-Многие из наших семей погибли на переправе. Дроны этих ублюдков разрывали лодки, топили катера, и мы ничего не могли сделать. Люди утонули у нас на глазах. Пророк... дай только добро, и мы этих тварей на АЭС голыми руками передавим.
Красные глаза полковника будто сверкнули, как угли. За его спиной так же молча, но синхронно кивнули несколько омег, слышавших разговор.
-Шанс отомстить вы получите. Работа по подготовке к войне с ЧВК идет, и скоро она войдет в новую фазу, но прежде чем рваться в бой, есть задачи поважнее.
Он выпрямился, стиснул кулак и ударил им в ладонь другой руки:
-От вас будет толк не только на поле боя. У меня добра всякого за два месяца навалом: грузовики, бронетехника, вооружение. Все это стоит мертвым грузом, потому что чинить, обслуживать и использовать особо некому. Бабам и детям из Дома Советов такую работу не доверишь.
Стасевич кивнул:
-Мои бойцы умеют обращаться с техникой. Хватает водителей, механиков, техников, дронщиков, мы все введем в строй.
-Вот и займетесь этим, -сказал Вадим. -Пока у нас в ходу только пешие колонны и патрули, а война с наемниками на носу. Если не будет транспорта, брони, связи, нас сомнут.
-Будет, -твердо сказал Стасевич. -Клянусь, пророк, мы сделаем так, что каждая машина снова поедет.
-С транспортом ясно, -сказал Вадим. -Но что насчет моих людей? Они молиться горазды, хором петь умеют, а в атаку кто их поведет? На обучение месяцы уйдут, а у нас нет этого времени.
-Обучение можно ускорить, -вмешался Исаев. -Через роевое сознание. Передача навыков напрямую, копирование базовых боевых паттернов и ускоренное создание новых связей в мозгу...
Вадим ударил себя ладонью по лбу.
-Блин... а ведь точно. Я все еще мыслю по-старому, как будто вокруг обычные люди.
-Ничего, -сказал Исаев. -Для этого и нужны помощники и советники. Тебе не нужно быть супермозгом, как я, ведь тебе необходимо понимать обычных людей, быть мостом между нами и ими.
Стасевич нахмурился, прислушиваясь:
-Значит, их можно учить через телепатию... Это серьезно упростит дело, но все равно нужны люди. Больше пехоты. Нормальной пехоты, а не мычащих перекошенных уродов с деградировавшими мозгами.
-Людей хватит, -сказал Исаев. -В городе и на окраинах полно прячущихся групп, мы достаточно их выявили. Надо перестать с ними сюсюкаться и начать отлавливать, принудительно обращать. Хотят они того или нет, все равно потом поблагодарят.
-Нет! -резко оборвал Вадим. -Так не будет. Если я начну гнать людей в улей силой, то кем в итоге стану?
Стасевич кивнул:
-Согласен. Добровольность — основа, иначе они не будут держаться за новую жизнь, как за спасение. В глубине души останется обида.
Исаев покачал головой, холодно:
-О нормах морали можно забыть, временно. Мы никого не пытаем, не убиваем. Наоборот, спасаем. Пусть и против их воли, принудительное обращение отдельных групп — рациональное решение. Чем больше людей будет сохранено, тем выше шансы восстановить общество, а затем и цивилизацию.
Вадим медленно выдохнул, его красные глаза полыхнули в полумраке:
-Рационально, -признал он. -Но так мы потеряем главное — право выбора. А без него цивилизации не будет никогда. Ты сам со мной соглашался, говоря, что цивилизация-муравейник — тупик.
-А еще я говорил насчет временных решений. Если вернуться к морали, правильнее будет спасти остальных выживших, дать им шанс на будущее. А с так называемым ''выбором'' их ждет смерть от рук других таких же, голод, холод или превращение в тупых троглодитов.
-Эх, Артур. Ты умеешь подобрать аргументы, мне нечего возразить.
