На мгновение я показалась самой себе непобедимой и неуязвимой, Сила во мне вздымалась океанской волной, всесокрушающим цунами. Но Барру были доступны те же потоки, что и мне, и он был куда опытнее меня. Внезапно бьющий через меня фонтан Силы уменьшился, утратил напор, и я поняла, что он перехватил управление потоками, тоже начав вбирать их Силу в себя. Полностью лишить меня доступа к ним ему не удалось, но теперь Сила делилась на двоих. И его атака возобновилась, став ещё яростнее. Воздух вокруг меня словно бы стал разреженным, как на горных высотах, я задыхалась, с хрипом втягивая его сквозь стиснутые зубы. Стало жарко, на теле выступил пот, его капельки поползли вниз по груди и спине, но жар всё возрастал, и вскоре неприкрытые участки кожи уже горели как обожжённые. Всё новые и новые волны Силы обрушивались на меня, и я снова могла лишь защищаться. Выстоять, не упасть, не быть стёртой в порошок — на этом сосредоточились все мои помыслы, и я не загадывала вперёд дальше, чем на следующий вздох. На смену мгновенной эйфории пришла злость, переходящая во что-то, похожее на отчаяние.
Силы вновь не хватало, и я вновь потянула её извне, сражаясь с Барром за каждую каплю. Это было похоже на перетягивание каната, и если ни один из нас не окажется сильнее другого, то рано или поздно канат лопнет. Зачерпнуть Силу... Втянуть в себя вон тот поток... И ещё... Больше. Ещё больше!
Тёмнота на краю зрения, на которую я обычно не обращала внимания, налилась угольно-чёрным и запульсировала, всё сильнее и сильнее. Я тянула в себя потоки или сама тянулась за ними, не забывая направлять всё, что шло через моё тело, в Барра, в то время как он делал то же самое. А моё сознание раздваивалось, как уже было однажды, когда я пыталась изгнать броллахана; я продолжала стоять на земле, но при этом отделялась от тела, словно расплываясь в пространстве, захватывая всё новые, всё более отдалённые течения. Я вбирала их Силу, и вот они уже натянулись до предела, я выбрала их на всю длину; ещё одно усилие, и я оторву их от истока... или сама подберусь к нему. К истоку... к Источнику.
Впервые в жизни я почувствовала Источник. Не потоки тёмной Силы, норовящие захлестнуть и унести меня, а Силу как таковую, то, благодаря чему и существует наш мир, что пронизывает его, давая начало всем материям и энергиям нашей Вселенной. Это было всё равно, что взглянуть на солнце. Огромное солнце, к которому я приблизилась почти вплотную, и страшно было даже подумать о том, чтобы сделать к нему ещё хотя бы один шаг. Раньше я, признаться, не понимала, как один и тот же Источник может быть началом столь не похожих друг на друга и тёмных, и светлых, и нейтральных Сил. Теперь я поняла, что Сила в нём едина, и лишь попадая в наш мир, она разделяется, как разделяются в дельте речные воды. А поскольку даже сильнейшие из магов принадлежат всё же не Источнику, а нашему миру, то и большинство из них способны принять лишь какую-то одну из составляющих.
Это было величественно. Это было жутко. Но мне была нужна Сила, всё больше и больше, и я продолжала тянуть её, ведь осторожничать, даже в такой близости от Источника, не было ни времени, ни возможности. Каким-то краем сознания я понимала, что ещё немного, и я просто сгорю в этом буйстве первородной энергии, даже не приближаясь к Источнику, от одного его присутствия. Бог знает, чем бы всё это кончилось, но тут канат лопнул.
