Он казался таким спокойным, таким уверенным в себе. Каан сделал все, что мог, чтобы не вцепиться здоровяку в глотку. Неужели он не понимает, что наделал? Разве он не видит, на что обрек их всех?

Каан устало опустился в кресло.

— Поведя их против джедаев, ты поведешь их на бойню.

Теперь настала очередь Бэйна рассмеяться — утробным, зловещим смехом.

— Как быстро ты впал в отчаяние, Каан. Казалось, всего лишь несколько часов назад ты был уверен в победе!

— Это было до прибытия Фарфэллы и его подкрепления, — огрызнулся Каан. — Тогда у нас еще имелось количественное преимущество и превосходство в воздухе. Теперь, благодаря тебе, всего этого нет. Нам больше их не одолеть.

— Я смогу, — объявил Бэйн.

Каан выпрямился в кресле. Снова эта твердая уверенность. Бэйн знал что-то, чего не знал он. Какую-то хитрость.

— Еще один ритуал, навроде последнего? — предположил он.

— Я знаю много ритуалов. Много тайн. И у меня есть сила их использовать.

Кааном овладел страх.

— Ментальная бомба, — прошептал он.

— Твое руководство потерпело крах! — возгласил Бэйн. — Теперь я поведу Братство по пути победы.

— А как же я? — спросил Каан, уже зная ответ.

— Ты можешь присягнуть мне на верность вместе с остальными, — сказал Бэйн, — или умрешь здесь, в этой палатке.

Повелитель Каан знал, что он не был Бэйну ровней, ни физически, ни в обращении с Силой. Однако он не собирался так просто сдаваться. Только не сейчас, пока на его стороне еще были хитрость, коварство и уникальные таланты убеждения.

— Ты на самом деле веришь, что остальные последуют за тобой? — спросил он, используя Силу, чтобы посеять первые семена сомнения в разуме соперника. — Они слишком осторожны после твоего последнего ритуала.

Проблеск неуверенности пробежал по грубым чертам Бэйна. Каан увеличил натиск своих незримых усилий и продолжил говорить:

— В основе Братства равенство, а не рабство. Приказывая другим преклониться перед тобой, ты лишь отпугнешь их или обратишь против себя.

Он встал с кресла. Бэйн тем временем нервно теребил подбородок, взвешивая аргументы.

— Ты представляешь, как отреагируют другие, когда я скажу им, что это ты подготовил почву для прибытия джедайского подкрепления?

Темные глаза Бэйна гневно сверкнули, а рука упала на рукоять светомеча.

— Мое убийство не сохранит твой секрет, — предупредил его Каан. — Остальные знают, что ты отсутствовал, когда прибыли корабли Фарфэллы. Многие наверняка уже заподозрили тебя в предательстве.

Каан усилил нажим Силы, пытаясь исказить и деформировать мысли Бэйна.

— Среди нас ты может и сильнейший, но тебе не одолеть всех. Только не в одиночку, Бэйн.

Здоровяк пошатнулся и схватился за голову. Он подковылял к креслу и рухнул в него. Дерево скрипнуло под массивным телом. Бэйн сгорбился, плотно прижав руки к вискам.

— Ты прав, — сказал он сквозь плотно стиснутые зубы. — Ты прав.

— Тем не менее, надежда еще есть, — произнес Каан, подойдя ближе и успокаивающе положив руку на плечо Бэйна. — Последуй за мной, и я не дам остальным пойти против тебя. Примкни к Братству!

Бэйн медленно кивнул, потом повернул голову и уставился на Каана отчаявшимся, безнадежным взглядом.

— А что с джедаями? Что с их канонерками?

Каан стоял на месте, постепенно ослабляя мысленную хватку над Бэйном.

— Мы можем свести к нулю их превосходство в воздухе, отступив в пещеры, — сказал он. — Я знаю генерала Хота; он последует за нами. И там мы применим против него ментальную бомбу.

