| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Воля злого случая..." — улыбнувшись летящему в небе птичьему клину, подумал Шут и провалился в черную дымку, в которой не нашлось ни гулкого божественного голоса, ни дороги из слепящего света, лишь тьма и пустота.
* * *
Пьер Рэйниус быстро поковал вещи. Драконоборца в его комнате он не застал, а от дальнейших поисков отказался, не отважившись терять драгоценное время на бесцельные метания по жилым помещениям форта. Даже найди Пьер Зарахата, что сможет сделать человек против дракона? Надеяться на то, что какой-то там горгоротец в зеркальных доспехам победит могущественное магическое существо, мог только тупоголовый Клавиус. А сражение с некромантом... К фоморам это сражение! К фоморам войну, которая непременно приведет к гибели. Пьер точно знал, что смерть ему не к лицу. Смерть никого не красит. Даже геройская.
Треклятые рейтузы не вмещались в саквояж. Ученые книги отягощали ношу. Рэйниус избавился от всего, захлопнул сумку, обернулся и увидел в дверях прорицателя.
— Даже не пытайся меня остановить, убью, — зло выдавил Пьер.
— Я видел твое будущее и могу показать его тебе, — даже не подумав уступать дороги, изрек Назарин. — Дай мне руку. Готов поспорить, ты изменишь решение, когда увидишь.
— Даже не подумаю! С дороги!
Прорицатель пожал плечами и отошел с пути мага, но сделал ему подножку, когда Рэйниус проходил мимо. Пьер от неожиданности рухнул. А Назарин тут же запрыгнул на опрокинутого чародея сверху, прижал к полу и прикоснулся к его вискам. Поток видений набатом ударил по голове валлийца, снося все магические щиты и плетения. И вправду, то, что увидел Рэйниус, заставило его передумать.
— Я справлюсь? — усомнился Пьер. — Я смогу?
— Сможешь. Главное — не дай моему брату спасти полумертвого, — от собственных слов у Назарина по спине пробежали мурашки, а на лбу выступила испарина. Он знал, что остановить Аарона можно только одним путем, знал, какое решение примет маг, но не мог поступить иначе. Полумертвый не должен жить. Иначе в Валлии его нарекут Посланником Смерти, Мессией Проклятых, а о его злодеяниях люди не забудут никогда. Назарин не мог этого допустить. — Останови Аарона любой ценой, — сказал он и поспешил на крепостную стену, чтобы отдать последний на сегодня приказ: убить не только некроманта, но и самого Пьера. Останься он в живых, это сулило бы Валлии немалые неприятности. Последнюю веху в судьбе человечества должен был сыграть Марк.
— Как обстоят дела, капитан? — прорицатель бесшумно подошел к коменданту и проследил за его взглядом. Марк, крепко сжав рукоять меча и стиснув зубы, смотрел, как Аарон хлопочет над некромантом. — Целитель его не спасет, — заверил Назарин.
— Тебе почем знать? — прошипел Марк сквозь сомкнутые зубы.
— Я — прорицатель! — усмехнулся в ответ храмовник и положил руку на плечо коменданта. — Или ты забыл?
— Я не знал, — развернувшись, выпалил Марк и вогнал клинок меча прорицателю под ребро. Назарин пошатнулся, крепче вцепился в плечо капитана, чтобы устоять на ногах, и, не веря в происходящее, посмотрел в глаза своему убийце.
— Как? — выплевывая из легких кровь, прохрипел Назарин.
— Трудно читать будущее того, кто живет в прошлое? — усмехнулся Марк.
— Пресвятая Симиона, пророчества меняются... — с кровью выплюнул Назарин. В глазах у него помутилось. Еще несколько мгновений, не видя настоящего, он смотрел в пугающее будущее, но уже ничего не мог изменить. А спустя мучительно долгую секунду катастрофические видения померкли.
