Тот, что за ним, я уже вам переводила, принадлежит народу бит из расы эйлагар: «Он уничтожит тех, кто попирает справедливость».
— С ало—чёрным было легко, поскольку это вторая по счёту тактильная письменность, что я изучила в своей жизни — техника, изобретённая узниками Кесселя. «Он изберёт судьбу, предназначенную слабым».
Хоть Джейсен и не пошевелился, Бен всё же почувствовал вспышку эмоций брата. Нилани, должно быть, тоже почувствовала; она бросила на Джейсена удивлённый взгляд, но тот не обернулся, обратив всё своё внимание на доктора Ротам. Сама учёная дама, похоже, ничего не заметила.
— Смысл следующего, ядовитых жёлтых и зелёных тонов, мне не удаётся уловить. За ним идёт ещё один головоломный фрагмент. Красные, жёлтые и светло—зелёные узлы представляют собой цветочную композицию старого альдераанского языка цветов — представьте, что это букет в вазе, где красные и жёлтые точки являются цветами, а зелёные — стеблями, и вы пойметё. Это переводится как «Он сам укажет, как его любить». Вообще—то, «я», а не «он», но я взяла на себя смелость предположить, что тут, как и везде, следует говорить в третьем лице.
— Кстати говоря, — перебила Нилани, — это точно «он», а то, может, там повсюду «она»?
Ротам покачала головой.
— Не в каждом фрагменте это очевидно, но там, где можно понять — исключительно «он». Так, на чём я остановилась? Ах, да. После идёт очень простенький. Серо—коричневый относится к образцам и ныне существующей на Корусканте субкультуры нищих бродяг, которые гордятся тем, что не работают, а воруют и побираются. Они адресуют друг другу надписи на стенах, скажем, о том, что владельца ресторана легко разжалобить. Трёхмерный вариант их языка сообщает, что «Он победит и разорвёт все цепи».
И так далее. Бен, заскучав, совсем потерял нить разговора, выхватывая из объяснений лишь переводы фраз: «сбросит кожу и отрастит новую», «пойдя на жертву, он обретёт силу», «выберется из кокона», «познает братство», «заведёт любимца» — и это означает не то, что он приручит какое—то существо, а каким—то образом создаст его сам…
Джейсену Бен уделял куда как больше внимания, поскольку ещё один или два раза расшифровка узлов так подхлёстывала его эмоции, что Бен мог их почувствовать.
Наконец доктор Ротам закончила излагать.
— Этот вам уже известен. Рилот, культура Тау'ип: «В боли он обретёт силу». Сказать по правде, я не знаю, имеет ли порядок расположения фрагментов какое—то значение. Он может быть произвольным, а может нести в себе какую—то дополнительную мысль. Я просто не в состоянии это установить.
Джейсен кивнул:
— Вы нам очень помогли, доктор. Ээ, вы пропустили один, — он поднялся на ноги и потянулся к голограмме, кончиками пальцев прикоснувшись к коричневому с чёрными штрихованными линиями фрагменту.
— Да… я не смогла его прочесть. Хотя и видела такое раньше — узор в виде зигзагов, множество торчащих когтей и клыков, — Ротам, видимо, сомневалась. — На статуэтках и фигурках с Зиоста.
На этот раз поразилась Нилани.
Джейсен же воспринял информацию с лёгким кивком:
— Это значит что—то вроде «Он пройдёт путь от умиротворения к конфликту» или, может быть, «Его жизнь будет на грани между миром и конфликтом».
Учёная дама взглянула на него с любопытством:
— Откуда вы знаете?
— Хотите — верьте, хотите — нет, но я просто знаю это. Смысл вплетён в эти узлы таким образом, что лишь одарённый в Силе сможет прочитать.
— Я не могу, — сказала Нилани.
Джейсен пожал плечами:
— Сможешь, когда подучишься в использовании Силы.
— Что такое Зиост? — спросил Бен.
— Одна из основных планет, откуда ведут своё происхождение ситхи, — проговорила Нилани, понизив голос, словно опасалась, как бы кто не подслушал.
— Вообще—то в собрании этих изречений чувствуется существенное ситхское влияние, — Джейсен указал на голограмму. — Некоторые из них похожи на перефразированные постулаты ситхской философии. Например, тот, что про победу и цепи. Так что у нас тут образчик трудов некого существа, знакомого с делами ситхов по меньшей мере на уровне джедайского историка.
— Надеюсь, что это всего лишь историк, — заметила Ротам. — Ещё одно и последнее, что я могу вам сказать: я пригласила одного мастера посмотреть на плетение, и он утверждает, что это — не одних и тех рук дело. Следовательно, вы столкнулись не с существом, которое могло бы единолично владеть всеми техниками письма. Вы столкнулись не с тем, кто сплёл их все, а с кем—то, кто зачем—то собрал их и соединил в одно полотно. Что для меня — большое облегчение, поскольку в противном случае оказалось бы, что у меня есть учёный—соперник, о котором я не подозревала все эти десятилетия, — она провела ладонью по лбу, выражая эти жестом всё своё облегчение.
Джейсен улыбнулся.