Бэйн энергично вскочил на ноги. Каан был рад увидеть, что его способности убеждать с помощью Силы были как никогда велики. Даже у Бэйна не нашлось иммунитета к его манипуляциям.

— Я сделаю все, что ты скажешь, Повелитель Каан! — воскликнул он. — Вместе мы уничтожим джедаев!

— Спокойствие, Бэйн, — посоветовал Каан, протянув незримые "усики" утешающего покоя.

Он избавился от угрозы своему положению, которую представлял Бэйн, но понимал, что эффект продлится недолго. Вскоре враждебность Бэйна вернется, как вернутся и его мечты об узурпации трона. Каану требовалось найти более долговременное решение.

— К сожалению, — сказал он, — все еще имеются некоторые... сложности.

— Сложности?

— Я могу убедить Братство простить твою неоднократную измену, но только после того, как джедаи будут уничтожены. А до тех пор, тебе придется ото всех скрываться.

На сконфуженное и задетое выражение лица Бэйна было жалко смотреть, но Каан привык добиваться таких неприкрытых эмоций в тех, кем манипулировал.

— Я поведу Братство в пещеры, — пояснил он. — Я достаточно силен, чтобы объединить их разумы и освободить силу ментальной бомбы без твоей помощи. Ты останешься в палатке до наступления ночи, а потом покинешь лагерь. Держись на безопасном расстоянии от чужих глаз, пока дело не будет сделано.

— И когда джедаев уничтожат, ты вернешься за мной?

— Да, — пообещал Каан серьезным голосом. — Как только джедаи сгинут, я вернусь за тобой с Братством, полным силой!

Уж это то точно было правдой. Он ничто не предоставит случаю; никогда больше не будет недооценивать противника. Бэйн уже пережил одну попытку убийства. На этот раз он натравит на врага всех своих последователей.

— Я сделаю все, как ты приказал, Повелитель Каан, — ответил Бэйн, преклонив колено и опустив голову.

Каан отвернулся и вышел наружу, направившись в свою личную палатку, где хранились рукописные страницы с ритуалом ментальной бомбы.

Бэйн оставался в раболепной позе до тех пор, пока Темный Повелитель не скрылся из виду, затем встал и с хмурым выражением стряхнул с колен грязь. Он ощутил слабые попытки Каана подчинить его разум, но те произвели эффекта не больше, чем тупой нож, скоблящий по чешуе халурианского ледяного борова. Однако он не стал упускать удобную возможность сыграть спектакль, достойный величайших драматических актеров Олдераана.

Каан был убежден, что ментальная бомба является ключом к победе ситов, и собирался заманить все Братство в паутину собственного безумия. Следующая фаза плана Бэйна пришла в движение. К сумеркам следующего дня все закончится.

* * *

В ночи, на внешних границах лагеря джедаев нескончаемо ходили по кругу патрули, как никогда неусыпные и бдительные. Они защищались не столько от нападения ситов, сколько от нашествия парящих, покрытых мехом "хвастунов".

Прежде мирных и послушных коренных существ Руусана свел с ума катаклизм, промчавшийся по лесу. Раньше они были привычным, желанным знаком: собираясь в группы над больными и раненными, "хвастуны" проецировали утешающие и исцеляющие образы. Теперь же они ужасающими стаями возникали из ночного мрака, причиняя кошмары, разнося всюду боль, ужас и панику.

Патрули не могли сделать ничего иного, кроме как стрелять в причиняющих страдания существ, прежде чем те распространят свое безумие среди джедаев. Занятие невеселое, но необходимое — как и многое другое на Руусане.

К счастью, патрулям удавалось держать "хвастунов" на расстоянии, и в пределах лагеря расположение духа оставалось в рамках настороженного оптимизма. После отчаянной безысходности предыдущих месяцев их поникший энтузиазм, как казалось генералу Хоту, начал, наконец, перерастать в ликующее веселье.

