— Гаспер? — Обеспокоенно спросила девушка, впрочем, даже не думая отступать назад.
— Не стоит волноваться, совсем не стоит, Госпожа, — подавив очередной смешок, ответило ей существо. — Вы просто представить себе не можете, какая мощь мне теперь доступна. Уничтожить город? Сущий пустяк, куда тому Кокабиэлю! Обратить время вспять на многие столетие? Не проблема! Стереть любое существо из самого потока времени? Нет ничего проще! Используя эту силу, вы бы легко смогли стать единоличной правительницей всего мира, не то что Ада или Рая, Госпожа... Мы бы смогли стать правителями мира. И не только этого! Любого! Только пожелайте, и я брошу к вашим ногам все! Отдайте приказ и все, что было раньше недоступно я преподнесу вам в тот же миг!
— Гаспер, ты не контролируешь себя, Механизм взял верх над тобой...
— Хахахаха! Нет, вы ошибаетесь Госпожа, это я сумел взять верх над ним! Это было так легко, так естественно. И я совершенно зря боялся этого. Части, что когда-то были порознь, вновь собрались вместе и стали единым целым. Не верите? Тогда смотрите!
И в тот же миг, ничего не сумевшие предпринять, демоны своими глазами увидели как перед ними с сумасшедшей скоростью мелькают картины из жизни каждого из них. И каждая новая картина порождала десятки и сотни других, которые в свою очередь создавали миллионы других. И не просто то, что уже произошло, а и то, что должно было произойти. Один и тот же поступок имел сотни вариантов влияния на будущее, каждый их выбор или же, наоборот, не выбор порождал новую линию картин и так дальше. Видения перед их глазами множились без конца. Это были варианты их будущего, прошлого и настоящего.
— Люцифер, — раздался из ниоткуда голос, и тут же все вновь смотрели на картины событий перед ними, но теперь в них фигурировала только одна героиня — Сайзес Люцифер. Вот она сражается в кровавой битве, вот нянчит трех красноволосых детей, а вот она умирает... Умирает еще при рождении, а вот умирают ее правнуки. Вот она убивает, а вот убивают ее.
— Будущее уже предрешено, — насмешливо произнёс все тот же голос. — Мной! — И будто, а почему собственно будто, ведь именно по команде голоса все вновь узрели всего одну линию событий, что подобно киноплёнке показывала зрителям один из вариантов будущего конкретно Сайзес Люцифер.
— И это твоё будущее, Владыка Люцифер, — вновь раздался голос, когда последний кадр, где уже старая женщина с потускневшими алыми волосами в последний раз закрыла глаза на собственно мягкой кровати, улетел прочь. — И как бы ты ни старалась тебе этого не изменить. Так как вам демонстрация, Госпожа? — Прошептал на ухо молодой демонессы тот, кого назвали Гаспером, стоя с внешней стороны барьера за правым плечом его Госпожи.
— Ч-то ты? Ты не Гаспер, он совершенно не такой! — Дрожа всем телом спросила она, как впрочем и другие, не каждый день на твоих глазах определяют судьбу одного из самых могущественных существ мира всего лишь для демонстрации своих сил, так забавы ради.
— Я? Госпожа, как вы можете меня не узнать?! — Передало существо своим голосом неизмеримое количество удивления. — Я ваш Ферзь, Гаспер Влади...
— Не ври мне! Что ты такое?! — Вспылила юная Ситри от осознания того, что кто-то посмел использовать тело её Гаспера в своих целях.