-Я с ним не согласен, -вставил Стасевич. -Как видишь, Вадим, тебе не стоит беспокоиться насчет утраты нами воли. Несмотря на ситуацию, лишать людей выбора неправильно, пусть сами решают — уйти со старым миром или присоединиться к нам.
-Ладно! Предлагаю компромисс. Будем добровольно предлагать им спасение от Хронофага, не посвящая в технические детали или представляя их в менее пугающем свете.
-Уже лучше, -сказал Вадим. -Хотя бы так.
Глава 25. Технические решения и передел территорий
Кода Настя вернулась с задания, в руках у нее были две литровые банки. В одной билась на стекло коричневая длиннохвостая ящерица, во второй пять испуганных лягушек, сложившихся в комки, будто пытаясь спрятаться друг за друга.
-Лови, хозяин, -бросила она раздраженно. -Я тут по болотам часами шарилась, пока плеваться тиной не начала. У меня, между прочим, еще и настоящая разведка на восточных и западных окраинах висит, а ты меня в жаболовку превратил.
Вадим улыбнулся и аккуратно принял банки.
-Думаешь, я просто так тебя гонял? -спросил он спокойно. -На самом деле задача очень важная. На основе генома этих тварей я собираюсь вылепить нечто, что поможет спасти людей на Кронштадте.
Четыре глаза Насти, еще секунду назад злые и усталые, удивленно расширились.
-Поняла,-сказала тише. -Извини, что разозлилась.
Вадим поставил банки на стол и покачал головой:
-Не за что извиняться. Злость — это правильно. Она значит, что ты живая, что ты не сраная марионетка роя.
Настя усмехнулась, в уголках ее красных глаз мелькнула мягкость.
-Проехали... А Дружок как? Учится? -спросила она вдруг, будто желая сменить тему. -Давно его не видно и не слышно.
Вадим хмыкнул:
-Дружка я привлек к настоящему делу. Помогает в задаче по созданию ульевых воинов из добровольцев, выращивает птичек, он уже неплохо разбирается в элементарных схемах биоинженерии. Для мутанта это хороший прогресс.
-То есть он у тебя теперь школьник-лаборант? -Настя рассмеялась, но без издевки.
-Можно и так сказать, -усмехнулся Вадим. -В любом случае, толк от него есть. Теперь не просто грубая сила, но и мозги.
Они вместе подняли банки и отправились к выходу из Дома Советов. Их путь лежал к станции ''Звездной'', ближайшей не взорванной военными.
Спуск в метро был неожиданным для Насти решением, Вадиму несмотря на статус альфы, было неуютно идти одному в подземелья.
Неработающий эскалатор вел их глубже и глубже, но все это теперь едва угадывалось под наростами серо-черной плоти. Там, где когда-то горели лампы дневного света, висели длинные капли слизистой массы, нарывы, пульсирующие с каждым биением улья.
Когда они шагнули на платформу, мир изменился. Зараженные поспешили расступиться. Все вокруг мерцало мягким голубым свечением, словно они попали не под землю, а на другую планету. Стены дышали, изгибались, а своды тоннелей были сплошь покрыты тканями, напоминающими одновременно и лишайники, и сосудистую систему.
Вадим замер, он ощутил пульсацию улья особенно сильно — каждое биение отзывалось в его груди, будто сердце Петербурга билось вместе с его собственным.
-И чего мы раньше сюда не сунулись? -пробормотала Настя, широко раскрыв глаза.
-Наверное, боялись, -тихо ответил Вадим. -Мало ли какая гадость тут водится.
-Я слышала, -сказала Настя, глядя на мерцающие своды. -Что военные пытались с самого начала уничтожить метро. Напалм, газовые атаки, даже затопления. Все без толку, Хронофаг здесь победил полностью.
-И правильно, -хмыкнул Вадим. -Для него это идеальная среда. Влажность, прохлада... да и никаких солнечных лучей, как в глубоководной каверне. Почти дом родной.
Они шли дальше, и воздух становился все гуще, влажнее, тяжелее. Ткани на стенах словно тянулись к ним, реагируя на биосигнал альфы.