Меня качнуло, кажется, я упала на землю, в то время как Сила продолжала хлестать через меня в пустоту. Противник вдруг исчез, и в первую секунду мне показалось, что он сбежал, не выдержав напряжения поединка. Я попыталась перекрыть этот бешеный поток, прежде чем он унесёт весь мой Дар вместе с моей жизнью. Лучше бы я этого не делала. Перед глазами сверкнула ослепительная вспышка, в мозгу словно взорвалась граната, так что я на некоторое время перестала что-либо соображать, полностью выпав из реальности. Но, немного придя в себя, я поняла, что потоки покидают моё тело. Оказывается, мне вовсе не нужно было обрывать их, достаточно было просто расслабиться, и они сами начали распрямляться, возвращаясь в свои исконные русла. Источник померк и снова скрылся в отдалении, ко мне постепенно возвращалось ощущение собственного тела. Я и в самом деле лежала на земле, и жёсткая трава, в которую я вцепилась, успела порезать мне пальцы. Я села, опираясь на руки, но поняла, что сил, чтобы встать, мне не хватит. Перед глазами было темно, и я, испугавшись, что со зрением что-то случилось, подняла руку и потёрла их. Нет, всё было в порядке. Постепенно, как после обморока, я начала видеть свет, потом появились контуры предметов, мир обрёл краски... и я наконец увидела своего противника.
Нет, Барр не сбежал. Он стоял на коленях, закрыв лицо руками и раскачиваясь из стороны в сторону, медленно, но без остановок. Я смотрела на него, тупо удивляясь тому, что больше не чувствую его как мага. Даже его аура стала какой-то тусклой, словно всё, что наполняло его личность, вдруг куда-то исчезло, остались лишь признаки физического существования. Потом прошелестела трава под чьими-то шагами, чьи-то руки обхватили меня сзади, помогая подняться, и я не глядя узнала Кристиана. Я вцепилась в его плечо, как утопающий в верёвку. Ноги дрожали и подгибались, меня тошнило, голова раскалывалась, и мне хотелось одного — упасть и уснуть. Сколько продолжался наш поединок — минуты, часы? Я смотрела на медленно подходивших ко мне людей, чувствуя только раздражение при мысли, что придётся говорить с ними или что-то делать. Пусть сами разбираются как хотят — но без меня. Нас окружили, люди стояли молча, словно ожидая каких-то объяснений, которых я была совершенно не в состоянии дать.
По рядам вассалов Барра прошло какое-то движение, и вперёд, растолкав всех, пробилась Карола Шюнцель. Она остановилась, не дойдя пары шагов до своего так и стоящего на коленях Хозяина, и в её глазах было что-то такое, от чего мне стало холодно не только из-за резкого ветра, продувавшего мою мокрую от пота одежду.
— Луис? — позвала она. — Луис!
Он не ответил, продолжая всё так же монотонно раскачиваться.
— Луис!!!
Я вздрогнула, её вопль болезненно отозвался в моей больной голове. Кто-то из её товарищей, кажется, один из тех, что делил с нами ленч, шагнул вперёд и взял Шюнцель за плечо:
— Оставь... Ему уже не поможешь.
Карола резким движением скинула его ладонь и бросилась вперёд. Схватила руки Барра, отвела их от его лица... и отпрянула, когда за ними показались совершенно пустые глаза и приоткрытый рот, из которого тянулась ниточка слюны. Барр перестал раскачиваться, глядя прямо перед собой остановившимся взглядом, потом со странным звуком, чем-то средним между хихиканьем и стоном, осел на землю, свернувшись в клубок — и от этого у меня зашевелились волосы на затылке. Только теперь я поняла, что с ним случилось. Он не выдержал, зачерпнув слишком много, и "перегорел",лишившись Дара, после чего моя Сила, больше не встречая сопротивления, асфальтовым катком прошлась по его разуму, почему-то не затронув тело. И теперь от одного из сильнейших Хозяев нашего мира осталась лишь пустая оболочка.
Я заставила себя отвести глаза от Барра и наткнулась на бешеный взгляд Шюнцель. Вот уж не думала, что в один взгляд можно вложить столько ненависти. Грудь Каролы вздымалась, она тряслась, как в лихорадке, и не будь я столь обессилена, я попыталась бы отступить от неё подальше. Кристиан, продолжавший поддерживать меня, напрягся, и я, не глядя, почувствовала, что волк в нём снова начал пробуждаться, готовясь к любым неожиданностям.
— Ты... — свистящим шёпотом выдохнула рыжая. — Это всё ты...