— Хах, ясно... Значит, по-хорошему все же не хочешь, Госпожа, — с изрядным ядом выделив последнее слово произнёс некто в теле её слуги. — Хочешь открою секрет? Для Гаспера ты Госпожа — Живая Госпожа, а для меня ты Мертвая Госпожа, — обнажив свои клыки в злой усмешки он. — Я — Будущее. Все очень просто, не так ли? Я — Гаспер Влади тридцать тысяч лет спустя, хехехе. Кстати, Госпожа, рвать вас на куски после вашего предательства меня было очень и очень приятно, — поделился с ней монстр, ухватив её за шею и высоко подняв над полом. — Жаль только, что я не могу повторить это вновь, все же я один из возможных вариантов Будущего и не имею возможности убить вас, нынешний Я просто не позволит, — буднично ответил он и отбил совершенно бесшумный и незаметный удар со стороны всех четырёх Владык. — Нападать со спины — плохо! — Проговорил монстр застывшим во времени четырём телам. — Тц, какие резвые, убить бы вас, вот только я тут не за этим. Итак, Госпожа, передай нынешнему Я, что он достиг третьей фазы своего механизма, которой лично я дал название Крушитель Предела. Так вот, этот режим у него не просто не завершён, а даже недоразвит в самом зачаточном состоянии, но даже так свою основную функцию он исполняет пускай и с предельным напряжением. В этой режиме возможно призвать от одного до множества вариантов своего прошлого, настоящего и будущего, а так же изменять свою Судьбу под средством выбору лучшего из вариантов будущего и уничтожению других. Судьба создает каскад событий, а мы уже решаем дать им возможность воплотиться во Времени или нет! Вот только пускай не обольщается, ведь у меня, в моём будущем, на подобное ушло больше трёх тысяч лет, а в других вариантах будущего эта цифра не опускалась ниже тысячи лет, даже у самых успешных, удачливых и сильных Я уходило больше десяти столетий. Это все, — закончил свою речь и отбросил в сторону наследницу Ситри. — И да, скажи нынешнему мне, что мы с ним одной крови, он поймёт, а если нет, то добавь, что процесс слияния прошёл точку невозврата.
Миг, и монстр стремительно превращается в обратно в того, кем он был до снятия печатей, а следом со всех замороженных во времени спадает оцепенение, и они с шумом таранят стенку за тем местом, где мгновение назад была их цель. Но тут же приходят в себе и уже хотят начать продолжение атаки, вот только крик со стороны не даёт им этого сделать.
— Стойте! Восстановление всех печатей! Гаспер! Гаспер, Гаспер, Гаспер, ну же ответь мне, Гаспер! — Принялась тормошить Ситри ни на что не реагирующего слугу, лихорадочно создавая в уме рунный круг лечения. — Вставай, Гаспер! Ну же, очнись же! Это приказ!
И к всеобщему удивлению, последние слова подействовали, вот только не так, как хотелось бы. Вместо того просто очнуться и как всегда в такие моменты виновато улыбнуться ей, а затем успокаивающе обнять. Он в миг вскочил на ноги и отпрыгнул от неё на несколько метров. Но не это было главным, а тот первобытный ужас, с которым он смотрел только на неё, всего несколько секунд, а затем он обессиленно упал на колени. Стоило Ситри подойти к нему на шаг, как в неё тут же вновь был послан полный страха и ужаса взгляд её слуги, и это сильно било по ней, это очень глубоко ранило её. Что же такого произошло с ним, что её Гаспер смотрит на неё таким взглядом, где её прежний Гаспер?! Она не могла понять, а её слуга все продолжал смотреть на неё со все тем же глубоко ранящим взглядом.
— У-убей... Прояви милосердие... Убей. Хватит страданий... Убей.... Подари мне смерть... Госпожа, — шептали его губы совершенно без контроля его разума, и только в последнем слове было столько мольбы, что наследница Ситри дрогнула под её напором. Она приняла решение.
— Конечно, мой Гаспер, — она не знала, что произошло с ним, но обязательно узнает, после того как воскресит его вновь, в который раз.
Присев возле него, она взяла его за руку, от чего Гаспер тут же попытался вырваться, убежать, быть как можно дальше от неё, от источника его ужаса.
— Тише, Гаспер, все будет хорошо. Не бойся, — с горечью от его состояния нежно прошептала она ему. — Засыпай. С надеждой на пробуждение, — уже ставшей для них ритуальной фразой прошептала она вновь.
— Благодарю... Госпожа, — были его последние слова прежде, чем голова Ферзя Ситри укатилась прочь от тела.
— Восстань!...
