. Я тебе говорил, что больше всего на свете люблю летать?
— Нет, — растерялась она.
— Если скажу — не верь. Больше всего на свете я люблю пирожные, — улыбнулся я.
— А цирк? — с тревогой спросила она.
Я поглядел в небо сквозь несколько слоёв облаков, самый низкий из которых, казалось, лежал на верхушках деревьев.
— Цирк уехал, — вздохнул я. — А я остался.
— И твои родители, — она кивнула в сторону неба. Я задумался. Конечно, все знают историю Поттера, но не могу же я сказать, что я — сирота? Я посмотрел ей в глаза:
— У меня есть мама и папа, которые меня любят.
Её лицо наморщилось, словно она собралась пожалеть меня и мой очевидный бред. Меня это не сильно беспокоило. Если она считает, что я слетел с нарезки — тем легче будет её отшить.
Мы, как я и предполагал, обошли все достопримечательности Хогсмида, включая памятник первым североамериканским индейцам, приплывшим из Гренландии ещё в IX веке. Я угостил Лизу шипучкой, мы накупили сладостей и пошли обратно в Хогвартс — торопиться не хотелось, а тренировка — в пять. По дороге Лиза только что не прыгала вокруг меня. Глядя на это, я начал глупо улыбаться — она действительно была неординарной девушкой. Лучезарной, что ли.
— Гарри, смотри что я нашла! — позвала она из кустов, в которые её занесло на очередном круге вокруг меня, любимого. Я остановился и подождал несколько секунд в расчёте на то, что ей наскучит поджидать меня в кустах, но она не появлялась. Я пошёл на её голос. За кустами никого не оказалось. Я огляделся по сторонам. Лес без подлеска просматривался достаточно далеко, но Лизы не было видно нигде. Либо её украли кентавры, либо утащили акромантулы, либо она ждёт меня вон за той сосной — единственной в поле зрения толстой настолько, чтобы за ней могла спрятаться хрупкая девушка в осеннем пальто. В любом случае, мне волноваться не о чем. Я с трудом подавил порыв вернуться на тропинку и пойти дальше, но остановили меня даже не правила приличия, соответственно которым с официального свидания я должен был вернуть девушку в точности в ту же точку пространства, где я её взял, а то, что мне всё-таки мои одноклассницы были симпатичны все без исключения, и так жестоко шутить над друзьями мне не казалось уместным.
Я двинулся в сторону сосны, обошёл её и остановился, глядя на Лизу, прислонившуюся спиной к дереву, руками обхватив ствол. Она смотрела в землю, ковыряя подушку из черники и опавших иголок носком сапога. Несколько вьющихся прядей волос выбились из причёски и вились вдоль лица, горя в лучах пробивающегося сквозь кроны деревьев солнца. Она исподлобья взглянула на меня и сразу же отвела взгляд куда-то вбок, прикусив губу. Я шагнул к ней, придвинувшись вплотную и упёрся локтем в сосну над её плечом. Она опять бросила на меня короткий взгляд и сразу отвела глаза.
— Чего ты боишься, Лиза? — спросил я.
— Не знаю, — вздохнула она. — Когда о чём-то мечтаешь, всё потом может оказаться совсем не так...
Я пропустил между пальцами её локон, играя с ним.
— А ещё я думаю, что некоторым девушкам везёт больше, чем иным.
— Это тебе сестра рассказала? — спросил я.
— Она не может говорить о работе — тайна личности и всё такое. Она мне просто сказала, чтобы я держалась от тебя подальше, — она, наконец, взглянула мне в глаза. — Когда тебе говорят держаться от кого-то подальше, иногда это совершенно меняет дело.
— Лучше бы она этого не говорила, — рассмеялся я.
— Да. У меня и в мыслях не было забивать голову каким-то Гарри Поттером. А теперь...
Я закрыл ей рот поцелуем. Со всей высоты своего, несомненно, богатого опыта могу сказать — целовалась она совершенно неумело. Я не стал применять последние наши с Дафной достижения на почве оттачивания мастерства, а просто нежно захватил её губы в свои. Когда я от неё оторвался, она снова отвернулась, тяжело дыша.
— Ну вот, — грустно сказала она, — всё оказалось ещё хуже, чем я думала.
— И чем же? — спросил я.
— Всей птичке пропасть, — пояснила она. — Теперь ты, как истинный джентльмен, обязан жениться.
— Я всего лишь оказывал даме первую помощь. Это называется искусственное дыхание. Мне на секунду показалось, что ты перестала дышать.
— На секунду? — переспросила она.
— На секунду, — подтвердил я.
— Всё ты шуточки шутишь, — пожаловалась она. — А у меня, между прочим, настоящая проблема.
— Твоя проблема — это тебе наказание за плохое поведение, — пожурил я её.
— Где это я себя плохо вела? — широко распахнув глаза, спросила она.
— Да вот только что. Убежала в лес, спряталась за дерево...