— Доктор, ваша помощь просто неоценима. А ведь мы попросили вас проделать столь много работы за столь короткий срок. Я вам очень признателен.
Она просияла.
— Я расцениваю это как шанс, хоть на исходе жизни, выразить благодарность джедаям за всё, что они сделали.
— Мы сейчас уезжаем. Но если вам станет известно что—то ещё об этих кисточках, об этих переводах, немедля связывайтесь с нами, — Джейсен завернул связку в кусочек ткани и спрятал в поясной мешок.
— Удачи вам в исследованиях, джедай Соло.
Когда они вышли из квартиры доктора Ротам в коридор и направились к спидеру Нилани, Джейсен поинтересовался:
— Ну, как прошёл день, Бен?
— О, по—моему, очень хорошо, — Бен постарался выглядеть — и ощущать себя — бесстрастным. — Я нашёл шаттл.
Джейсен улыбнулся.
— Ага, это вряд ли было трудно. Всего—то и надо — первым делом в космопорт.
— Да не твой шаттл.
Джейсен нахмурился:
— А чей?
— Тот, который ускользнул от нас со станции «Ториаз».
Джейсен чуть не споткнулся, и Бен едва сдержал смех. Брат сказал:
— Постой. А ты уверен?
Бен кивнул.
— Ретрансляторный код сходится, как и внешний облик. Это шаттл класса «Страж» без стандартного вооружения.
«Стражи», более крупные, усиленные бронированием родственники «Лямбды», которую пилотировал Джейсен, было привычно встретить на любом космическом маршруте галактики.
— А как ты его нашёл? — спросила Нилани. Действия Бена во время и сразу после зрелищного самоубийства Хоарра впечатлили её, и вот она снова впечатлена. Бену пришлось взять себя в руки, чтобы не зазнаться.
Он скорчил рожицу. Слишком трудно было объяснить, облечь в слова. С другой стороны — Нилани ведь была джедаем.
— Я провёл там немного времени, пытаясь понять, чего же хочу. Наверно, я даже не думал об этом. Скорее чувствовал. И всё это время отмечал каждый прибывающий шаттл. Они как бы привлекали моё внимание, хотя с транспортниками и грузовыми кораблями такого не было. Что в тот момент казалось странным.
Нилани кивнула:
— Это Сила тебя вела. Ты был открыт ей в тот момент.
— Наверно. А потом я вспомнил, о чём мама всё время твердит. Она говорит, что любая деталь, какой бы мелкой ни была, может оказаться очень важной. И тогда я вспомнил о шаттле с «Ториаз». Мама ведь шпион, знаете ли.
Нилани усмехнулась.
— Знаем.
— Вот я и просмотрел инфопланшет, все заметки Джейсена с подробностями, которые нам некогда было разбирать, и решил — вдруг в журналах космопорта есть записи об этом шаттле. И он нашёлся — всего в километре от того места, где взорвался Y—крыл.
— На кого он зарегистрирован? — спросил Джейсен.
Бен достал инфопланшет и раскрыл его. Вся информация оставалась развёрнутой на экране.
— Человек, женщина по имени Бриша Сио. Она с Комменора. У шаттла её не было; заплатила она лишь за неделю пользования ангаром. Контактной информации не оставила. Администрация космопорта полагала, что владелица находится на борту, но все системы шаттла оказались отключёнными. Я сообщил обо всём лейтенанту Самрэну. Он поручил кому—то присмотреть за кораблём.
— Очень хорошо, — сказал Джейсен. — Но что, если эта Бриша Сио прокрадётся на корабль и улетит, когда наблюдатель Самрэна приляжет отдохнуть?
— Тогда передатчик на корпусе сообщит нам, куда она направляется, — пожал плечами Бен, как будто в этом не было ничего особенного.
Джейсен засмеялся:
— Неплохо сработано. А в оставшееся время ты что делал?
Бен нахмурился:
— Вот ты и начал надо мной потешаться.
Тот кивнул.
— Ты так хорошо справляешься со всем, что делаешь — если мы не будем потешаться над тобой, твоё эго разовьётся до колоссальных лэндо—калриссианских размеров.
— Было бы весело, — Бен понизил голос до мягких, вкрадчивых тонов голоса старого друга семейства Соло и обратился к Нилани. — Привет, я Бен Скайуокер.
— Ой, это получилось ужасно, — воскликнула она.
— И я никак не могу решить: то ли я любезный, то ли обходительный. Может, ты окажешь мне помощь.
— Прекрати, — проговорила Нилани.
— Я налью вина, а ты пока расскажешь, что тебе во мне нравится.
— Джейсен, что—то он у тебя разговорился…
Глава 27
Кореллия
Проносясь с рёвом над улицей — с такой скоростью, что не разглядеть даже цвета мелькающих по сторонам высотных зданий, не говоря уже о деталях отделки — Хэн неотрывно следил за идущей впереди машиной. Это был чёрный диск с тремя пылающими огнём щелями — дюзами реактивных двигателей, направленными в его сторону — кореллианский бомбардировщик класса «Крикун» ИТ—5100, точно такой же, на каком летел сейчас и он сам. Хэна раздражало, что Ведж ушёл вперёд — расклад был непривычным, и капитан был настроен переломить ситуацию как можно скорее.