Их больше не преследовали, не было необходимости таиться в лесных чащобах, выживая лишь в укрытии. Джедаи добились превосходства: их новый лагерь был воздвигнут на открытых равнинах на краю того самого поля боя, где изменился ход войны. Теперь настала очередь ситов уйти в подполье.

Генерал, еще так и не оправившись после отчаянного побега от языков пламени и последовавшей битвы, отказывался спать. Было много деталей, о которых следовало позаботиться; слишком многое требовало его внимания.

Вдобавок к организации патрулей для обороны от "хвастунов", ему приходилось надзирать за распределением свежих припасов. Корабли Фарфэллы доставили отчаянно требовавшуюся еду, медикаменты и заряженные энергоблоки для бластеров и персональных щитов. Учитывая потерю большинства имущества в чудовищном лесном пожаре, генерал хотел убедиться, что все его бойцы будут должным образом переэкипированы, прежде чем он позволит себе роскошь отдыха.

Он брел между многочисленными догорающими кострами и множеством храпящих солдат. Им по-прежнему не хватало палаток, но не имеющие их вполне довольствовались тем, что проводили теплые ночи, растянувшись на земле под открытым небом.

— Генерал! — окликнули его, удивительно громко в относительно спокойной ночи.

Хот повернулся и увидел уверенно бегущего к нему Фарфэллу, несмотря на тьму проворно перескакивающего через спящих на пути солдат.

Замедлив шаг, чтобы дождаться его, Хот ответил на обычный (хоть и по-прежнему экстравагантный) поклон учтивым кивком.

— У тебя есть новости, Мастер Фарфэлла?

Молодой человек азартно кивнул.

— Наши разведчики заметили перемещение ситов. Каан ведет их на восток, к предгорью.

— Вероятно, направляются в пещеры и систему туннелей, — предположил Хот. — Пытаются аннулировать наше преимущество в воздухе.

Фарфэлла улыбнулся.

— По счастливой случайности, мы уже провели кое-какую разведку местности. Нам известно большинство путей в пещеры. Как только они войдут в туннели, мы сможем перекрыть выходы. Они окажутся в ловушке!

— Хммм... — Хот погладил свою густую бороду. — Это не в стиле Каана — допускать столь очевидные тактические ошибки, — пробормотал он. — Он что-то замышляет.

— Я могу поручить нескольким разведчикам последовать за ними в туннели, и не спускать с них глаз, — предложил Фарфэлла.

— Нет, — твердо сказал Хот после секундного раздумья. — Каан будет ждать шпионов. Я не хочу никого из наших людей передавать в его руки для допроса.

— Может нам заморить их голодом, — предложил Фарфэлла. — Вынудим их сдаться без лишнего кровопролития.

— Это было бы наилучшим решением, — признал генерал. — К несчастью, мы вряд ли сможем позволить себе столько времени. — Он глубоко вздохнул и утомленно покачал головой. — Я не знаю, почему Каан отправился в пещеры... знаю лишь, что мы должны что-то сделать, чтобы его остановить. — Его лицо загорелось решимостью. — Дай сигнал к подъему и созови войска. Мы идем за ним.

— Не хотел бы подвергать сомнению ваши приказы, генерал, — начал Фарфэлла так тактично, как только мог, — но нет ли вероятности, что Каан заманивает вас в ловушку?

— Я почти уверен в этом, — сдался Хот. — Рано или поздно он все равно ее расставит. Я бы предпочел не давать ему времени на подготовку. Если нам повезет, мы сможем застать его врасплох.

— Как прикажете, генерал, — сказал Фарфэллла, выдав очередной пышный поклон. Затем добавил: — Но вы все же должны немного поспать. Вы выглядите бледным и хмурым, словно сит.

— Я не могу сейчас спать, друг мой, — ответил Хот, положив тяжелую руку на хрупкое плечо Фарфэлллы. — Я был здесь с самого начала войны. Это я привел Армию Света на Руусан, начав борьбу с Братством Тьмы Каана. Я должен видеть, как все это подойдет к концу.

