— Но огненные рвы сдерживают и червей, — объясняла Брунгильда, показывая на высокие языки пламени, — черви не погружаются глубоко в почву, поэтому огненный ров для них хорошая преграда. Все леса и вся зелень по ту сторону широкой полосой выжжены дотла, чтобы лишить паразитов питания. Но для этого нужна древесина и каменный уголь, и мы вынуждены разорять леса и недра Селембрис. Ну, ничего, скоро всё будет по-другому.
С этим ободряющим словом она оставила Лёна и Громура и вошла в походный шатёр с символом Дивояра на верхушке: на синем флаге запечатлена в алмазах восьмиконечная звезда.
Голова шла кругом от всего этого, непонятности множились, а разгадок не было. Но билась настойчиво в голове одна мысль, которой он боялся доверять: Дерн-Хорасад — говорило ему сознание. Отброшенный хроноволной ещё дальше в прошлое, он наблюдает извне агонию умирающей области с городом короля Гедрикса в центре. Оттуда пошла нечисть, и все факты говорили о том. Единственное, что позволяло думать, что это не так — это отсутствие эффекта пространственного пузыря, которое сделало замкнутой область Дерн-Хорасада. Герцог Кореспи Даэгиро ничего не говорил о баррикадах по границам заражённого края, он упоминал о странном искажении метрики.
Лён стоял и озирался вокруг, на спешащих людей, на лошадей, тянущих возы с дровами.
— Вольт, как далеко тянутся такие заграждения? — спросил он у будущего ректора Дивоярского университета.
— По всей границе области, — ответил тот.
— И много это?
— Очень много. Весь Дивояр занят на обороне, даже учёба в Университете прекратилась.
— А почему вы вместо таких жалких мер не примете настоящие, магические меры?
— Румистэль, сквабаров невозможно убить летающим огнём, они настоящие порождения преисподней! Одеяла, серых жаб, змееголовов — можно, а сквабаров — нет! Его надо изрубить в куски, чтобы он, наконец, подох! Ты знаешь, сколько наших погибло?! А пиявцы, которые идут сплошным потоком и жрут всё — один прорыв, и полоса смерти! А червяки, которые выгрызают начисто все живое на земле и под землёй! У нас нет выхода, как только запереть их в этой области и охранять периметр!
— Но сколько же ресурсов надо для этого?! Почему вы не поставите магическую сеть?
— Какую сеть? Откуда нам её взять?!
— Но как же так..., — забормотал Лён, вспоминая как они с Финистом проникли в защищённый магической сетью проход в Портал миров. — Такая сеть, как отражающее поле...
У них нет магической сети? Почему же она тогда была? И почему границы зараженной проникновением области открыты? Как он винил себя за то, что эта несчастная земля оказалась изолирована от остального мира, за то, что погибала, не получив помощи от дивоярцев. А оказалось, что она вовсе не закрыта, и нашествие грозит распространиться по всей Селембрис и уничтожить волшебную страну! Что же происходит? Ничего не понятно. А если эта область ещё не свёрнута, то получается, что где-то там, в центре этого проклятого места хранится заветный шар с кристаллами, которые собрал Гедрикс! Выходит, их можно достать!
* * *
— Пусть выйдут все, — сказала валькирия, стремительно входя в палатку главнокомандующего обороной.
— Ты что, Брунгильда, — недовольно ответил немолодой маг с седоватой бородкой на мужественном лице, склонившийся над раскрытой книгой, стоя в окружении воинов. — Мы совещаемся, а ты что здесь делаешь? Почему покинула наблюдательный пост?
— Срочное сообщение, касается только членов Совета, — дерзко ответила та.
Архимаг сделал жест к присутствующим, прося их выйти.
— Ну? — коротко спросил он, опираясь обеими руками о край стола.
Валькирия подошла к столу и оперлась обеими руками на другой край стола, нависнув над книгой и приблизив лицо к главнокомандующему.