Соґна Ситґри, насґледниґца роґда Ситґри, буґдущая герґцоґгиня и просґто высґшая деґмонесґса, хоть и не пребывала в скверґном расґпоґложеґнии дуґха, но и причин для особой радости у неё не было. И тоґму быґло мноґжесґтво приґчин. Наґчиная от тоґго, что возґвраґщение обґратно в её родґной мир вмесґте со всеґми её слуґгами отґлоґжилось на неґопґреґделёнґный срок, и заґканґчиґвая тем, что вот уже неґделю, в неґпосґредсґтвенґной и очень опасґной блиґзосґти от её Гасґпеґра ошиґвалась обґлаґдательґниґца третьґей из пяґти красґных ниґтей судьґбы, что быґли свяґзаны с её Ферґзём. Но ценґтральґной и саґмой главґной все же быґла приґчина в Гасґпеґре, а именґно в последствиях злоґполучґноґго экґспеґрименґта Вельґзеґвула. Все же не слеґдоваґло сниґмать пеґчати, совґсем не слеґдоваґло.
Снаґчала три дня полґных пеґрежиґваний и бесґпоґкойґства за сосґтоґяния её люґбимоґго, коґторый поґлучил сильґнейґшее исґтоґщение всеґго орґгаґнизґма и наґходилґся в поґдобии коґмы. При этом особо раздражало, что ей установили лимит нахождения в непосредственной близости от Гаспера, а одной горничной было позволено ходить к нему, как к себе домой. Когда бы она не пришла, ферзь Люцефер была или в комнате с ее слугой, или же выходила оттуда. И это раздражало, местами даже бесило. Ей значит нельзя, а непонятной служанке, что неделю назад его впервые увидела, можно? Может, она сама хотела поухаживать за Гаспером. С другой стороны, можно было сделать гадость и приказать Калаварнер, чтобы она мгновенно исцелила его. Хотя нет, этого делать было нельзя, как показало сканирование магией, в его мозгу слишком активные альфа и бета волны, что указывает на то, что его мозг обрабатывает огромное количество информации и ни она, ни другие целители не знали, как поведет себя его тело после внешнего вмешательства. Вот и приходилось терпеть, ждать и переживать. Хотя снова же, переживала она только первые несколько часов, пока не отошла от свежих воспоминаний и ощущений от произошедшего и не услышала от целителей вердикт о том, что здоровью её любимого ничего не угрожает, ему нужен только покой и отдых. Все остальное время она больше бесилась тому, что одна гадина позволяет себе больше, чем она, и при каждой встречи смотрит на неё с превосходством.
Ещё хуґже и одновременно лучше стаґло два дня наґзад, когґда Гасґпер очґнулся. То, что он очнулся это было хорошо, просто отлично, Сона позволила вздохнуть себе с облегчением, все же по её скромному мнению, Гаспер слишком затянул свое подобие комы, мог бы очнуться быстрей, да и груз неопределённости все же давил на плечи.
Перґвая же поґпытґка поґдойґти и приґкосґнутьґся к неґму приґвела к тоґму, что он совершено не отреагировал на неё, это задело и обеспокоило, вторая попытка принесла то, что в его взгляде на неё не было узнавания, он будто её не помнил. Вот это на миг до ужаса напугало её, но спустя мгновение она поняла, что он смотрит не на неё, а сквозь неё, будто перед его глазами совершено другая действительность, где её нет. Что делать она не знала, да и банально растерялась тогда, но отточенный острый ум не позволил впасть в панику, логически сопоставив все факты и задействовав магию воды, она смогла предположить, что Гаспер все ещё под воздействием Святого Механизма, который утянул куда-то его сознание. Тогґда она предґпочла уйґти, не меґшать, позвать опытных магов и дать Гасґпеґру вреґмя прийґти в сеґбя, мысґленно усґпоґкаґивая сеґбя, что, во-первых, ничего плохого с ним не произойдёт и вскоре он придёт в норму, и, во-вторых, это же Гаспер! Он всегда будет рядом с ней, это аксиома и все в том же роґде.
В то же время, у неё вдруг откуда не возьмись появилось множество мелких, но крайне срочных дел, вроде ничего сложного, вот только их было очень много, а потому забирали огромное количество моральных сил, и времени. Она, конечно, знала, что Гаспер ей во многом помогает, при этом оставляя важные дела только ей, но она не представляла насколько. В такие моменты в пору задуматься о том, сколько же раз он останавливал время во всем мире и сколько лет провёл в подобных заморозках вне времени... Ладно, с остановкой времени во всем мире Сона погорячилась, но вот то, что Гаспер способен создать временные аномалии, в которых может регулировать скорость течения времени относительно остального мира — факт. Она сама бывала в подобных аномалиях. Растянуть секунду реального времени на десять в аномалии для него не проблема. Или же на некоторое время выйти в другое течение времени, так сказать сместиться на его второй слой, он так же способен. В общем, уверенность Соны в том, что без помощи механизма тут не обходилось, была мифриловой. И под конец каждого дня без Гаспера за плечом, Соны была выжата словно какой-то лимон. Делать не хотелось абсолютно ничего.