Вскоре они достигли места, где пульсация ощущалась особенно сильно. Полуразрушенный тоннель был залит живой массой, в которой угадывались отдельные формы — хрящевые дуги, полупрозрачные мембраны, узлы, переливающиеся голубым светом. Это была родительская биомасса, центр локального улья.
Вадим коротким импульсом выгнал из камеры десяток зараженных, они с сопением послушно удалились в боковые ходы. Настя держала банки, пока Вадим откупоривал крышки.
-Да скажи уже, в конце концов, конкретно, -сказала она. -Ради чего я так старалась?
Вадим осторожно опустил ящерицу в пульсирующую ткань улья, затем бросил туда лягушек. Биомасса тут же сомкнулась, втянула их, начав переработку. Он выпрямился и посмотрел на Настю.
-Нам нужно преимущество на воде, -наконец сказал он. -Я хочу вырастить несколько гигантских ящериц размером... В общем чем больше, тем лучше. Чтобы могли плавать на поверхности, нырять под воду и дышать кожей, как лягушки. Патрулировать залив. Перевозить людей в специальных сумках на боках. Автономные, теплокровные, сильные, устойчивые к холодной воде...
Голубое сияние биомассы усилилось. Улей принял запрос альфы и начал медленное выращивание новых существ. Настя добавила:
-Ну, если у тебя выйдет... тогда у Кронштадта действительно появится шанс.
-Угу.
На запуске процесса инкубации новых существ Вадим не ограничился, а решил разведать местность. Переброска сил через метро, недоступное взору вражеских БПЛА, может быть полезной...
Чем дальше они углублялись в тоннели, тем сильнее подземка переставала быть похожей на рукотворное сооружение. Старые металлические балки утонули в облепившей их монокультуре, кабели и трубы стали частью общей ткани. Все пространство напоминало нутро гигантского организма, живое, дышащее, влажное.
Светящиеся своды создавая иллюзию, будто где-то в темноте текут звездные реки. В воздухе витал запах разогретого железа, смешанный с горечью перерабатываемой органики и сладковатой пряностью гниющей плоти. Настя шла чуть позади, озираясь по сторонам.
-Знаешь, -сказала она тихо. -Я всегда думала, что метро — просто укрытие и средство для быстрого перемещения. А оно превратилось... в отдельный мир. Смотри, тут уже все заросло и живет само по себе. Ульям на поверхности до этой красоты далеко...
Вадим кивнул, соглашаясь, он тоже ощущал странное благоговение перед масштабом Хронофага. И тут они увидели движение.
Из бокового прохода, заросшего полупрозрачными тканями, выползло нечто, от чего у Насти невольно вырвался сдавленный вскрик.
Существо было размером с небольшого автомобиля, и на первый взгляд оно напоминало гигантскую мясную многоножку. Его тело составляли десятки человеческих торсов и конечностей, сросшихся в единый сегментированный хребет. Кожа переливалась голубым светом от множества фотофор, пробивавшихся изнутри, а отдельные участки были покрыты серыми пластинами хитина.
Каждый сегмент подрагивал и дышал, словно грудная клетка. Человеческие лица, искаженные, пустые, без глаз, шевелились, будто пытаясь что-то сказать.
-Господи... -прошептала Настя, прижимая ладонь к губам. Вадим застыл.
Существо двигалось по рельсам, ощупывая пространство десятками конечностей. Оно остановилось возле биомассы и принялось выгребать оттуда куски слизистой ткани, перекладывая их в стороны, ухаживая за ульем, словно садовник.
Еще одна такая многоножка показалась из соседнего тоннеля. Она, не замечая гостей, склонилась над заполненным мутной жидкостью бассейном и начала вычищать из него остатки костей, видимо, прежних жертв или материалов для переработки.
-Они... -Настя с трудом проглотила слюну. -Они нас не видят?
-Видят, -медленно сказал Вадим. -Но не реагируют. Для них мы часть экосистемы.
Он шагнул ближе, изучая отвратительное создание.
-Они неразумны, -добавил он, анализируя биосигналы от чудовищ. -Их задача — охранять улей и ухаживать за ним. Это просто функция.