— Корс, нашёлся человек, по всем описаниям соответствующий пророчеству, его имя — Румистэль, — тихо, но отчетливо произнесла Брунгильда.
— С чего ты взяла, что это тот самый Румистэль? — после минутного замешательства, спросил военный вождь, — Мало ли кто присвоит себе это имя? Да и возможно ли даже самому сильному магу прожить такое огромное количество лет? Даже если он будет периодически подпитываться из дивоярского источника Молодости. Он стар?
— Нет, он очень даже молод! — стремительно мотнула длинными чёрными кудрями Брунгильда.
— Имя ничего не значит! — уверенно заявил Корс Филфхариан, — Нужны настоящие подтверждения пророчества — это Каратель и способность прочитать Книгу! Если он обладает всем этим, он спасет нас. Если нет, я даже не подпущу его, как бы он там ни назывался, к секретным документам.
Резкие слова архимага прервало громкое завывание труб — играли тревогу.
С неба стремительно падали крылатые кони и тут же взмывали вверх, вознося своих хозяев. Сотни вооружённых людей лезли на укрепления. Заряжались невиданные орудия — громадные арбалеты, укреплённые на вышках. Были и другие приспособления, непонятного назначения.
Лён бежал вместе со всеми, стараясь не отстать от Брунгильды. Вместе с ней и Вольтом он вскочил на лунного коня. И вот с небольшой высоты, увидел приближение к границе нескольких разрозненных фигур, прикрытых облаком пыли. Неслись они быстро, но было их немного. Если это и есть атака, то довольно слабая.
Он сразу понял, что видит сквабаров — ни с какой иной тварью нельзя было спутать эти тёмные фигуры, подпрыгивающие при беге и слегка планирующие на коротких крыльях.
Белые молнии со всадниками на спинах налетели на стремительно несущееся войско чудовищ — неуклюжие с виду сквабары, помесь медведей и драконов, двигались огромными прыжками, отталкиваясь от выжженной земли своими крепкими птичьими ногами, а передние — медвежьи лапы с неимоверно длинными синими когтями, нацелены вперед, как будто твари уже чувствовали в них добычу. Короткие кожистые крылья помогают тварям, позволяя чуть планировать в прыжке, и оттого казалось, что чудовища летят на бреющем полёте над самой землёй. Глаза горят мрачным адским пламенем, синие пасти раскрыты и брызгают слюной. Именно такими помнит их Лён — с тех самых пор, как побывал в образе Гедрикса и убивал их своим мечом. Вот этим — Карателем, мечом Джавайна. Его боялись сквабары до умопомрачения. Но почему?
И видит он как спрыгивают со своих коней отважные дивоярцы — мужчины и женщины, на равных! — взлетают кони ввысь и парят над полем боя, пронзительно крича. И началась страшная сеча — десять на одного сквабара. Магический бой при полном напряжении сил.
Когда был он Гедриксом, не помнил, как сражались со сквабарами воины Стауххонкера — там было месиво, в котором ничего невозможно разобрать. Он помнил только безумие, которое владело им, и ярость, и рёв меча, и крики умирающих сквабаров. Тогда он думал, что порубал примерно половину, а остальное сделали солдаты. И вот теперь понял, что ошибся: человеку не выстоять против сквабара, даже кучей — это совершенная машина для убийства. Он помнит, как непрерывно сверкал его клинок, как сила переливалась в его мышцы, как бил он неотрывно, как будто утонул душой и разумом в кровавом пространстве, где царила одна лишь смерть. А теперь он понял, что сам убил всех тварей острова Рауфнерен. Солдаты ж просто умирали.