Тревожным звоночком для неё стало происшествие под конец первого дня после пробуждения Гаспера. Новость о том, что он даже сейчас продолжает видеть перед собой видения своего будущего, а точнее одной из его линий, было неожиданной и она многое объясняла. Особенно некоторые калейдоскопы эмоций на лице её Ферзя время от времени, вроде: понимания-согласия-принятия и в следующий момент отвращения-презрения-тоски. Правда больше всего её интересовали причины появления у него на лице неверия-ужаса-бешенства и последующих за этим очень внимательных взглядов на неё. Которыми он будто пытался найти в ней что-то, что подтвердило его мысли или ведения. И Сона подозревала, что ответ на этот вопрос ей совершенно не понравится, чему способствовало каменное выражение лица и слишком прохладный тон, при его ответах на её вопросы об этом. В таком тоне он с ней ни разу не разговаривал! Ни разу! Но делать какие либо поспешные выводы, а тем более действовать на эмоциях Сона не собиралась. Она сначала все разузнает, изучит и уже тогда будет что-либо решать. Хотя да, осадочек, как бы она не старалась это скрыть, остался. Ну, она ему это ещё вспомнит.
Но не в этом суть. Главная причина хмурого настроения наследницы Ситри из другого мира была в видной только ей одной тоненькой красной ниточке, что связывала Гаспера из её мира, и Грейфию Люцифуг этого мира. Нет, эта нить была и раньше, вот только тогда она была почти прозрачной, едва видимой, паутинкой. А вот теперь эта некогда паутинка превратилась в прочное сплетение нескольких грубых нитей. И вот это было очень плохо, ибо сигнализировало о том, что отношения между её верным Гаспером и этой нахалкой, не знающей своё место и тянущей свои загребущие руки куда не следовало, Грейфией сдвинулись с мёртвой точки. Что автоматически перемещало горничную Гремори из категории "опасный элемент" в "прямая угроза", все же лишних конкуренток никто не хочет. И так, возле её возлюбленного слишком много женщин, по скромному мнению самой Соны хватило бы и её одной, но раз уж она умудрилась по уши влюбиться в кобелину, то все что остаётся — это смириться.
Нет, для Соґны наґличие гаґрема у её люґбимоґго быґло вполґне приґемґлеґмым факґтом, все же он и она деґмоны, а в их среґде поґдобґное вполґне норґмальґное явґлеґние, обыґденґность. И все бы хоґрошо, есґли бы не один маґленьґкий факт — красґная нить.
Каґзалось бы, что тут таґкого? На деґле все очень серьґёзґно. Красґная нить — это не просґто краґсивое слоґво, это обозґнаґчение вполґне конґкретґной свяґзи для праґвящей семьи роґда Ситґри. Тольґко три деґмона во всем её роґде споґсобґны поґнять всю знаґчимость этих слов: она, сесґтра и отец. Чтоґбы поґняли же друґгие, нужґно вспомґнить, чем заґведуґют Ситґри, а именґно разґжиґганиґем страсґти межґду женґщиґнами и мужґчиґнами, а так же поґисґку идеґальґных пар. Страсть и Люґбовь вот их сфеґра. А красґной нитью наґзываґют связь, что моґжет быть тольґко межґду идеґальґно подґхоґдящиґми друг друґгу раґзумґныґми. И её укґреплеґние или осґлаблеґние ниґкогґда не проґисґхоґдит просґто так. До этоґго в окґруґжении Гасґпеґра быґло тольґко двое обґлаґдатеґлей ниґти, она и Катґрея. А поґтому с труґдом, но Соґна смиґрилась с поґдобґным, друґгие же деґвушґки не предґставґляґли для неё ниґкаких опасґностей. По её мнеґнию, они всеґго лишь вреґменґные поґмехи, стоґит поґдожґдать и они проґпадут, что собсґтвенґно неґдалеґко от исґтиґны. Стоґит тольґко вспомґнить, кто вхоґдит в гаґрем.