— Карола, — терпеливо сказал всё тот же мужчина. Шюнцель повернулась к нему.
— А ты... Ты уже готов... к ней, да? Вы все готовы? Предатели! — она снова развернулась ко мне: — Вы... Мисс Чернова... — её губы скривились, словно она взяла в рот что-то невыносимо горькое. — Да будь ты проклята! — пронзительно выкрикнула Шюнцель, и я снова вздрогнула. — Чтоб ты сама сдохла... от руки кого-то из этих!
Она повернулась и кинулась бежать, прямо на своих бывших товарищей, торопливо расступившихся перед ней. Пытавшийся урезонить её человек, прищурившись, посмотрел ей в след.
— Остановить её? — негромко спросил он, оглянувшись на меня. Я качнула головой, и тут же пожалела об этом.
— Пусть идёт.
Остальные зашевелились, но расходиться не спешили, словно ждали чего-то. Я не заметила, как рядом с нами оказался Симон.
— Как вы, Сандрин? — спросил он.
— Никак, — ответила я, с тупым интересом наблюдая, как Карл Ведеман подходит к лежащему в позе зародыша Барру, приостанавливается на мгновение, глядя на него сверху вниз, и вновь отходит. Я сжала обнимавшую меня руку Кристиана:
— Крис... Давай уйдём отсюда...
— Давай, — согласился Кристиан. — Ты в состоянии перемещаться?
— Нет, — во рту было горько, желудок сжимался, и я боялась, что меня вывернет прямо здесь.
— Разрешите мне, — неожиданно сказал материализовавшийся рядом Ведеман. Пользоваться его помощью мне не хотелось, но других вариантов, похоже, не было, и я кивнула. Сейчас я согласилась бы на что угодно, лишь бы побыстрей добраться до подушки. Ведеман оглянулся и громко сказал:
— Господа, подойдите, пожалуйста, ко мне.
Все сгрудились вокруг нас. Снова ощущение полёта, закончившееся в знакомом зале с чёрным зеркальным полом. Оттуда Крис полу-отвёл, полу-отнёс меня в мои комнаты. В ванной меня наконец вырвало, после чего кто-то — я уже не помню, сам Кристиан, или горничная — помог мне стянуть одежду и уложил на кровать. Я отключилась, едва коснувшись простыней.
Король умер — да здравствует король! В справедливости этих слов мне довелось убедиться уже на следующее утро, когда я вдруг обнаружила, что в полку моих вассалов значительно прибыло. Как Шевалье и говорил, победитель получает всё, чем владел побеждённый, в том числе и его людей. И хотя принесение новой присяги — дело сугубо добровольное, желающих отказаться, как правило, не находится.
Проснулась я поздно, и на этот раз никто не стал меня будить. Голова моя всё ещё была тяжёлой, но вполне ясной, так что встала я без особого труда, но голодной, как волк. Видимо, этого ожидали, так как на столике обнаружился обильный горячий завтрак, прикрытый заклинанием поддержания температуры. Кроме того, моя одежда оказалась выстиранной, высушенной и аккуратно выглаженной.
Спустившись в гостиную, я обнаружила там Кристиана, уютно устроившегося в уголке с книгой в руках. При виде меня он встал и, быстро подойдя ко мне, крепко обнял. Затем отодвинулся и испытующе взглянул в лицо:
— Как ты?
— Жива, — слабо улыбнулась я.
— Ты хоть выспалась? Вид у тебя всё ещё такой... Может, хочешь выпить чего-нибудь? — он усадил меня в большое кресло. — Я проинспектировал твой бар, тут есть неплохое бренди. Или лучше водки?
— А тут и водка есть?
— Есть, вот, — Крис продемонстрировал мне бутылку "Смирновской", — видимо, решили, что раз ты русская, то без водки никак нельзя. Будешь?
— Нет, лучше бренди. "Смирновская", конечно, одна из лучших марок, но я не люблю водку.
Крис подал мне широкий бокал и уселся на поручень моего кресла, обняв меня за плечи. Я прислонилась к нему и отпила глоток. Бренди согрело меня, и я и впрямь почувствовала себя уверенней, хотя его вкус показался мне не намного лучше водочного. Вообще-то бренди — это тот же коньяк, но я не поклонница крепких напитков.