— Больше пророчеств не будет. — Марк вытащил из ослабевшего храмовника клинок, перехватил меч и опустил его на шею уже умершему Назарину. Затем сбросил со стены обезглавленное тело и обратился к стоящему рядом солдату: — Лейтенант, бейте в набат капитуляцию. И обеспечьте беженцам свободный проход. Нам нечего делить с себе подобными. Больше не должно быть смертей.
— Но капитан...
— Выполнять! — гаркнул Марк, не дав солдату договорить, и лейтенант, на ходу раздавая приказы сержантам, поспешил к колокольне.
* * *
Аспин увидел на стене воина в капитанском шлеме и понял, что пришло время проверить удачу. Лейтенант натянул тетиву, быстро прицелился и выстрелил. Стрела, описав большую дугу, воткнулась в грудь вражеского капитана. Командир форта, предавший своих же собратьев, забывший клятву, которую давал, вступая на пост: "служить во славу людей", схватился за рану и сорвался вниз со стены. Аспин довольно улыбнулся, но не поверил глазам, когда капитан налету превратился в сокола и, криво пикируя, рухнул на землю у подножья крепости.
— Фоморщина, — ругнулся лейтенант.
Увлекшись созерцанием невероятной картины, он пропустил удар и с перебитой грудью, уже бездыханным, рухнул на мостовую.
* * *
Пьер не желал рисковать и первым делом вывел из конюшни самого крепкого на вид жеребца. Он привязал его к коновязи за пределами форта и набросил несколько защитных заклинаний, чтобы никакой дезертир не сумел похитить животное. Очень не хотелось, притащив сюда некроманта, увидеть пустоту. Несколько мгновений в задумчивости простояв перед жеребцом, смачно сплюнув под ноги, Пьер все же решился не бежать, а геройствовать.
Вернувшись на территорию форта, Рэйниус с недовольством заметил, что стигийцы пробились-таки через заслон пикинеров, и сражение теперь расползлось по всей крепости. Бои, как маленькие огоньки во время пожара, вспыхивали то тут, то там, но до массовых стычек дело уже не доходило — и нападающих, и защитников осталось предательски мало, они изничтожили друг друга почти подчистую. Несмотря на более удобные позиции, валлийцы явно проигрывали и с каждой минутой, будучи уже совершенно обессиленными морально, теряли укрепления, ретируясь и отступая. Им сейчас очень не помешала бы помощь мага, но у Пьера была более важная миссия, нежели беготня за мелкими, разбросанными по всему форту отрядами противника.
Все локальные сражения переместились на крепостные стены и дорога к мосту была совершенно пустой, но на всякий случай, дабы не рисковать понапрасну, Рэйниус окружил себя защитной сферой, беспрепятственно прошел к разрушенным воротам и тут на несколько ударов сердца задержался. Дальше магии не было. Риск быть застреленным из лука или зарубленным мечом увеличивался многократно. После недолгих сомнений осенив себя кружным знамением и перешагнув через грань, Пьер с радостью отметил, что слабой пульсации силы, исходящей от его амулета, вполне достаточно для поддержания защитной сферы. Окрыленный этой неожиданной удачей, Рэйниус быстрым шагом направился в сторону целителя. По мере того, как Пьер приближался к Аарону, магия его амулета слабела и истощалась, пока в один момент не иссякла полностью. В этот самый миг над некромантов взвился столб из чистой белой энергии. Медлить было нельзя. Рэйниус сорвался на бег, на ходу вынимая из ножен филигранный серебряный нож, которым при сдаче экзамена на получение магической степени убил первого врага — оборотня. Сегодня короткий клинок убьет нового оборотня — целителя, переметнувшегося на сторону врага.
Когда Пьер был за шаг от Аарона, за спиной громогласно застонал набат, вещающий: "Сложить оружие". Рэйниус не выполнил приказ, геройски ударив ножом в незащищенную спину.