Огромная туша обладала необыкновенной проворностью: сквабар вертелся, прыгал, хаотически метался, рубя вокруг себя длинными когтями, как будто то острые ножи, насаженные по ободам несущейся боевой колесницы. Два дивоярских воина в сияющих латах с мечами в руках непрерывно перемещались вокруг одной твари, каждую секунду они делали пространственный скачок, действуя слаженно, синхронно, отточено, показывая высший класс дивоярского магического боя. Один вызывает атаку на себя, второй перемещается за спину твари и наносит небесной сталью удар. И тут же исчезает, едва избегнув лап чудовища. С минуту они бьются, и вдруг пропадают. И тут вступает другая пара дивоярцев — новая, поскольку выдержать такой бой более минуты невозможно. Так они меняются, доводя чудовище до бешенства, изматывая его. Из порезов на сквабаре сочится густая синяя кровь, заливает землю. Это страшно, потому что ноги дивоярцев скользят. Упал — погиб.
Сколько же порезов на чудовище, вся спина иссечена, крылья — в лохмотья! И вот не выдерживает, падает одна тварь. Затем другая. Поле боя залито синей кровью, усеяно откромсанными клочками шерсти, мелкими кусками мяса. А дивоярцы, шатаясь и оглядываясь, идут к щитам, установленными между укреплениями. Большая створка приоткрывается и пропускает воинов, и тут же снова закрывается на запор.
— С одеялами легче, — небрежно скажет потом Брунгильда, когда отойдёт от боя, — они не такие вертлявые и вообще не обладают магией. Сквабары хуже всех. В каком аду родились эти твари?!
"Почему я не вмешался в сражение?" — мрачно думал Лён, лёжа поздно вечером в отведённой ему палатке. Ведь он имел опыт битвы с этими порождениями огненных миров, он знал их повадки и манеру нападать кучей. Совершенно очевидно, что лезть со своим мечом в гущу схватки, где мелькают в пространственных прыжках дивоярцы, нельзя — своих порубит. И всё же увиденное потрясло его.
Он чуть задремал, но проснулся от звуков чьей-то возни. Открыв глаза, в свете факела увидел, что сосед его по койке, Вольт Громур, одевается.
— Что, тревога? — спросил Лён.
— Нет, — отрывисто ответил тот, обуваясь, — один из наших погиб, отравился — кровь сквабара попала под латы.
В лазарете, завернутое в простыни, лежало неподвижное тело. С содроганием увидел Лён знакомые страшные черты умершего от яда сквабара: синее лицо, перекошенное мукой, прокушенные губы. Такими были лица солдат, погибших там, на ледяном поле возле острова Рауфнерен.
Группа дивоярцев молча стояла вокруг, никто не прикасался к умершему.
Тело вынесли на простынях, без всяких церемоний сбросили в недавно вырытый котлован — на слой сухих дров — и встали по кругу, всё так же молча. Среди магов были и люди — бородатые мужчины, вооружённые луками и с полными колчанами стрел. Наверно, это было прощание с товарищем.
Пришли другие, сверху накидали ещё дров поверх тела, щедро полили маслом и вот одним щелчком Корс Филфхариан высек длинную искру, от которой занялось пламя. И тут Лён увидел то, о чем писал в своей книге отец Корвин.
Покойник вдруг сел среди огня, раскидав дрова, открыл белые глаза и дико зарычал. В тот же миг ему в грудь вонзились сразу с десяток стрел. Заражённый опрокинулся на спину, потом снова попытался встать, и снова лучники метко пронзили ему голову. Весь утыканный стрелами, похожий на дикобраза, он ещё пытался встать, но огонь пожирал его. Об этом писал Скарамус Разноглазый: тела заражённых ядом сквабара следовало сжигать, а пепел смешивать с глиной. Теперь Лён воочию видел как оно происходит — никакие слова не могли передать этого страшного зрелища.
Когда от тела остался только пепел, его залили водой и засыпали растёртой глиной, смесь потом тщательно перемешали баграми.
— Раньше мы их просто предавали земле, — сказал Лёну один один из дивоярцев, когда после церемонии погребения все отправились досыпать до рассвета.
— Но это оказалось ошибкой. Потом только узнали, как с ними надо поступать.
— А могилы? — спросил Лён, кивая на еле виднеющиеся в свете молодого месяца холмики.