Настя помотала головой, не отрывая взгляда от чудовищ.
-Функция... мерзкая функция. Я думала, уже ничему не удивлюсь, но это... -она передернула плечами. -Такое даже в кошмарах не приснится.
Вадиму самому стало не по себе, но вместе с отвращением он чувствовал странное восхищение: это был новый уровень адаптации Хронофага — готовый обслуживающий персонал.
-Мы стоим внутри настоящего суперорганизма, -произнес он наконец. -И организм сам создает себе руки.
Настя посмотрела на него с тревогой.
-Надеюсь, ты не захочешь таких вырастить еще больше?
-Нет.
Подземные ходы тянулись бесконечными извивами, местами напоминавшими кишечник, местами сосудистые полости.
Настя молчала, поглядывая на лицо Вадима. Она знала этот взгляд — напряженный, сосредоточенный, будто Вадим смотрел не на стены метро, а куда-то дальше, сквозь них.
Вадим шагал молча, а внутри него шел процесс проектирования. Радиотелепатическая связь с ульем раскрывалась, как портал, он видел перед собой абстрактные структуры, не чертежи и не схемы, а вспышки, облака, узоры биологических возможностей.
Геном ящерицы возникал в виде цепей, переплетенных в гибкую спираль. От него расходились ветви: мощные конечности, длинный хвост, плотные легкие. На это наслаивался узор от лягушек: кожа, насыщенная капиллярами, биохимия вторичного дыхательного цикла, умение задерживать кислород в тканях.
-Мыслишь? -тихо спросила Настя, нарушив тишину.
-Проектирую, -ответил Вадим. Голос его звучал глухо, будто он говорил издалека. Он сосредоточился и начал накладывать одно на другое, из глубины сознания поднялись варианты:
-Тело... ну для начала метров десять попробуем, оставим каркас от ящерки, -пробормотал он. -К конечностям добавим перепонки для плавания. Длинный хвост для нормального маневрирования. Черт... сумок придется меньше сделать, чем хотел, по пять с каждой стороны. С кожным дыханием вроде проблем нет...
Настя ловила сигналы Вадима и улья с интересом.
-А питаться они чем будут?
-Всем, -Вадим усмехнулся. -Рыбой, водорослями, мертвыми телами, биомассой. Но я постараюсь встроить им систему минимальной зависимости от корма чтобы работали автономно.
Радиотелепатический обмен сигналами усиливался. Вадим ''рисовал'' существо — сначала силуэт, потом внутреннюю структуру. Каждую мышцу, каждую складку кожи, каждый орган. Вадим чувствовал, как улей отзывается: легкий отклик, словно вибрация в затылке. Существа постепенно принимали форму в биоконструкторе, не реальную еще, а потенциальную, идеальную.
-Чувствуешь? -спросил он Настю.
Она прислушалась, и правда ощутила легкое биение, будто из глубины тоннеля доносился стук.
-Чувствую. Это они?
-Это пока образ, -сказал Вадим. -Улей запоминает то, что я ему показываю, корректирует конструкцию при необходимости, а потом начнет лепить.
Он на секунду остановился и выдохнул.
-Главное, чтобы они могли не только плавать, но и переносить людей, грузы. И при необходимости сражаться топить вражеские плавсредства.
Настя усмехнулась, покачав головой.
-Если у тебя получится, это будет очередной прорыв.
Вадим повернулся к ней.
-Ничего сверхсложного, мы берем готовую основу и слегка модифицируем.
Когда последний фрагмент конструкции улегся в биоконструкторе, в глубине метро раздался низкий гул. Родительская биомасса дрогнула, ее пульсация изменилась, удары стали медленнее, но глубже, насыщеннее.
Улей принял проект.
Три новые камеры на периферии массивного кокона вспыхнули голубым светом. Мембраны вздулись, словно огромные пузыри, внутри которых уже начинало клубиться нечто. Вся окружающая масса — питательные ткани, жировые отложения, накопленные сахара, даже мертвые тела, впаянные в матрицу, стремительно втягивались в камеры.