* * *
Разрозненная мозаика заклинания складывалась в верном порядке. Шаг за шагом, миг за мигом Аарон все ближе подступал к поставленной цели и уже чувствовал, как темная магия, благодаря которой существовал воин, слабеет, сменяясь светлой. Целитель даже не представлял, что в эти мгновения своим невероятным усилиям оживляет сущность, которая была мертвой вот уже восемь лет. Не догадывался, что его сила, достигшая колоссальных размеров, наращивает плоть, мышцы, восстанавливает ткани, кровеносные сосуды и органы. По сравнению с тем, что делал сейчас храмовник, даже Светлый салютарис казался простеньким до никчемности заклинанием.
Цель была близка. Оставалось лишь закрепить полученный эффект финальной формулой, чтобы витиеватое плетение не сошло на нет. Аарон принялся в голос читать молитву Симионе. И праматерь ответила на призыв, сформировав над человеком в маске полумертвого огромный столб первозданного жизненного света.
От азарта целитель стал говорить так громко, что совсем не услышал шагов позади себя. И даже сперва не понял, что произошло, когда после первого удара ножом в спину, слова застряли у него в горле. Он хотел обернуться, чтобы разглядеть своего убийцу, но после второго удара в глазах помутнело. После третьего — Аарон упал в лужу собственной крови, уже совершенно ничего не чувствуя онемевшим, чужим для него телом. От накатившей на миг предсмертной боли целитель вздрогнул, изогнулся дугой, скрутился в позу эмбриона и больше не шевелился.
А Сандро, уже начавший чувствовать, как к нему вместе с силами возвращается жизнь, обмяк и провалился в полуобморочное состояние. На грани яви и забытья он ощущал, как бьется его здоровое, окрепшее сердце, и как с каждым ударом оно предательски становится все слабее.
Затем кто-то схватил его за ноги и поволок в неизвестном направлении. Голова билась о брусчатку мостовой, отстукивая звонкие ноты и заставляя чувствовать беспредельную боль. С каждым ударом тьма становилась все ближе, все гуще. С каждым ударом истлевала жизнь. На случайной кочке Сандро бухнулся головой так сильно, что потерял сознание и больше не приходил в себя на протяжении нескольких часов. Этого времени Пьеру хватило, чтобы покинуть форт, лишить некроманта всех его артефактов, на навьюченном жеребце покрыть расстояние между Лиором и Фиором и в качестве доказательства своего геройского подвига сдать обессиленного пленника местному бургомистру.
Очнулся Сандро в городской тюрьме для магов, связанный по рукам и ногам, совершенно голый и беспомощный. После этого дня для него началось настоящее рабство: не у некроманта — у людей.
Послесловие: что снится мертвым
__________________________________________
Люди более всего приближаются к богам именно тогда, когда даруют людям спасение.
Марк Тулий Цицерон
__________________________________________
День, как часто это бывает перед серьезными неприятностями, не предвещал ничего плохого. Илье Крамар, тюремщик с десятилетним опытом, привычно коротал время за игрой в кости, когда единственным соперником был он сам. Беспрерывно разговаривая с самим собой разными голосами, даже изредка ссорясь и ругая вымышленного противника, Илье Крамар мог сутки напролет с невероятным, первобытным азартом играть в кости. Но сегодняшний день не заладился, и фоморы принесли незваного гостя.
— Открывай ворота! — приказал чей-то властный голос, громом разнесшийся по всей округе и еще долго блуждавший утихающими раскатами эха, пока, наконец, не притаился между двумя башнями-бойницами.
Илье Крамар сразу почувствовал что-то неладное. Когда он приоткрыл смотровое окно и встретился лицом к лицу с первейшим магом Валлии, ему тут же стало ясно, что опасения оправдались. Если архимаг прибыл без предупреждения, без надлежащего эскорта и пышных фанфар, значит, беды не миновать.
— Ты откроешь, или мне стоять здесь весь день? — с нетерпением спросил Пьер Рэйниус, и Илье, спохватившись, за считанные мгновения поднял все щеколды и засовы, навалился плечом на тяжелые створки и широко распахнул перед важным гостем ворота.
— Вы к нам с ревизией, али как?
— Почему не проверил грамоты? — не утруждая себя ответом, тут же перешел в наступление Пьер. — Почем тебе знать, что я не проекция? Может за моей спиной прячется черный маг...