— А, ну это те, кого порвали одеяла или укусили серые жабы. Или змееголовы — они не опасны так, как эти или черви. Вот тех, кого заразили черви, надо тоже сжигать, но они не оживают.
Глава 24
Остаток ночи прошёл спокойно, но Лёну не удалось даже глаз сомкнуть: всё точили его тревожные мысли, думалось ему про область Дерн-Хорасада. Всё говорило за то, что он в самом деле вернулся к этой, казалось бы надёжно похороненной временем истории.
Думалось о погибшем дивоярце и о том, сколько таких смертей уже вписано в священную Книгу Героев Дивояра. Это была одна из тех войн, о каких упоминала Брунгильда в его время — там, в Дивояре будущего, далеко от этого страшного времени. Он понимал, каких сил и средств стоит небесному городу защищать покой Селембрис. А что было бы, если бы Дивояра сейчас не было в небе Селембрис? Как было во время нашествия Лембистора.
Поражала беспомощность дивоярцев в деле отражения атаки обыкновенных и тупых монстров из враждебных миров — не то рассказывала своим студентам историк Брунгильда. По её увлекательным урокам выходило, что сообщество небесных магов одерживали блестящие победы, благодаря своим объединенным волшебным силам и мощи плавающего города. Может, он не всё ещё видал?
Перед самым рассветом он, кажется, задремал, потому что проснулся оттого, что его трясли за плечо.
— Хочешь отправиться с нами в патрулирование? — спрашивал Вольт, застёгивая на себе защитную амуницию.
С сомнением Лён смотрел на эти заговорённые латы — плохо они защищали от когтей чудовищ, и кровь сквабаров легко проникала под эти сочленения.
— Возьми себе запасной комплект, — указал в угол, где были свалены детали доспехов, Вольт Громур. И Лён догадался, что эти панцири, шлемы и кольчуги остались от тех, кто погиб по тем или иным причинам — глубокие царапины и вмятины говорили лучше всяких слов.
— Нет, мне не надо, — отказался он.
На воле их уже ждала Брунгильда — в боевом снаряжении, вся в нетерпении. Рядом уже слонялись три коня — Сияр, Светанго и жеребец Громура.
— Мы собираемся пролететь над укреплениями, — сообщила валькирия, — посмотрим границы соединения участков и повидаем товарищей.
Лёну хотелось бы иного: проникнуть вглубь заражённой территории и посмотреть, что там творится. Была у него мысль заглянуть и в Дерн-Хорасад. Уж больно надо было забрать оттуда спрятанный им каменный шар — хранилище кристаллов. Судя по тому, что происходит тут, события в городе короля Гедрикса уже давно минули тот день, когда он сам под именем Румистэля явился в этот город и отыскал Красный Кристалл — именно с того момента началось открытие пространственных тоннелей, в конечном счете погубивших эту местность. Так что, где-то там ждёт его сокровищница короля, к которой не мог проникнуть Финист, ибо область эта в его дни уже была закрыта — что-то произошло между этим и тем временем. Да, несомненно, хроноволна отбросила его ещё дальше в прошлое — вот почему на месте замка Финиста не было даже следов застройки: нынче на этом холме ещё нет ничего.
Полёт над укреплениями подтвердил самые худшие подозрения: магическая защита дивоярцев сводилась к примитивным заградительным мерам: рвы с огнём, насыпи с постоянно бдящими арбалетчиками, вышки с наблюдателями и щиты-ворота с наговорёнными отражающими матрицами. Везде, по всему периметру, были организованы эти трудоемкие и малоэффективные барьеры. Много народу, в том числе и людей. Опять те же ямы с приготовленными дровами и горючей смесью. В воздухе происходило непрерывное патрулирование — летали двойками и тройками на своих крылатых конях дивоярцы. Вольт и Брунгидьда приветствовали своих товарищей и летели дальше, гораздо дальше границ своего участка. И вот довелось Лёну увидать страшную картину, о которой Вольт говорил просто.