— Ну и перетрухнул же я вчера, — вновь заговорил Кристиан, — но ты была великолепна. Как ты его, а? Двадцать минут — и нет великого Барра. Есть только пациент психушки.
— Двадцать минут? А мне казалось, прошло часа три, не меньше.
— Мне тоже. Это Кэлем засекла время, мне бы и в голову не пришло. Она потом сказала, что ни минуты не сомневалась в твоей победе, и Симон тоже. Этот старый лис опять оказался прав, хотя, признаться, я был готов его убить.
— Не надо. Думаю, что и ему было нелегко.
— Ну, вообще-то, да. Мне, конечно, было не до того, чтобы наблюдать за ним, но когда он вышел из пещеры, то был белее своей рубашки. Но вид у него всё равно был очень довольный.
— А где он сейчас? И остальные?
— Мэтр вызвал библиотекаря и закопался в книгах. Я было с утра забрёл туда, но мне тут же вручили вот это, — он, не вставая, взял со стола книгу и показал мне. Книга называлась "Кланы оборотней. История и современность", — и вежливо намекнули, чтобы я не путался под ногами. Его сыночки потрошат кабинет. Мисс Кэлем разбирается с вассалами Барра, Лилиеншерна и Мигель изучают здешнюю систему безопасности, Юхан отправился в город. Где остальные, не знаю, но подозреваю, что тоже прячутся.
— От кого?
— От местных. Им, знаешь ли, очень интересно узнать, что ты из себя представляешь. К тому же они как-то прознали, что я твой самый старый вассал, так что я от них еле вырвался.
Он улыбнулся и неожиданно поцеловал меня в висок.
— Ну, а теперь, пожалуй, тебе пора явить себя народу, а то они нас замучают. Пошли?
За дверью гостиной, как оказалось, меня поджидала целая делегация в составе двух незнакомых горничных в форменных платьях, Джинджер Хирш, ещё одной дамы средних лет, весьма красивой девицы моего возраста и статного седого джентльмена.
— Добрый день, мэм, — джентльмен выступил вперёд и чётко, на военный манер, поклонился, только что каблуками не щёлкнул. — Меня зовут Сэмюэл Фрост, я ваш дворецкий.
— Мой дворецкий? — переспросила я. Вот уж о чём никогда не мечтала, так это о собственном дворецком. Впрочем, в таком доме, как эта "скромная обитель", без дворецкого, наверно, и впрямь не обойтись.
— Да, мэм. Позвольте представить вам вашу экономку Френсис Макдэниэл, а также ваших личных горничных Марту Белл и Мелинду Грей, менеджера Джинджер Хирш и вашего старшего секретаря Элоди Бриссо.
Экономка с достоинством, не хуже Кэлем, поклонилась, горничные сделали книксен, секретарша кивнула и улыбнулась.
Я молча смотрела на людей, с какой-то радости объявивших себя моими слугами. Оглянулась на ухмыляющегося Кристиана и, чтобы что-то сказать, спросила:
— Раз вы старший секретарь, то, стало быть, есть и младший?
— Да, мэм, — подтвердила девица, — её зовут Элиза Файнциммер. Если позволите, мы представим вам список тех, кто просил сегодня о встрече с вами.
И это было лишь началом. Весь тот день, по мере знакомства со здешним штатом, ко мне подходили люди, представляясь: "Здравствуйте, меня зовут Анри Дюваль, я ваш повар", или "Я ваш личный шофёр" (им, кстати, оказался муж экономки). Победитель получает всё, нужно ему это или нет, и теперь все вассалы Барра считали себя моей собственностью, а меня, соответственно — своей, нимало не интересуясь моим мнением на этот счёт. Впрочем, когда я, наконец отвязавшись от них, пожаловалась Кристиану, а потом Симону, оба они ответили, хоть и в разных выражениях, но абсолютно сходно по смыслу: "А в чём, собственно, дело? Бери и пользуйся!"
— И что же, я теперь должна жить в этом кошмарном мавзолее?