— Да что вы, ваша милость! — с толикой обиды запричитал Крамар. — Я магии обучен и могу отличить человека от морока. Будьте покойны...
— Буду, — обрубил Пьер. — У меня мало времени. Позаботься, чтобы конюх напоил лошадей, а сам отведи меня к тайному узнику. Ты знаешь, о ком я.
— Но... вы же сами приказывали никого к нему не пускать.
Одного взгляда, брошенного архимагом, хватило Крамару с лихвой, чтобы пожалеть о сказанных словах и проглотить язык. От волнения обливаясь потом, постоянно кланяясь и проволакивая непослушные ноги, Илье провел ревизора до второго досмотрового пункта, гаркнул на дремавшего в хлипкой будке стражника, отвесил ему подзатыльник, желая показать перед архимагом свою значимость, а затем, раздобыв у своего коллеги ключи от камер, продолжил путь.
Кристофер Бари, начальник Равнинской тюрьмы, человек упитанный, приземистый, с тремя подбородками и огромной плешью на круглой, как шар, голове, уже узнавший откуда-то о прибытии ревизора, ждал архимага у входа в подземелья.
— Приветствую вас, ваша милость! — издали проголосил он и низко поклонился, когда маг подошел ближе. — Рад видеть вас в моей скромной вотчине. Достанется же, бывает, от родственников наследие, врагу не пожелаешь. Мне бы, конечно, куда-нибудь поближе к цивилизации. Здесь, знаете ли, очень тоскливо и однообразно. А в Амагере, я слышал, отстроили новехонькую башню для опальных магов... Да, что-то я многословен. Простите, ваша милость. Рад видеть вас. Очень рад.
— Не рады, но я сочту вашу ложь за гостеприимство.
— Вы к нам с проверкой? — несмотря на растерянность, продолжал наигранно улыбаться Кристофер. — У нас хватает сумасброда, на который стоит посмотреть. Слышал, вы желаете повидать нашего особого узника...
— Слухи в вашей тюрьме расходятся удивительно быстро. Но вы ошибаетесь. Я пришел не за досмотром, а за самим некромантом. Держать его в Амагере будет надежнее.
— Забираете? А как же бумаги...
— Мне написать их здесь? — Пьер скептически обвел взглядом узкий коридор. — Несите чернила. И два пергамента. Один указ, с разжалованием, я адресую вам.
— Право, ваша милость, — пошел на попятную Кристофер. — Я и сам не люблю бумажную волокиту. Ваше присутствие — лучшее доказательство.
— Вот и отлично. Только поторопитесь. Я не собираюсь тратить весь день на созерцание вонючих камер.
— И не стоит! Я лично приведу его к вам, а Илье тем временем проводит вас в мой кабинет. Не пройдет и десяти минут, как тайный узник будет перед вами.
— Проведете меня вы, — тоном, не терпящим возражений, произнес Рэйниус. — И не в ваш кабинет, а в его камеру.
Кристофер Бари не стал злить ревизора и, пожав плечами, мысленно прокляв архимага за его назойливость, отправился в подземелья. У входа на первый тюремный ярус, Илье Крамар остановился, взглянул на Пьера и извиняющимся голосом промямлил:
— Здесь, ваша милость, придется задержаться. Считывающие амулеты, понимаете ли.
— Это чистая формальность, — поспешил заверить Кристофер, — не более. Мы, провинциалы, очень тщательно соблюдаем предписания. Уж что-то, а амагерские предписания мы выполняем без сучка, без задоринки.
— Все? — нетерпеливо спросил Пьер.
— Да-да, конечно, — закивал Бари и повел архимага дальше, углубляясь в сырые, пропахшие мочой и экскрементами подвалы, утыканные на первом ярусе общими камерами, в которых сидело по пять-шесть человек.
Когда делегация проходила мимо очередной клетки, чумазая, бледная, как сама смерть, девушка кинулась на проржавевшие решетки и безумным голосом завопила:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