— Но как долго вы сможете обходиться без сна, генерал?

— Достаточно. У меня чувство, что все это завершится к концу завтрашнего дня — так или иначе.

Глава 30

Пещеры были прохладными и влажными, но достаточно светлыми. Каменные стены и свод окаймляли кристаллы, которые улавливали слабое свечение светящихся стержней, отражая и преломляя его по всей каверне. Пол блестел от сырости, а к своду вздымались огромные сталагмиты. Со свода же свисал противоположный им лес сталактитов, с которых упрямо капала вода, плескаясь в лужицы далеко внизу и порождая рябь. В некоторых местах эти выступы объединялись, связанные сотнями лет осадочных отложений от нескончаемых капель влаги. Огромные колонны были изумительны: массивные, но в то же время утонченные и хрупкие.

У Каана не было времени восхищаться природной красотой пещер. Он знал, что разведчики джедаев засекли их массовый отход в это убежище. И знал, что генерал Хот не станет долго ждать, и отправится за ними.

Пещера, хоть и обширная, была полностью заполнена Братством. Каждый выживший Повелитель ситов — за особым исключением Дарта Бэйна — явился сюда вместе с ним, чтобы принять участие в последнем противостоянии. Остальная часть армии охраняла главные входы в туннели, с приказом сдерживать неизбежную атаку джедаев столько, сколько было возможно.

Вскоре тех, кто стоит снаружи, разобьют, но Каан был уверен, что они задержат Хота на время, достаточное чтобы завершить ритуал ментальной бомбы.

— Соберитесь в круг, — призвал он остальных. — Время настало.

* * *

Гитани знала, что с Повелителем Кааном происходило нечто ненормальное. Она заподозрила, что что-то неладно, когда им пришлось спасаться бегством по прибытию джедайского подкрепления. Едва они сели в лагере, Каан исчез в коммуникационном тенте, и вскоре показался снова, молча направившись в свою палатку. Но когда он вышел оттуда, неодолимая сила его харизмы вернулась. В тот момент он предстал перед ними не как поверженный лидер, стремящийся загладить собственную вину, а как победивший герой, дерзкий и непокорный. Он гордо возвышался над ними, олицетворяя могущество и славу.

Каан заговорил сильным властным голосом. Он говорил о слиянии их разумов, ритуале, который намного превзойдет тот, что сотворил Бэйн всего лишь несколько часов назад. Он рассказал им об ужасном оружии, которое они применят против своего врага. Он вновь разжег их веру и надежду, поведав о существовании ментальной бомбы.

Он обещал им победу, как обещал уже много раз. И как было всегда, Братство вновь пошло за ним. Пошло сюда, в эту пещеру, хотя, по мнению Гитани, их скорее привели — или же завлекли.

Она последовала вместе с остальными, подчинившись страсти в словах Каана и магнетической тяге его личности. Все мысли о том, что он излишне неуравновешен или негоден для роли их предводителя, были позабыты в спешном ночном странствии к этому убежищу. Однако едва они достигли цели, живящая страсть пропала, сменившись абсолютной и очевидной ясностью. И она, наконец, увидела истину, изобличенную иллюминацией светящихся стержней, отражающейся в кристаллах стен каверны.

Внешний вид и облачение Каана были в порядке, за исключением пыли, грязи и крови недавнего сражения. Но теперь Гитани видела сумасшедший огонек в его глазах; они расширились и одичали, светились бурной энергией и блестели так же ярко, как кристальные осколки. Эти глаза пробудили воспоминания о той ночи, когда она застала Каана врасплох в его палатке. Ночи, когда она узнала о возвращении Бэйна.

Каан казался всклокоченным и безумным, потерянным и сбитым с толку. На миг она сумела разглядеть, кто он на самом деле: лжепророк, не видящий дальше собственных иллюзий. А затем краткое видение исчезло, канув в небытие до сего момента.