Над кабиной вспыхнул лазерный луч, а в области периферийного зрения — красные точки на экранах датчиков, диагностирующих состояние щитов; то был знак, что «Крикун» задело выстрелом, однако корабль даже не содрогнулся — значит, удар пришёлся по касательной. Хэн заметил, что «Крикун» Веджа чуть покачнулся и нырнул в сторону — успешный манёвр уклонения от встречного огня. И это же — решил Хэн — шанс вырваться вперёд ему самому.
Он увидел впереди новую серию красных вспышек — на этот раз выстрелы были интенсивнее — и рассудил, что залп придётся на левый борт. Вместо того, чтобы уклониться, Хэн выжал двигатели.
Ведущий же уклонился, снова скользнув в сторону от разрушительного огня, и идеально рассчитанное ускорение машины Хэна сначала позволило ему поравняться с Веджем, а потом бросило вперёд. Он попал в самую гущу выстрелов, и экран слежения зарябило от тревожных индикаторов — но зато он был впереди.
А прямо перед ним, совсем близко, возвышалась искусственная серая скала жилого комплекса «Теркери», под которой он должен был пролететь буквально в следующую секунду.
Он нажал гашетку, выпуская первый комплект ударных ракет и уже зная, что опоздал — ракеты не пробьют дорожное покрытие и внутренние конструкции здания насквозь. В голову пришло сорваться, взять круто вверх — самоубийственный ход, учитывая суммарную мощь огня стационарных лазеров и преследующих беглеца кораблей Галактического Альянса… хоть и не такой самоубийственный, как врезаться в стену…. но тут справа по борту вспыхнуло жёлтое сияние — ракеты, запущенные Веджем, пронеслись вперёд и пробили поверхность в нужном месте. Там, где была дорога, взметнулась туча горящих осколков и пыли.
Хэн нырнул в середину этой тучи. Секунду или две пришлось продвигаться вслепую, но он знал расстояние, знал ширину, знал глубину. Выдержав ещё долю секунды, пока шестое чувство не подсказало, что он уже ниже уровня земли, Хэн прекратил снижение и выпустил второй комплект ракет.
Первое облако он миновал. Теперь вокруг виднелись лишь дюрабетонные стойки и обширные глубины подземных ангаров; неосвещённые, они представали на верхнем переднем экране голубоватыми тенями. Затем ракеты нашли свою цель, и стена взорвалась новым облаком. Хэн нырнул в середину, положившись на свои инстинкты и чувство времени.
И там, впереди, было небо, обесцвеченное куполами защитных полей.
— Высаживаю первую партию, — сообщил Хэн и нажал кнопку, после чего из бомбового отсека были сброшены десятки дроидов—наводчиков.
Его слова отозвались странным эхом, в котором узнавался голос Веджа. Антиллес сбросил собственный запас и отчитался об этом в тот же самый момент, что и Хэн.
Экран погас. Вибрация корпуса «Крикуна» и имитация движения прекратились. В какой—то момент кабина оставалась освещена лишь огоньками различных дисплеев, на которые Хэн так ни разу и не взглянул за время вылета; а затем всё залил свет из открывшегося за его спиной люка тренажёрной кабины.
Хэн вздохнул и, воспользовавшись металлическими скобами над головой, выбрался из симулятора в тускло освещённый коридор. Справа, в нескольких метрах от его собственного, располагался точно такой же люк; и ещё два были слева — Ведж Антиллес стоял у одного из них, одетый, как и Хэн, в стильные чёрно—зелёные форменку и шлем пилота «Крикуна», и как раз собирался захлопнуть крышку.
Черты лица Веджа за полностью тонированным щитком шлема были нечитаемыми, но Антиллес задрал его, чтобы припечатать Хэна взглядом.
— Знаешь, тебе не обязательно идти впереди, — заметил Ведж. — Успех задания основывается вовсе не на этом.
Хэн провернул зажимное кольцо шлема на девяносто градусов и стянул его с головы. Улыбнулся Веджу несносной улыбкой, той самой, что приводила Лею чуть ли не в бешенство.
— Ещё как обязательно.
Ведж и бровью не повёл.
— А ты заметил, что в гонке за лидерством пропустил момент пуска ракет? Не припоминаешь такого?
— Ну, ты же меня прикрыл, — ответил. Хэн. — Показал себя многообещающим пилотом. Пожалуй, тебе стоит всерьёз задуматься о военной карьере.
Ведж против воли усмехнулся.
— Тебе стоит всерьёз задуматься об игре в команде, — он тоже снял шлем.
— Я умею играть в команде, — произнёс Хэн. — Постольку, поскольку команда держится позади.
— Твои приёмчики пилотажа меня беспокоят…
— Ой, надо же — генерал Антиллес обеспокоен…
— …Потому что если ты окажешься размазанным тонким слоем по поверхности Тралуса, твоя жена будет преследовать меня до конца жизни, которая — разозлись Лея по—настоящему — продлится всего день или два.
Хэн кивнул.
